АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ |
|
|
АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ |
|
|
|
Что замыслила, что захотела - чтоб от Пути земного, от рока материнства отреклась!
Вдруг ей почудилось, что одежды на ней испачканы тленной грязью, а на руках то ли кал, то ли смердящая мертвая кровь, и мерзкий дух исходит от исподнего. Приказала она спешиться и поставить шатер, где с помощью служанки переоделась в чистое. Но не минуло и часа, ей вновь послышался тяжелый запах гнили. Белая сорочка, парчовый сарафан, поддевка и кольчуга - все пропиталось мерзостью! Княгиня взъярилась на служанку, да та поклялась, что подала чистые одежды, и, винясь, призналась:
- Не от одежд сей запах, госпожа, смрадный дух от тебя исходит. Вели баню поставить.
Устами ее истина открылась - смердило от тела!
Среди темного леса, среди враждебных троп - древлянских путей - княгиня велела ставить баню и обождать ночь до рассвета. Отроки взялись за топоры, но пока рубили сруб да каменку топили - суровый, ропот облетел свиту:
- На погибель здесь встали!
- Леса слепят дозоры, а тропы не ведомы...
- Княгиня же мытье затеяла, знать, кончину чует...
Она же все мимо ушей пропустила. Свирепый банный жар и добрый дубовый веник все изгнали из княжеского тела. Покуда лежала на полке, вспоминала баню на берегу Великой Ра, где не служанки парили, а сама повелительница вод и водных Путей с кикиморой. Где были веники из трав и можжевела, где тело ее словно растворилось в паре и затем вновь соткалось чистым и невесомым, как в утробе материнской. Там душа ее отдыхала от мерзких земных дел, от прожитых в бесплодье лет, и не плоть, а дух княгини возлежал на полке, осыпанный невиданными цветами...
- Тебе следует молиться, а ты тело балуешь поганой баней! - вдруг послышался ей голос чародея Аббая.
- И здесь от тебя нет покоя! - воскликнула княгиня. - Кто впустил тебя? Эй, слуги! Зачем позволили войти сюда Аббаю?
- Нет никого! - боярыня-служанка заглянула в каменку, под полок. - Послышалось тебе...
Отринув наваждение, княгиня попросила еще поддать парку, но едва легла на полок, как вновь раздался мерзкий голос:
- Не скверный запах, но дух святой изгоняешь. Я купал тебя в святой воде, елеем и мирром мазал, а ты благодать смываешь. Или не велел я тебе год в баню не ходить?
- Отыщите мне чародея! - велела она. - Ив железа его, чтобы не утек!
Отроки да тиуны весь окрестный лес обшарили, у бани дозоры выставили, но не было близко ни одной живой души.
- Ищите! - засторожилась княгиня. - Я слышу его голос! Зажгите свечи!
- Нет нигде Аббая! - взмолились тиуны. - Должно быть, чародей с Великим князем ушел к Искоростеню...
Поуспокоившись, княгиня вновь легла на полок, да только служанка взмахнула веником, как из угла, из тьмы кромешной, поползла змеей черная речь:
- Зачем ты крест попрала? Искусилась на слово соперницы своей? Устрашилась, что отнимет сына, а вместе с ним и рок? Но моя сила сильнее, чем у беспутной Креславы. Повинуйся мне, и я прощу тебя. Найди свой крест и надень его. Иначе худо будет не тебе, а сыну твоему...
Утаивая движение, княгиня взяла ковш с кипятком и плеснула в угол. Служанка онемела от испуга: что сотворилось с княгиней? Ровно не в себе, ровно рассудком повредилась или угорела от бани...
Из угла же донесся лишь гнусавый смех.
- Поддай еще, коль есть охота. По нраву мне пришлось, ведь я же в бане сроду не мывался! Она заложила уши и крикнула служанке:
- Да что ты словно не живая? Не пучь глаза-то! Поддай на каменку, не жалей пару!
Под дубовым веником исходило рубцами тело, палящий зной доставал костей, но неотступный голос чародее внедрялся еще глубже.
- Не исполнишь воли моей - я развею свои чары. Ода твой вновь станет детиной неразумным, каков дебыл. Не князь светлейший будет сидеть на престоле, а болван! Ведь я кормилец Святославу, а теперь еще - твой родитель духовный и руки водитель. А ежели я тебе пастырь - то ныне вся Русь мое стадо, а пастбище - земля русская. Куда захочу, туда и погоню!.. Не жарко ли тебе, княгиня?
