будто транзитную станцию пересадки, время не имело большого значения, он
взял след и мог идти по нему месяцы или годы - столько, сколько
понадобится.
бросили у каменной гряды, на месте позавчерашнего побоища; расседлали
скакунов и пустили их в степь. Своих погибших соплеменников Сайри сжег на
костре, бормоча молитвы Великим Безмолвным, Небесному Вихрю и прочим
местным божествам; поминая пирга, Владыку Ярости, он то и дело оглядывался
на Скифа и творил куум, священный знак, - тянул к нему руку с тремя
растопыренными пальцами. Глаза его горели благоговением и опасливым
восторгом.
полосатым гиенам, пронырливым хиссапам и голошеим крючконосым
стервятникам, напоминавшим земных кондоров. Но Тха, предводителя банды,
ожидала иная участь, более страшная, чем смерть в битве или в пасти
хищника. Скиф, прикрывая рот клочком Джамалевой пижамы и обвязавшись
веревкой, оттащил его к плоским металлическим плитам, сверкавшим метрах в
пятидесяти от лесной опушки. Джамаль, тоже с тряпицей наготове, страховал;
они не знали, сколь быстро подействует запах, и не хотели рисковать. Но
оказалось, что у камней можно продержаться минут семь или восемь - ровно
столько, сколько требуется, чтобы прикрутить пленника к массивным кольцам
в углах жертвенного алтаря.
лицом. Крики его раздавались примерно полчаса, затем стали затихать,
сменившись невнятным бормотанием; наконец все смолкло - лишь древесные
кроны шелестели на ветру да потрескивал, стреляя искрами, погребальный
костер. Скиф сплюнул, пожелал Тха самых дурных снов и велел седлать коней.
размышлял о противоречивости его нрава, временами
восторженно-романтического, временами упрямого и жесткого, если не сказать
жестокого. Последнее, несомненно, являлось армейским отпечатком, клеймом
насилия, что в том или ином виде нес каждый из землян - ибо хоть мир их
был щедрым и прекрасным, сами они, по телгским понятиям, находились где-то
посередине между варварством и первыми проблесками истинной культуры. Все
они были эгоистичны, упрямы, не склонны к разумному сотрудничеству; все
они больше полагались на силу, на мощь оружия, на магию приказа начальника
или вождя, чем на собственный здравый смысл. Это преклонение перед силой
делало их опасными и непредсказуемыми, но в то же время странным образом
объединяло - не на основе взаимоуважения и взаимопонимания, но подобно
тому, как чувство стаи объединяет волков. И с недоверчивостью пуганых
волков они предпочитали загрызть любого, чей запах и вид внушали им хоть
малейшие подозрения.
полезное в данном конкретном случае. Быть может, Бесформенные наконец-то
столкнулись с расой, которая зальется кровью, но даст им отпор - такой,
что ужаснул бы цивилизованных телгани..." Ри Варрат не отвергал
вероятности подобного исхода; хоть новая его родина была миром варваров,
но варваров изобретательных и весьма талантливых. Среди них встречались
уникальные личности - например, те мудрецы, что додумались создать
Систему, или несгибаемые типы вроде Сарагосы, наконец, такие искусники,
как Доктор. На Телге - увы! - не имелось ничего подобного. Не потому ли,
что Телг был слишком цивилизован и предпочитал наблюдать, а не
действовать, защищаться, а не нападать?
звездный странник, а человек, откликавшийся на имя Джамаль.
пряжку и вскочил в седло. Вороной жеребец, наследие Клыка, свирепый, как
бывший его хозяин, протяжно заржал, потянулся, оскалив зубы, к крупу
Скифова Талега с явным намерением куснуть. Джамаль огрел его плетью,
всадил пятки под ребра. Сайри, которому достался конь Гиены, натянул
ремень - к нему были привязаны уздечки трех заводных лошадей, навьюченных
припасами. Маленький отряд тронулся в путь.
севера на юг, вспугивая робких длинноухих кафалов и маленьких антилоп с
саблевидными рожками и длинными задними ногами. Кафалы исчезали в норах, а
антилопы, называемые хиршами, бросались врассыпную, высоко подпрыгивая,
словно стайка странных рогатых кенгуру.
