Чтение 14–й страницы книги ~Античные хроники~

В том, что пиратский корабль идет прямехонько к дрейфующему железному киту, сомнений не возникало, и окончательно эти сомнения развеялись, когда Агамемнон увидел среди толпившихся на борту судна головорезов знакомую зверообразную физиономию.

В развевающемся плаще из волчьих хвостов на носу пиратского корабля стоял собственной персоной Конан Киммериец. В могучих руках Конан сжимал длинный меч, которым он рассчитывал отсечь наглым грекам головы.

- Вот же сволочь! - зло прошипел Агамемнон.

- Что там еще такое? - всерьез забеспокоился Аякс.

- Варвар вступил в сговор с морскими пиратами.

- Как?!

- А мне откуда знать? Заплатил им, наверное. Знаешь, этот киммериец хуже геморроя, почему ты его тогда на краю земли не пришиб?

- Да я старался как мог, - начал оправдываться Аякс. - Просто его конь немного смягчил удар моей верной дубины, мир ее праху.

Агамемнон еще немного полюбовался этой наивной обезьяной, после чего отпустил удивительный прибор, который тут же, сложившись, поднялся к потолку.

- Ну что? - весело спросил Аякс. - Разомнемся немножко перед возвращением на твою родину? Агамемнон, что скажешь?

- Довольно глупое решение возникшей проблемы, - донеслось от дверей.

Герои обернулись.

В дверях стоял Эвр.

Восточный ветер зловеще улыбался:

- Я вижу, вы даром время не теряли. Подводную лодку Посейдона к рукам прибрали. Молодцы. Далеко пойдете.

- Да мы... это... гм... - смутились герои.

- Ладно-ладно, что с колесницы упало, то пропало. Было наше - стало ваше, так ведь? А тут пираты еще эти. Сейчас мы с ними быстро разберемся.

Бог ветра ловко забрался на высокий черный трон и, дернув какие-то рычаги, привел железного кита в движение. Вода вокруг подводной лодки забурлила. Огромное колесо на хвосте медленно завращалось, разрывая опутавшие его водоросли.

- Как же она там разворачивается? - Эвр резко дергал скрипящие рычаги.

Аякс с Агамемноном в ужасе пятились к выходу.

- А, ладно, - беззаботно рассмеялся восточный ветер, - идите за мной...

Пара поворотов, узкий коридор, и герои оказались в новом помещении, вдоль стен которого стояли странные вытянутые сосуды.

- Берите торпеду. - Эвр небрежно указал на один из вытянутых сосудов, и греки послушно приподняли ближайший.

Странный цилиндр оказался на удивление гладким и неимоверно тяжелым.

- Эй-ей, балбесы, полегче, а не то мы все вместе взлетим на воздух, - закричал на них Эвр. - То-то фейерверк будет.

Услышав об угрозе "взлететь на воздух", герои слегка задрожали.

- Не боись! - Прямо в стене бог ветра небрежно открыл круглое отверстие. - Засовывайте ее сюда, сейчас как шарахнем!

Гладкий цилиндр благополучно вошел в гнездо.

- А как же мы будем целиться? - спросил Агамемнон, сообразив, что перед ним боевая божественная машина, работающая по принципу греческой баллисты.

Просто, в отличие от баллисты, она метала не камни, а эти непонятные штуки, которые Эвр обозвал странным словом "торпеда".

- Целиться? - Восточный ветер снова рассмеялся. - Не нужно никуда целиться, торпеда сама найдет корабль. Возвращайтесь в рубку, сейчас грохнет.

Закрыв круглое отверстие в стене плоской заслонкой, Эвр с силой дернул за длинную цепь, высовывавшуюся из узкой прорези чуть ниже гнезда с торпедой.

Железный кит вздрогнул, герои со всех ног бросились в главное помещение подводного судна Посейдона.

Агамемнон жадно припал к волшебному окошечку свисавшего с потолка прибора. Но, к сожалению, опоздал. Вместо пиратского судна на воде уже плали бесформенные обломки. Оседлав толстое просмоленное бревно, следом за железным китом греб своим длинным мечом Конан Киммериец. Агамемнон не слышал того, что варвар в исступлении кричал уплывающей подводной лодке, но его (варвара) слова вполне можно было прочесть по перекошенным злобной гримасой губам.

- Носатые! - ревел непотопляемый преследователь. - Я иду за вами!

"Хорошее качество - упорство, - подумал Агамемнон, - если "бы оно еще не соседствовало с тупостью..."

Воистину жизнь непредсказуемая штука.

Во всяком случае, никто бы не смог разуверить Агамемнона в одном его твердом убеждении, а именно в том, что у всемогущего Рока прекрасно развито чувство юмора.

