словно по нему волокли изрядную тяжесть. Местами можно было различить
продолговатые вмятины с гладким дном, словно их сделали, вдавливая в снег
большую, удлиненную буханку хлеба. В одной вмятине что-то золотисто
поблескивало. Он нагнулся еще ниже и подхватил пальцами несколько
свернувшихся стружек. Склонив голову, с минуту рассматривал другое,
закрытое окно. Оно было заляпано известкой. Он ступил в глубокий снег,
опустился на колено, откинув предварительно полу плаща, потом поднялся и
снова все оглядел. Глубоко втянул воздух. Широко расставив ноги, засунув
руки в карманы, он окинул взглядом белое пространство между кустами,
моргом и первым надгробием. Бесформенные глубокие следы с гладкими
вмятинами начинались у разбитого окна, делали петлю и вели к дверям. Они
отклонялись по пути то в одну, то в другую сторону. Словно какой-то
пьяница толкал перед собой мешок. Серенсен стоял в стороне, приглядываясь
к следам со сдержанным любопытством.
его кузнецу в ремонт, да забыл, потом наступило воскресенье, ну словом...
- развел он руками.
и отбросил его в сторону.
словно он опирался коленями на что-то невидимое или отпихивал это что-то
от себя локтями и коленями. Он заполнял своим телом пропаханную в снегу
широкую колею, которая тянулась от окна. Примерно два шага отделяли его
голову от порога. Там снег оставался нетронутым.
поднимаясь с колен. Кровь прилила ему к лицу. - Кто это? - обратился он к
полисмену, который надвинул козырек пониже, так как солнце стало бить ему
в глаза.
резиновых перчатках, извлеченных из плоского чемодана, касался ног и рук
трупа, приподнимал веки, потом очень внимательно осмотрел позвоночник.
были местные.
работать, но он не заботился о себе. Он абсолютно ни о чем не заботился с
тех пор, как жена сбежала от него с одним типом.
что-то с рукава и бережно уложил в футляр резиновые перчатки.
состоялись вчера, в полдень.
верхушке играло солнце, капель буравила снег.
раздраженным. - Смерть наступила более двадцати четырех часов назад.
Классические трупные пятна, полное отвердение жевательных мышц.
меня не давить, так как я ничего больше не знаю!
двери. Она была приоткрыта, но, чтобы войти, требовалось перешагнуть,
вернее, перескочить через труп, поэтому он сказал себе, что лучше не
оставлять лишних следов, здесь и так все порядком затоптано. Он сбоку
потянул за скобу. Дверь даже не дрогнула, плотно засыпанная снегом. Он
дернул ее. Дверь резко заскрипела, с грохотом ударив в стену. Внутри
царила тьма. Сквозь щель за порог нанесло немного снега, который растаял,
образовав мелкую лужу. Грегори постоял с закрытыми глазами, ощущая
неприятный холод, исходивший от стен, и терпеливо ожидая, пока глаза
привыкнут к темноте.
известью, оказалось почти непрозрачным. Посредине стоял гроб, выстланный
стружками. На его край опирался венок из хвои, обвитый траурной лентой.
Можно было прочесть выполненную золотом надпись: "Безутешная скорбь". В
углу вертикально стояла крышка гроба. Полом служила плотно утрамбованная
земля, под окном лежало немного рассыпанных стружек. У другой стены
Грегори различил кирку, лопаты и связку свернутых, измазанных глиной
веревок. Еще там валялось несколько досок.
Полисмен, стараясь не коснуться покойника, осторожно прикрывал его
брезентом.
приблизившись.
история. С тех пор как жена Хансела сбежала два года назад, он жил вместе
с сестрой. Характер у той скверный, никто не может с ней поладить. Одежду,
бывшую на нем в момент смерти, которая случилась за завтраком, она
отдавать не хотела, жалко ей стало: одежда, дескать, новая. Собиралась
дать старую, но когда прибыл владелец похоронного бюро, не дала ничего,
сказала, что покрасит в черное костюм похуже, а тот не собирался приезжать
еще раз и забрал покойника в чем мать родила. Сегодня она должна была
принести этот костюм...
Серенсен, который, казалось, прислушивался к разговору. - Вы мне дадите
машину? Можете взять автомобиль в участке.
его. Но все-таки добавил: - Постараюсь подыскать вам что-нибудь. - Он
глядел на помятый брезент. Он хорошо запомнил покойника, хотя видел его
один короткий миг: человек лет шестидесяти; натруженные руки, гораздо
более темные, нежели лицо; почти лысый череп, только над затылком и на
висках - седая щетина. Особенно врезалась в память печать удивления в
несомкнутых, помутневших глазах. Ему захотелось сбросить плащ -
становилось все жарче. Он нетерпеливо прикидывал, как скоро солнечные лучи
проникнут в глубь этого пока что пребывающего в тени места. Надо
обязательно успеть снять все отпечатки.
Пошел им навстречу.
меня интересуют следы между окном и дверью. Погуще посыпьте их тальком,
снег мокрый. И легонечко, чтобы все не расползлось! Я отправляюсь в
поселок. Измерьте все, что удастся, и расстояние до воду, там за кустами
ручей. Нужно несколько снимков общего плана, и хорошо обшарьте берег,
может, я что-то там проглядел.
через плечо, он нес свой плоский чемодан, который ударялся о бедро, и
создавалось впечатление, что его владелец хромает.
доктор шел за ним, стараясь не бежать. Веревки, огораживавшие место
аварии, уже сняли. Два человека вытаскивали "бентли" из кювета. Возле
моста виднелся "олдсмобил", обращенный в сторону Лондона. Ни слова не
говоря, Грегори сел впереди, рядом с Коллзом. Доктор прибавил шагу, ибо
мотор уже работал. Они проехали мимо полисмена из дорожного патруля и
повернули к Пикерингу.
площади. Полисмен провел Грегори наверх. Там был коридор с дверями по
обеим сторонам и с окном в конце; через окно просматривались крыши
одноэтажных домов на противоположной стороне площади.
Лукьяненко Сергей
Мацумото Сэйте
Конюшевский Владислав
Шилова Юлия
Глуховский Дмитрий
Распопов Дмитрий