Чтение 14–й страницы книги ~Первые дерзания~

- Совершенно верно. Первый шагающий механизм изобрел Пафнутий Львович
Чебышев в середине девятнадцатого века. Ему также принадлежит первое
научное обоснование шарнирно-рычажных механизмов, - монотонно, словно
читая скучную лекцию, подтвердил Леонид Карпович.

Семен оживился. Ему очень хотелось сказать инженеру, что неплохо бы
изобрести еще такую машину, которая бы не только ходила, но и прыгала
через рвы, словно собака или лошадь. Но ЗИМ подъехал к речке и остановился
возле сооружения, напоминающего пристань.

Высунувшись из окна, Семен заметил, что рядом с пристанью плавает та
самая "зубастая" машина, отгрызающая берег, которую он видел, когда ехал в
ОКБ со станции.

- Выйди, да посмотри как следует! - предложил Семену инженер, вылезая
из машины.

Семен не замедлил воспользоваться предложением.

- Эта машина предназначена для расширения русла реки, - говорил
инженер, когда они вместе шли к пристани. - Тебе, наверное, известно, что
существует плавающая машина, называемая земснарядом. Она также
предназначается для расширения русла реки или канала. У нее есть мощные
гидромониторы, с помощью которых сильная струя воды размывает берег.
Работа нашей экспериментальной машины основана, брат, на другом принципе.
Видишь, какая у нее впереди стальная пасть? Машина разгоняется и
вгрызается этой пастью в берег, отгрызает его, проглатывает и снова
разгоняется. Разрыхленная почва, перемешанная с водой, отправляется в
указанное место по трубам. Понятно?

- Я уже видел, как она работает. Когда со станции ехал, видел, -
сообщил Семен.

- Тогда постой здесь, - сказал инженер, указывая на пристань, - пока мы
вернемся.

Инженер и математик ушли в небольшой домик, стоявший неподалеку от
берега и долго не возвращались.

Семен вволю налюбовался зубастым плавающим механизмом. Вскоре к
мальчику подошла женщина в белом халате и, осведомившись, тот ли он самый
ученик ремесленного училища, который приехал с главным инженером,
предложила ему пойти в столовую и пообедать. Это было как нельзя более
кстати. Ведь он так и не успел позавтракать.

Вернувшись из столовой, Семен снова принялся осматривать плавающую
машину.

- Ну, как! Ничего она работает? - деловито спросил он у проходившего
мимо рабочего в высоких резиновых сапогах и брезентовом плаще.

Рабочий с удивлением посмотрел на неизвестно откуда появившегося
ученика ремесленного училища, но все же остановился и ответил:

- Жаловаться не приходится. Работает похлеще, чем земснаряд. Знаешь,
что такое земснаряд?

- Знаю, - приняв независимую позу и стараясь говорить басом, ответил
Семен.

Вскоре на берегу появились инженер и математик. Они пригласили Семена
сесть в ЗИМ.

- Понравилась тебе зубастая машина? - спросил инженер, когда они снова
катились по лесной дорожке.

- Забавная. Только она обязательно должна быть очень тяжелой. Чтобы
после разгона как можно сильнее врезалась в берег, - ответил Семен.

- Совершенно верно! - почему-то обрадовался Леонид Карпович. - Мысль
правильная! Масса машины действительно служит аккумулятором кинетической
энергии! А сейчас, Семен, ты увидишь нечто другое. Я бы сказал, более
интересное, чем эта машина. Скажи пожалуйста, вот ты книгу читал о звуке,
я помню... Ответь мне подробнее, как ты представляешь, что такое звук и
какими свойствами он обладает?

- Ну... звук - это колебание воздуха.

- Не совсем точное у тебя представление о звуке, - улыбнулся инженер. -
Почему ты говоришь только о воздухе! Разве звук не может возникать и
распространяться в воде, в металле, в дереве и, наконец, в земле?
Прекрасно может! В твердой среде он даже быстрее распространяется и идет
дальше. В старину, например, был такой способ определять приближение
вражеской конницы: приложат ухо к земле и слушают. Конницы еще не видно и
топот лошадиных копыт еще не доносится по воздуху, а через землю слышно. -
Он замолк на мгновение, потом спросил: - А что такое звуковой резонанс,
знаешь?

- Знаю! - обрадовался Семен своей осведомленности. - Это если,
например, дрожит струна и, следовательно, издает при этом звук, то другая
струна, настроенная на этот же тон, отзовется. Тоже, значит, начнет
колебаться.

- Не очень складно ты объясняешь, но в общем правильно, - согласился
инженер. - К этому надо еще прибавить, что не только струны или
какие-нибудь другие детали музыкальных инструментов способны резонировать.
Ведь каждый предмет обладает собственной, совершенно определенной частотой
звучания!