- Мне зябко, - сломленно сказала она. - Мне холодно, как студеной зимой... да все едино: путь свой не прокляну. Меня Креслава слышит!
Служанка ахнула, засуетилась.
- Что с тобой, княгиня? Не дурно ли? Не хворь ли какая, коль лихорадка в бане бьет?
- Душа моя смердит, - слабо пожаловалась она. - Сей запах в бане не выпарить... А где мой сын? Где свет очей моих? А ну-ка принеси его. Ведь он мал еще, младенец. Кормить пора, эко мои перси молоком налились...
Попоив княгиню, как младенца, служанка отвела ее в шатер и уложила, затем, призвав волхва, просила извести изрок и хворь. Походный волхв всю ночь до рассвета читал заклятия по старинным книгам и буквицей окуривал, живой водою прыскал - едва-едва извел. С ночными птицами она уснула, а когда очнулась, похищенная душа вернулась к ней и отошла порча.
Однако поплыла в свите новая молва:
- Княгиня рассудком повредилась!
- Изрочили ее! Сдается, и на князя напустили порчу.
- Сначала князей наших изрочат, а потом и всю Русь... Это уж бывало.
И едва дождавшись восхода, вспомнили тиуны и подручные бояре старую свою веру и поклонились богу Ра.
- Спаси, тресветлый! К тебе взываем, ибо к кому еще нам молиться? Когда приходит тьма и полонит разум - ты единственная надежда. Обереги князей, восстань над ними столпом обережным! Как небу без тебя нельзя, так и Руси без князя. Уж смилуйся и просветли их! Ура! Ура! Ура!
10
Древлянский город затворился и стоял, словно утес неприступный. Не один раз Свенальдова дружина, навязав лестниц, пыталась одолеть стены, соорудив таран, долбили въездные ворота и метали живой огонь в супостата - все напрасно! Древляне храбро отбивались и, раззадоривая русь, кричали с забрал:
- Ваш князь велик, да проку мало! А наш хоть Мал, да сутью удал! Не взять вам города! А то платите нам дань - отпустим с добром!
Святослав, оставив свою дружину далеко от стен, сам ходил со Свенальдом на приступ и не щитом блистал - очами слепил древлян. С мечом, подаренным Валдаем для великих дел, без шлема, он карабкался по лестницам или вместе с ратниками раскачивал таран и бил в ворота. Но город огрызался камнепадом, смолою отрыгал или прыскал тучей стрел. За три приступа Свенальдова дружина убавилась на четверть, и воевода ворчал, подобно зверю раненому, когда считал потери, но всякий раз, позрев, как Святослав вздымает меч на крепость, был обречен идти за ним - таков уж удел наемника.
Сам детина-князь неуязвим был ни стрелой, ни брошенным в него копьем или камнем: заговоренный, он играл со смертью! Варяжская же душа варилась в гневе, да старый воевода, как уж бывало, обязан был лишь слизывать накипь и кровь.
А детина вдохновлял:
- Не хмурься, воевода! Вся дань тебе пойдет, и дружине твоей. Потому и не повел свою на приступ. Возьмем город, и дань возьмем богатую - обоз не увезет! Так и быть, позволю весь полон хазарам продать!
Да к ночи и сам притомился, и притомившись - в уныние впал: после легкой победы Искоростень твердыней ему показался. Не взять крепости с налета, а долго стоять - пыл у Свенальда пропадет. Вон уж в дружине его слышен ропот недобрый:
- Придет ночь - уйдем от города.
- Пусть князь со своей дружиной возьмет Искоростень.
- Довольно нам в крови своей купаться...
Не взяли к ночи города. К тому же все древляне перед заходом солнца взошли на стены и, открытые стрелам неприятельским, молились к Ра, повсюду воскурили жертвенники и радели до полуночи, воспевая древние гимны. И возымело их действо - заметался князь в великом смущении, подломилась воля, ослабла вычерненная душа. Бросился он к чародею Аббаю - кормильцу своему, уши затыкал, но всюду над древлянской землей гремели гимны к Ра Мельников. Аббай с обозом ехал: и не внимал ни ратным успехам, ни радениям древлян: он в кости играл с обозниками и, увлекшись, забыл о детине.
