Чтение 14–й страницы книги ~Сын дерева~

- Кто навещал больного? - вмешался Джо.

Последними посетителями Манаоло были три менга, оставившие в
регистрационном журнале незнакомые имена. Коридорный служащий вспомнил,
что один из них, пожилой мужчина с жесткой армейской выправкой, вышел из
палаты со свертком.

Ильфейн с рыданиями упала Джо на плечо:

- Это был горшочек с растением!

Он обнял ее, стал гладить темные волосы.

- И теперь им завладели менги! - с несчастным видом закончила она.

- Простите меня за излишнее любопытство, - сказал Джо, - но что в нем
такого важного, в этом горшочке?

Она смотрела на него заплаканными глазами. Потом наконец ответила:

- Второе самое важное во Вселенной живое существо. Единственный живой
побег с Дерева Жизни...

Они медленно возвращались на корабль по коридору, выложенному голубой
плиткой.

- Я не только любопытен, но и глуп, - сказал Джо. - Для чего нужно
через все преграды нести побег Дерева Жизни? Разумеется, для того...

Она кивнула:

- Я вам говорила: мы хотим установить союз с Балленкарчем.
Религиозный союз. Этот побег, Сын Дерева, был бы священным символом...

- И тогда, - подхватил Джо, - друиды оказались бы в тылу, взяли верх,
и Балленкарч превратился бы во второй Кайрил. Пять биллионов убогих рабов,
два миллиона пресыщенных друидов, одно Дерево. - Он пытливо посмотрел на
нее. - У вас на Кайрил есть кто-нибудь, кто считает, что с вашей системой
не все в порядке?

Она бросила на него негодующий взгляд:

- Вы абсолютный материалист! На Кайрил материализм преследуется
вплоть до смертной казни.

- Материализм означает распределение прибылей, - улыбнулся Джо. - А
может быть - подстрекательство к восстанию...

- Жизнь - это преддверие к вечной славе. Жизнь - попытка найти себе
место на Дереве. Трудолюбивые рабочие живут выше других, в Синтии. Лентяи,
словно черви, должны ютиться во мгле корней.

- Если материализм - грех, в чем вы не сомневаетесь, то почему тогда
друиды жрут, словно боровы? Чем можно объяснить жизнь в такой вызывающей
роскоши? Не кажется ли вам странным, что те, кто проповедует материализм,
являются противниками всего этого?

- Кто вы такой, чтобы критиковать? - закричала она в гневе. - Вы
такой же варвар, как дикари Балленкарча! Будь мы на Кайрил, там уже давно
бы пресекли этот дикий бред!

- Чтобы он не повредил местному божеству, не так ли? - презрительно
спросил Джо.

Оскорбленная, она не ответила и пошла вперед.

Улыбнувшись про себя, Джо последовал за ней...

В корабле открылся люк.

Ильфейн остановилась на пороге:

- Сын Дерева потерян. Видимо, уничтожен. - Она исподлобья посмотрела
на Джо. - Теперь у меня нет причин лететь на Балленкарч. Я должна
вернуться домой и сообщить в Коллегию товэрчей.

Джо уныло почесал подбородок. До сих пор он надеялся, что этот аспект
проблемы ее не затронет. Наобум, не думая, что она все еще сердится на
него, он предложил:

- Но ведь вы покинули с Манаоло Кайрил, чтобы бежать от жизни во
Дворце. Товэрчи с помощью своих шпионов проверят каждую деталь смерти
Манаоло...

Она испытующе, с незнакомым ему выражением, смотрела на него:

- Вы хотите, чтобы я летела с вами?

- Да.

- Зачем?

- Я боюсь, - сказал Джо с внезапным комком в горле, - что вы слишком
сильно на меня повлияли. И особенно меня беспокоит ваша деформированная
философия.

- Хороший ответ, - важно заявила Ильфейн. - Ладно, я лечу. Возможно,
мне удастся склонить балленкарчцев боготворить Дерево Жизни...

Джо задержал дыхание, чтобы не рассмеяться и не рассердить ее еще
раз.

Она обиженно посмотрела на него:

- Я вижу, что вы находите меня смешной?..

За столом контролера стоял Хабльят:

- Ага, возвращаетесь? А убийцы Манаоло сбежали с Сыном Дерева?

