Чтение 14–й страницы книги ~Легион Безголовый~

- Нас с собой манила!

Зрители долго не отпускают со сцены Баобабо-ву. Приходится петь на бис. - В поле звала!

Осознаю себя не окончательно потерянным для общества в круглосуточном банке, где мы укладываем на пол посетителей и персонал, объясняя им, как правильно уберечься от вооруженного ограбления. Потом все вместе едем в баню. Потом снова в банк занимать до получки. Потом убегаем от розовых человечков, предлагающих в обмен за Машкины капли абсолютной невидимости выдать каждому гражданину Российской Федерации по пятьдесят тысяч американских рублей. Наученные инопланетными товарищами, маскируемся в парке аттракционов.

Окончательно лишаюсь ориентации в плавающем лебеде, роняя голову на железный кулак давно храпящей напарницы. Совсем не к месту приходит удивительная теория о возникновении в человеческом мозгу извилин. Теория спорная, но верная. Чем больше бьешься головой, тем больше извилин.

Теряю память, свернувшись калачиком на коленях у Машки.

Полцарства за Упсу!

Холодно. Пытаюсь натянуть на голову одеяло. Оголяются пятки. Еще холоднее. Подтягиваю ноги к подбородку. Начинают дрожать коленки и спина. Не выдерживаю, просыпаюсь.

На соседнем топчане спит Баобабова. Детская улыбка, спокойное дыхание, превращающееся в густой пар, упавшая на пол простыня, заледеневшая кожаная юбка с бронированными накладками вместо карманов. У Машки бронежилет, скорее всего, утепленный, поэтому ей, в отличие от меня, хорошо и спокойно.

- Маша! Маш!

Баобабова резко соскакивает с топчана, визжит, наступая пятками на холодный пол. Обнаруживает рядом меня и успокаивается. Когда надежный напарник рядом, любой прапорщик утихомиривается мгновенно.

- Мы где? В морге, что ли?

Ищет под топчаном армейские ботинки.

- В морге подушки под головы не подкладывают. - Хлюпаю носом. Холодно, вот и хлюпаю. Глупые вопросы.

Найденные армейские ботинки Баобабова отогревает дыханием. Иней тает, превращаясь в маленькие капельки.

- А я догадываюсь, где, - говорит она, с трудом натягивая ботинки. - Дерзну предположить, что вчера ты, Лесик, изрядно перебрал. И меня вместе с тобой пригласили погостить в наш местный вытрезвитель.

Свои кроссовки обнаруживаю примерзшими к дверце железного шкафчика. Отколачиваю их стоящим рядом ломиком. Внутри ящика остальная одежда. Перегибаю ее пополам, чтобы удобнее тащить, и шлепаю к дверям. Дыхание у меня не столь горячее, самостоятельно со льдом не справится.

- Снег в вытрезвителе прекрасен и свеж, блестки серебряной пыли. Главное все ж - не исполненье надежд. Главное - чтоб они все же были, - непонятно с какой радости декламирует Баобабова, проверяя целостность оружия и амуниции.

Двигаясь по утоптанной тропе вдоль стены, обнаруживаю дверь.

- Откройте!

Если это действительно не морг, а вытрезвитель, то рядом должны быть живые люди.

Дожидаться, пока отыщутся живые, нет сил. Баобабова с разбегу вышибает двери, и мы вываливаемся в соседнее помещение. Это коридор. Здесь гораздо теплее. И инея на полу и стенах поменьше.

- Голова трещит.

- А я тебя не заставляла, - нагло врет Машка. Пятый наперсток, хоть и наполовину наполненный, она предложила почти силой.

В конце коридора слышится музыка. Поет иностранная певичка. Нет, не о малине. И больше не надо об этой ягоде.

- Представляю, что скажет Угробов! - злорадствует Баобабова, наблюдая, как я скольжу по обледенелому полу. Кроссовки для гололеда не предназначены, это даже в энциклопедиях прописано.

Что скажет капитан, я знаю почти дословно. Позор на весь район. Несмываемое пятно в личном деле. Вызов мамы в отделение. Без порки не обойтись.

Дверь с музыкой открывается легко. Это если к себе тянуть. Но Машка привыкла, чтобы от себя. Поэтому вышибает и эту. Гомонящей группой из двух человек вваливаемся в комнату, наполненную теплом лета, веселой музыкой и живыми, слава богу, людьми.

