АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ |
|
|
АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ |
|
|
|
- Ну-ну?.. - подбодрил его Президент.
Страшки за спиной полковника возбужденно потерли руки.
- Второе, - невозмутимо гнул свое Выверзнев. - Убедить Баклужино труда не составит - в нашем распоряжении средства массовой информации... Но главная-то задача - убедить Лыцк!
- Короче! - проскрежетал Президент. - Что предлагаешь?
- Африкан должен воскреснуть в Лыцке. Иначе всей нашей затее - грош цена...
- Хм... - Президент задумался, прикинул. - Ну... а как ты это видишь конкретно?..
Если бы не страшки, Портнягин бы и впрямь решил, что план операции обдуман полковником заранее.
- Работаем по сценарию воскрешения царевича Димитрия - то есть на фоне нарастающих слухов, что похоронили не того и что Африкан на самом деле жив... Спасся чудом... В Лыцке сейчас разлив, и несколько населенных пунктов отрезаны от столицы. Там-то, я считаю, в первую очередь и надлежит заняться обработкой общественного мнения... Таким образом мы хотя бы частично вернем Африкану веру избирателей, то есть все ту же чудотворную силу...
- И сколько на это уйдет времени?.. - ревниво вклинился генерал. Лучше бы ему, конечно, пришипиться, но не мог же он смотреть спокойно, как Батяня развивает успех!..
Президент недовольно покосился на генерала - и смолчал.
- Думаю, хватит двух часов с момента начала операции, - спокойно ответил Выверзнев Лютому. - Восстановить благодать в прежнем объеме мы за это время, понятно, не сможем, да этого и не потребуется. Для начала в Лыцке гражданину Людскому надо будет совершить одно-единственное и довольно скромное чудо, а именно: стать на некоторое время незримым для простых избирателей...
Портнягин мыслил... Он видел, что, пытаясь вывернуться из неприятного положения, полковник Выверзнев противоречит сам себе. Если Африкан, согласно сплетне, уцелел после взрыва в Баклужино, то за каким, скажите, чертом ему воскресать в Лыцке? За каким чертом ему вообще воскресать?! Впрочем, это-то как раз меньше всего занимало Президента... Он знал, что сплетня в первую очередь должна быть нелепой - иначе ей просто никто не поверит... Достаточно ли она нелепа - вот что интересовало в данный момент Глеба Портнягина...
Он вопросительно взглянул на протопарторга и, признаться, оторопел. Аура Африкана и впрямь потихоньку наливалась алым зыбким сиянием. Означать это могло лишь одно: граждан Лыцка, верящих в то, что протопарторг жив, становилось с каждой минутой все больше и больше...
Собственно, в чем состоит истинная мудрость? Во-первых, в том, чтобы уяснить себе, куда мы катимся, и, если катимся в нужном направлении, убедить окружающих, будто происходит это исключительно благодаря тебе.
В этом смысле полковник Выверзнев все сделал правильно: предвидел надвигающиеся события и решил, так сказать, в них вписаться. Единственная к нему претензия: немножко опоздал.
Слухи возникли раньше, чем он их начал распространять...
Что же произошло изначально?.. Лыцкая Партиархия не смогла утаить от простых избирателей свое согласие выполнить требования блока НАТО. А людская молва не могла не связать этого позорного факта с гибелью протопарторга, при котором, как известно, Америка боялась Лыцка до судорог, да и богопротивный атлантический блок сидел тише травы ниже воды, а то и наоборот...
То есть к тому моменту, когда Николай Выверзнев только еще собирался изложить свой хитроумный план, в Лыцке вовсю уже выдавали желаемое за действительное: дескать, жив отец наш, вот-вот объявится и задаст кое-кому чертей по первое число... И желаемое становилось действительным.
- Н-ну... я смотрю, обсуждать это уже нет смысла... - промычал наконец Президент. - Африкана мы переправим в Лыцк прямо сейчас... А каким образом туда попадет икона?
- Кто грабил, тот и доставит, - твердо сказал Николай.
- Это... гражданка Невыразинова?.. Хм... А согласится?