* * *

- Извиняюсь, но я снова вынужден на время отлучиться, - заявил Эвр, довольно потирая ладони. - Эх, как мы им вмазали!

- Секундочку, - возразил Агамемнон, - это что ж получается - ты бросишь нас здесь одних?

- Успокойтесь, - восточный ветер ободряюще подмигнул перепуганным героям, - я включил на подводной лодке автопилот, задав курс к нужной вам земле.

- Что ты включил? - Греки очумело переглянулись.

- Ну, это долго объяснять, это... мм... особая штука, управляющая железным китом. Вон видите тот черный ящичек в углу - это и есть автопилот.

Аякс судорожно сглотнул, ибо совсем недавно ковырял этот ящик мечом, страстно желая посмотреть, что там внутри.

Понятное дело, бог ветра не знал об этом.

- Короче, еще увидимся, - весело бросил Эвр, направляясь к железной лестнице, чтобы подняться на спину кита.

- Агамемнон, - осторожно позвал Аякс, когда восточный ветер скрылся из виду.

- Ну чего тебе? - склочно отозвался царь, крутя так понравившийся ему прибор с окошком.

- Я должен тебе кое в чем признаться...

По спине Агамемнона пробежал нехороший холодок:

- Так, говори.

- По-моему, я сломал наш... э... э... автопилот. - КАК?!!

- Ну, я немного поковырял его мечом, и там что-то... слегка хрустнуло, - смущенно пояснил могучий герой.

Агамемнон побледнел, затем позеленел, после чего его лицо приобрело болезненный желтоватый оттенок.

Аякс испуганно отшатнулся от приятеля.

- Я тебя еще не убил только потому, что мы вместе сражались... то есть тьфу ты... гуляли под Троей, - хрипло прорычал Агамемнон, и в глаза его в этот момент было страшно смотреть...

Куда теперь плыл железный кит Посейдона с неисправным автопилотом, было известно, пожалуй, лишь одному всемогущему Року.

Агамемнон все-таки рассчитывал, что рано или поздно Эвр разберется со своими делами и разыщет их, хотя было совершенно непонятно, зачем восточному ветру помогать смертным.

Неужели они настолько дружны с Софоклюсом (в смысле Эвр и сумасшедший историк. - Авт.)?

Неужели бог ветра действительно решил исполнить просьбу этого лживого писаки?

И вправду странные дела творились в Аттике.

- Интересно, а что делает сейчас варвар? - задумчиво спросил Аякс, сидевший в углу рубки. Агамемнон на всякий случай связал его по рукам и ногам. - Может, акулы его сожрали?

- Как же, сожрут они его, - кисло усмехнулся Агамемнон. - От него так воняет, что небось вся рыба в пределах десяти стадиев дохнет.

- Что ж, в этом есть своя выгода. - Аякс поднатужился, пытаясь разорвать крепкие путы. Тщетно.

- Всегда еда есть, так сказать, деликатесная морская пища... Слушай, дружище, развязал бы ты меня, а?

Агамемнон хмуро промолчал.

- Ладно, тогда я прочту тебе свою новую элегию "Крылья Эвра".

- Хорошо-хорошо, - встрепенулся Агамемнон, - уже развязываю.

И он быстро освободил героя.

Аякс с наслаждением размял затекшие мышцы.

- Но стихотворение я тебе все равно прочту, - довольно сообщил он, - правда, не это, а другое. Вот послушай:

Наш путь домой опасен и суров.

Герой Аякс без лишних слов

Сразился с монстром Посейдона.

Железного кита он потопил,

Чудесное вино он после битвы пил.

- Кто чудесное вино пил? - не понял Агамемнон.

- Я конечно, - гордо подтвердил Аякс.

- Но по твоему стихотворению это непонятно. - Царь скучаюше зевнул.

- Что непонятно?

- Непонятно, кто вино пил - ты или железный кит.

- Да я, я пил... - разозлился Аякс, - что тут еще непонятного?

- А может быть, вы вместе вино пили? - продолжал прикалываться над другом Агамемнон.

- С кем это?

- Ну, с китом после битвы. По-моему, так намного поэтичней. В стиле прочих твоих произведений на грани умопомешательства.

- Да иди ты, Агамемнон, к сатиру. - Обиженный Аякс демонстративно отвернулся от приятеля...

А железный кит продолжал бороздить океан, приближаясь к ведомой лишь сломанному автопилоту загадочной цели.

Что и говорить, затянулось возвращение домой Агамемнона, сильно затянулось. И, надо сказать, ничего хорошего в этом не было. Чем дольше отсутствовал на родине царь, тем больше была вероятность Того, что коварная Клитемнестра устроит своему муженьку по его возвращении домой какую-нибудь подлость.