- А, лейтенант и прапорщик! Проходите, проходите. Вовремя вы. Только что о вас вспоминали.

За столом курит сигарету "Прима" капитан Угробов. Пепел смахивает в пластмассовый стаканчик с карандашами и ручками. Пиджак распахнут. Видна рукоятка именного пистолета, что окончательно портит нам настроение.

- Что в дверях топчетесь, как понятые. Заходите, раз пришли.

В комнате, кроме капитана, неожиданные для нас личности.

На обшарпанном кресле без колесиков в смирительной рубашке сидит человек. Свет от яркой лампы, что на столе, странным образом обтекает его лицо, пряча в потемках особые приметы. Можно различить только седеющие волосы да оттопыренные уши. За креслом, придерживая человека без лица, стоят два очень крупных санитара.

Мы с Машкой в некотором замешательстве. Встреча с Садовником в священном для каждого русского мужика месте сулит неприятности. Как истина вспоминаются слова: вор должен сидеть в тюрьме, а псих - в отдельно изолированной палате. Желательно в наручниках.

- А что такого? - Иногда и старшим лейтенантам приходится шептать вопросы. У меня после ночевки горло еще не отогрелось.

Садовник не отвечает. Но по его напряженному телу видно, что он нас узнал. По причине неподвижности рук дрыгает ногами.

Санитар за его спиной вытаскивает из кармана халата ромашку и, издеваясь над больным, начинает без всякого порядка обрывать лепестки, роняя клочья на колени человека без особых примет. Садовник корчится, стонет, но тело надежно спеленато, и ничего нельзя сделать.

Угробов, кажется, весьма доволен произведенным эффектом. Смотрит на часы, тушит папиросу о стол и, не найдя приличной пепельницы, отдает окурок товарищу в халате.

- Молодцы! - говорит он. - Хоть раз в жизни вовремя явились. А ведь только позвонил в отделение. Быстро ж вы сумели.

- Мимо проходили, - бурчит Баобабова, не сводя глаз с затемненного лица сидящего в кресле. Угробов говорит:

- Ну, что ж. Приступим.

Все дружно кивают - приступим.

- Представлять вас друг другу не стану. Но на всякий случай фамилии назову. - Капитан пытается заглянуть в лицо Садовнику, но у него ничего не получается, и это страшно расстраивает Угробова. - Перед вами старший лейтенант Пономарев и прапорщик Баобабова. Отдел "Подозрительной информации", как вы и заказывали.

Садовник кивает. Ни одним мускулом на невидимом для нас лице он не выдает информацию о том, что еще вчера вечером трясся вместе с Угробовым в календарной нестыковке по маршруту "Владивосток - наш город".

Незаметно, хотя все относительно, переглядываемся с Машкой. Происходящее тяжело вписывается в место, где мы проснулись. Почему капитан не ругается? Почему он вообще здесь? Почему Садовник в кресле? То, что связан и с санитарами, - как раз и понятно, но что ему от нас надо? Впрочем, пути сотрудников милиции неисповедимы. Если мы с напарницей оказались здесь, то почему бы и Угро-бову с Садовником не зайти?

Машка, хлюпая отогревшимися армейскими ботинками, подходит к каждому из санитаров и, многозначительно напрягая мышцы, пожимает им руки. Санитары постанывают от удовольствия и нестерпимой боли. Я, как всегда, более сдержан. Ограничиваюсь кивками. Плохая примета за руку с санитарами здороваться. Меня еще бабка учила - если через дорогу санитар перебежит, лучше разворачивайся и беги в обычную поликлинику.

- Перейдем к делу. - Капитан Угробов, поглаживая прыщик на носу, пытается рассмотреть его, но получается с трудом. Не каждому капитану везет видеть ближе своего носа. - В приказе, который вы получили, я в общих чертах ознакомил вас с существом вопроса. Внимательно прочитали?

Мы дружно утверждаем, что более чем внимательно. Впрочем, Угробов - человек широкой души, любит повторяться:

- Данный товарищ, известный нам под кличкой Садовник, через главного врача диспансера потребовал незамедлительно встретиться с вами на нейтральной территории. По его патологическому мнению, он имеет сведения, которые могут спасти нашу цивилизацию.

Санитары распахивают рты и, не стесняясь присутствующих в помещении двух оперов и одного прапорщика, откровенно смеются.