- Думаю, да. Глава 15 (начало). ВСЕ СКОПОМ, ВОЗРАСТ - РАЗНООБРАЗНЫЙ, ОД ЗАНЯТИЙ - ТОЖЕ
Значит, так... - сосредоточенно произнес Николай, берясь за шнурок дверного колокольчика. - Говорю - я, а вы вдвоем - на подхвате... Позволь, а где Панкрат?..
- Да внизу задержался... - смущенно отвечал Ретивой. - У подъезда...
Вид у Аристарха был несколько диковатый. Слишком уж много впечатлений обрушилось на него сегодня: заклятие, арест, освобождение... И самое главное - Кученог, переставший заикаться. А также дергаться и кособочиться...
- То есть как задержался? - не поверил Выверзнев. - На дело идем!..
- Одноклассницу встретил... - ошалело глядя на Николая, пояснил Аристарх. - Н-ну... вот и... разговорились...
Выверзнев приглушенно заматерился и прыжками ринулся вниз по лестнице. Выскочил из подъезда - и понял, что, кажется, опоздал. Стройный импозантный брюнет Кученог беседовал с пикантной блондинкой бальзаковского возраста. Точнее, беседу вела она, но, когда выпадала возможность вставить несколько слов, Панкрат делал это с видимым наслаждением.
- Достал он меня своей ревностью, Панечка! - заливалось склочное сопрано. - Развод, и только развод!.. Вчера на пять минут опоздала - я, говорит, тебе нос откушу!.. Да на фиг он мне такой сдался?.. Скажи!..
- Ситуация... - гордый собою, плавно вымолвил Кученог.
На глазах у Выверзнева, продолжая беседовать в том же духе, парочка повернулась и под ручку направилась к скамейке посреди двора. Николай хотел было окликнуть переродившегося Панкрата, но раздумал. Опыт подсказывал Выверзневу, что с Кученогом теперь лучше дела не иметь. Перестав быть уродом, Панкрат утрачивал всякую ценность в глазах контрразведки. Ну зачем ему теперь политика - нормальному человеку?.. Ясно было, как Божий день, что Аристарх Ретивой, при всех своих теплых чувствах к Панкрату, тем не менее вскорости спихнет его и станет главой подполья сам...
Николай круто повернулся и единым духом взбежал на третий этаж.
- Работаем без Кученога... - сказал он Аристарху и, не вдаваясь в подробности, дернул за шнурок звонка.
Хорошо еще, что дверь квартиры номер десять распахивалась вовнутрь, а не наружу: иначе бы Ника с ее манерой открывать каждый раз причиняла гостям серьезные увечья...
- Явились?.. - выпалила она с порога, сверкая глазами то на Песика, то на Аристарха. - Ну и что все это значит?.. Почему я должна, как дура, брать музей на пару с каким-то домовым? Мы как договаривались? Где Африкан? Где Панкрат?..
- Тихо ты, тихо... - сдавленно проговорил Выверзнев и опасливо оглядел лестничную клетку. Столь интригующее начало произвело на Нику определенное впечатление. Быстро пропустив гостей в прихожую, она в свою очередь пристально осмотрела площадку и прикрыла дверь почти бесшумно.
Пройдя в большую комнату, Николай упал в кресло и долго не мог произнести ни слова. Чудотворная стояла в углу рядом с прислоненным к стеночке помповым ружьем. В противоположном углу с очумелым видом переминался взъерошенный домовичок дымчатой масти, явно готовый в случае чего дать тягу.
- Ты хоть сама понимаешь, что натворила?.. - безнадежно спросил Выверзнев.
- А что я натворила?! - немедленно взвилась Ника. - Ни Панкрата, ни Африкана - вообще никого! Стою на крыльце, как дура, одна, в камуфле, с ружьем!.. Жду! Никто не подходит!..
- Да нельзя... нельзя тебе было брать эту икону!
- Почему нельзя?.. А это что в углу стоит?..
- Нет, я не могу... - простонал Николай. - Аристарх, ну хоть ты ей растолкуй!..
- А как это я растолкую? - испуганно сказал Аристарх. - Ты же сам говорил, что данные секретны...