Ильфейн застыла на месте:

- Откуда вы знаете?

- Дорогая жрица, маленькие камешки, брошенные в воду, посылают
большие круги к дальним берегам. Мне думается, я нахожусь гораздо ближе к
подлинной сути происходящего, чем вы.

- Что вы имеете в виду?

Люк лязгнул, стюард вежливо произнес:

- Мы отлетаем через десять минут. Госпожа жрица, милорды, могу я
попросить вас на время ускорения разойтись по каютам?

Джо очнулся от транса. Вспомнив последнее пробуждение, он быстро
высунулся из гамака, осматривая каюту. Но он был один, а дверь оказалась
плотно закрыта - такой он оставил ее перед сном, а после чего проглотил
таблетку и стал смотреть на гипнотизирующие символы на экране.

Он выпрыгнул из гамака, принял ванну, побрился и одел новый голубой
костюм, купленный на Джинкли. Потом вышел в коридор на балкон. В салоне
было темно. Очевидно, он проснулся слишком рано.

Джо остановился перед тринадцатой каютой и представил, как там, за
дверью, лежит теплая и безвольная Ильфейн. Ее темные волосы распустились
по подушке, а на лице даже во сне остался отпечаток сомнения и гордой
неуступчивости...

Он приложил ладонь к двери - так и подмывало открыть ее. Лишь усилием
воли он заставил себя убрать ладонь, повернулся и пошел вдоль балкона. И
вдруг замер. На широкой скамье, в наблюдательной нише, кто-то сидел. Джо
подошел ближе, всматриваясь в темноту. Хабльят...

Джо спустился по ступенькам.

Хабльят сделал приветственный жест:

- Садитесь, мой друг, и примите участие в моем предобеденном
созерцании.

Джо сел в кресло.

- Вы рано проснулись, Хабльят...

- Напротив - никак не могу задремать. Я просидел шесть часов на этой
скамье, и вы - первый, кого я вижу.

- А кого вы ждали?

Хабльят придал желтому лицу мудрое выражение.

- Я не ожидал кого-нибудь конкретно. Но несколько удачных вопросов и
интервью на Джинкли дали мне понять, что люди не всегда таковы, какими
выглядят. Я был удивлен, когда смог рассмотреть деятельность некоторых лиц
в новом свете.

Джо со вздохом сказал:

- В конце концов, это не мое дело.

Хабльят погрозил ему толстым пальцем:

- Нет-нет, мой друг! Вы скромничаете. Вы притворяетесь. Не
сомневаюсь, что к судьбе прелестной Ильфейн вы уже не можете оставаться
равнодушным.

- Оставим это. Мне все равно, переправят друиды на Балленкарч свою
растительность или нет. Но я не понимаю, почему в их усилиях вы принимаете
столь живое участие. - Джо пытливо посмотрел на Хабльята. - Будь я
друидом, я бы как следует задумался над этим.

- О, мой дорогой друг, - проблеял Хабльят, - вы мне делаете
комплимент! Но я тружусь во мраке. Я иду ощупью. Есть тонкости, которых я
еще не уловил. Вы удивитесь, если узнаете о втором лице кое-кого из наших
дорогих спутников.

- Думаю, здесь найдется немало любопытного.

- Возьмите, к примеру, лысую старуху в черном. Ту, что сидит и глядит
в пустоту, словно уже давно околела. Что вы о ней думаете?

- Старая ящерица, отталкивающая, но безвредная.

- Ей четыреста двенадцать лет. Ее муж, по моим сведениям, создал
эликсир жизни, когда ей было четырнадцать. Она убила его и лишь двадцать
лет назад утратила свежесть юности. А до той поры любовники ее исчислялись
тысячами, и были они всех видов, размеров, полов, рас, цветов и кровей.
Последние сто лет ее диета состояла исключительно из человеческой крови.

Джо откинулся в кресле, потер застывшее лицо...

- Продолжайте.

- Я узнал, что ранг и авторитет одного из моих соотечественников
значительно выше, чем я полагал, так что я должен быть осторожнее. Я
узнал, что у Принца Балленкарчского на борту есть свой агент.

- Продолжайте.

- И еще я узнал, - я, кажется, о такой возможности упоминал перед
вылетом с Джинкли - что потеря цветочного горшка не самая тяжелая драма