Чтение 14–й страницы книги ~Качели отшельника~

несколько раз встречала их самих. Они ходят по Центральной. Особенно часто
они появляются в помещении отсека связи, то есть здесь... Я сегодня даже
стреляла в них. Не выдержали нервы. Заряд прошел сквозь Эзру, пробил дверь и
стену в коридоре, но он спокойно ушел. Эрли видел их тоже.

-- Да, я их видел, -- подтвердил Эрли. -- Но я не могу объяснить, что
это такое. У тебя все, Эва? Пусть тогда скажет Ник.

-- Я проверял накопители энергии и увидел их возле пятого накопителя.
Они и сейчас там. Я их отчетливо видел. Похоже, они что-то монтируют.
Совершенно точно, что они не имеют никакого отношения к тем людям, которые
здесь жили и работали раньше. Они все очень смуглые и поджарые, у каждого за
спиной какое-то оружие. И еще у них есть вездеход. Он не похож на наш. У
него две башни, и из каждой торчит по нескольку стволов.

-- Что ты думаешь обо всем этом?

-- Я предположил, что это какие-то пришельцы. На Отшельнике нет
разумной жизни. Даже чего-нибудь близкого к ней. Нет млекопитающих вообще.
Значит, они откуда-то прилетели. Может быть, это те, которые были здесь до
нас? Они выжидают, когда все люди разлетятся по базам, создают между базами
энергетические барьеры, чтобы прервалась связь по радио. Если они в силах
создать такие мощные силовые поля, то они могут создать и невиданный ураган,
который и разрушил базы. Дальнейшее делает сама сельва. Планета чиста, и
вдруг прилетаем мы, когда они уже считают себя хозяевами. И теперь они снова
что-то замышляют. Может быть, они хотят взорвать накопители энергии. Тогда
на сотни километров вокруг ничего не останется. Вот такая у меня смешная
гипотеза.

-- Гипотеза интересная. Но почему бы им не уничтожить нас более простым
способом? Просто расстрелять из своего оружия.

-- Не знаю. Может быть, их слишком мало, и они боятся. Может быть, они
не выносят вида крови. Я же сделал только предположение.

-- Да, Ник, в твою гипотезу укладывается наибольшее количество фактов.
Но не все. Остаются Эзра и Юмм, неподвижное солнце и разность в ходе часов.

-- Эрли, но ведь здесь могут происходить два разных события, никак не
связанные друг с другом, -- сказала Эва. -- Разность в ходе часов может быть
вызвана чем-нибудь другим.

-- Ну а то, что в помещении главного пульта все превратилось в пыль?
Примерно на десять-двадцать метров в обе стороны от условной линии экватора.
Ведь там все как будто за эти несколько дней прожило столетия. Я проверил
все до самой границы установок запрета. Это тоже не входит в гипотезу Ника.

-- Я же не претендую на абсолютную истину...

-- Я понимаю, Ник.

-- Может быть, здесь все таки происходят два события, -- сказала Эва.

-- Да, придется пока так и считать. Меня только смущает факт, что они
совпали по времени. Они должны быть как-то связаны.

18.

Эва кипятила чай и делала бутерброды прямо в помещении пульта связи.
Все уже давно не ели. Оза оставалась у окна. Иногда Эва вступала с ней в
разговор, но он очень быстро заканчивался. Эва несколько раз садилась
напротив нее на подлокотник и украдкой разглядывала. Она и раньше знала Озу.
Внезапно возникшее предположение не давало ей покоя, но она боялась
высказать его вслух. Что-то ее удерживало.

В противоположном углу помещения Эрли разбирал содержимое ящика,
привезенного со второй базы. Эрли стопку за стопкой перекладывал диаграммы.
Бумага часто ломалась, и он действовал очень осторожно. Если бы даже все
регистрирующие приборы на второй базе работали день и ночь, то и в этом
случае неоткуда было взяться такому количеству документов. Это сразу
бросилось ему в глаза. Он все перекладывал пачки графиков, надеясь найти
что-нибудь вроде письма, какого-нибудь объяснения. Ящик был уже почти пуст,
но ничего подобного он так и не нашел. Тогда он начал развязывать пачки, и
первая же из них выпала у него из рук. В углу каждой диаграммы стояла дата.
Первая попавшаяся гласила: "2195-й день со дня катастрофы". Он начал
перебирать всю пачку и наконец дошел до 2О-го дня. Более ранних дат на
диаграммах не было. В одной пачке были записи скорости ветра, в другой --
температуры, в третьей -- давления, затем ускорения времени для двух
датчиков, разнесенных всего на десять метров. Это же было ничтожное
расстояние для такого исследования.

Здесь были такие цифры! Особенно в первые дни. Да, в первые... Потому
что из диаграммы было совершенно очевидно: на второй базе с момента
катастрофы прошло не менее пятнадцати лет. Потом записи обрывались. Не было
записи и первых дней, видимо, потому, что люди боролись с сельвой за свое
существование. Они выжили, и их труд сейчас помогал Эрли разбираться в
происшедшем здесь.