Отменно сказано! Можно было побиться об заклад, что после таких слов Ника выпотрошит обоих, но до истины докопается... Так оно и случилось. Уже через несколько минут совершенно измочаленный Николай Выверзнев сидел в кресле, уронив лицо в ладони, и старческим бессильным голосом излагал все как на духу:
- Наша сотрудница...
- Ах, ваша сотрудница?..
- Да... наша сотрудница... должна была взять чудотворную икону и выйти к блокпосту... А у баклужинских пограничников задание: попытаться ее задержать... но при виде иконы все они падают ниц... по команде...
- Прелестно!.. Значит, как выкрадывать икону - так я, а как падать ниц - так перед ней?..
- На лыцкой стороне все тоже падают ниц...
- Ах, и на лыцкой тоже?..
- Да... К мосту сбегаются толпы комсобогомольцев... Ну, в смысле, наши люди в комсобогомоле, а там уже все прочие... Сопровождаемая толпой, сотрудница идет с иконой в Лыцк...
- А почему не я?!
Ахнула тишина. Выверзнев и Аристарх, глядя на разъяренную Нику, слегка отшатнулись. Анчутка наполовину ушел в стену.
- Да потому что я тебе запрещаю! - опомнившись, рявкнул Выверзнев.
Собственно, с этого момента операцию можно было считать начавшейся...
Приблизительно в то же самое время или даже чуть пораньше того в служебное помещение чумахлинского блокпоста ворвался разъяренный кряжистый отрок в бронежилете поверх пятнистого комбинезона.
- Пристрелю падлу!.. - кровожадно пообещал он.
- Какую?.. - с интересом спросили у него, прекращая чистить оружие.
- Какую-какую!.. Хренопятую! Лезет и лезет за шлагбаум! Вышвырну - опять лезет!..
- А чего это он?
- Чего-чего... Африкан его перед смертью проклял, а наши расколдовать не могут!.. Теперь вот к мавзолею рвется - в Лыцк...
- А как проклял-то?..
Отрок хотел снова заругаться, но вместо этого взгоготнул, повеселел и ясными простыми словами сообщил товарищам по оружию, как именно покойный протопарторг проклял стащившего ботинки воришку и что у того выросло на пятке...
- Да гонишь!.. - усомнился кто-то.
- Не веришь - поди посмотри...
Несчастный сидел понурясь на обочине метрах в двадцати от шлагбаума. Правая нога была замотана тряпицей.
- Здорово, контрабандист... - приветствовал его один из подошедших. - Давай показывай, чего ты там без пошлины в Лыцк провезти хотел... Декларацию заполнять будем...
Калека затравленно посмотрел на балагура и не ответил.
- Показывай давай, а то обыщем... - Погранец слегка повысил голос.
- На, обыскивай! - остервенело бросил калека и ткнул в воздух спеленутой пяткой.
Пограничники с несколько оскорбленным видом отодвинулись и заложили руки за спину.
- Гля, обиделся!.. - с удивлением сообщил один другому.
- Жрать охота... - злобно сказал калека. - С утра не жрамши...
Сторговались за буханку хлеба и банку тушенки. Обиженный Африканом бедолага размотал тряпицу и выставил половозрелую пятку на всеобщее позорище. Потом, не обращая внимания на жизнерадостный гогот погранцов, накинулся на жратву. Утолив первый голод, вскинул голову и заметил, что народу вокруг поприбавилось.
- Так! - решительно сказал он, вновь пеленая ступню. - А вы куда, на халяву? Ишь, деловые...
- Сколько за погляд? - ухмыляясь, осведомился огромный шофер следующего за бугор фургона.
- Червонец, - отрубил калека, кладя перед собой кепку. Еще раз осмотрел толпу и, заметив миловидное девичье лицо с наивно распахнутыми глазами, добавил сурово: - С баб - четвертак!..
Машин у моста скопилось в тот день много. В кепку летели алые червонцы с профилем Нехорошева и радужные четвертаки, где старый колдун Ефрем был изображен вполоборота. Затем уникумом заинтересовались интуристы - и в кепке зазеленело.