Капитан Угробов терпеливо пережидает приступ и продолжает:

- Принимая во внимание, что ранее задержанный и отправленный на лечение гражданин по кличке Садовник оказывал кое-какие услуги нашей стране, главврач и я приняли единственно верное решение - не отказывать товарищу во встрече с нашими самыми умелыми оперативными сотрудниками. Как говорили древние, если Магомет прикован к креслу, горы сами придут к Магомету.

Санитары ржут снова. Угробов косится на них недобро. Помещение наполняется запахом крови и скорой расправы.

- Почему здесь?

- Из конспиративных соображений, - удовлетворяет мое любопытство капитан. - Это неофициальная встреча.

Санитары впадают в истерику. Хватают Угробо-ва за рукава, пытаясь рассказать ему что-то смешное. По отрывистым всхлипываниям можно разобрать, что это будет очередной анекдот про Штирлица, который конспиративно встречался со своей женой. Для этого его специально вывозили из Берлина в Кремль.

Капитан старается отбиться, угрожая ребятам табельным оружием, но это только приводит их в еще больший восторг. Я где-то читал, что долгая работа в специальных учреждениях плохо влияет на психику. Называется - эффект санитара. Чем больше времени находишься рядом с больным, тем хуже себя чувствуешь.

В целях предотвращения двойного убийства помогаем капитану связать весельчаков. Укладываем их в уголок. Лицом к лицу. Нет ничего более педального, чем видеть физиономию смеющегося товарища, которому заклеили рот скотчем.

Угробов поправляет слегка оторванный рукав, торопливо закуривает сигарету, говорит: "Черт знает какая отвратительная медицина", - и переходит к существу дела.

- Гражданин задержанный...

- Временно находящийся на излечении, - поправляет его Садовник, тщетно пытаясь выбраться из смирительной рубашки.

- Не стану спорить. Название не меняет форму. У вас есть десять минут, чтобы донести до нас суть просьбы. И поменьше лирики, гражданин временно находящийся на излечении.

Попытки вырваться из медицинских пут успеха не приносят. Садовник затихает, медленно восстанавливая сбитое возней дыхание.

- А ведь раньше, капитан, ты другим человеком был. Теперь, значит, власть поменялась. Больного и немощного старика в гадость эту запихали?

- Раньше и мухи жирнее были, - хмыкает Угробов, скобля пятерней щетину.

Он на своем веку разных преступников перевидал. И не таких, как Садовник, любителей, а тонких психологов. Артисты знаменитые перед Угробовым комедии и трагедии разыгрывали. И на жалость его взять ой как трудно. Я пробовал, когда за внеочередным авансом приходил. Чуть не расстрелял на глазах секретарши Лидочки. Хорошо, Баобабова бронежилетом прикрыла.

- Может, вы меня развяжете?

Садовник нервно дергается. Возможно, у него просто руки затекли. Мы ж не знаем, сколько часов они с капитаном нас дожидались. Может, и всю ночь сидели, о своем болтали.

Угробов демонстративно выкладывает перед собой пистолет, кладет его на стол так, чтобы ствол упирался в грудь Садовника.

- Прапорщик, помогите гражданину. Предупреждаю, я с пяти шагов в любую банку попадаю. Не промахнусь.

Теперь хмыкает Баобабова, а капитан стыдливо прячет от прапорщика глаза.

Освобожденный Садовник первым делом достает из кармана ромашку. Цветок давно засох, но главное для человека без лица действие, а не красота. Дрожащими пальцами жадно обламывает первый лепесток. Успокаивается на глазах.

- Время идет, - подсказывает капитан Угробов, красноречиво посматривая на часы.

- Время, время... - вздыхает Садовник. - Что вы понимаете во времени? Для вас секунда - мусор. Простите, я ничего такого не имел в виду. Минута - пустое место.

- Минуточку! - Угробов поднимается из-за стола, чтобы напомнить о регламенте.

- Вот именно! - восклицает Садовник. - Именно! Минуточку... Сколько раз в день слышим это слово? Мы уже не обращаем внимание на минуту. Требую у нянечки утку, а она мне говорит, чтобы я минуточку подождал. Прошу у медсестры срочной правительственной связи, а меня просят зайти через минуточку. Доколе! Доколе, я вас спрашиваю, капитан, мы будем разбрасываться временем?

Садовник резко затыкается, предоставляя нам время переварить важную информацию.