- Не взять мне города! - стал плакаться, ему детина. - Древлянам выпадает удача, им благоволит Ра!.. А я сегодня на него руку поднял. Мне был знак. Я же знака не изведал и восстал на отца своего! С отцом небесным бился в поединке! Ведь не древлян разил на поле брани, а бога Ра уязвил копьем... Горе мне, безумку!
- Уйми печаль свою, князь! - весело воскликнул кормилец. - Ты мудрый и великий герой. След ли никнуть тебе, которому я открыл таинство управления миром? Ты же сомлел, едва увидев силу! Чего ты боишься? Полно горевать, властелин! Вспомни, какой герой не ратился с отцом? Кто не мерялся силой со своим родителем? А великан Геракл не задирал ли Ра, лук наставляя на него? Но в дар от Гелиоса поимел лишь восторг и помощь. Так мир устроен, князь: не взойти на Олимп тому, кто не сразился с богами! - он погрозил пальцем и засмеялся. - Боги и близко не подпустят к себе слабодушных! Не бойся богов! Путь к власти над миром открывается тому, кто поклоняется им, но и готов сразиться. Божественной сути не обрести, пока не уязвишь бога!
Однако детина, слушая кормильца, еще более затужил и повесил голову.
- Что сотворил я? И ныне что творю? Ровно сам не свой. Зачем пошел на древлян? Почто гублю братьев своих, славян?.. Твоя наука, чародей, не славу мне принесет, не честь, а позор великий. Ведь я - Великий князь. И след мне созидать земли, князей мирить; я же сам распрю учинил и вот зорю древлян...
- Неужто ты забыл? - взбодрил его Аббай. - Ты рожден, чтобы править миром. Все страны и народы будут под твоей пятой!
- Мне бы Русью править - и довольно, - тянул волынку князь. - Земли свои освободить от чужестранцев, племена славянские избавить от их непосильной дани... Мне бы Русь собрать в кулак.
- Мала тебе Русь, ведь ты великий муж! - кормилец вынул пергаментный свиток. - В этом древнем свитке - тайные магические знания, как овладеть миром, с кем следует вести войны...
- Мне мудрости довольно, - воспротивился Святослав. - Они и так терзают сердце... Они живут во мне, как человек чужой... Мне бы своего ума!
И тут кормилец, изловчившись, ударил свитком князю между очей! Детина зажал глаза ладонями и застонал от боли.
- О, и свет померк... А чудилось, просияло...
- Встань на ноги, властелин! - приказал чародей.
Святослав встал, ровно жеребец, смиренный носоверткой - дыхнуть не смел.
- Кто пробудил тебя от дремы русской? - вопросил Аббай.
- Ты, чародей...
- Кто тело твое создал, богатырь?
- Ты, творец...
- Кто знанием наполнил разум недостойный?
- Ты, ты, кормилец мудрейший!
- Кто же тебе господин до скончания века твоего?
- Ты, всемогущий, мне господин! - неистово воскликнул князь, готовый броситься в ноги кормильцу. - Я - раб твой. Суть червь земной. И поползу, куда пожелаешь.
- Вот и славно, - уже ласково заговорил Аббай и развернул свиток. - Научу тебя многим премудростям, как править миром, как покорять народы и страны. Открою тебе тайные кормила власти, чтобы в безымянном море ты правил по пути, известному немногим. Так слушай меня в последний раз и внимай каждому слову.
- В последний раз? - испугался детина. - Ты оставишь меня?
- Сколько же еще кормить? Ты возмужал и утвердился - бери кормило сам. И правь достойно, как учил тебя. Рука твоя крепка, и воля - сына бога!
- Жаль отпускать тебя...
- Пора... А ты покуда правь на Руси. Я знак подам к войне или к миру. Придет гонец от меня и перстень покажет, вот такой. - Аббай показал ему руку. - И молвит слово. Склонишься перед ним, как передо мной, ибо это буду я, только в ином образе.
- Повинуюсь, господин...
- А теперь слушай, - кормилец начал читать свиток - детина обратился в слух-Знак Рода в правой мочке уха вдруг обагрился кровью и исчернел - то запеклась кровь. Душа же обратилась в коросту.
Княгиня пришла к Искоростеню, когда детина-князь не ходил уже на приступ, а, обложив город, требовал дань с древлян. Позрев на мать, приободрился, однако завопил, ровно не муж, а дитя малое.
- Мать! Отчего древляне не дают мне дани? Говорят, мстить я пришел. Но ты же знаешь, возьму дань, и с миром удалюсь. Попроси их, пусть дадут мне. Я же Великий князь!