Озадаченно помаргивая, страдалец пересчитал выручку, как вдруг сообразил, что за такую сумму он запросто может нанять любого контрабандиста и без проблем переправиться на тот берег. Огляделся. Облака над лыцкой стороной уже розовели и золотились, отражаясь в перламутровой наклонной поверхности Чумахлинки. Вдали в недвусмысленной близости от нейтральных вод болталась моторка известного браконьера Якоря. Сам Якорь беседовал с кем-то, уцепившимся за борт, - должно быть, с водяным... Потом дернул тросик стартера - и лодка двинулась к баклужинскому берегу. За клиентом поплыл...
Калека еще раз заглянул в лежащую перед ним кепку - и поймал себя на мысли, что за кордон его уже как-то не тянет. Здесь-то все-таки какая-никакая, а Родина...
Середина и конец мая для маломерного флота время сложное. Впрочем, другого флота на Чумахлинке и не водится... Мало того, что разлив, а тут еще чехарда с календарями! То в одну сторону поверхность наклонена, то в другую... Сколько из-за этого моторок каждой весной опрокидывается - лучше не считать...
В Баклужино воду уже неделю как подобрало, а в Лыцке она только-только еще собирается пойти на убыль - застоялась в низинах и оврагах, подернулась пленкой, как глаз курицы...
Паспорт у Якоря был баклужинский, поэтому в светлое время суток он в территориальные лыцкие воды старался без нужды не соваться. В тот самый час, когда над левобережьем начинает розоветь и золотиться закат, а правобережью еще хоть бы хны, за кормой плеснуло не по-рыбьи, затем на борт легла пятерня с перепонками - и показалась лягушачья морда размером чуть меньше человеческой. Глаза - как волдыри.
- Ну и чего?.. - лениво спросил Якорь.
- Да за тобой послали... - простуженно, с хрипотцой отвечал речной житель.
- А чего надо?.. - все так же равнодушно осведомился старый флибустьер речных затонов.
- В Лыцк кое-кого переправить...
- Обождут... - обронил Якорь. - Стемнеет - тогда...
- Не! Не обождут... - сказал водяной. - Велено: прямо сейчас...
Якорь потянулся.
- Слышь, Хлюпало... - поинтересовался он через зевок. - А хочешь, гребень на дембель подарю? Бороду расчесывать...
В следующий миг лодка резко накренилась, и контрабандист едва не вошел торчмя головой в пологий скат реки.
- Ты чего?! - заорал он. - Шуток не понимаешь?..
Лягушачий рот распялился ширше прежнего.
- Не-а!.. - хрипловато и глумливо отозвался Хлюпало. - И те, что тебя ждут, - тоже...
- А кто ждет?.. - малость ошалев, спросил Якорь.
- "Херувимы" ждут... Погранцы ждут... Президент...
- Какой еще, в жерлицу, Президент?..
-Какой-какой... Портнягин!
-Да поплыл ты... куда подальше!.. - пробормотал Якорь, но мотор все-таки запустил...
Черт его знает, Президент - не Президент, но народ на берегу скрытого от посторонних глаз затончика собрался и впрямь крутой. Заплатили столько, что Якорь поначалу глазам не поверил. Правда, предупредили: лучше сам утони, а клиента - доставь. Сказали, где высадить, сказали - встретят... А когда Якорь заикнулся, что хорошо бы до сумерек подождать - успокоили: мол, никто ничего не увидит и не услышит... Стало быть, колдуны...
Клиент оказался грузным, лысым и бородатым. Одет в рясу. Не иначе - шпион...
- Слышь, - сказал ему Якорь, присмотревшись. - А ведь я тебя уже однажды в Лыцк переправлял... Понравилось, что ли?.. * * *
Правый берег был еще позолочен закатом, а по левому уже воровато крались сумерки лиловых денатуратных тонов, когда баклужинцы внезапно и без каких-либо видимых причин подняли заставу в ружье. С недоумением и тревогой наблюдали пограничники Лыцка за странными действиями противника. Такое впечатление, что их баклужинские коллеги с минуты на минуту ожидали нападения со стороны Чумахлы - из глубины своей же собственной территории.
