инструктажи бессмысленны, потому что мы попросту не знаем, чем конкретно в
следующий раз придется заниматься. То, чем нам придется заниматься, еще не
случилось, и где именно нечто, требующее нашего вмешательства, произойдет,
никто не знает. В данном случае аналогия с пожарной частью полная. Мы не знаем,
где, когда, что и с кем должно произойти. А в этих условиях, как легко
догадаться, любые инструктажи с тренировками совершенно бессмысленны. Какой
смысл тренировать вас для действий в кратере действующего вулкана, если
работать неожиданно придется на планете, где вулканов нет вообще, а температура
не поднимается выше минус пятидесяти? То-то...
воинства К. С. Кирьянов выматерился про себя от души, когда нога в очередной
раз соскользнула с тонкого корня, и он ухнул с головой, по самую макушку
прозрачного шлема, и тяжелая зеленая жижа сомкнулась над ним, скрыв небо и
солнце. Он шлепнулся на четвереньки в жидком и липком мраке, сорвавшаяся с
плеча пушка, похоже, по самый казенник утонула в густом иле, копившемся на дне,
очень может быть, с начала здешних времен.
скафандр был полностью герметичным, а пушка не имела ни единого отверстия,
через которое внутрь могли бы попасть ил и жижа (Кирьянов понятия не имел, на
каком принципе эта штука работала, да и не стремился узнать). Не было оснований
не то что для паники, но и для самого легонького беспокойства...
на поясе и повернул его особенным образом. Исправно сработал анти-грав,
невидимая сила неспешно и неуклонно, бережно и плавно выпрямила тело, и
галактический пожарный в серебристом скафандре, с которого медленно сползали
струйки зеленого месива, вновь утвердился в гордой позе: по пояс в болоте,
пушка наизготовку. Конечно, на самом деле эта хреновина носила какое-то сложное
название, заковыристое, ученое, казенное, но старослужащие ему уже объяснили,
что нет смысла насиловать мозги, запоминая название очередной прибамбасины, с
которой, очень может быть, больше никогда не придется работать. Проще именовать
всякую стрелялку, с какой имеешь дело, пушкой, прибор — ящиком, а транспортное
средство — телегой...
помешало и не напортило. Дело житейское, с кем не бывает... Справа и слева от
него, кто по пояс в болоте, кто по грудь, далеко растянулись шеренгой остальные
шестеро, как и он, наглухо затянутые в серебристые скафандры, с угольно-черными
снаружи и совершенно прозрачными изнутри шлемами — ну, чудо конструкторской
мысли, понятно, автономное жизнеобеспечение работает, пока существует местное
солнышко, можно гулять в кратере вулкана, эпицентре атомного взрыва, кислород и
пища попросту берется откуда-то, появляясь внутри скафандра, а «отходы
жизнедеятельности» столь же волшебным образом улетучиваются по мере появления,
так что писай себе и какай прямо в серебристые штаны, сколько влезет...
по бокам шлема, напротив ушей, раздался непонятный механический писк.
манипуляции — уже автоматически, наработанно. Одна рука, левая, метну-лась к
поясу, пальцы пробежались по тумблерам, а правая перебросила из-за спины пушку.
Он направил раструб на поверхность болота, под углом в сорок пять градусов,
указательный палец нажал на дугообразный выступ.
солнышка, затейливая сеть, развернулась над тяжелой жижей, вмиг приобретя форму
разинутой пасти. Ощутив характерное содрогание в метре впереди, в глубинах
болота, Кирьянов повел стволом вверх, медленно-медленно, словно вываживал
неподатливую, сильную рыбину.
немаленькое, столь яростно бьющееся в захвате силового поля, что не было
никакой возможности определить его истинную форму и сосчитать конечности — да и
не было никакой необходимости забивать голову такими глупостями, их задача
заключалась отнюдь не в этом, они нагрянули сюда не учеными, а
ассенизаторами...
кнопку, и ловушка захлопнулась в сетчатый шар, который уже совершенно
самостоятельно поплыл над болотом к противоположному берегу, чтобы улечься в
штабель собратьев, каждый с добычей внутри. Кирьянов устало отфыркнулся.
пояс, то включая антиграв, когда становилось «с головкой», и неспешно плывя
вертикально сквозь густую жижу, оставляя невысокий, быстро разглаживающийся
кильватерный след. Третий день они прочесывали болота на этой черт-те где
расположенной планетке, выуживая этих живых, яростно бившихся, явно не
расположенных покидать родимые хляби. Зачем это понадобилось, Кирьянов
решительно не представлял, а вопросы задавать отчего-то не тянуло. Где-то в
глубине души прочно угнездилось унылое разочарование.