- Да, сын, ты Великий князь, - мягко подтвердила она. - Но послушай мать. Вернемся в Киев с дружинами. А древлян оставим в покое, пусть живут. Довольно мы им мстили.
- Но жив еще князь Мал!
- Знать, рок ему - остаться в живых, - смиренно промолвила княгиня. - Тебе же рок - Русь на крыло поднять, а не зорить ее. Это воля судьбы, потому ты и явился на свет.
- Нет, матушка! - засмеялся детина. - Я сам себе владыка и свою судьбу творю сам! Вы все Даждьбога внуки, а я его сын! Мне отец - бог Род!
Встрепенулась княгиня:
- Кто поведал тебе? От кого ты услышал об этом?
- От того, кто пробудил меня и поставил на ноги! - с гордостью сказал детина. - Ты утаила от меня истину, но он ее открыл! Да не кручинься, мать. Не ты ли сама против его воли принесла на свой двор и избрала кормильцем? -
- Да, это я... Незрячая, гордая, - загоревала княгиня. - А след было изгнать чародея черного.
- Он люб мне, матушка! - воскликнул Святослав. - Неужто отняла бы то, что сыну любо? Он пробудил меня и научил многим тайным мудростям. А прогнала бы чародея - я следом бы ушел. Таинства знаний выше, чем княжеская власть. К тому же, что мне Русь? Когда я от кормильца изведал суть всех вещей и теперь стану править всем миром? А ты станешь жить во дворцах каменных, среди роскоши великой, и не на коне скакать, а на слонах в золоченой кошеве. Служить тебе приставлю не вздорных нянек да строптивых боярынь - невольниц черных и смуглых арапчат. Они послушны.
- Да сбывны ли слова твои, опомнись! - пыталась урезонить его мать. - Твоя судьба - землю русскую украшать и всю жизнь служить ей.
Детина лишь рассмеялся: от недавней мудрости его и следа не осталось...
- Руси мне мало! Я изведал свой рок и открою тебе его суть. Вот покорю древлян - на северян пойду, потом на вятичей и словен. Всех покорю и соберу под свою, десницу!
- Зачем же, сын? Ведь дед твой, Рурик, уж собрал, - слабо воспротивилась княгиня, не узнавая сыновьей разумности. - Ты же вздумал покорять, что тебе давно покорно.
Вдруг очи Святослава стали грозными - тяжелый лик кровью налился и счернели очи.
- Мне надобно создать империю! Великую и прославленную в веках! Чтобы не я земле служил, а она бы мне. Единолично буду править. И потому мне следует вывести все княжеские роды.
- Неладное ты задумал, сын! -. устрашилась княгиня. - Опомнись! В Руси порядок установлен изначально: каждой земле свой князь. Изведешь князей, разрушишь все устройство - погибнет Русь!
- Ну и добро! - бездумно отрезал детина. - Я выстрою новый порядок и, безраздельно властвуя, создам иную Русь, в которой буду - каган! А эта пусть сгинет!
- Ужели власти тебе мало?
Святослав взвеселился и потряс кулаком.
- Мало! Мне след повелевать, а я всего лишь правлю! Смирю все земли - соберу великую рать. Подобной рати не бывало в мире! Пойду походом на Полудень, за три моря. А прежде покорю арапов и подчиню ромеев. Затем только отправлюсь на реку Ганга. Там будет середина земли моей. Что недоступно было великому Александру, царю Македонскому, я, Святослав, сын Рода, сотворю и прославлюсь в веках.
Позрев зеленый пламень и холодный свет в очах сына, княгиня обмерла. Студеная рука стиснула ее сердце: устами сына говорили две стихии - мудрость и безумство! Он болен был! Дурная лихорадка сотрясала стан и искажала лицо. Он не внимал слову, напрасно было взывать к его рассудку или потрафлять нраву, но княгиня, помня, что незримая Креслава за спиной все видит и слышит, задумала схитрить, обманом увести в Киев детину. А там уж с боярами держать совет...
- Добро, Великий князь, - сказала покорно. - Побив древлян, ты славы не сыщешь. Пойдем же восвояси. Я помогу тебе дружину великую собрать. И ты отправишься в поход на реку Ганга.
- Нет уж, матушка! - детина погрозил мечом в сторону Искоростеня. - Покуда не возьму дани - и шагу не ступлю. Мой рок - за что бы ни взялся, все привести к концу. Не отступлю на пядь. Что замыслил - исполню.
