Чтение 14–й страницы книги ~Имперские ведьмы~

Современная война - стрельба по невидимой цели, танец точек на экранах, расчеты компьютеров, подкрепленные интуицией ведьм... И сюрпризы, заранее подготовленные как той, так и другой стороной.

Корабль Родригеса вновь набрал скорость, намереваясь атаковать один из линкоров. Но на этот раз вместе с плазменным выстрелом в ход пошел золотой птах, один из трех, пойманных Кайной во время безудержной охоты. А птах - это такая птичка, в составе которой вовсе нет никаких частиц, так что электромагнитного поля он попросту не замечает. И хотя масса покоя у любого магического существа равна нулю, но импульс у него весьма ощутимый и, соответственно, возрастает с увеличением скорости, особенно за пределами ста це. Сияния рассеянного плазменного заряда никто не видел, ибо глаза и приборы были ослеплены магниевой вспышкой, вздувшейся там, где только что плыл броненосец империи. Вспышка, подобная взрыву сверхновой, вот только погасла она быстро, не оставив по себе ничего, кроме облачка вырожденного газа.

- Й-я-а-а!.. - визжала Каина.

- Уходим? - успел спросить Родригес.

- Вот уж нет! Еще хотя бы одну такую черепаху спалим, а потом уйдем...

Так была упущена единственная возможность спастись.

Генераторы силовых полей никогда не включаются возле тяготеющих масс, поскольку подобные игры всегда чреваты неожиданностями. А уж космическая катастрофа, заканчивающаяся гибелью планет, даже неожиданностью не считается; она в порядке вещей.

Во время полета Родригес полностью сливался со своим кораблем, ощущая быстроту каждой порой тела, и неладное он почуял прежде, чем замигали тревожные лампы. Пространство вокруг загустело, истребитель - стремительное насекомое космоса - словно вмазался в патоку и мог только беспомощно шевелить лапками. Ни о какой скорости говорить уже не приходилось, не сотни и тысячи це были подвластны им, а от силы сотни километров в секунду.

Отчаянный вопль донесся к Родригесу. Кричала Каина. Должно быть, она вопила и на самом деле, сотрясая воздух, но этих звуков было не слышно сквозь задраенный люк. Но дикую смесь боли, недоумения и ужаса не услышать было невозможно. Услышали его и ведьмы-инсургентки на штабном корабле, что предусмотрительно держался в стороне от битвы, и довольно кивнули: коготок увяз, пришла пора пичужке пропадать...

Единственное, что мог сделать Родригес, - выключить двигатели. И он вырубил их мгновенно, не потому, что раскаленные генераторы грозили взрывом, а потому, что там была Каина и горячий металл жег ее, заставляя кричать.

Желтая спокойная звезда, на планетах которой они нашли пристанище, бушевала клубами взбесившегося огня, планеты сошли со своих орбит и в грохоте разрушения направились всякая в свою сторону. Даже если восемь уцелевших линкоров немедленно выключат тормозные поля, вряд ли в этой системе останется хоть что-то живое. Ломать - не строить, а планет, пригодных для жизни, во Вселенной много, и можно пожертвовать парочкой ради того, чтобы не упустить преступников, бросивших вызов империи. Жаль, что там нет Влада Кукаша с его девкой, их придется ловить отдельно и жечь еще какие-то планеты, но закон должен восторжествовать. Pereat mundus et fiat justitia! (Пусть погибнет мир, но свершится правосудие (лат ))

Сегодня миры гибли в самом прямом смысле слова.

Каина буквально влетела в распахнутый люк. Одевка на ней посерела и слепо таращила выжженные глаза, метла в руках дымилась.

- Что это!?

- Тормозные поля! - Родригесу не было времени объяснять, но Каина уловила недосказанную мысль и поняла, что враг оказался сильнее, чем можно было предполагать. Нет скорости - значит, не уйти в лазорь Новой Земли, не сбежать, не скрыться и даже не ударить толком. Мухе, влипшей в патоку, остается сучить ножками и ждать, когда сверху опустится ложка и выудит ее, чтобы раздавить в сторонке.

- Капитан Родригес, сдавайтесь! - скрипел голос в динамике. - Вы обречены, мы все равно возьмем вас.

- Хочешь - сдавайся, - предложила Каина.

- Сначала возьмите! - капитан Родригес не знал истории и невольно исказил слова царя Леонида, о котором, впрочем, не слыхивал. Однако царь-камикадзе был бы доволен таким ответом.

Несколько истребителей, случайно попавшие в область торможения, получили приказ подойти, нейтрализовать бунтовщиков и взять на буксир пленный корабль. Словно в замедленном ночном кошмаре, когда само пространство не дает бежать, начали они маневр. Потом сверкнула вспышка белого пламени, зафиксированная уцелевшими корабликами, и двух истребителей не стало.

- Магическое оружие, - не вдаваясь в подробности, пояснила Рейжа и, помолчав, продолжила: - Трудно сказать, сколько она сможет так отплевываться. - Рейжа догадывалась, что у Каины не может быть слишком много золотых птахов, но у самой инсургентки их не было ни одного, и обычная зависть заставила ее добавить: - Лучше добивать издали и поскорей.