Теперь многое встало на свои места. Теперь ясно, почему Свен утверждал,
что солнце за время их пребывания на второй базе не сдвинулось ни на одну
дуговую секунду. Ясно, почему они утверждали, что пробыли в полете шесть, а
не четыре часа. Они могли пробыть на второй базе несколько дней, а по
возвращении узнали бы, что на Центральной прошло все равно четыре часа.
Потому что за одни сутки, за один оборот Отшельника вокруг своей оси на
широте второй базы проходило полтора года.

-- Эва, -- позвал он девушку.

Она подошла к нему и села рядом.

-- Эва, все, что говорила Сеона, правильно. Она действительно прожила
там двадцать лет. Ты удивлена?

-- Я не поняла. Но вот что я тебе скажу. Эта девушка не Оза.

Теперь Эрли удивленно посмотрел на нее.

-- Она очень похожа на Озу. Удивительно похожа. Но это не Оза. Генри
был слишком взволнован встречей с ней, ведь это было просто чудом, что она
осталась живой, а потом тем, что Оза, как он думал, лишилась рассудка. Он
скоро и сам заметит разницу... Так, говоришь, она прожила там двадцать лет?
Когда я поняла, что это не Оза, я подумала: может быть, те, чужие, для
каких-то своих целей воспроизвели Озу, жену одного из оставшихся в живых
людей. Другого я не могла придумать. А раз ты говоришь... Значит, это дочь
Озы. И все, что она говорит, правда.

-- Да, кое-что проясняется. Но много и темных мест. Эва, введи в
математическую машину эти данные и программу об ускорении времени на разных
широтах Отшельника. Кажется, получится что-то ужасное. Я сейчас спрошу у
Генри, где они пересекали энергетические пояса. Может оказаться, что это
никакие не энергетические пороги или барьеры. Как ему рассказать все это?

Эрли выбежал из отсека связи и, пробежав несколько комнат, открыл дверь
лаборатории записи информации. Генри должен был прослушать здесь записи
переговоров с Центральной, сделанные, когда они несколько раз пересекали
энергетический барьер.

Генри сидел, уронив голову на монтажный столик. Вокруг него валялись
запоминающие кристаллы и магнитная проволока, крутилась пустая кассета
магнитофона.

-- Генри, -- тронул его за плечо Эрли, -- я хочу тебе сказать... Ты
должен быть мужественным... Это не Оза, Генри.

Вирт поднял бледное уставшее лицо и несколько раз кивнул головой:

-- Я уже знаю, Эрли. Это моя дочь. Сеона. В кольце Озы был запоминающий
кристалл. Это кольцо мне передала Сеона. Оза мне все рассказала. Правда,
наша встреча длилась всего одну минуту.

-- Здесь, Генри, все кого-то или что-то потеряли.

Эрли постоял еще мгновение, молча вышел, но тотчас же вернулся.

-- Я хотел спросить тебя, Генри, на каких широтах вы пересекали
энергетические барьеры?

Генри назвал широты и добавил:

-- Только это были не энергетические барьеры.

-- Догадываюсь.

-- Это были границы областей, в которых время течет по-разному. Чем
дальше от экватора, тем оно течет быстрее. Слушай.

Он остановил крутящуюся кассету, вставил в нее проволоку и снова
включил магнитофон. В комнате раздался резкий высокий вой.

-- Это самая нижняя частота голоса Ника. А теперь слушай.

Он переключил скорость. Из динамика донеслось:

-- Вызываю Вирта! Я -- Трайков. Вызываю Вирта! -- Слова повторялись
много раз. -- Что у вас произошло?

-- За первым порогом время течет в двадцать раз быстрее, чем у нас. Во
сколько раз оно быстрее за вторым, не знаю. На второй базе оно течет в
пятьсот раз быстрее.

-- Вот почему вас прижимало на каждом пороге. Время течет быстрее, и
поэтому нужно иметь большой импульс энергии, чтобы попасть в него. Вот
почему без всякой видимой причины перевернулась "Фиалка". У нее был слишком
маленький импульс энергии, -- рассуждал Эрли.

-- Что мы теперь будем делать? -- спросил Вирт.

-- Я передам эти данные Эве, она введет их в вычислительную машину.
Когда мы получим результат, то сообщим обо всем Свену и Нику. А что ты
скажешь Сеоне?

-- Я дам ей послушать это, -- ответил Генри и разжал ладонь, на которой
лежало кольцо с камнем. Он взял в другую руку небольшой аппарат для записи и
считывания с кристаллов, и они оба вышли в коридор.

Эрли передал Эве необходимые для решения задачи данные. Генри сел рядом
с Сеоной. Она улыбнулась ему. Было видно, что она чувствует себя неловко,
как каждый человек, очутившийся пусть среди хороших, но все же незнакомых
людей.

-- Сеона, -- сказал Генри, -- я не буду тебе ничего объяснять. Меня
зовут Генри Вирт. Послушай это. -- Он вставил кольцо в зажим и включил
аппарат. Раздался печальный тихий голос:

-- Здравствуй, Генри. Любимый мой...

Эрли взял Эву за руку, и они вышли из зала.