пива. Долго следил, как умирает день в светящейся янтарной глубине. Потом
медленно выпил пиво. Заел приятную хмельную горечь соленой редькой.
интересовать его. Он знал, что долго так не протянет. За синим стеклом
чернела согнутая спина вагоновожатого. Вагоновожатому воспрещается
разговаривать с пассажирами. 39 индивидуальных мест. В зимние месяцы
воспрещается пользоваться передней дверью для выхода.
Приятный мужской голос плыл из установленного где-то неподалеку
репродуктора: <...ожидается переменная, скорее ясная погода. Температура
утром минус три градуса, днем повышение до плюс шести. Над Германией
распространяется низкое давление. В ближайшие...> Мысленно перебрал почти
всех своих знакомых. Не знал, кому из них можно теперь доверять.
Остановился на Вилли Шумане, с которым вместе учился в университете.
Правда, они не виделись лет шесть, а может, и все восемь. Но это пустяки.
Если только Вилли жив...
ворковал репродуктор...
Одолжил свою пижаму. Принес мохнатое полотенце и кое-какую посуду. Зубную
щетку, рубашку и смену белья Мирхорст купил себе сам. Комната казалась
почти пустой. Тахта, залитый чернилами письменный стол, плетеный стул,
старинные часы и радиоприемник. Голые стены украшал бронзовый барометр.
Стрелка его навеки замерла на <переменно>. Неведомый хозяин ее был,
по-видимому, убежденным интернационалистом. Повсюду Мирхорст находил
пустые пыльные бутылки с этикетками всех стран и континентов. От нечего
делать стал их разглядывать:
хозяина тоже нельзя обвинить. В его пользу молчаливо свидетельствовали
липкие бутылки кюммеля и мозельвейна.
долго гадал, кем мог быть этот лакомка. Перебрав все профессии,
остановился на двух: журналист или капитан дальнего плавания.
неестественной жизнью преследуемого. Знал, что долго так не протянет. Без
работы, без денег, с документами, о которых оповещена вся полиция...
Конечно, со временем придет что-то новое. Может быть, удастся наладить
жизнь, достать новые документы. Но хватит ли сил? И зачем?
живых, что с тем последним криком остановилось ее больное сердце. Он
начинал метаться по комнате, доведенный почти до крайности, разбитый и
раздавленный собственным воображением. Пойти туда он, естественно, не мог.
Еще глупее было бы посылать Вилли. Они бы выследили его и арестовали их
обоих. А другого способа хоть что-нибудь узнать о доме не было. Телефон не
отвечал.
просидел он с трубкой на подоконнике и надумал рискнуть. Это сразу же
успокоило его. Что-то в нем окаменело и сжалось. Пришло странное
обессиливающее равнодушие. Безумно захотелось спать. Он рухнул на тахту и
мгновенно полетел в какую-то мутную и бездонную пустоту.
бумагой порез на подбородке. Электрический свет утомлял чуть припухшие за
ночь глаза. Раздвинул шторы, потушил свет и пошел на кухню сварить кофе.
Болезненный дрожащий сумрак тоже раздражал.
воды, схватил плащ и осторожно вышел на улицу. Чтобы не передумать,
вернее, чтобы не мучить себя сомнениями в пути, взял такси. Все же немного
быстрее.
У дверей никого не было. Он быстро расплатился и вбежал в подъезд. Гулким
эхом отозвалась захлопнувшаяся дверь. Долго, чертовски долго опускался
лифт! Он тихо вошел в кабину, аккуратно затворил дверцы и нажал кнопку...
свистом неслись под каменным сводом подземного мира. <Перевези меня на тот
берег, Харон>, - попросил Орфей молчаливого старца. Ничего не ответил
Харон, будто не видел он и не слышал Орфея. <Прошу тебя, Харон, перевези
меня! Мне нужно попасть к самому Аиду!>
стекло и металлическую сетку фигуру в резиновом плаще. Совершенно
инстинктивно нажал красную кнопку <стоп> и сразу же - . Лифт пополз
вниз. Мирхорст слышал, как кто-то бежал по лестнице.
ступени. Когда до двери оставалось рукой подать, она резко распахнулась и
перед Мирхорстом возник человек. В серой шляпе и резиновом плаще. Руки он
держал в карманах.
ступеньками выше, чуть боком к нему, стоял другой гестаповец. Ноги на
ширине плеч, руки тоже в карманах.
предупредительно распахнул дверь. Верхний медленно начал спускаться.
машина. Черный лак, серебро радиатора, холодный блеск незажженных фар.
Злобная шестицилиндровая NSU. Она сама походила на эсэсовца в полной
форме. Мотор работал.
не узнал, что с ней>. Это было единственное, о чем он пожалел...
все почему-то возвращаетесь домой. Как правило. Почти без исключений. Так
что я на вас не в обиде.
глаза все не смеялись. И заостренные волчьи уши стояли прямо, кинжально
торчали вверх.
будем встречаться значительно чаще. Впрочем, все по-прежнему зависит от
вас. И хотя горизонты несколько сузились со времени нашей первой встречи,
вы должны признать, что обстоятельства изменились, притом не совсем в вашу
пользу, но от вас еще очень многое зависит. Все еще можно поправить.
Учтите также, что я готов на некоторые вещи просто закрыть глаза. - Он
надел пенсне. - Не на все! На некоторые... И потому я попрошу вас
ответить, какой замок отпирают вот эти ключи. - Он вынул из приоткрытого
ящика два ключа на латунном кольце и бросил их на стекло стола. - И кто их
вам дал?
отобрали у него при обыске.
мысли?
профессор! Не можете ответить на самый простой вопрос, не можете сказать
несколько слов, когда вас об этом просят... А скрываться от
государственной полиции вы можете? - Зиберт резко подался вперед и уперся
в Мирхорста пронзительным и чуть сонным взглядом рептилии. - Жить на
конспиративных квартирах можете? Проповедовать антинемецкие идеи можете?
Хватит валять дурака, профессор! Пора понять, что положение изменилось! Я
не прошу вас о каком-то одолжении. Я требую ответа на вопрос. Требую
именем фюрера и великого рейха! Где вы скрывались? Кто дал ключ? - Голос
его вырос до крика.
гестапо. У нас свои порядки! У нас отвечают на вопросы! Подумайте
хорошенько над тем, что я вам сказал. Мы дадим вам время подумать.
каким адвокатом? Да понимаете ли вы, где находитесь?
глаза по-прежнему не участвовали в деформации лицевых мускулов - и нажал
кнопку рядом с телефоном.
возможно. Мне бы хотелось, чтобы вы уяснили наконец свое настоящее
положение. Мольтке! - обратился он к вошедшему в кабинет эсэсовцу. -
Мирхорст, арестованный по указу о превентивном заключении, с сегодняшнего
дня переводится в категорию 4А. Проследите, чтобы все было проделано
надлежащим образом. Уведите арестованного!
<зеленый гейнрих> с железным кузовом, и куда-то повезли. Его качало в
автомобильной темноте. Противно пахло бензином. Временами машина
подскакивала на брусчатке. Но ни разу не останавливалась. Очевидно, ей
всюду давали зеленый свет. Наконец она все-таки стала. Выключился мотор. С
лязгом отперли замок.
стояла посреди большого голого двора, окруженного сплошным четырехметровым
зеленым забором. Глухие ворота были захлопнуты. Его провели в трехэтажное
Ларссон Стиг
Буркатовский Сергей
Каменистый Артем
Шилова Юлия
Плотников Александр
Роллинс Джеймс