Мирзой-бек не любил терять время и подвергать свою жизнь ненужной опасности. Он оставался на Земле, доверив управление боем одному из адмиралов. Сам он принимал только принципиальные решения. И сейчас, выслушав доклад, он кивнул согласно:

- Добивайте.

Безумное занятие - лупить из плазменных орудий в тормозном поле да еще на большой дистанции. Но у восьми бронированных линкоров хватит огневой мощности и не на такое. Гудели генераторы, мертвенно светились волноводы, один за другим убийственные импульсы уходили в сторону невидимой цели. Флот работал, офицеры и рядовой состав выслуживали медали "За личную храбрость". Уже несколько зарядов рассеялись в опасной близости от не подвижного дракона, один за другим гасли экраны внешнего обзора, корабль потерял управление и беспомощно кувыркался. Потом вмазало прямым попаданием. Родригес чертыхнулся и полностью заглушил реактор.

Оставалось только ждать.

Родригес открыл аптечку, достал мазь.

- На вот, помажь ожоги. Больно ведь.

- Черт с ними, - на последних порывах злости ответила Каина и уже совсем беспомощно спросила: - Ну почему все так глупо кончилось?

Родригес не ответил, да и не мог он ничего ответить.

- Обними меня, - попросила Каина.

Линкоры вели огонь.

ГЛАВА 34

Почему-то последнее время Мирзой-бека все больше тяготили невыполненные обязательства перед советом ведьм. Сами-то ведьмы, как ни посмотри, сделали все, что обещали. Мелоу, чудом оставшийся живым после экспедиции на Новую Землю, рассказал, что найденного сумасшедшего старика Шайба без звука отдала ему. И на особо важных трассах, которые заранее оговорил Генеральный штаб, разбой прекратился. А это, насколько можно судить, было непросто, рядовые ведьмы не любят, если им указывают, где можно охотиться на земные корабли, а где разрешено лишь проводить жадным взором улетающую добычу.

А империя покуда исполняет исключительно торговую часть договора. В логове, обнаруженном аналитиками, оказался не лейтенант Кукаш с беглой ведьмой Чайкой, а капитан Родригес с... неведомо кем. Вряд ли с ним была Чайка, разве что Кукаш нелепо погиб, а юная ведьма успела утешиться с пылким испанцем. Скорее всего, судя по репликам, которые выкрикивал словоохотливый капитан, летал он с той торпедой, что была установлена на его истребителе. Во всяком случае, он не мог простить командованию того факта, что его, Мануэля Родригеса, заставили мучить девушку. Что же, теперь появится еще один пункт, по которому будут отбирать пилотов для скоростных истребителей. Они не должны слишком по-рыцарски относиться к женщинам. А у Мирзой-бека отныне есть все основания полагать, что беглый лейтенант не погиб, а продолжает скрываться в просторах космоса. Вот только на базы Влад-Кукаш больше не нападает... Жаль, лучше бы он оставался простым террористом, а то не знаешь, чего и ожидать от этого человека. Пока противник стреляет, с ним легко и просто, а если он задумался и прекратил стрельбу, то появляются основания для самого серьезного беспокойства.

Неожиданно просто выяснилось, что Шайба вовсе не представитель Новой Земли в имперской ставке, а просто один из членов совета, вздумавший позаниматься этой проблемой. Это было обидно... Не за себя, а за империю. Империю следует принимать всерьез, а подавляющее большинство совета воспринимало ее лишь как даровой источник ступ. Покуда они получали свою долю кораблей, они могли поддерживать развлечения желчной старухи, но едва поток обученных каторжников уменьшится - у империи могут возникнуть серьезные неприятности. Поэтому вдвойне важно изловить или, лучше, просто уничтожить Влада Кукаша с его напарницей.

Размышляя на эту тему, Мирзой-бек порой замечал в мыслях странный сбой. То, что Влада Кукаша следует уничтожить, вроде бы ниоткуда не следовало... Почему же это вдруг оказывается вдвойне важно? Ведь, сгинув, он перестал представлять угрозу империи. Да, нежелательные слухи ходят уже не только среди пилотов, но ведь они не исчезнут, даже если поймать Влада Кукаша и повесить перед императорским дворцом. Скорее, напротив... - мысли Мирзой-бека совершили плавный круг, в воображении представилась картина повешения дезертира напротив дворца. - ...Хотя нет, от этого слухи, напротив, усилятся, - Мирзой-бек начинал чувствовать себя матерью Шайбой, лишившейся возможности считывать чужие мысли. Во всяком вопросе он с ходу схватывал суть, а в этом скользил по поверхности, спотыкаясь на игре слов.