Понимал это Агамемнон, но ничего поделать не мог. Видно, угодно было всемогущему Року царя по морю погонять, как Одиссея какого-нибудь хитроумного.

Не хотелось Агамемнону судьбу своего приятеля повторить. Слишком хорошо он еще помнил, как отплатила своему благоверному взбалмошная Пенелопа. Какой сюрприз Одиссею преподнесла она, когда тот вернулся в Итаку. А внезапное обретение биологического отца окончательно его доконало.

Оттого, наверное, бедняга с собой при помощи кузнечного молота и покончил.

Страшная судьба.

Не желал Агамемнон себе такой участи. Но все, так сказать, в руках Рока. Предначертанной тебе планиды из книги судьбы не вымарать. (Что за упаднические настроения? - Редактор.)

- Ну, что там видно? - осторожно поинтересовался изнывавший от скуки Аякс.

Агамемнон, который не отрывал глаз от волшебного окошка, неприязненно скривился:

- Да и идиоту теперь ясно, что мы не ко мне на родину плывем.

- Это как же ты, интересно, определил?

- Как-как - земля близко.

- Что?! - Аякс оживился и, оттолкнув приятеля, сам припал к волшебному окошку.

Да, сразу было видно, что это не родина Агамемнона. Хотя Аякс никогда и не был в его царстве. Черные мрачные скалы на горизонте, о которые разбивались мощные волны прибоя, никак не могли быть обиталищем приличных людей.

- Куда это мы заплыли? - спросил Аякс, почесывая медный шлем.

- А вот это тебя надо спросить, - вспылил Агамемнон. - Ведь это ты... ящик раскурочил, дурья башка... Хорошо, если Эвр вспомнит о нас и вовремя придет на выручку...

Тем временем железный кит Посейдона стал медленно сбрасывать скорость. Длинные рычаги у черного трона сами собой задвигались, и кит принялся разворачиваться, дабы осторожно пристать к опасному берегу.

- Ох, чует мое сердце, напоремся мы сейчас на скалы, - отчаянно прошептал Агамемнон, размышляя, не самое ли время придушить придурка Аякса.

Что так, что этак, а ждет их у берегов неизвестной земли гибель. Так почему бы не разделаться с виновником этого несчастья прямо сейчас?

Но не мог Агамемнон поднять руку на Аякса, ибо связывало их нечто большее, чем опасные и увлекательные путешествия по Греции. (Э... вы только не подумайте ничего плохого. - Авт.)

Их связь была прочнее не поэтому. Единили их общие многочисленные пьянки, а это, братцы, очень многое в Древней Греции значило.

Кровными братьями становились герои после многочисленных винных возлияний. Кто с кем когда и сколько пил очень в то время важно было. Сказать: "Я квасил с царем Агамемноном в Пелопоннесе" значило сразу очень сильно возвысить себя в глазах собеседника.

Например, немногие в Аттике могли похвастаться, что они пили вино с самим Одиссеем (и это несмотря на слухи о том, что царь Итаки за всю свою короткую, но бурную жизнь успел выпить с каждым совершеннолетним греком). Если кто и заявлял, что он заливал за воротник с хитроумным сыном Полифема, то этот человек пользовался везде уважением и почетом. Двери дворцов великих царей были открыты перед счастливцем, в спальнях самых роскошных греческих красавиц сей благородный муж был всегда желанным гостем.

Гм...

Но мы слегка отвлеклись.

В общем, хотя и мелькнула у Агамемнона весьма полезная мысль придушить своего явно не совсем нормального спутника, но от этой мысли царю тут же пришлось отказаться. А почему - об этом говорилось выше. Да и жалел Агамемнон Аякса: у любого бы крыша поехала после таких мощных сотрясений мозга, которые перенес многострадальный котелок могучего героя. Ведь и в детские годы, еще до рокового пробития головой крепостной стены Илиона, несчастный Агамемнон часто трескался обо что-нибудь своим лбом.

Голова вообще была его особо слабым местом, как пята у Ахиллеса.

То под колесницу, бедняга, попадет, то с балкона какой-нибудь распутной дамы на Аргосе шлепнется, то вообще себя в каком-нибудь питейном заведении Аттики забудет, под столом скажем. А прочие посетители знай его голову пинают, проходя мимо. Да и не со злости пинают. Аякс-то ростом был под три (современных) метра. Как завалится в древнегреческой забегаловке, так большую часть. помещения и займет...

Такие вот дела.

Наконец железный кит совсем остановился ц, судя по лязгающим звукам где-то глубоко в его утробе, бросил якорь.

