помогут!
очевидный для себя факт.
счел здание над Оранжевым шаром храмом, который люди сверху неизвестно
почему воздвигли в честь владычицы Мороб, правившей Луром около трехсот
лет назад, а это здание оказалось алтарем, выполняющим магию.
главным - уттаки помешали.
Равенор так считает, а он - маг, каких поищешь. И Тифен так считает.
осмысливал факт существования неизвестной в Луре силы, широко
используемой людьми сверху и называемой магией. Шемма давно спал,
раскинувшись на жесткой лежанке и похрапывая во сне, а кошачьи глаза
Пантура все глядели в потолок, не замечая знакомых гранитных узоров.
Старый ученый думал, что хорошо бы побывать в храме Мороб, поговорить о
таинственном явлении - магии - и узнать от сведущих людей, что это
такое. Думал он и о тревожных событиях, разоривших храм, и о напасти с
севера, грозящей жителям удивительных городов, описанных Шеммой.
чего мог ожидать Шемма, - навсегда остаться в Луре, и даже на это нужно
было уговорить владычицу и, еще хуже, ее советника. А где-то там, в
Лоанской долине, такие же крестьяне, как Шемма, дожидались помощи от
своего гонца.
шахту! - но не знал, как ему помочь, не нарушив законов Лура.
вскоре Шемма заметил, что привычный распорядок дня монтарвов нарушился.
общины заполнились гуляющими без дела монтарвами. Табунщик, привыкший к
тому, что жизнь Лура текла так же размеренно, как вращалось водяное
колесо на мельнице Денри, не замедлил узнать у Пантура, что произошло в
городе.
начался.
Пантур. - Три дня новолуния - это наш праздник. В эти дни у нас никто не
работает, кроме тех, кто поддерживает огонь в очагах и готовит еду.
дня отдыха и веселья.
растительной пищи табунщик.
рыбы в пруду не восстановится. Тебе интересно посмотреть, как ее ловят?
не было никого, кроме кошек. Зато кошек было невероятно много - черные и
серые, с гибкими хвостами, с блестящими зелеными глазами, они лежали на
берегу, крутились у пруда, заглядывали в спокойную черную воду.
у ног животных. - Мы их называем лунными, потому что они безошибочно
чуют день новолуния.
по кошке.
полезны, потому что уничтожают всеедов. На плантациях и в заброшенных
коридорах полно всеедов.
наткнуться в темном коридоре на всееда.
зверьки, слепые, с длинными голыми хвостами. Едят все, что можно съесть.
успокоился. Пантур подвел его к краю пруда и указал на воду. В темной
глубине мелькали сотни, тысячи голубых огоньков, передвигающихся
группами по три штуки.
огонька на голове.
заметил Пантур. - Струи, наполняющие пруд, протекают вдоль стенок очага.
были только мужчины, одни из них разделись догола и пошли с сетью в
воду, другие с котлами дожидались улова на берегу. Рыбаки обходили пруд
и вытаскивали на берег сеть, полную трехглазок, одни помощники выбирали
улов, бросая крупную рыбу в котлы, а мелкую - назад в воду, другие
отгоняли обезумевших от жадности кошек. Шемма забыл, что перед ним
монтарвы, он видел просто людей, весело выполняющих работу, бывшую и
ритуалом, и развлечением.
головы, которые заботливо складывали в отдельный котел, внутренности
вынимали и бросали кошкам, чтобы досталось каждой. Когда разделка рыбы
закончилась, котлы унесли в кухню, а на освободившиеся столы хлынула
кошачья толпа, подлизывающая, подчищающая остатки. Вскоре и берег, и
столы засверкали чистотой, а кошки разбрелись по общине до следующего
новолуния.
распространился густой и аппетитный запах готовящейся в кухне рыбы.
Шемма, едва поддерживая разговор, нетерпеливо принюхивался к
заполняющему коридоры запаху.
и отправлялись в обеденный зал, туда же пошли Пантур и Шемма. Там за
столами сидели празднично одетые жители общины. На женщинах и даже на
некоторых мужчинах поблескивали украшения из драгоценных камней.
Только тогда табунщик заметил, что все сидят не притрагиваясь к пище.
сверкающем драгоценностями платье, сопровождаемая советником. Она встала
на возвышение и четким голосом произнесла нечто среднее между молитвой и
торжественной речью, пожелав общине здоровья и достатка, затем села за
свой стол и первой попробовала похлебку. Вслед за ней принялись за еду и
вся община, и вконец истекший слюною Шемма.
положили каждому на блюдо по большой печеной трехглазке. Шемма никогда
еще не ел такой сочной, жирной и нежной рыбки. Он мгновенно умял свою
порцию и огляделся по сторонам, но добавки не предвиделось. Монтарвы
пировали, как и жили, экономно и без излишеств.
великолепный лабиринт из лестниц, колонн и залов, цветущий гранитным
кружевом узоров и каскадами разноцветных вьющихся растений. Повсюду
гуляли монтарвы, слышались негромкая речь и смех, звучала музыка,
создаваемая флейтами, свистульками и губными гармошками.
понурился, чувствуя себя одиноким среди чужой радости. Пантур привел его
в зал, куда с утра принесли из общин лучшие травяные картины. В зале
было тесно от монтарвов, сюда пришла и сама владычица со слугой и
служанкой.
дома, нагнало тоску на табунщика, скучавшего по своему селу и
односельчанам.
почти не задавал Шемме вопросов и не записывал его рассказов, а водил
табунщика на прогулки в центр и в соседние общины. Лур не зря назывался
великим - за эти дни Шемма не увидел и половины города. Ему стало ясно,
что еще немало дней потребуется, чтобы разобраться в разветвленной,
многоярусной структуре Лура.
поверхность, и предпринял попытку разузнать о нем у Пантура.
под землей?
охраняются, - добавил он, заметив просиявшую физиономию табунщика.
которое, наверное, их и выгнало.
сообщение позволяло надеяться, что его товарищ спасся.