Любой упругий материал обладает способностью отзываться на звук, если
только этот звук подобрать в резонанс с его собственной частотой. Согласен?

- Согласен, - поспешил заверить инженера Семен, с интересом слушавший
его слова.

- Если ударить, предположим, - продолжал Дуплов, - по короткой железной
трубе, то она издаст один звук, а если по длинной - то другой. Замечал ты
это?

- Да, - коротко ответил Семен, боясь прервать объяснения.

- И если подобрать звук, в точности соответствующий тому, какой издает
данный предмет, то он от этого звука начнет дрожать, словно по нему
чем-нибудь стукнули.

- Конечно! - обрадовался Семен. - Я как-то наблюдал такой случай: под
окном, что выходит из нашего кабинета изобретателя на двор, стоял
грузовик. А водитель регулировал обороты мотора. Как только звук мотора
совпадал с резонансом одного стекла, видно, не очень хорошо замазанного,
так сразу оно начинало дребезжать, хоть из комнаты беги. А как только
мотор немного сбавлял обороты или наоборот увеличивал, то со стеклом все в
порядке:

тишина. Я сразу сообразил, что это от резонанса получается.

- Молодец, - похвалил инженер. - В рассказанном случае ты проявил
наблюдательность и сумел сделать правильные выводы. А теперь мне очень
хочется, чтобы ты самостоятельно разобрался в явлении, которое ты наблюдал
у меня в кабинете.

- Это насчет нагревания?

- Конечно.

- Тут дело сложное, Александр Андреевич. Ведь звук все-таки не греет, а
вы все намекаете насчет звука... - смутившись, пробормотал Семен.

- Все-таки, как я погляжу, в ремесленном училище проходят физику в
довольно широком объеме, - не то удивляясь, не то просто констатируя факт,
произнес Леонид Карпович.

- Еще как преподают! У нас физический кабинет, наверно, получше, чем
при каком-нибудь инженерном факультете, - с гордостью проговорил Семен. И
тут же, немного подумав, добавил: - Я еще с ребятами для него особый
наглядный прибор сделал. Сам придумал.

- Какой? - заинтересовался инженер.

- Для измерения силы звука. Только мне пришлось потом его разобрать
из-за некоторых несознательных ребят. Они из него шутку для себя
устроили...

- А ну-ка расскажи, это должно быть очень интересная история...

- Дело было просто! - оживился Семен. - Я взял микрофон от обыкновенной
телефонной трубки и соединил его с усилителем для проигрывания
граммофонных пластинок. Затем, вместо громкоговорителя подключил вольтметр
с большой такой стрелкой! Ну, вот, значит, как только скажешь слово перед
микрофоном, так сразу стрелка отклоняется. Если тихо скажешь - немного
отклоняется, всего на несколько делений. А если громко - то больше.

- Почему же такой хороший прибор пришлось разобрать? Ведь он, несмотря
на свою примитивность и недостаточную точность показаний, в общем, по
своей принципиальной схеме выполнен правильно! - заинтересовался Леонид
Карпович.

- Да вот, начали приходить в наш кабинет ребята. Разрешите, говорят,
товарищи изобретатели, измерить силу своего голоса! В начале все было
чинно и благородно: каждый подходил к микрофону, что-либо говорил или
кричал и смотрел при этом, на сколько делений передвигается стрелка.
Рекорд все время ставил Степа Кириллин: у него голос как из бочки, очень
низкого тона.

Бывало, как рявкнет! Так стрелка сразу на самый конец измерительной
шкалы отскакивает. А потом, видно, это развлечение ребятам приелось, ну и
начали... Сережка Чердаков, например, стал проверять силу своего чихания.

Натужится, да как чихнет! Нарочно, конечно! Шурик Пышной стал блеять
по-бараньи. А один раз собралось человек десять и устроили кошачий концерт.

Хотим, говорят, посмотреть, Семен, выдержит ли твой прибор подобное
испытание? Не согнется ли стрелка?

- И прибор выдержал? - спросил инженер, улыбаясь.

- Выдержать-то выдержал, да только на шум прибежал заведующий учебной
частью, страшно рассердился и приказал мне спрятать прибор, чтобы больше
не было подобных безобразий. Ну, я подумал, подумал и разобрал измеритель
звука: как раз усилитель требовался для других опытов...

Леонид Карпович, до сих пор слушавший Семена с невозмутимым выражением
лица, вдруг разразился каким-то отрывистым хихикающим смехом. Семен,
который почему-то был уверен, что этот человек не способен смеяться или
улыбаться, в упор посмотрел на математика с нескрываемым удивлением.

- Ой! Не могу! Вот так история! Подумайте только! - невнятно
выговаривал при этом Леонид Карпович. - Вот озорники! Представляю себе,
как это все выглядело... А с другой стороны, их ведь и винить нельзя!