В конце концов Мирзой-бек не вынес раздвоенности и поделился сомнениями с Хакимом. Старый слуга, как и в прежние годы, безотлучно находился при воспитаннике. Он не вмешивался в политику, не решал никаких вопросов и, вообще, казалось, впал в старческую дрему, довольствуясь лицезрением чужого триумфа. Однако по самым тревожащим вопросам Мирзой-бек советовался именно с Хакимом. А вездесущая служба безопасности, собиравшая сведения обо всех без исключения, в самом секретном досье хранила разговор дряхлого слуги с доверенным эмиссаром восточного дома. Эмиссар желал знать, какие меры Хаким собирается предпринять для усиления восточного влияния.

- Никаких, - ответил старик. - Если восточный дом будет вести себя тихо, мер не будет принято никаких. - Он помолчал, а потом ответил на незаданный вопрос: - Я выполнил поручение, данное мне когда-то. Империя принадлежит восточному дому. И это значит, что политика государства сменилась... - Старый слуга щелкнул пальцами, и еще один слуга, тень тени, ухаживающий уже за самим Хакимом, внес густой черный кофе, финики и халву. В такой обстановке разговор терял официальный вид и легко мог скатиться к притчам. И хотя притчи не прозвучали, но суть беседы неуловимо изменилась. Это была уже не беседа: один говорил, рассуждая о своем, второй слушал, выискивая в отвлеченных словах приговор пославшим его.

- Вы никогда не замечали, - отстранение вещал Хаким, - что в языках Запада нет слова "власть"? У них имеется правительство. Оно управляет, направляет, исправляет, но ничем не владеет. Именно поэтому, сколько бы европейцы ни играли в империю, от их империи вечно будет приванивать демократией. За спиной монарха непременно будут маячить истинные хозяева, причем их всегда несколько и интересы их различны. Грубо сказано, но именно из этой грызни и проистекла демократия. В языках восточных слова "правительство" нет, там есть власть. Она не направляет свободных людей, она владеет рабами. И какую бы республику ни навязали нам извне, во главе всегда будет стоять владыка. Грубый западный варвар не сможет понять, как это произошло, ибо в слове он понимает лишь сиюминутное значение. Ему кажется, что "власть" и "правительство" - синонимы, хотя синонимов в нормальном языке не бывает. Правительству нужны граждане, власти - подданные. Так устроен мир: Запад есть Запад, Восток - Восток. И вы хотите, чтобы они сошлись вместе? Такое может быть лишь на стыке культур, у тех народов, в языке которых равьо существуют понятие власти и правительства. Но кому нужен такой народ? И зачем восточному дому непрочная западная империя? Один раз мы уже ступили на этот путь и, возжелав управлять, лишились власти. Я не буду повторять давней ошибки. Я вырастил владыку, он стал владыкой и владеет всем... вами в том числе. Постарайтесь быть ему полезными. Нужных подданных хороший владыка бережет.

На том и кончился этот разговор, и служба безопасности, которой известно все, не знала, как его следует понимать. Лучше бы Хаким изъяснялся притчами: этого добра и на Западе хватает, и ее всегда можно истолковать удобным способом.

Выслушав Мирзой-бека, Хаким поднялся, вышел и вернулся с резным ларцом. Открыл, показал Мирзой-беку. Ларец был пуст.

- Высокочтимая госпожа Шайба умеет читать чужие мысли. А тот, кто умеет читать в чужих головах, должен владеть и письмом. Положите чужую мысль в ларец, и пусть она хранится отдельно от ваших собственных мыслей. А я на досуге подумаю, почему госпожа Шайба размышляла именно таким образом.

- А что делать с Кукашем?

- Ловить. Ловить упорно, так, чтобы старая джиния и заподозрить не могла, что ее шутки разгаданы. К тому же Влад Кукаш так и так должен быть пойман. Борьба с Новой Землей идет по правилам. Правила эти тупы и придуманы не нами, но они есть, и с ними следует считаться. А Влад Кукаш правил не знает. Такую фигуру следует снимать с доски. Госпожа Шайба понимает это лучше других, хотя, конечно, она имеет в виду не Кукаша, а его женщину. Женщине и положено думать о женском.

- Получается, что охота за влюбленной парой объединяет силы двух Вселенных, - негромко произнес Мирзой-бек. - Какая страшная судьба! Где вы, Лейли и Меджнун?

- О Владе Кукаше и Чайке когда-нибудь потом непременно напишут поэму, - согласился Хаким. - И это будет самая печальная повесть на свете.

Исполненный аллюзий лирический разговор вызвал практические последствия. Мирзой-бек связался с Шайбой и, когда призрак ведьмы явился в его кабинете, впрямую потребовал:

- Мне нужно знать, как именно вы отслеживаете преступников и почему так уверены, что их нет на Новой Земле. В конце концов, мы не можем работать вслепую, жмурки и кошки-мышки - увлекательные игры, но мы с вами люди взрослые.

- Наши методы у вас не сработают, - проскрипела старуха.

- И все же...

Мирзой-бек знал уже о существовании заклятия Большой Луны, но, не желая выдавать свою агентуру, притворялся незнающим, подталкивая мать Шайбу, чтобы она сама произнесла нужные слова.

И слова были произнесены.

Затем, в какие-то пять минут, Мирзой-бек раскрутил старуху на рассказ о свойствах всеви-дения.