нет...
лазер при нем, и меч, и лук со стрелами... Но тут он вспомнил, как их
накрыли сетью и повязали шесть дней назад, и тоже принялся тревожно
оглядываться. Однако степь, если не считать мелких и безобидных тварей,
была пустынной.
Выберем место на холме, с холма далеко видно... Разложим костер за
камнями, поспим в покое и тишине, а Сайри посторожит. Верно, парень?
- продолжал размышлять Скиф. - Такое бы место найти, чтоб никто
нежданным-негаданным не подобрался... Что скажешь, компаньон?
зарослей.
здесь растет полосой, длинной, но узкой... - Он пожал плечами и добавил: -
В тот раз, когда нас вела Сийя, я как-то не глядел по сторонам.
глаз с девушки не спускал да таял от восторга, как масло на сковороде..."
Усмехнувшись, он пощипал отрастающую бородку и повернулся к Сайри.
заката выехать на другую сторону?
развел руками. - А я здесь словно кафал в ловчей сети - все кругом вижу, а
как выбраться, не знаю. Мои родные места далеко, там. - Он махнул на
восток. - Много дней надо идти...
ночевки, то ли удары плетью, полученные за время долгого пути. Наконец он
нерешительно произнес:
девять... Прости, господин мой, но когда нас гнали к Проклятому Берегу,
нам не хотелось считать ни восходов, ни закатов.
больше... А что за ней? Там? - подражая Сайри, он махнул плетью в сторону
востока.
снова степь, что тянется до самого края
мира...
гибкого бамбука, потом перевел взгляд на Джамаля. - Ну, что скажешь,
компаньон? Рискнем?
девушке..." Вслух же он ничего не сказал, лишь дернул за уздечку вороного,
направляя в высокую траву.
стебли, скрывавшие всадников с головой; желтели узкие длинные листья,
похожие на осоку; желтели качавшиеся вверху метелочки; под копытами
скакунов шуршала опавшая бурая листва, копившаяся тут столетиями. Вороной
жеребец Джамаля раздвигал грудью гибкие коленчатые плети, принюхивался,
фыркал, настороженно прядал ушами. Должно быть, в этих зарослях, будто
самой природой предназначенных для засад и внезапных нападений, могли
скрываться всякие хищные твари или ядовитые гады вроде змей, тарантулов
или скорпионов. Люди, однако, были страшнее всех, и Джамаль испытал
облегчение, заметив, как спутник его вытащил лучемет и отщелкнул
предохранитель.
прислушиваясь к шелесту травы и мелодичному посвисту ветра, игравшего
желтыми метелочками. Теперь Джамаль видел, Что растения походили на земной
бамбук лишь с первого взгляда; несмотря на трехметровую вышину, они были
гибкими и тонкими, с палец у основания стволов, с едва заметными
коленчатыми перетяжками, которых насчитывалось всего четыре-пять. Все-таки
это была трава, а не бамбук - гигантская желтая трава, возросшая на
плодородной степной почве, под жарким амм-хамматским солнцем. Казалось,
сейчас над ней закружатся огромные бабочки, закачаются на стеблях
кузнечики размером с ладонь или выскочит, разбросав прелую листву,
какой-нибудь жук в хитиновом панцире, с остроконечными челюстями.
палившее в затылок, опускалось все ниже, бирюзовые небеса Амм Хаммата
тускнели, над травами повеяло вечерней прохладой. Однако день еще не угас,
когда путники, преодолев широкую желтую реку в зеленом степном океане,
выехали на простор. Заросли остались позади; перед ними вновь раскинулась
холмистая равнина, простиравшаяся на три стороны света. На юге привычным
нагромождением разрушенных башен и недостроенных замков розовели горы; к
северу и востоку степь тянулась до самого горизонта, над которым слабыми
огоньками уже мерцали первые звезды.
Прозоров Александр
Русанов Владислав
Перумов Ник
Василенко Иван
Роллинс Джеймс
Емилина Ника