самой. Ей, Марсане Панкратии Гай... Кажется, назревает крупный сюрприз для
Пан-Гая из Эпидавра...
длине лестницы. Мало того - расползлись в обе стороны по откосу живыми
коврами, захватили плацдарм наверху: ее побеги опутали колоннаду ротонды,
перекинулись на кусты и деревья и образовали над тротуаром неширокой аллеи
низко свисающий полог.
сенью пышных кустов камелии и кокосовых пальм Кир-Кор ощутил себя так,
будто ночь застала его в нескончаемом, сильно заросшем листвой и цветами
тоннеле. Он плохо видел зелень во мраке: мутно-оливковый цвет, силуэты
листьев, как бы подернутые несуществующим флером... А вот цветы излучали
интенсивное голубое свечение.
ногами змеились фосфоресцирующие узоры тротуарной мозаики. В поисках
катаготия ему пришлось идти наугад.
забрезжили тусклые пятна от весьма экономной подсветки. Постепенно пятна
оформились в подсвеченный снизу каменный лик какого-то демона и в его же
могучий, идеально круглый, как глобус, живот. Театральный буквально утыкан
множеством разнообразных изваянии, Кир-Кор знал это и прошел мимо, не
останавливаясь. Современную имитацию тотемов древних культур он ценил не
слишком высоко. Что-то, однако, заставило его оглянуться. Демон, повернув
клыкастую голову на короткой, но, судя по всему, исключительно подвижной
шее, смотрел ему вслед огненными зрачками.
обозреть панораму ночного моря. Центр панорамы - высокий остров Контур и
его меньший сосед, похожий на стол, тесно заставленный приготовленными к
сортировке большими кристаллами самоцветов. Иллюминации там поубавилось,
но все также пронзительно вспыхивал проблесковый маяк, посылая призывные
светосигналы одиноким судам. Кир-Кор оглядел нависшие над океаническим
горизонтом звезды и остро, как никогда раньше на этой планете, ощутил
одиночество. Мысленно пропел под неумолчный аккомпанемент цикад:
ускорил шаги.
и деревьев вдоль переливающегося приглушенным свечением тротуара. Потом
кусты кончились. Справа и слева - нагромождения гранитных глыб. Без кустов
тротуар выглядел голым, хотя над ним шелестели на легком ветру султаны
пальмовых вееров. Крутизна склона здесь была меньше, из чего Кир-Кор
заключил, что выбрался наконец на "арктические широты" островного купола.
"Где-то в этом районе должен быть катаготий", - прикинул он, обнаружив,
что большинство останцев гранитной твердыни пали жертвами современных
ваятелей. На каждом шагу - рисуночные псевдохараппские письмена,
барельефы, скульптурные ниши. Уровень мастерства подражания оставлял
желать лучшего. Приятным исключением здесь можно было считать горельефы и
резные колонны фасада монолитного "скального храма". Особенно колонны. Они
и в самом деле напоминали другую эпоху. Оттого, может быть, что были
обвиты молодыми лианами.
катаготия. Кир-Кор переступил порог. Громкое шипение всколыхнуло воздух -
будто спустили пар из котлов старинной машины. С непереносимым скрежетом
повернулась сзади каменная плита, заполнив собой весь дверной проем без
остатка, в мутно-желтом сумраке вспыхнули и поплыли вдоль карнизов красные
фонари. Возникла заунывная мелодия, лязгнул металл - посреди помещения
ритмично задергалась, подражая переборам лап паука, многорукая бронзовая
фигура, обвитая кобрами. Шива Натараджа собственной персоной... Танцуя,
Натараджа звонко топтал беспомощно распростертого на полу гуманоида.
Топтал с улыбкой. В руках у него кувыркались два факела и какие-то
сверкающие предметы непонятного назначения. Орудия не то труда, не то -
убийства. Игра красных бликов на мускулах Натараджи, перестук снизанных в
ожерелье человеческих черепов и неприятная улыбка на трехглазом лице
вызывали сильное желание поскорее выйти отсюда. Противиться желаниям
сегодня было необязательно, Кир-Кор свернул в неведомо куда ведущий
боковой проход - каменный коридор с грубо обработанными стенами.
никаких признаков катаготия. В спину ударил прожекторный луч - в
прямоугольнике звездного неба отпечаталась тень ночного туриста...
воздвигнутую против выхода статую из темного камня.
Знакомые бивни, хобот, широкие уши. При свете звезд Кир-Кор поискал
надпись на постаменте. Как и следовало ожидать, надпись тоже была
знакомой. Он потрогал хобот МАРАКАСА. Это был честный каменный истукан, за
его полную неподвижность можно было ручаться. МАРАКАС...