- И зачем вам все это? - презрительно усмехаясь, закончила рассказ Шайба. - Все равно накладывать заклятия вы не сможете, к тому же над океаном Большой Луны нет.

- Нам это и не нужно, - благодушно улыбаясь, согласился советник. - Это нужно вам, если вы, конечно, желаете изловить преступницу. Она жива, в этом я уверен, и поймать ее - дело двух или четырех недель. Прежде всего, вы снимете с нее заклятье Большой Луны и наложите заклятье Луны Малой. Полтора года вы не могли найти след беглой ведьмы, а ведь ей нужно хотя бы изредка появляться в родных краях. Значит, она делает это во время ночи Малой Луны. И когда Чайка, полагая себя в безопасности, появится на Новой Земле, вы не станете гоняться за ней, как свора щенков за кошкой, а проследите, куда она полетит. Затем вы перебросите в тот район наш флот: большие и малые корабли. Это будет трудно, даже не представляю, сколько ваших подруг понадобится, чтобы протащить через границу хотя бы один линкор, но флот должен пройти через Новую Землю и появиться в нужном районе внезапно, иначе Кукаш и Чайка заметят его и успеют бежать.

Больше всего в это мгновение Мирзой-бек боялся, что Шайба услышит искусительную мысль: оставить линкоры на Новой Земле и диктовать летающим хамкам свою волю, угрожая в противном случае разнести в прах все их города. Прежняя империя, конечно, так бы и поступила, но Мирзой-беку развалины не нужны. Что проку владеть развалинами? Вот когда сами колдуньи не смогут представить себя живущими по-старому, когда они окажутся зависимыми от тех, кого считали побежденными, вот это и будет его победа. И даже если сам Мирзой-бек не доживет до этой минуты... Торопиться ему некуда. Чем медленнее мелют жернова истории, тем тоньше будет помол.

- Откуда вы знаете имя преступницы? - потребовала Шайба.

- Я же говорю, у нас есть основания полагать, что она жива. Мы нашли и обезвредили еще одну пару, вздумавшую пойти по пути Кукаша и Чайки. От них мы и узнали это имя.

- Преступницу необходимо срочно уничтожить! - всполошилась Шайба.

- Полностью согласен. Именно поэтому вы должны определить, где она прячется, а потом перебросить туда наш флот. Разумеется, свободные ведьмы также смогут принять участие в ликвидации. Но не раньше, чем мы обездвижим Влада Кукаша. Мне бы очень не хотелось, чтобы он снова ушел через это... как его?., инферно.

ГЛАВА 35

- Наша Байка удала Небеса метлой мела, Так что звезды запылились, Так что луны повалились... - пела Чайка.

Исцарапанный Яшка сидел среди кучи прутья и сосредоточенно мусолил комелек понравившейся ветки.

- По-моему, к этому прутику он относится особенно, - Чайка никак не могла смириться, что сын не проявляет никакой страсти к наломанным ветвям.

- А по-моему, у него зубы режутся, - трезво возразил Влад.

Чайка была согласна и с этим; первый зуб - не меньшее чудо, чем колдовская метла в руках пацана.

- Ты знаешь, - сказала она, - над детдомом аура стала заметно чище. Девочки теперь меньше дерутся и больше играют вместе. Это даже стало тревожить воспитателей, тех, кто не дрыхнет во время дежурства, а дело делает.

- Что тревожит-то? Это же хорошо, что меньше дерутся.

- Так-то оно так, да не совсем. Что меньше дерутся, это хорошо, вернее; спокойнее, хотя девчонки и должны драться, это же не мальчики. - Чайка кивнула в сторону Яшки, который бросил "особенный" прутик и теперь пытался встать на ноги. Ноги еще не держали, тем более что земля вокруг была завалена хворостинами, мешавшими ходить. Влад, услыхав, что мальчики, в отличие от девчонок, не дерутся, потаенно хихикнул, что было немедленно услышано Чайкой. Однако Чайка оставила глупый смешок на совести мужа и продолжила как ни в чем не бывало: - А вот то, что они вместе играют, это воспитательниц пугает. По отдельности-то они ничего серьезного натворить не могут, а вместе того и гляди приют разнесут.

- Коллектив - большая сила, - сообщил Влад древнюю мудрость, что уже много столетий была одним из атрибутов имперской идеи.

- Надо бы нам сказки чуток откорректировать, - посоветовалась Чайка, - а то вырастим поколение слюнтяек, тут-то твой Мирзой-бек их и съест, без хлеба и огурца.

Сегодня Влада тянуло на цитаты, и он, соглашаясь, произнес:

- Гуманизм пригоден для одного: делать из сильных людей гумус.

Влад помолчал и добавил уже от себя:

- Надо бы и с людьми что-то предпринять. Вколотить в их тупые общественные головы хоть немного собственных мыслей.

- А у тебя такие мысли откуда?

- Так ведь я в свое время чуть было не стал художником. А художники и поэты - известные уроды.

