Чтение 14–й страницы книги ~Ты победил~

последнее исключено.

Мелькнула быстрой змеей тень стремительно выброшенной вперед
конечности, отвратительно хрустнули ребра, и тварь, хрипло рыкнув, впилась
зубами в нечто, зажатое костяными сочленениями левой, многосуставчатой руки.
Тварь жрала человеческое сердце.

Кедровая Усадьба была обречена, ибо в узких оконцах, которые были
пробиты вдоль лестницы, ведущей на второй этаж, плясали сполохи пламени. Это
означало, что пламя уже владеет единственным выходом из дома и что скоро
огонь, пробившись по винтовой лестнице, завладеет и смотровой башней, на
вершине которой будет искать спасения Лорма.

А Эгин, аррум Опоры Вещей, был обречен потому, что, отделившись от
плотной группы флигелей на противоположной стороне подворья, к нему, чуть
раскачиваясь и неуверенно ступая, словно слепцы, приближались собратья того
существа, которое только что насытилось сердцем женщины со шрамом.

Существ было не меньше десятка.

x 5 x

Соломенная крыша -- не лучшая опора для воина. Эгин сделал несколько
шагов назад и его спина уперлась в бревенчатый сруб стены. Вот и все. Под
ногами -- земля, за спиной -- стена. Невысокая, но все равно на такую
никакие слова Облегчения не забросят. Справа -- стена господского дома, в
котором все больше пламени и все меньше живых. Да, Лорма, в одну паскудную
ночь ты потеряешь не только девственность, но и жизнь. То же произойдет и с
твоим первым мужчиной. Энно.

Твари были сейчас напротив входа в дом, уже совсем недалеко. И тут из
окна, соседнего по отношению к тому, из которого Эгин несчастные короткие
колокола назад осматривал зачин бойни в полной уверенности, что все здесь
находится в его власти аррума, из этого окна вывалилось грузное тело и упало
под ноги приближающимся тварям. Жена Круста. Наверное, так до самой гибели
толком не протрезвела.

Гибели? Ну нет! Громогласно икнув, тетка поднялась на ноги. Похоже,
падение с пятнадцатилоктевой высоты пошло ей только на пользу. Самый близкий
к ней пожиратель сердец занес свою суставчатую конечность для рокового

Но вещный мир изменчив, как вода. Он может быть неподвижен, словно лед,
а может быть быстр, словно огонь.

Такого сильного толчка прежде еще не случалось. Казалось, мир решил
расколоться надвое и великой трещине суждено было пройти именно через двор
Кедровой Усадьбы. Эгина швырнуло к стене и он сильно ударился затылком. Но
это не помешало ему увидеть, что костяная змея нечестивого гостя вместо
того, чтобы сокрушить ребра крустовой супруги и изъять ее горячее сердце,
вонзилась во вздыбившуюся землю. А сама супруга, окончательно протрезвев и
заголосив за десятерых базарных торговок, вознеслась вместе со
вспучивающейся землей вверх.

До этого в земле возник огромный провал, сожравший флигель. Теперь
земля изволила вспучиться и высокий вал пролег от дверей дома прямо под ноги
мужикам, сгрудившимся у сокрушенной "гремучим камнем" башни. Те, и так
сильно напуганные отчаянным сопротивлением пастухов Круста, появлением
аррума, резво убившего трех их собратьев, а равно и падением пьяной бабы,
которой все было нипочем, бросились бежать. И, как вскоре понял аррум --
более чем вовремя.

Потому что боковые скаты новоявленного земляного вала стали быстро
осыпаться, обнажая мерцающую фиолетовыми пятнами кожу. Кожу? Да, кожу. Ибо
это было не землетрясение. Это было существо.

О Шилол, кто он!? Друг? Враг? Да и живой ли вообще?

Эгин полоснул по твари Взором Аррума. Да, у твари был слабый, но
все-таки животный, живой, теплый След. Это уже немного легче. По крайней
мере, он не родич этим, сердцеедам.

В отсветах от горящего дома арруму было непросто разглядеть явившегося
из-под земли. Но зато явившийся, судя по всему, видел в темноте лучше кошки
и притом видел едва ли не прямо всей поверхностью своего тела.

Эгин не знал, что по ту сторону от выползка пожиратели сердец сдуру
набросились на беззащитный и нежный бок твари со своими костяными когтями и
тем разозлили ее сверх всякой меры. Он видел лишь, что передняя часть
слизнеобразного тела, взмахнув плохо различимыми, но, кажется, короткими
передними лапками ("хороши "лапки" -- каждая с оглоблю!" -- мрачно фыркнул
Эгин, отвечая собственным мыслям) изогнулось и рванулось вправо-назад,
одновременно с этим высвобождая из-под земли последние сажени своего тела.

Супруга Круста, пережив недолгое вознесение на семь локтей, вновь упала
вниз. Голосить она перестала. Зато, встав на четвереньки, оглядевшись по
сторонам и разглядев-таки под стеной Эгина (его меч даже в этой почти полной
темноте давал заметные отблески), она быстро-быстро засеменила к тайному
советнику. Но бабе сегодня не везло. Не заметив дырки в крыше флигеля,
стоявшего вровень с землей, она провалилась вниз.