- Какую же дань ты просишь с древлян?
- Да малую, матушка! По три голубя от дыма и по три воробья.
- Ты хочешь учинить потеху и посмешить древлян? - надежда затеплилась в охолодневшем сердце. - Добро, сын мой...
- Я накажу древлян, - со злостью вымолвил детина. - А посмеяться мне любо над Свенальдом. Пусть изменник в последний раз получит дань со своих владений! Поди к городу, мать, попроси. А я велю изладить клетки. Птиц отдам Свенальду, а мне попроси отдать князя Мала!
Когда в одной душе сходятся две стихии - мудрость.и безумство, - голос разума не долетает до слуха, мертвеет душа, разорванная надвое. Потакая сыну, княгиня отправилась к городским воротам. Древляне же, завидев ее, испугались: коли княгиня у ворот - не миновать суда этой хитрой жены.
- Что ж вы сидите, неразумные? - Обратилась к ним княгиня. - Дайте дань и живите с миром. Не трону Искоростеня!
- Ты мстить пришла! - закричали древляне. - Ведомо нам: замыслила ты со своим волчонком все наше стадо извести!
- Я мстила вам довольно, а сейчас лишь дань возьму!
- Какую же возьмешь? И чем?
- А по три голубя от дыма и по три воробья! - ответствовала княгиня. - Но сыну моему выдайте своего князя Мала!
- Этих птиц у нас довольно, - согласились древляне. - Да нет князя Мала! Мы бы и рады выдать его. Столько бед натерпелись! Да с ратного поля не вернулся Мал. Среди живых его нет, и среди мертвых нет.
- Добро, птицей возьму, - согласилась княгиня - А князя отдадите в другой раз, коли отыщете.
- Но поклянись оружием! - потребовали горожане - Слово дай, что не причинишь нам зла!
Княгиня подняла над головой меч, удерживая его за лезвие.
- Клянусь, древляне! Не стану мстить. Слово мое твердо!
Древляне поверили ей и воспряли. Сойдя со стен, побежали к своим дворам, чтобы поймать птиц, ибо наивны были и простодушны. Видно было, как расставляли сети, лазили по застрехам руками, снимали птиц с гнезд и сыпали под решето зерно да за бечевку дергали, накрывая им таких же простодушных воробьев. Взирая на них, Святослав торжествовал:
- Вот будет мне забава! Вот уж Свенальд набьет мошну! Вот уж потешатся древляне, когда вся пернатая дань вернется ко дворам своим.
А потом потешаться стал над Свенальдом. Усадил его на высокий престол, чтобы древляне, принося дань, кланялись своему господину. Не узрев подвоха, спесивый наемник воссел на престол и стал ожидать, когда понесут ему дань. И когда понесли - за пазухой, в корзинах и решетах, да запустили в клетки - взор старого воеводы от гнева стал орлиным, а долгий нос в клюв скрючился.
Ему ведом был позор, но только от супостата, когда он был побежден и бежал с поля брани, спасая свою жизнь. Но русские князья, которым он служил, доселе не унижали и не позорили его ни словом, ни делом. Тут же его дважды обманула княгиня, забив в землю послов, пришедших сватать, а потом еще отправила искать сына Люта. А теперь и сын ее, князь-детина, отомстил позором!
Старый наемник не сошел со своего господского престола и вволю испил этого зловонного вина...
И все-таки просчитался детина! Смертельно опозорить возможно было лишь вольную душу. Только ее ранит унижение! А он, старый невольник, забывший путь на отчину, уж и не помнил, что сотворил в последний раз, сообразуясь с разумом и сердцем. Не стыд испытал Свенальд, не срам, а лишь обиду и гнев. Глядя на птиц в клетках, он мрачно шевелил бровями - насмешкой заплатил детина! А под стенами Искоростеня четверть дружины его пала... Но и обида - не беда, и четверть войска - не велика потеря. Тот, кто нанял его рассорить Русь, за все воздаст. Иное дело, малолетний князь уж больно хитромудр и мыслит не по-русски. Намедни лобызал, теперь посмеялся, а что измыслит час спустя? До него в Руси князья были честнее. Коль лобызали, то всерьез, а ежели смеялись - вволю. Этот же юный стервятник далеко видит и клюв имеет вострый, потому стремится не мертвечину клевать, а пищу с горячей кровью. Хоть и дерзка мать его орлица, но супротив сына - голубь непорочный...