- Гуманизм, искусство - сплошная невещественность, - задумчиво произнесла Чайка. - Мои заклинания и то грубее. Спрашивается, как с таким арсеналом изменить мир, когда у Мирзой-бека против твоего гуманизма - истребители, против искусства - опорные базы, а против тебя самого - крейсера и линкоры имперского флота? - Чайка резко вскинула голову и, словно заканчивая фразу, добавила: - А вот и они.

Ничего объяснять Владу не пришлось, глазами Чайки он увидел картину внезапно изменившегося космоса. Такого не наблюдали даже капитан Родригес и Каина: Мирзой-бек, желая проверить, насколько важна новоземлянкам эта операция, заставил их волочить через иную Вселенную едва ли не половину боевого флота империи.

Меньше двух минут потребовалось беглецам, чтобы подготовить корабль к бою. Могли бы и скорей, если бы не Яшка... Хотя нет, куда там скорей и какой к черту бой, когда на борту гулит годовалый младенец. И к тому мгновению, когда боеспособная единица уже ударила бы по передовому линкору, Влад Кукаш еще находился на земле, а двигатели были выключены. Отсидеться незамеченными Влад и Чайка не надеялись: раз сюда прибыла целая армада, значит, имперцы знают, что ищут. И все же, пока двигатели не включены, они не светят на экранах, и у беглецов есть немножко времени.

Времени не оказалось. Густой гул наполнил окрестности, земля под ногами судорожно задергалась, словно человек, дрожащий в ознобе. Ветра не било, но уже всякий нутром чуял, что сейчас сорвется ураган, океан, взморщенный рябью, кинется на берег, и начнется светопреставление... Линкоры, не вступая ни в какие объяснения и даже не видя противника, врубили тормозные поля, и планеты сходили с орбит, стремясь в огненные объятия родного солнца. Империя успела ударить прежде, чем Влад Кукаш осознал, что происходит.

Далее пилот, а верней - пилоты, действовали инстинктивно. Ведь ясно, что противник пожертвовал красивой, пригодной для жизни планетой. Планета с ее неповторимой флорой и безвредной фауной уже погибла, и ничто не мешает взорвать ее вместе с двумя незаконными обитателями. Или все-таки с тремя?.. Якоб Кукаш родился здесь и по любым, человеческим и ведьминским, законам считается местным жителем. Значит, земной флот только что уничтожил обитаемую планету. Якоб Кукаш, пол мужской, возраст одиннадцать месяцев, не совершал никаких противоправных действий, разве что не донес властям предержащим на преступных своих родителей. Но возраст, господа судьи, возраст! Даже за недоносительство должны отвечать Влад и Чайка. И все же Якоб Кукаш виноват, поскольку родился не там, не тогда и не от тех. Он не спросил разрешения у властей, и теперь карающий меч правосудия обрушился на него. Империя тоже может управлять, но она управляет народами, отдельный человек - не ее уровень. Там, где сталкиваются имперские и человеческие интересы, всегда права империя - и горе побежденным!

Оставаться в атмосфере под прицелом плазменных пушек нельзя было ни в коем случае, беглый дракон вылетел из своего укрытия, разом обнаружив себя. У него не было скорости, он влип в густое пространство еще прежде начала боя и, значит, проиграл, хотя бой еще не начался. Он проиграл уже давно, в ту минуту, когда не пополз к хозяину на пузике, виляя от унижения хвостом. А ведь была дана команда: "Домой, домой!" - не послушал, теперь сам виноват. У хозяина в руке арапник, и говорить он станет на языке боли.

- Влад Кукаш, сдавайтесь! - проник в уши голос Мирзой-бека.

Надо же, владыка полумира не забыл бывшего подопытного и лично руководил операцией, не отсюда, разумеется, а с Земли, но ведь бренное тело не значит ничего, важен дух. Понимающий понимает.

Влад Кукаш не знал о великолепной карьере, сделанной Мирзой-беком, и обратился к нему, словно тот по-прежнему был командующим опорной базой:

- Слушайте, генерал! Мы уже полгода не имеем никаких контактов с Землей и в будущем не собираемся их иметь. Отключите тормозные поля, и мы уйдем. В противном случае... Вы же знаете, как мы умеем воевать.

- Кстати, Кукаш, - прежним благожелательным тоном произнес Мирзой-бек, - может быть, вам это будет интересно... Несколько месяцев назад наши войска нейтрализовали капитана Родригеса и его сожительницу. Сдаться они не пожелали и даже сумели взорвать один из наших линкоров. После этого их пришлось уничтожить. Спешу предупредить, что у вас не получится взорвать даже один линкор. Мы обучаемы, Кукаш, комбинированный удар плазменного заряда и золотого птаха теперь не пройдет. После нападения на опорную базу я не могу гарантировать вам ничего, но вам просто не из чего выбирать. Вы или сдаетесь сразу и безо всяких условий, или умираете прямо сейчас. Вы же знаете, я никогда не обманывал вас. Не стану врать и в последнюю минуту. Я слишком уважаю себя.