Дальше началась и вовсе какая-то загадочная чертовщина. На шоссе загремели взрывы. Вне всякого сомнения, кто-то с боем прорывался к мосту. Неистово полосовали прожектора, слышались надсадные команды... Затем суматоха перекинулась на левый берег. Неизвестно откуда взявшиеся толпы молодых и не слишком молодых граждан Лыцка хлынули на шоссе, заполнили терминал, проникли к шлагбауму. От них-то и стало известно, что комсобогомолка Ника в одиночку средь бела дня грабанула краеведческий музей в Баклужино, похитила чудотворный образ Лыцкой Божьей Матери и теперь направляется, осененная благодатью, прямиком к блокпосту...
Начальник лыцкой заставы попробовал связаться со штабом, но пока связывался, на шоссе в скрещении прожекторных лучей показалась одинокая стройная фигурка в черной прекрасно сидящей рясе. Видно было, как, не в силах противиться чудотворной силе иконы, пятятся и, роняя оружие, повзводно простираются ничком поганые пособники колдунов. Шлагбаумы поднялись сами собой...
Единственный человек на баклужинской стороне, не павший ниц и не пустившийся наутек, сидел на обочине, выставив перед собой босую ступню, и оцепенело смотрел, как шествует мимо большеглазое существо в черной рясе и с иконой в руках.
Поравнявшись с убогим, Ника вдруг остановилась и, видимо, по наитию навела на него чудотворный образ... Лишь тогда бедняга сообразил, что давно уже пора удирать. Вскочил - и стремглав кинулся прочь, припадая на правую ногу и стараясь касаться покрытия лишь кончиками пальцев... Однако не удержался и с маху ступил на асфальт всем весом. Повалился, обмер в ожидании боли... Потом, отказываясь верить в случившееся, сел, ощупал пятку. Пятка была как пятка - без каких-либо излишеств...
Ошалело перевел глаза на удаляющуюся по мосту Нику... Это уходило счастье: безбедные сытые дни, шорох зеленых кредиток в кепке и - чем черт не шутит! - благосклонность какой-нибудь состоятельной натуралки, уставшей от натурализма...
- Да чтоб тебе пусто было!.. - плачуще выкрикнул он, грозя кулаком вослед чудотворице. - Ведь только-только жить начинал!..
Коньяк "Старый чародей" чумахлинские виноделы гнали в основном на экспорт.
- Вмажем!.. - решительно сказал Выверзнев, разливая по трем стопкам благородную влагу. - За удачу!.. Без нее нам сегодня - аминь...
Дело происходило в бывшем кабинете Толь Толича.
- Кому удача, а кому... - Полковник Лютый не договорил, скривился и безнадежно махнул рукой. Сильно переживал...
- Толь Толич... - укоризненно молвил Николай. - Ну ты что, Кондратьича не знаешь?.. Разжалует сгоряча, потом снова пожалует... при случае... - Он взглянул на часы. - Однако они уже там к мосту подходят... Матвеич!.. С чудесами точно проколов не будет?..
Матвеич принял стопку без закуски, пожал мятыми плечами и возвел скучающие глаза к потолку - то ли прикидывая, то ли дивясь наивности начальства. Когда же это у Матвеича проколы были?.. Тем более с чудесами...
Лежащая на краю стола трубка сотового телефона верещала ежеминутно. Стопку до рта не давала донести.
- Слушаю... Входят на мост? Как там Ника держится?.. А, черт! Ну не может без отсебятины!.. Ага... Наши пали ниц... А лыцкие?.. Тоже?.. Кто стрелял?!
Лютый и Матвеич пристально взглянули на Выверзнева. Тот дослушал и с загадочным видом отложил трубку на край стола.
- Лыцкий погранец пальнул с перепугу... - в недоумении, словно бы не зная, как относиться к такой новости, сообщил он. - Тут же и затоптали... Слава Богу, промазал...
Поднял непригубленную стопку, но до рта опять донести не сумел.
- Да чтоб тебя! Слушаю! Так... То есть вы уже в столице? Ах, даже на площади?.. Быстро... А, на джипе добрались? Ну, с Богом, ребята, с Богом!..
