его голову холодной водой до тех пор, пока он не пришел в себя.
это как будто не имело значения. Шеф Масней был с ним. Что это с нами
произошло?
разъяренным Иеговой. - Это означает, что дела были плохими, а стали
ужасными. Эта инопланетная Статуя... Я знал, что в ней что-то не то, как
только ее увидел, но не мог понять, что именно. О, черт! Обе его руки были
выставлены вперед. Еще я заметил выступ. Вот, смотрите. Пришелец поместил
себя в поле, тормозящее время, чтобы избежать какой-то катастрофы. После
этого кнопка, включившая поле, оказалась внутри поля, так же как и палец,
нажавший ее. Поэтому кнопке и не нужно запирающее устройство, чтобы
поддерживать поле. Его и не было.
когда Джански создал свое поле вокруг статуи, пришелец выпустил
"копательный инструмент", как его назвал Гринберг, и кнопку тоже. Кнопка,
должно быть, отжалась. Не знаю, почему он не ожил сразу, разве только у
замораживающего поля нет инерции, подобной запаздыванию фаз в
электрическом токе. Но сейчас пришелец жив, и это его мы услышали.
считает себя этим существом?
выкатилось из комнаты, быстро набирая скорость. Джуди смотрела ему вслед.
она в надежде. Потом оставила эту мысль.
всех механиков, диспетчеров, космонавтов и даже пассажиров, которых ему
случилось встретить по дороге.
на Марс! Если таково состояние земной технологии, Кзанолу нужно получить
побольше квалифицированной информации.
найти на звездных картах F-124. Остальная группа шла с Кзанолом,
разрастаясь по ходу продвижения. Только у двоих хватило ума спрятаться при
виде надвигающейся толпы. Когда Кзанол дошел до пассажирского лайнера, он
тащил за собой почти весь космопорт, не считая Маснея, Кзанола-Гринберга и
тех двух осторожных парней.
всем поле. Пока он починит спасательную кнопку на спине, рабы успеют
закончить настройку и вывод на орбиту двигателя и топливных баков корабля.
Пройдет по меньшей мере год, прежде чем он сможет покинуть Землю. Тогда
Кзанол наберет большую команду, а сам проведет полет в стасисе.
зияющую пасть твердо-топливного посадочного двигателя. Он изучил мозг
одного из инженеров, чтобы выяснить, как создается искусственная
гравитация. Потом пошел по дальней стене центрального коридора, заглядывая
в двери у себя над головой и под ногами; в Сад, где ряды водоемов,
оборудованных гидропоникой, служили вместо воздушного растения,
выведенного тнактипами; в просторную каюту управления, где стены в
каком-то кошмарном изобилии были усеяны циферблатами, экранами и пультами.
Корабль Кзанола обходился только экраном и панелью управления. Повсюду он
видел изобретательность, заменяющую истинное знание, сложные
приспособления вместо простых, компактных механизмов, известных Кзанолу.
Отважится ли он доверить свою жизнь этому наспех сколоченному монстру?
кораблю. Они стали бы плести интриги, бороться, только чтобы попасть сюда.
Тяга к космосу была у людей каким-то сумасшествием... сумасшествием,
которое необходимо быстро вылечить, пока они не истощили всех ресурсов
планеты.
предполагал. А потом совсем не вяло: увижу ли я Тринтум когда-нибудь
снова?
еще узнать, что, по мнению людей, называется роскошным лайнером.
несколько таких, которые были значительно больше; но немногие из них
создавали атмосферу роскоши. Даже те, что перевозили владельцев целых
планет. Реактивные двигатели, расположенные под треугольными крыльями,
были величиной почти с те военные корабли, что стояли на поле.
видно. Комната отдыха выглядела просторной, намного просторнее, чем была
на самом деле. Стены были отделаны золотым и темно-синим.
Антиперегрузочные кресла убирались в стену, освобождая место для бара,
небольшой танцплощадки и компактного казино. Обеденные столы аккуратно и
автоматически поднимались из покрытого ковром пола и переворачивались,
показывая темную поверхность искусственного дуба. Передняя стена
представляла собой гигантский стереоэкран. Когда уровень воды в топливных
баках становился достаточно низким, холл перед комнатой отдыха превращался
в бассейн.
находится в нижней части корабля. Воздушно-реактивные двигатели поднимут
корабль на безопасную высоту, но после этого реактивный двигатель будет
сообщать корпусу ускорение вверх, а не вперед. Корабль использовал воду
вместо жидкого водорода не потому, что пассажиры не могли обойтись без
бассейна, а потому, что воду было безопаснее перевозить, и она
обеспечивала резервный запас кислорода. Каюты показались Кзанолу чудесами
миниатюризации.
вернувшись в цивилизованный мир. Он уселся в одно из антиперегрузочных
кресел в комнате отдыха и стал просматривать литературу, вложенную в их
спинки. Первое же, на что наткнулся Кзанол, была прекрасная цветная
фотография Сатурна, вид с главного танцевального яруса отеля Титан.
вопросы людям вокруг.
поднялся.
снова закричал. В Топеке, на расстоянии тридцати миль, особенно
чувствительные люди тоже услышали вопль ярости, горя и отчаяния.
заставила дряблые мышцы ног поддерживать ее в вертикальном положении, пока
она озиралась вокруг. Кому-то нужна была помощь, кому-то нужна была ее
помощь.
пешеходами, которые вели себя так, будто их мучили сильные головные боли,
Гарнер прислушался. Во всем этом волнении должна быть информация! Но
Гарнер ничего не узнал. Он чувствовал, что ощущение потери становится его
собственным, лишая его желания жить, пока, наконец, не ощутил, что тонет в
черном водовороте.
громким голосом. Эта громкость должна была заглушить крик Маснея. - Ты
чувствуешь это, но тебе не больно. Несмотря ни на что, ты ощущаешь себя
невероятно смелым, более смелым, чем когда-либо в своей жизни. Масней
перестал кричать, но его лицо было искажено гримасой страдания.
продолжала невесомо скользить над бетоном, двигаясь не воздушной подушке
по направлению к цилиндрической раковине Лейзи-Восемь-3. Кзанол-Гринберг
позволил машине двигаться самой, потому что не мог управлять ею с заднего
сидения, а Масней был не в состоянии помочь.
и сказал:
умственной. Машина мягко приземлилась в двух ярдах от обшивки гигантского
колониального корабля.
ему на пользу. Масней все еще был под гипнозом, а когда он проснется,
гипноз будет еще более глубоким. Что касается Кзанола-Гринберга, он знал,
чего хочет. Разве что отдохнуть и подумать. И еда ему бы тоже не
повредила, решил он. Кзанол-Гринберг узнал разум, который выплеснул свою
боль на половину Канзаса, и ему требовалось время, чтобы понять, что он,
Кзанол-Гринберг - не Кзанол, не тринт, не повелитель мироздания.
Кзанол-Гринберг увидел, как над бетоном расстилается и постепенно исчезает
волна пылающего дыма. Он не мог даже представить, что это.