- Генерал, я тоже никогда не врал вам, так что поверьте, мы можем прямо сейчас уничтожить половину вашего флота. Скорей всего, мы погибнем при этом сами, но мы не хотим идти на такое не потому, что боимся. Мы просто больше не хотим убивать.

- Вы это говорите от своего имени или также от имени вашей подруги?

- Я сказал: "мы"!

- Замечательно. Теперь позвольте спросить, как вы собираетесь сжечь разом десяток линкоров. Если это, конечно, не военная тайна.

В эту секунду разговор (ибо переговорами это назвать было бы трудно) оказался грубо прерван. Изображение космоса на экранах расцветилось сотнями новых огней: свободные ведьмы явились сводить счеты с бывшей подругой, которая слишком по-своему понимала свободу. Теперь, когда дракон был связан малопонятным человеческим колдовством, с ним можно было поступать по справедливости, и ведьмы торопились выстроиться шестиугольниками, чтобы привести в исполнение приговор отступнице.

- Назад! - крик Чайки был услышан не только рвущимися в бой ведьмами, но и всеми земными кораблями, сгрудившимися вокруг обреченной системы.

Мирзой-бек еще не знал, что увидали его союзницы, но то, как дружно кинулись они врассыпную, убедило его, что и впрямь у противника есть нечто, чего стоит остерегаться. Ведьмы-инсургентки забились в истерике, также пытаясь очутиться как можно дальше от места сражения.

- Там!., там!.. - кричала Рейжа, но что именно увидела она "там" - объяснить не могла.

Плюс ко всему, Мирзой-бек с неудовольствием обнаружил, что передовой отряд ведьм, движущихся не в ступах, а просто в виде торпед, довольно успешно перемещался в тормозном поле.

Чайка кинула бесполезные генераторы и объявилась в рубке. Метла ее мертвенно светилась, готовая выпустить на волю чудовищную вспышку заряны.

- Подождите, Кукаш, - зазвучал голос Мирзой-бека. - Я не сомневаюсь, что вы действительно можете крепко ударить в ответ. Но вы же видите: новоземельские командос отходят. Давайте поговорим, как нормальные люди.

- Снимите тормозные поля! - потребовал Влад.

- И вы в то же мгновение исчезнете... Нет, Кукаш, до сих пор мне удавалось говорить с вами, только пока вы были на поводке. Так что прежде побеседуем, а уже потом будем драться или обсуждать условия капитуляции.

- Только не вздумайте двинуться с места, - предупредил Влад.

- За свои войска я отвечаю, - Мирзой-бек был предельно корректен, - пока мы разговариваем, они с места не двинутся, а вот за союзников отвечать не могу. Впрочем, насколько я понимаю, ведьмы бегут.

- Правильно делают. Глупая отвага не считается среди ведьм за доблесть.

- Кстати, Кукаш, что вы скажете, если я все же гарантирую вам жизнь? Скажем, так, - голос опустился до интимного мурлыканья, - ваша подруга вместе с ее супероружием ("Оружие у нее в руках, не так ли?" - понял подтекст Влад) покинет корабль и будет разбираться со своим советом отдельно, а вы сдадитесь и останетесь живы. У Чайки, кстати, тоже окажется немало шансов на выживание, ведь, как вы очень вовремя заметили, глупая отвага не считается среди ведьм за доблесть, а сквозь тормозное поле она, как мы видим, пройдет.

Последовал мгновенный, только ведьмам и любящим супругам доступный разговор. Краткие образы, лишенные неточных слов: Чайка в одиночку прорывается сквозь тучи бывших своих товарок, а потом выдирает из лап Мирзой-бека пленных мужа и сына... И печальное резюме: нет, на одной угрозе выпустить заряну с людьми не совладаешь, а другой серьезной силы у них в руках нет. К тому же отдать Мирзой-беку Яшку хотя бы на минуту - сама такая мысль немыслима. Все равно что оставить дитя в горящем доме, а через денек, устроившись на новом месте, прийти за ним к остывшему пожарищу. Можно ли предлагать такое матери, и сумеет ли она подобное представить? А ведь если они сдадутся, Яшку у Влада наверняка заберут.

- Я не понимаю одного, - произнес Влад, - зачем вам вообще нужна эта операция? Подумайте сами: погибнут десятки тысяч людей - ради чего?

- Прежде всего, у нас есть обязательства перед союзниками...

- Ерунда это! - резко вмешалась в разговор Чайка. - Как только ваш договор покажется совету невыгодным, его разорвут в ту же секунду.

- Здравствуйте, госпожа Чайка! - немедленно откликнулся Мирзой-бек. - Мне чрезвычайно приятно слышать ваш голос. У меня есть ваше изображение, и я счастлив, что ваш голос полностью соответствует вашей прелестной внешности.

- Оставьте комплименты Шайбе, - злорадно оборвала юная чародейка, - и слушайте внимательно. Вы что же, до сих пор не поняли, что происходит? Вы уже давно на поводке, Мирзой-бек, мать Шайба вертит вами и вашей империей, как пожелает. Это не вам, а ей нужно уничтожить меня. Ваши титулы просто мишура, вы даже не заметили, что попали в рабство!