Вновь сменил трубку на стопку, но на этот раз поступил мудрее - сначала выпил, а потом уже поделился новостью:
- Африкан - в Лыцке. Стал в очередь к мавзолею...
- Зримый?.. - ворчливо спросил Лютый.
- Пока - да...
- Не узнают его?..
- Н-ну, в крайнем случае подумают, что похож. Прикрытие у него вроде надежное - всех тамошних агентов подняли... Давайте-ка еще по одной... для успокоения нервов...
Проводив Лютого и Матвеича до дверей кабинета, временно исполняющий обязанности шефа контрразведки Баклужино Николай Выверзнев хотел вернуться к столу, когда из стены вышел вдруг дымчатой масти домовой с конвертиком в правой лапке.
- Вовремя... - сварливо заметил полковник. - Ну так что с тобой делать будем, а?.. Клювом щелкаешь, Лютому стучишь... Африкана из-за тебя чуть не замочили...
- Батяня! - испуганно пискнул домовой. - Это же не он! Это я!..
Николай всмотрелся. Перед ним, взъерошив шерстку, стоял и опасливо протягивал конвертик вовсе не Кормильчик, а любимец Африкана Анчутка.
- Та-ак... - озадаченно протянул Выверзнев, принимая из замшевых пальчиков неправедную мзду. - А я-то, признаться, думал, ты с Африканом в Лыцк отправишься... Хотя да!.. Ты же сам оттуда бежал... А что с Кормильчиком?..
- Завили Кормильчика! - ликующе известил домовенок. - Всей диаспорой завивали! И бантик привязали... голубенький!
- Давно пора... - проворчал Выверзнев, бросая конверт в ящик письменного стола. - А братва, значит, тебя в главари выбрала?..
- Батяня... - укоризненно мурлыкнул Анчутка, и замшевые пальчики его слегка растопырились. - Ну ты сам прикинь...
Николай глядел на него с интересом и прикидывал, каким же авторитетом должен пользоваться домовой, на руках Африкана пересекший границу по воде, аки посуху, отбившийся от Ники и ограбивший с ней на пару - жутко молвить! - краеведческий музей... Да, это лидер. Это легенда... Живая легенда...
- Ну что ж... - задумчиво молвил Батяня. - Верной дорогой идешь, Анчутка... Глава 15 (окончание). ВСЕ СКОПОМ, ВОЗРАСТ - РАЗНООБРАЗНЫЙ, РОД ЗАНЯТИЙ - ТОЖЕ
День клонился к вечеру. Над Лыцком подобно знаменам реяли алые облака с золотой бахромой. Победно реяли...
Партиарх Порфирий стоял у окна своей высотной кельи и смотрел вниз, на мавзолей Африкана. Толпа еще не рассеялась, но упорядочилась. По площади вилась Чумахлинкой нескончаемая очередь к безвременно почившему протопарторгу. Была она как бы вся черна от горя, поскольку многие пришли в рясах. Там, внизу, наверняка творились неслыханные доселе чудеса. Будучи первым ясновидцем страны, Партиарх отчетливо различал ало-золотое лучистое сияние над мавзолеем.
Несколько раз Порфирию мерещилось, будто в очереди стоит сам Африкан, чего, конечно, просто не могло быть. Долго, ох долго будет он еще мерещиться Партиарху...
Явился с докладом озабоченный митрозамполит Питирим. Партиарх принял его, стоя у окна, - даже не стал влезать на свое возвышенное кресло, настолько был удовлетворен видом осененного благодатью мавзолея.
- Как там Дидим? - не оборачиваясь, с затаенной грустью спросил Порфирий.
- Сперва упрямился... - сокрушенно сообщил молоденький нарком инквизиции. - А как растолковали, что все это не во зло, а во благо, - тут же и подписал... Теперь вот покаянную речь разучивает...
- А самозванец?.. Ну, тот, который в Баклужино...
Питирим тихонько покряхтел, и Порфирий оглянулся. Верткое личико митрозамполита выглядело удрученным.
- Упустили, что ли?
- Хуже... - признался Питирим. - Сидит в баклужинской контрразведке.
- Сам сдался?
- Нет, захватили... На пять минут раньше нас успели...
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 [ 14 ] 15
|
|