настолько. Очень может оказаться, работа была исключительно нужная и важная, но
Кирьянову она уже успела осточертеть хуже горькой редьки. И оттого, что не было
ни малейшей опасности, все выглядело еще беспросветнее, он ощущал себя жестоко
обманутым, боролся с этими мыслями, напоминал себе, что романтики, строго
говоря, во Вселенной не существует вообще, а есть одна только работа, вещь
обыденная, рутинная, неизбежная, скучная...
оказалось нехитрое, немногим сложнее рыбалки или собирания грибов...
возвращаемся на берег!
преждевременных надежд... Кирьянов повернул тумблер, его выдернуло из трясины
как пробку из бутылки, развернуло и понесло к противоположному берегу. Повернув
голову, он увидел, что и остальные неровным журавлиным клином плывут в том же
направлении.
над коричневым косогором торчали пучки здешней то ли осоки, то ли камыша —
зеленые стебли с бурыми шишками, — громоздился пирамидальный штабель сетчатых
шаров, внутри которых не прекращалось яростное шевеление, однако ни звука
оттуда не долетало: похоже, эти создания никаких звуков не издавали ни при
каких обстоятельствах. Тут же стояла «палатка» — серебристая полусфера, по
уровню комфорта внутри превосходившая иные кремлевские апартаменты (где
Кирьянов, конечно же, не бывал отроду, но смело брался сравнивать), а рядом с
ней тачка — матово-серый овал с загнутыми краями, десятком темно-вишневых
кресел и простеньким пультом управления. Возле нее лениво покуривали шофер Вася
и оружейник Митро-фаныч, седовласый бодренький мужичок предпенсионного
возраста, — вот о его прошлой жизни Кирьянов так ничего и не знал до сих пор,
субъект сей, говорливый и беззаботный, в иных случаях делался невероятно
склизким, с шуточка-ми-прибауточками вывертывался из рук, увиливал от вопросов
так, что это и увиливаньем нельзя было назвать...
болоте бултыхаться не приходилось в силу бытующего на «точке» скрупулезного
разделения обязанностей, протестовать против коего глупо и нелепо. Моментально
оживившись, почувствовав себя наконец нужным и необходимым, Митрофаныч браво
прикрикнул:
господа офицеры, душевно вас умоляю! По очереди подходим! Обер-поручик Кирьянов
— одна единица... Точно, одна, принято... — Он бережно уложил пушку в зажимы на
задней площадке тачки, кивнул. — Старший капитан Кац — одна единица...
количество сданного количеству выданного соответствует...
дня у них потребовали сдать причиндалы — а это вполне могло означать...
материализоваться при необходимости — либо нажатием кнопки хозяином скафандра,
либо при внешней угрозе для жизни и здоровья.
образом избавились от потеков и пятен густой грязи.
Отработали...
галактические тем более. Он с удовольствием потянулся, одним движением
указательного пальца открыл наколенный карман и вытащил сигареты пальцами,
затянутыми в прочнейшую, но тончайшую серебристую ткань, нимало не сковывавшую
движений.
сюрреализму происходящего: подполковник-пожарный, чалдон средних лет, смолил
обыкновеннейшую «Золотую Яву» с «красным кружочком», стоя в серебристом
скафандре на бережку инопланетного болота в неведомой звездной системе, то ли в
своей Галактике, то ли в соседней, под белесовато-серым небом, по которому в
виде сомнительного украшения пейзажа ползли клочковатые, отливавшие зеленым
облачка. Сюрреализм был главным образом в том, что на Земле в это же самое
время отважные парни кружили над планетой в железных пузырях, за что вскорости
должны были получить по золотой звездочке — и они понятия не имели, что снаружи
выглядят чем-то вроде первобытного косматого предка, решившегося оседлать
бревнышко и пересечь на нем речушку. Зорич прав: шок, крах, крушение надежд,
уважения к себе, смысла жизни... Каково было бы узнать иному из героических
полковников и генералов, что существует на свете Вася, лихо гоняющий по пыльным
тропинкам далеких планет галактическую технику — одна тачка диковиннее другой,
— но при этом. оставшийся в капральских чинах? То-то...
крещеньицем, сударь мой... Сигареткой почествуйте, я все извел, не рассчитал
что-то...
Доставалов Александр
Прозоров Александр
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Курылев Олег
Афанасьев Роман