Эгин нервно хихикнул. Ну что за ночь!

По ту сторону выползка раздался отчаянный вой. Кажется, подземная тварь
взялась за нежить вплотную. Из этого Эгин с облегченным вздохом сделал
вывод, что выползок -- друг. Поспешный и необдуманный вывод.

x 6 x

Возможно, Эгин счел бы своим долгом перепрыгнуть через тело выползка и
помочь тому в истреблении нежити. Возможно, постарался бы допрыгнуть с его
спины до окон дома и разыскать там Лорму. Возможно, полез бы в провалившийся
флигель вытаскивать ее мамашу. Но все случилось иначе.

-- Человек, сделай семь... нет, твоих меньше... шесть шагов влево.

Эгин вздрогнул. Голос был тихим, внятным, властным. Таким же точно, но
более крепким и молодым, обладал Лагха Коалара, гнорр Свода Равновесия.
Говоривший свободно владел варанским языком, но в его речи напрочь
отсутствовала певучесть, которой с давних давен гордятся варанские пииты и
риторы. Казалось, говорит не человек, а музыкальная шкатулка.

Голос прозвучал сверху из-за спины. Следовательно, говоривший находился
на гребне стены Кедровой Усадьбы.

-- Какого Шилола?! -- резко выкрикнул Эгин, выворачивая шею и тщетно
силясь разглядеть наверху хоть что-то, кроме пронзительных южных звезд.

-- У тебя еще есть восемь ударов сердца. Отойди в сторону, как я
сказал, или умрешь.

-- Ты кто?! -- грозно спросил Эгин, косясь влево, куда ему советовал
отойти незнакомец.

-- Твоя лучшая любовница, -- хохотнул его невидимый собеседник. -- Пять
ударов сердца, человек.

Эгин не любил разговаривать с пустотой. Но любопытство всегда брало в
нем верх.

-- А что будет через пять ударов?

-- Осталось три.

"Так, определенно это новый персонаж в драме "Медовый Берег,
охомутанный темнотою". Я его раньше не видел и не слышал, -- пронеслось в
мыслях аррума. -- Значит, он может быть здесь главным теневым пауком, как в
свое время Норо окс Шин в мятеже Хорта."

-- Ты-то понимаешь что здесь происходит?

-- Да, но уже один.

"А-а-а, змеиная кровь", -- выругался Эгин и прыгнул. Там, куда
советовал ему отойти незнакомец, не было ничего. По крайней мере, ничего
опасного с точки зрения аррума. В конце концов, лучше выглядеть
придурком-попрыгунчиком, чем покойником.

Он успел. Потому что второй выползок в этот момент как раз вырвался на
поверхность в подмогу первому и пустоты под Кедровой Усадьбой поприбавилось.
Поприбавилось ровно на столько, чтобы господский дом с оглушительным треском
пополз вниз, под землю, в пустоту. Он накренился, словно тонущий корабль, и
прекрасная перевязь бревен, гордость рода Гутуланов, не выдержала. Смотровая
площадка башни сорвалась со своих крепежных скоб и, встав вертикально,
устремилась вниз, к земле, разваливаясь от ударов о стены башни и крышу
дома.

Восемь, девять, десять, двенадцать мертвящих деревянных перстов
вонзились в землю, расшвыривая комья суглинка, калеча хрупкие флигеля и
обдирая слизистую кожу выползка. Одно из бревен вошло в землю ровно там, где
мгновение назад стоял Эгин. А второе упало поперек, в двух ладонях перед
кончиком его заледеневшего от ужаса носа.

Кедровая Усадьба успела уже основательно прогореть изнутри и теперь,
проваливаясь в неожиданно отверзающуюся под ней бездну, разваливалась на
глазах. Но самым главным было то, что недосягаемые прежде окна гостевого
зала теперь находились всего лишь в трех четвертях человеческого роста от
земли.

Коря себя за опрометчивость, Эгин без раздумий бросился к окнам,
попутно успевая отметить появление на поверхности второго выползка, а равно
и отвратительные хрустящие, чавкающие, всасывающие звуки резни между нежитью
и сомнительнейшей житью на противоположной стороне двора.

x 7 x

Да, странные дела творятся под Солнцем Предвечным. Эгин покинул
гостевой зал в полной уверенности, что вернется в него с победой, разогнав
чернь и водворив повсеместную справедливость.

Вместо этого он прыгнул в проклятый оконный проем как затравленный
заяц. Эгин перескакивал по расползающимся бревнам перекошенного пола, над
головой трещали перекрытия, а арруму оставалось лишь шипеть под нос
сдавленные проклятия. Потому что разобрать в таком бардаке удавалось совсем
немногое. И хотя несколько ламп на стенах все еще давали свет, в
изменившемся антураже проку от него почти не было.