- Нянечка-то успела?

У капитана в душе нет ничего святого. Человек о высшей философии, а Угробов о мелочах. А я так думаю - российский милиционер, а тем более оперативный работник, должен быть красив и формой, и душой, и табельным оружием. И намного чутче относиться к людям, нежели Угробыч.

- Успела, - бурчит Садовник, по полной программе измываясь над ромашкой. - Закурить не найдется?

Угробов шарит по карманам, но, кроме стреляных гильз, ничего не находит. Капитан, добрая душа, из них зажигалки делает, а потом детишкам раздает.

Баобабова вздыхает и вынимает из косметички початую пачку с верблюдом. Угощает Садовника и заодно Угробова. Я под такое щедрое дело вытаскиваю пару сигарет. На замечание Машки, что я не курил, не курю и вряд ли она мне позволит сигареты в киоске покупать, отвечаю, что запас лейтенанту не помеха. Внештатные осведомители у меня тоже стреляют.

Комната наполняется дымом. У курящей троицы такой вид, словно они все вместе только что провели тяжелую ночь в засаде.

- Кофейку бы?

Садовник, не доверяя Угробову, улыбается Машке. Прапорщик вздыхает и выуживает из косметички термос.

- А покрепче?

Баобабова скрипит зубами, расстегивает косметичку, но от необдуманного шага ее останавливает капитан, у которого есть свои принципы. Не на службе и не с психически больными людьми.

- Меня, между прочим, работа ждет, - сообщает он, демонстрируя нам толстую папку с текущими делами. - Если все потребности удовлетворены, приступим к наболевшим вопросам. Гражданин, временно находящийся на излечении, если есть что сказать молодым сотрудникам отдела "Подозрительной информации", говорите. И нечего здесь приговоренного к расстрелу корчить.

- Вольный больного не поймет, - непонятно к чему замечает Садовник, шаря по карманам в поисках новой ромашки. - Суть дела проста и, как говорит моя индивидуальная нянечка, неизлечимо потенциальна. Сегодняшний день войдет в историю российской милиции, как день спасения мира от внеземной угрозы.

- Опять инопланетяне... - тянет Баобабова и встает, собираясь покинуть столь гостеприимное место, пригревшее нас в эту холодную и тяжелую ночь. - Надоели мне ваши задания. Я лучше пойду настоящих преступников стрелять.

- Прапорщик Баобабова! - Когда есть необходимость, капитан Угробов бывает весьма убедителен. Разве что не в лоб целится, а в ноги. - По сведениям моего личного осведомителя, той самой нянечки, которая за гражданином присматривает, сведения весьма интересные и касаются наших трупов. Давайте послушаем внимательно, а потом будем двери вышибать.

Машка послушно остается. Это у нее в крови, приказы начальства беспрекословно выполнять. Годы муштры и подготовки. И не где-нибудь, а в особом отряде по борьбе с закоренелой преступностью.

- Прошу вас. - Капитан неожиданно для всех превращается в любезность. Даже Садовник от неожиданности закашливается.

- Постараюсь вас не задерживать.

Товарищ с лицом, которого избегает свет, складывает на груди руки, как первоклашка в кабинете у директора, и неторопливо, но выразительно объясняет, зачем он хотел встретиться с нами.

- Как известно не всем, но многим из здесь присутствующих, я являюсь представителем неофициального правительства Земли. Одной из обязанностей оного является поддержание на вверенной нам территории относительной безопасности. Не от внутреннего врага, как вы понимаете, а от внешнего.

- Человечки, тарелки и прочая ерунда, - вклиниваюсь я.

- Спасибо, лейтенант. Совершенно верно. Неофициальное правительство пытается предотвратить незаконную инопланетную эмиграцию, контрабанду из параллельных миров, вывоз земных природных ископаемых, другие мелкие нарушения.

- А что, есть желающие? - интересуется Угробов, который несколько далек от полного знания специфики работы нашего отдела.

- Сколько угодно, капитан. Глазом моргнуть не успеете, как всю Землю стервецы испоганят. Но позвольте, я продолжу. Спасибо. До недавнего времени нам удавалось контролировать ситуацию. Пример тому - работа вашего отдела, созданного, если память не отшибло, по нашей рекомендации.

- На моей территории. - Оставаться в стороне капитану тоже не резон.