из головы навязчивое имя (если это, конечно, имя, а не словесная формула
какого-то иного понятия, не связанного с ономастикой). До сих пор он
уверенно полагал, что слоноголовый сын Шивы, бог хитроумия и толпы низших
божеств дорийского пантеона, назывался Ганеша. Видимо, устроители
Театрального в отношении слоноголовых имели сугубо свои представления.
защищать лицо от ветвей локтями. Какие-то насекомые выделяли здесь
невыносимый мускусный запах...
установленными каменными плитами доисторической наружности. Дохнувшие на
путника дремучестью тысячелетий менгиры были увенчаны гранитным блоком
грубой обтески. Пройдя через это подобие узких ворот, Кир-Кор ступил на
лужайку, окруженную мегалитами. Сквозь подошву кедов почувствовал: трава
газона искусственная. Периодически где-то шипела пневматика, на лужайке
перекатывались, плавно подпрыгивали и невесомо парили в воздухе
розово-голубые шары метрового диаметра. Время от времени какой-нибудь шар
начинал "постреливать" - с фейерверочным треском извергать из себя поток
информации: слепящие надписи, цифры, символы. Местный вариант дизайна
мировых часов. Дизайн отличался оригинальностью. Комплекс мегалитических
сооружений оригинальностью не отличался, ибо наличествовал здесь
архитектурный плагиат - копия знаменитого Стоунхенджа. Кир-Кор поднял
взгляд к вершине соседствующего с мегалитами утеса. И замер. Там, под
звездным куполом неба, высилось колоссальное белое изваяние женщины с
крыльями. Крылья опущены, руки прижаты к груди, созерцательно-вдохновенный
дивный лик обращен на восток. Поза ожидания и надежды...
обход подножия утеса. Кстати, "выстрел" напомнил, что в столице
Финшельского архипелага истекло уже полтора часа после полуночи. Этот факт
недвусмысленно осложнял идею свидания на Театральном.
катаготия. Над головой расходящимся веером нависали горизонтальные корпуса
спальных секций. Ниже эспланады, на пологом склоне, благоухал тропическими
ароматами парк с бассейном и цветниками. Горизонтальные корпуса, точно
длинные пальцы, тянулись к верхушкам парковых пальм. Корпусов всего пять,
и при некотором воображении их можно было сравнить с растопыренной
пятерней погребенного в скалах робота-исполина. "Большой палец"
(метрически равный, кстати, всем остальным) указывал в сторону далеких
источников красных искр, мерцающих где-то на уровне океанского горизонта.
Наверное - маяки скрытого за горизонтом столичного острова. "Указательный"
указывал прямо на Полярную звезду.
повременить. Сквозь стекло было видно, как в холле у ночного
кинематического светофонтана оживленно беседовали мужчина в ярко-голубом,
перепоясанный чем-то вроде зеркально-блещущей портупеи, и три женщины - в
золотистом, белом и ярко-оранжевом. У каждого из собеседников язычком огня
пылало в прическе карминно-красное перышко (у эвандра - длинное щегольское
перо, точно у Мефистофеля). Судя по интенсивной жестикуляции, беседа
проходила в атмосфере полного взаимонепонимания. Портупееносец, теснимый
троицей к раковине светофонтана, вдруг вскинул руки над головой и,
закатывая глаза, стал торопливо, взволнованно говорить о чем-то, призывая,
должно быть, в свидетели необъятное небо или, как минимум, верхние яруса
катаготия.
ярко-оранжевом: свое перышко она выдернула и от избытка негодования
растоптала. Кир-Кор перевел взгляд на искусно иллюминированную
скульптурную группу за спиной эвандра, вплотную прижатого к парапету
раковины. Светофонтан был нимфоэротического типа, и Кир-Кор мимолетно
подумал о скульпторах и мастерах светопластики, сумевших с такой весьма
экспрессивной чувственностью передать свои представления о красоте
женского тела. И только успел он об этом подумать - эвгина в
ярко-оранжевом с размаху влепила эвандру пощечину левой рукой.
Портупееносец остолбенел. Кир-Кор тоже замер от неожиданности.
Воинственная левша обняла за талию светловолосую подругу в белом, и обе,
излучая скорбь, канули в лабиринт декоративной зелени интерьера. Сбитое на
пол "мефистофельское" перо подобрала та, которая в золотистом. Сперва она
воткнула его в свои охристо-рыжие волосы, затем пристроила на прежнем
месте - на голове потерпевшего - и успокоительно-нежно погладила
Эриксон Стивен
Круз Андрей
Влодавец Леонид
Лукин Евгений
Андреев Николай
Шилова Юлия