- Умная тварюка, - похвалил божественную машину Агамемнон, с тревогой всматриваясь в черные скалы неизвестной земли.

Аякс со счастливым выражением на физиономии полировал маленькой тряпочкой любимый боевой рог.

- Значит, расклад такой, - громко заявил Агамемнон, - по твоей, Аякс, вине мы крупно влипли. Зашвырнуло нас к сатиру на кулички. А жрать в этой железяке, как ты понял, нечего. Из этого следует, что мы должны выйти на берег этой мрачной земли и поискать там что-нибудь съестное. В противном случае нас может поразить такой нехороший, но очень распространенный среди мореплавателей недуг, как каннибализм.

- Отчего же нехороший? - удивился Аякс, странно скаля кривые зубы. - Довольно обычная болезнь. В Аттике и дня не проходит, чтобы кого-нибудь не съели - если не капитана, то какого-нибудь юнгу. Обычное дело.

Агамемнон испуганно вытаращился на друга, но вслух комментировать слова Аякса не стал из-за глубокой нецензурности комментариев.

- Эвр вернется один сатир знает когда, - после небольшой паузы продолжил Агамемнон, - если он вообще когда-нибудь к нам заглянет. Следовательно, просто сидеть внутри кита и ждать, пока кто-то из нас кого-то съест, нет смысла.

- Почему это нет смысла? - спросил Аякс. Агамемнон непроизвольно вздрогнул.

- Ты как хочешь, - осторожно добавил он, - но я спускаюсь... гм... или, правильней сказать, поднимаюсь на сушу. А ты можешь остаться здесь и окончательно раздолбать вон тот черный ящичек в углу.

- Да ладно тебе, Агамемнон, - улыбнулся Аякс, и хищное выражение заправского людоеда на его лице сразу же улетучилось. - Вместе пойдем, хотя кажется мне, что ни хрена съестного мы здесь не отыщем, а найдем мы лишь новые сатировы проблемы на наши головы...

Отчасти могучий герой был в чем-то прав.

Глава 4

В ЗЕМЛЯХ ЛЕСТРИГОНОВ

Выбрались великие герои из железного кита, смотрят, а умная посудина аккурат в маленькой бухточке пришвартовалась, до каменистого берега рукой подать.

- Э, нет, - заявил Аякс, потягивая затекшую спину, так как в подводной лодке ему все время приходилось ходить на полусогнутых, - купание сегодня в мои планы не входит.

Агамемнон тихо выругался и слегка наподдал приятелю коленом под зад. Аякс охнул и с грохотом (напоминаю, он был в доспехах. - Авт.) съехал по округлому борту кита в бурлящую воду.

- Тону!! - истошно завопил могучий герой. - Мамочка, я сейчас утону...

Демонстративно скрестив руки на груди, Агамемнон с ледяным спокойствием наблюдал за барахтающимся в море Аяксом.

Сие представление длилось около десяти минут, пока до вдоволь наплескавшегося в холодной воде могучего героя наконец дошло, что он барахтается на мелководье: вода едва доходила Аяксу до колен.

Дабы окончательно не потерять лицо, могучий герой сделал вид, что он просто решил искупаться.

- Да, - сказал он, оправляя растрепавшуюся бороду, - водичка здесь что надо. Как я, однако, отлично сполоснулся. Агамемнон, а ты не хочешь окунуться?

- Окунуться? - Густые брови Агамемнона поползли на лоб. - Я, пожалуй, помою в этой луже сандалии.

Добравшись до берега, горе-путешественники скептически осмотрелись. Пейзаж вокруг был что надо. Остров циклопов по сравнению с ним мог показаться Елисейскими полями (не современными, боже упаси! - Авт.). Черные-черные скалы, черная-черная каменная земля... что там еще было черное? Ну, чайки были черные - на это герои обратили внимание в первую очередь.

- Что ж, - сухо произнес Агамемнон, - давай-ка попробуем забраться вон на ту скалу и с ее высоты осмотреть окрестности. Надеюсь, они будут выглядеть более оптимистично, чем берег.

М-да, одно дело сказать, и уж совсем другое дело-задуманное выполнить. Особенно с таким помощником, как Аякс, сын Оилея.

- Слушай, Аякс, напомни мне, кто был твоим отцом? - спросил Агамемнон, когда могучий герой в третий раз с разбегу врезался в скалу головой, желая доказать приятелю, что без проблем сможет на нее взбежать.

- Мой отец? - Могучий герой задумался. - По-моему, он спортсменом был. Во всяком случае, так мне рассказывала моя покойная мама, пока ее немейский лев не сожрал.

- Какой лев? - несколько опешил Агамемнон.