- За помещение отдельные благодарности, - кивает Садовник. - А вот за то, что арестовали меня и засадили в психушку, рано или поздно вам, товарищ капитан, придется ответить.

- По газонам ромашки не я обрывал, - парирует Угробов, играя желваками. - Для меня Уголовный кодекс - закон. Валяйте дальше.

- За время моего вынужденного отсутствия работа правительства была несколько дестабилизирована. Источники информации, замкнутые на мне, оказались не у дел. Сведения, очень важные сведения, вовремя не были доставлены, и в результате этого в защитной оболочке Земли образовалась приличная дыра.

- Умно!

Мы с Баобабовой молча слушаем, а вот Угробов спокойно воспринимать информацию не в силах.

- Ты нам улики давай, а не вымыслы, - предлагает он.

- Что вы знаете о виртуальном мире? - Садовник решает выложить на стол все карты. - По глазам вижу, что ничего хорошего. Только поверхностные знания, полученные от подрастающего поколения, прожигающего жизнь в стрелялках, бродил-ках...

- Сопилках, мочилках, - голосом популярного мультипликационного героя продолжает Угробов, но его никто не поддерживает. Мы-то с Машкой не первый день в отделе, понимаем, что Садовник так просто ерунду всякую рассказывать не станет.

- На человечество готовится агрессия со стороны виртуального мира! - гробовым голосом, от которого перестают трепыхаться даже спеленатые санитары, возвещает Садовник. В подтверждение серьезности своего заявления он даже хлопает ладонью по столу.

- Понятно, - говорит капитан. - Бандитский налет, возможно, вооруженный.

К моему удивлению, Садовник соглашается со словами Угробова.

- Совершенно верно. Вооруженное нападение.

Но позвольте для начала небольшой экскурс в историю.

Капитан Угробов мгновенно ставит перед Садовником включенный портативный магнитофон и на всякий случай готовит чистую бумагу с ручкой для записи важных государственных показаний. Садовник напоминает, что встреча неофициальная и он, в случае вынесения темы разговора на широкую общественность, откажется от каждой буквы заявления. Капитан недоволен. Но магнитофон прячет.

- Человечество изобрело виртуальность. Это пятый класс средней школы. Там, в виртуальности, человек делает все, что ему заблагорассудится. Пока что это только робкие шаги. Один на один, так сказать. Если хотите, кровавая игра человечества, в которой он выплескивает свои негативные эмоции. Но не все так просто. Тот мир, о котором я говорю, уже делает ответные шаги. Он посылает в наш мир свои создания, так называемых посланцев.

Баобабова совсем некстати произносит некрасивую рифму.

- Ничего смешного, прапорщик. - Садовник вспоминает о цветах и начинает рвать лепестки. - Мы, люди, сами придумали мир, который нас рано или поздно погубит. Все справедливо. Если мы обращаемся в виртуальность, чтобы сбросить груз проблем, то почему виртуальность не может ответить нам тем же?

Вопрос повисает в воздухе, поскольку я лично компьютер видел только в отделе кадров. А Баобабова молчит, так как все понимает в отличие от нас с Угробовым.

- Объясняю отдельно для лейтенантов и капитанов. Та сторона, пока я только предполагаю, может посылать к нам своих представителей. И, как верно только что заметила Мария, пардон что по имени, не самых лучших своих представителей.

Для меня как для сотрудника отдела "Пи" непонятно одно:

- Что они здесь потеряли?

Садовник щелчком отправляет окончательно оборванную ромашку в дальний угол комнаты, вытаскивает следующую жертву. Первый лепесток падает на стол.

- А что теряют люди, погружаясь на много часов в созданный ими же виртуальный мир? Что движет ими? Безделье, скука, любопытство. Выбирайте, что вам больше нравится.

- Не вижу вокруг ни одного путешественника. - Угробов демонстративно озирается и задерживает свой взгляд на санитарах. Не замечает в них ничего подозрительного и возвращается к нашей компании.

- Догадываюсь, о чем вы думаете, - вздыхает Садовник, нервно расправляясь с цветком. - Думаете, раз они из того мира, из той виртуальности, так все они поголовно монстры, страшилища и ужасные создания?

- А разве не так? - смущается Угробов.

- Ха-ха-ха! - говорит Садовник, и сразу всем становится понятно, что капитан не прав. - Там, смею заметить, тоже не дураки сидят. Уродов посылать не станут. По моим сведениям, к нам забрасывают исключительно высокоподготовленных гостей.