Кто же научил его летать? Кто оперил младенца? Так мыслил воевода, по княжьей воле принимая дань-обиду. Когда ж сорной птицей забили все клетки, а ее все несли и несли, древляне вконец осмелели и кричали со стен:
- Свенальдушко! Не мало ли получил? Ежели нужда есть - еще возьми. Сего добра избыток.
И детина дразнил его, не ведая, какие мысли в голове воеводы.
Доволен ли, Свенальд? Добрую ли честь тебе оказали? Вижу, богато взял, на всю дружину. Не забудь с сыном своим поделиться! Он тоже верно служит Руси! И с витязями своими поделись. Нам с матерью полагается по доле, да прощаем, возьми все себе. За преданность жертва!
Свенальд разлепил каменные уста:
Не по заслугам мне ныне с древлян брать. Возьми себе сполна и матери дай.
А ты щедрый, воевода! - одобрил Святослав. Поклон тебе... Казна истощилась, упадок в государстве. Коль ты сказал слово - мы с матерью возьмем. Но как же ты прокормишься с дружиной? Или есть кому вас кормить?
Старый наемник вскинул глаза: улыбался детина и смотрел вприщур. Все ведал! Все тайные замыслы раскрыл и торжествовал теперь, льстя лукавым словом Знать, не утешился одной насмешкой, след казни ждать более суровой...
Я прокормлюсь, - меж тем заверил воевода. - Мне любо посмотреть, как ты с матерью поделишься этой данью. Не обидишь ли ее.
Дешна рассмеялся и обернулся ко княгине:
Какую часть от дани возьмешь ты, матушка? Она отмахнулась, не желая лишать забавы безумца:
Нисколько не возьму. Тебе все принадлежит, бери, да пойдем домой.
- Это мне по нраву! - возликовал Святослав. - Если дань моя, что хочу, то с ней и сделаю. А хочу я немедля изжарить ее и, жареной верну древлянам. Пусть уж пируют всласть! А обо мне слава пойдет, что не корыстный я и щедрый. Так славы жажду!
Княгиня терпеливо ожидала, когда натешится детина и запросится домой - занималась вечерняя заря...
И тут позрела не утеху, не блажь бездумную, а изощренный ум, расчет коварный! Одеревенела, и конь под нею врос в землю...
Сыновьи отроки к птицам навязали куделек, запалили их и отпускали на волю с огнем. Что голуби, что воробьи, всяк ко гнезду спешил и, залетев за городскую стену, забивался под свои застрехи. В единый миг весь город вспыхнул и объялся неукротимым пламенем. Горели терема и крепостные стены, лачуги, лавки, клуни и амбары: куда бы ни пал взор - повсюду полыхал великий пожар, и треск огня сливался с воплями самонадеянных древлян.
Этот же огонь нещадный опалил княгиню и возбудил в ней страсть великой печали. Она опустилась на землю и на коленях, с мольбой поползла к сыну.
- Что сотворил ты? Кто научил тебя зловеществу?
Тщетно было вопрошать, Детина молча взирал на огонь и прикрывал глаза. Торжествовал! Вот шлем златоверхий сорвал с головы и наземь бросил, ибо раскалился от пожара. Здесь увидела княгиня - нет в ухе детины серьги! Знак Рода - светоносный Знак, - данный волхвом Валдаем от рождения, мог быть утрачен лишь вместе с головой...
- Где знак твой? - тихо спросила она, задавливая крик. - Ты обронил его? Или снял?
Услышал детина, но, зачарованный огнем, лишь отмахнулся:
- Безделица!.. Ты на древлян позри! Эко корежит их!
- Скажи, где Знак Рода?
- Полно, матушка, я подарил его... Позри же, мать! Должно, твой муж Игорь, взирая на огонь, радуется и восхваляет месть!
- Кого ты одарил серьгой? - княгиня вцепилась в потные волосы сына и встряхнула его голову. - Очнись, неразумный! Кому пожертвовал Знак свой?
- Мне без нужды,, а чародею утеха! - засмеялся детина. - Не золотом взял с меня - г - безделица приглянулась.
Она повисла на волосах его, трясла, драла и молила:
- Отними подарок! Верни Знак! Меч отдай! Меня отдай!.. А Знак верни себе!
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 [ 14 ] 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
|
|