- О-о!.. - потянул Мирзой-бек. - Мне жаль, что мы с вами враги, вас я с удовольствием взял бы на службу. Хотя учиться вам пришлось бы долго и старательно. Вы правы, меня не трудно взять на поводок, а вот государство... Власть в империи не раз захватывали всевозможные варвары, но всякий раз она выходила из этих испытаний более сильной. Мир уже никогда не будет таким, как прежде, но империя останется, потому что властью, в отличие от людей, нельзя вертеть. Власть первична, а все мы: люди и ведьмы, чернь и князья - существуем до тех пор, пока наша жизнь сообразна с требованиями власти. Неужто вы никогда не задумывались над этим? Это же основной вопрос политологии. А что касается лично меня, - усмешка Мирзой-бека пронеслась через полгалактики, - то у меня есть дивный ларчик из кости нарвала. Я храню там чужие мысли, те, что следует внимательно обдумывать, но не путать с собственными. Я достаточно ясно выразился?

- Нет. Но мои слова советую обдумать, не откладывая в долгий ларчик.

- Я это непременно сделаю. А вы, в свою очередь, подумайте о другом. Вы первая ведьма, заговорившая о гуманизме, должно быть, поэтому ваши соотечественницы так ополчились на вас. Вы не связали Влада Кукаша, хотя могли это сделать. Я даже соглашусь, что вы действительно его любите, хотя я не очень верю в любовь. И все-таки ваш гуманизм наигранный, в глубине души вы остались прежней ведьмой, для которой бесцельная борьба превыше всего. У Каины, вашей подруги, было мгновение, чтобы уйти живыми, но Каина предпочла погибнуть, лишь бы сжечь еще один земной корабль.

- Дура.

- Нет, не дура. Она свободная ведьма, и этим все сказано. И вы, Чайка, тоже свободная ведьма. Вечный бой слишком важен для вас. Будь иначе, вы бы приняли мой план: попытаться уйти самой и сохранить жизнь любимому человеку. Заодно были бы сохранены жизни тысяч солдат. Это был бы истинный гуманизм.

- Почему же вы сами не хотите сохранить жизни ваших солдат?

- Я хочу этого. Вы же видите, я стараюсь. Но я не гуманист, я всего лишь винтик великого механизма империи. Довольно важный, но винтик. Жаль, что вы не разбираетесь в технике, иначе бы вы поняли мою метафору. Государство - это такая машина... Она состоит из живых и разумных людей, хотя само государство мертво и совершенно бесчеловечно. Казалось бы, оно враждебно людям, но все-таки жизнь человеческая имеет смысл лишь в государстве, потому что один человек - ничто.

- Неправда. Есть семья, любовь.

- Да, я слышал о таких вещах. И все-таки человек - животное общественное. Даже семья не может прожить без общества.

- У нас получается.

- Тем вы опаснее. Хотя я почему-то уверен, что ваша самостоятельность лишь кажется вам. Пройдет немного времени, и вам станет нестерпимо одиноко, особенно если у вас не будет детей.

- У нас уже есть сын.

Мирзой-бек вздрогнул и едва не отпустил кнопку, которую изо всех сил вжимал в панель. Яркие огни на панели извещали, что флот и подразделения ведьм перестроили боевые порядки и удар может быть нанесен в любую секунду. Собственно, приказ атаковать был уже отдан, и сейчас лишь вдавленная пальцем кнопка заставляла десятки тысяч вооруженных людей ждать, пока не закончится никчемная беседа о любви и гуманизме.

- Это многое объясняет, - медленно произнес Мирзой-бек, - но не меняет совершенно ничего. Я понимаю, отдать сына... тяжело, почти невозможно. Но обречь его на смерть еще невозможнее. Вы никогда не выпустите ту силу, что так напугала неустрашимых ведьм, поэтому вашим мужчинам остается только сдаваться. А вы, если останетесь живы, будете знать, что ваш сын тоже жив. Я не людоед, милочка, и не мщу детям. Ваш сын вырастет, получит образование в лучшей школе; я сам когда-то кончал это училище...

- И станет важным винтиком вашей машины...

- Это будет зависеть только от него. Но я уверен, что ваш сын, Чайка, не может быть бездарностью.

- Я не согласна на такое будущее для моего сына.

- Очень жаль. Значит, у него не будет никакого будущего. Мои родители когда-то дали согласие, чтобы меня забрали у них, хотя они не нападали на имперские корабли и не взрывали опорные базы. Они всего лишь осмелились полюбить друг друга вопреки интересам империи. Именно в память о них я так долго разговариваю с вами и не спускаю со сворки своих солдат. Последний раз спрашиваю: вы согласны сдаться?

- Нет. Мы прорвемся все трое.

- Жаль, - рука поднялась, отпустив вжатую кнопку.