- Вы же сами сказали, что все это лишь предположения, - замечает Машка.

- От предположения до катастрофы один шаг, Дорогуша. А вот пистолетиками перед моим лицом махать не надо. Я еще много интересного про пришельцев могу рассказать.

- Легко переловим, пересажаем, - убеждает всех Угробов.

- Было бы легко, не сидел бы я сейчас с вами. - Садовник прикрывает ладошкой и так прикрытое тьмой лицо. - Давайте я расскажу вам одну занимательную сказку. А вы сами решите - верить в нее или нет. Машенька, дай еще сигаретку. Когда началась эта трагическая история, никто точно не знает. Первые виртуальные гости пробирались к нам исключительно ради ознакомления с художественными достопримечательностями. На мир посмотреть, но себя не показывать.

- Через виртуальные врата перли? - предполагает Угробов, но Садовник от добровольного помощника отмахивается.

- Поначалу проникали единицы, - продолжает он, - далеко от дыры...

- От врат, - напоминает капитан.

- Далеко от врат, уговорили, не отлучались. Слабая и ненадежная техника, сами понимаете. Но с каждым разом дальность проникновения становилась все больше, а желание показать себя все сильнее. Представители той стороны уже не хотели ограничивать себя наблюдательными функциями. Имея на вооружении неограниченный военный потенциал, который мы им сами же и предоставили, гости выбрали один крупный город для своих игр.

- Интересненько, - капитан до синевы растирает щетину.

- Я поняла! - восклицает Баобабова, крепко хлопая себя по тщательно выбритой голове. - Мы стреляем их там, а они приходят к нам и развлекаются здесь?

А я думал, Баобабова молчит, потому что все знает и понимает.

- На сегодняшний день все именно так и обстоит. Если в самый начальный период проникновения гости резвились в нашем городе, догоняя и истребляя друг друга, то сейчас они пошли дальше. Предметом их охоты стали мы, люди. Раньше это были считанные единицы, сейчас уже группы. И если сведения неофициального правительства верны, то в данный момент времени готовится крупномасштабная вылазка, целью которой является полное завоевание человечества.

- Подожди, - останавливает рассказчика Угробов, - а эти вот... гости твои, они просто так друг в друга стреляли? Отрезанием голов случаем не баловались?

Садовник многозначительно ухмыляется:

- Я простой человек, лечащийся в простой клинике. Мне ваша уголовщина неизвестна. Может, и с головами баловались, но у меня пока такой информации нет. Мои предположения основываются на косвенных данных, на показаниях не совсем здоровых очевидцев - да вы сами их читали. Я работаю, но результатов мало. Вопросы есть?

- Есть. - Капитан завелся так, аж дрожит. След небось почувствовал. - Значит, гости, когда им надоело друг за другом гоняться, решили на людей переключиться?

- Вроде бы так. Но я не совсем уверен, поэтому и попросил встречи со своими подопечными из отдела "Пи". Дабы подтвердить или опровергнуть выводы неофициального правительства и, в случае утвердительного ответа, сделать все возможное, чтобы спасти человечество.

- Так чего же мы сидим?! - рявкает Угробов, передергивая затвор табельного оружия. - Требую немедленно сообщить о готовящемся нарушении в компетентные органы, отловить банду и покончить с данным проявлением нездорового бандитизма раз и навсегда.

- А кто нам поверит?

Вопрос Садовника застает капитана врасплох. Поверить в только что услышанное тяжело. Если он, капитан, хоть как-то знаком с отдельными результатами нашей с Баобабовой работы, то все остальное человечество только посмеется над призрачной угрозой.

Табельное оружие возвращается на место, в кобуру под мышкой капитана.

- Человечество само породило болезнь, которую не хочет замечать. Знаете, это как мать, не желающая верить, что ее сын последний негодяй и преступник. - Слова Садовника сухи и безжалостны. - Да это и не нужно. Представьте, что станет с людьми, узнай они о еще одной неприятности? Поголовная паника, взаимная неприязнь, увеличение самосудов над подозрительными индивидами. Ведь отныне каждый из нас является мишенью. И вы, капитан. И вы, лейтенант. И даже вы, прапорщик. Агрессия может начаться в любую минуту. Именно поэтому медлить не только невозможно, но и преступно.

- Что же делать?