Все время беседы Влад и Чайка тоже не стояли, опустив руки, а вырабатывали план действий. Чайка должна покинуть корабль, рвануться к самому густому скоплению кораблей и швырнуть им навстречу заряну. По меньшей мере два линкора выйдут из строя, а значит, тормозное поле хотя бы на несколько минут будет нарушено. За эти минуты Влад должен успеть принять Чайку на борт, набрать скорость и уйти в инферно. Что будет дальше, они не загадывали. Ясно, что больше воспользоваться льготным временем Малой Луны не удастся, так что очень многое будет зависеть оттого, куда их зашвырнет слепой случай. Но лучше полагаться на случай, чем на доброту Мирзой-бека.

Поспешно придуманному плану не суждено было осуществиться. Планы вообще осуществляются редко, а поспешно придуманные особенно. Первыми преподнесли сюрприз добровольцы с Новой Земли. Происходящее не было в глазах совета развлечением матери Шайбы. Покарать отступницу - нет дела более важного, и едва ли не весь высокий совет работал сейчас над этой задачей. Стороннему наблюдателю лишь казалось, что шестерки торпед бессистемно кружатся на дальних подступах к рушащимся островам. На самом деле там выстроилась сложнейшая фигура из ста одиннадцати правильных шестиугольников. Число, священное для всякого чернокнижника и смертельно опасное для того, кто вздумает не покориться лиходейской воле. Число зверской боли и нечеловеческого страдания.

На расстоянии в несколько световых недель даже шестьсот шестьдесят шесть ведьм не могли нанести удар достаточно точно, поэтому они били по объемам, захватывая заклинанием не только всю солнечную систему, но и ее ближайшие окрестности. Главное - зацепить, а там преступница уже не сможет сражаться, разве что бесцельно спалит саму себя невесть как пойманной заряной.

Чайка, уже шагнувшая было к технологическому отсеку, закричала и, изогнувшись, упала на пол. Неудержимые корчи выламывали ее тело, в душе не оставалось ничего, кроме боли. Так же точно, потеряв человеческий облик, кричал Влад, когда гранд-майор Кальве сладострастно убивал его своим бичом.

Влад врубил двигатели, стремясь уйти из-под неведомого и страшного удара, и катер дернулся было, потому что именно в эту секунду тормозные поля были выключены, и вся армада, вымучивая двигатели форсажем, рванулась вперед. Линкорам не нужно было приближаться к цели, им достаточно набрать скорость и выстрелить, чтобы заряд за пару минут достиг того места, где мерцает точка мишени. Канониры тоже не стремились к точности и били по площадям. Один залп, затем врубается тормозное поле и реверс двигателей. И немедленно вся операция повторяется второй и третий раз. Никогда еще человечество не тратило энергию так обильно и бесцельно, никогда столько механиков не исходили на ругань, с ужасом представляя ремонтные работы, что предстоят им после кретинической битвы. Линкоры никогда прежде не осуществляли маневренный бой, они шли, проламывая все на своем пути, а тут их ни с того ни с сего заставили состязаться в юркости с крошечным истребителем. Рывок, залп и реверс в тормозном поле...

Чайка кричала на одном выдохе, закостенев в колдовском столбняке. Влад, поняв, что корабль увести не удастся, кинулся к ней, стараясь хотя бы боль снять, чтобы Чайка могла осознанно выпустить в сторону врага застоявшуюся заряну. А там... черт его знает, вдруг что-то удастся сделать... И тут их первый раз ударило подоспевшим залпом. Басовитый гул, треск, словно пласты земли сдвигаются в сейсмическом катаклизме, затем звуки словно взвизгнули, и наступила тишина - корабль потерял герметичность и продолжал гибнуть молча. Не умолкал лишь крик Чайки, который Влад воспринимал не ушами, а сердцем.

Второй залп нарушил работу гравитационных генераторов, катер тряхнуло, Влад пролетел через рубку, врезавшись неприкрытой головой в один из экранов. Чайка кричала, но ее вопль заглушался другим криком, обиженным и требовательным. Плакал Яшка. Кроватка его перевернулась, и лишь героическая одевка спасла младенца от ушибов. И все же Якоб орал так, что плач его был слышен радистам на всех диапазонах. Якоб не понимал, что творится вокруг, ему просто было плохо и неуютно, он хотел поскорей очутиться где-нибудь в таком месте, где отец встанет с пола, засмеется и скажет: "Ах ты, Яшка-рубашка!" - а мама не будет кричать так страшно, а споет про удалую Байку и притащит новую охапку совершенно ненужных прутьев.

Якоб встал на ноги, впервые в жизни сделал шаг, покачнулся, ухватившись ручонками за пульт управления, и полуразрушенный корабль, презрев тормозные поля, мгновенно набрал скорость и исчез с прицелов орудий. Призрачной молнией мелькнул он в ночном небе Новой Земли, и, прежде чем ведьмы, сторожившие этот путь, успели хоть что-то понять, беглец затерялся среди недоступных звезд. Одну за другой пронзал он сотни Вселенных, и ничто не могло задержать его бег. Разбитый, но непобежденный корабль уходил все дальше и дальше. Уходил, чтобы когда-нибудь вернуться.