Чтение 14–й страницы книги ~Последний завет~

- Я? Н-нет, - не понимая, куда клонит охотник, ответил Франц. - На Базе мне приходилось вскрывать трупы, это входило в общий курс обучения. Но почему ты...

- Тогда за мной! - скомандовал Герман.

Франц следом за охотником прошел в следующую комнату и испуганно ойкнул. Свет химфонаря открыл его взору широкую кровать, на которой лежало два иссохших мумифицированных тела. Мужчина и женщина. Даже после смерти мертвые держались за руки. Лица их были ужасны, провалы глазниц зияли в тусклом свете фонаря.

- Что их убило? - Франц и сам не заметил, как перешел на шепот.

- Может, радиация, а может, болезни. Они лежат здесь с самых Черных веков, если не с Последней войны, - проговорил Дуго, который неслышно вошел в комнату и теперь стоял пороге. - Я думаю, это жилище - не лучшее место для ночевки. Давай не будем тревожить мертвых, Герман.

Охотник кивнул, снял со стола большую полинявшую скатерть и осторожно накрыл мертвых.

- Не будем их беспокоить, - сказал он, - сейчас только проверю, что в той комнате.

Герман толкнул створку двери, и она с протяжным скрипом отворилась. Услышав этот звук, Франц едва не вскрикнул. Охотник заглянул в следующую комнату. В окно задувал промозглый ветер и влетали брызги бивших по подоконнику тяжелых капель. Пока они бродили по дому, на улице начался сильный ливень. Они тихо, словно опасаясь нарушить сон давно умерших людей, покинули мертвое жилище и, пройдя узким коридором, остановились в комнате с выбитой дверью. В отличие от предыдущей квартиры здесь царил хаос и беспорядок. Мародеры все же отважились сюда заглянуть.

Пока Герман и Франц готовили лежаки, Густав собрал разбитую мебель и разжег на полу квартиры небольшой костер. Окно было разбито, и дым безо всякого труда находил путь наружу.

- А огонь не заметят? - осторожно спросил Франц.

- Кто? - Герман расстелил одеяло.

- Ну не знаю...

- Тогда зачем спрашиваешь? В округе никого нет, не паникуй.

- Что, и стражу не будем выставлять?

- Не будем. Поверь моему чутью, я знаю, когда стоит паниковать, а когда можно спокойно дрыхнуть.

Франц удовлетворился этими объяснениями, он успел заметить, что любую опасность Герман чувствует за версту. Они перекусили сухими пайками, и Густав, отчаянно зевая, объявил, что ложится спать. Госпитальер укутался в одеяло и затих, Герман улегся на пол, подложив руки под голову, и поглядел на Дуго, который стоял у окна, вглядываясь в ночной мрак Заметив, что стал предметом пристального внимания, он проговорил:

- Не спится.

- Сегодня был тяжелый день, Пилигрим. Лучше поспать, - сказал Герман.

- Высплюсь завтра на Базе Госпитальеров.

- Ну как знаешь, - пробурчал Герман, поворачиваясь на бок.

Ночью случилась гроза, и раскаты грома разбудили Германа. Охотнику "посчастливилось" улечься возле самого окна, и холодный дождевой ветер, казалось, задувал даже под одеяло Он приподнялся, прогоняя остатки сна, и увидел, что костер все так же горит, а Пилигрим сидит у огня и изучает какую-то книгу. Он осторожно, чтобы не разбудить спящего неподалеку Франца, встал, перешагнул через храпящего на все лады Густава и подошел к Дуго. Пилигрим оторвался от книги, приветливо кивнул и, помусолив палец, перевернул страницу.

- Что это у тебя? - дабы поддержать разговор, спросил Герман.

- Ты читать умеешь? - не спуская взгляда со страниц, спросил Дуго.

- Умею.

- И чего тебе не спится-то? - ворчливо пробормотал Пилигрим и неохотно протянул книгу.

Книга была небольшой. В два пальца толщиной. Обложка из черной кожи. На ней сильно стертые буквы - золотое тиснение, складывающееся в слова.

- "Последний Завет", - прочитал Герман и только после этого заметил на обложке маленький значок клана Мегаников. - На кой тебе библия этих фанатиков? Это же их библия, я прав?

- Интересуюсь ради любопытства, - Пилигрим небрежно пожал плечами, - тут можно найти много забавного.

Герман открыл книгу, пролистал пожелтевшие от времени страницы, наугад нашел фразу: "...ибо тени не дремлют и ждут, когда адово пекло вновь воцарится на земле и смете: детей Его".

- Забавно?! Ну да. - Он вскинул брови. - Всегда думал, я оригинальное чувство юмора, но ты, похоже, меня переплюнул. Скажи, Дуго, зачем читать такой бред? Вон в соседнем помещении сколько книг. Хочешь, принесу десяток?

- Нет, спасибо. Мне интересна именно эта книга, - сказал Пилигрим с таким серьезным выражением лица, что Герман задумался: не придерживается ли он той же религиозной концепции, что и Меганики?

Он уставился на Дуго, внимательно вглядываясь в его суровое лицо.

"Да нет, этого просто не может быть", - подумал Герман.

- Ну как знаешь. - Он вернул книгу Пилигриму, потеряв разом всякий интерес к "Последнему Завету". - Только смотри не сойди с ума от этого бреда. По мне, так лучше ее сжечь к чертовой матери, и все дела.

- Не беспокойся за меня. Ты куда?

- Пойду отолью, - соврал Герман и, взяв в руки еще не погасший фонарь, вышел из комнаты.

Он прошел по коридору, остановился возле выбитой Густавом двери, поколебался и вошел в квартиру. Говорить Дуго, куда и зачем он пошел, Герман не хотел хотя бы потому, что пришлось бы что-либо объяснять, а ему было откровенно лень это делать. Если уж говорить начистоту, то разведчику очень хотелось спать, но врожденное любопытство пересилило сон. Он прошел мимо кровати, где, накрытые скатертью, ставшей погребальным саваном, лежали мертвые. Вошел в комнату, где пол из-за капель, задуваемых ветром, оказался мокрым от дождя. Возле самого окна стояло то, что еще несколько часов назад привлекло его внимание. Эта штука - маленькая квадратная коробка с двумя яркими, полупрозрачными желтыми полосками называлась радио. У Старого Кра была точно такая же довоенная игрушка, и он называл ее "вечным радио". Из-за мощных солнечных батарей хитроумному прибору практически не требовалось электричество или другие элементы питания. Вполне хватало энергии солнца. Так что радио, несмотря на многие годы, вполне еще могло работать, к тому же оно стояло у окна, и батареи, если они, конечно, еще были целы, могли заряжаться от солнечных лучей. Другое дело, что все равно ничего не услышишь. Уже лет двести радиоволны молчали. Старый Кра использовал треск помех, доносящийся из радио, в качестве хорошего собутыльника. Все время молчит, шумно дышит и самогоном поделиться не просит.

Германа попросту разбирало любопытство: а работает ли этот прибор? Он подошел к окну, выглянул на улицу. Дождь все лил, но раскаты грома отдалились, и ночные небеса лишь угрожающе ворчали.

Охотник коснулся черного пластика, провел ладонью по гладкой поверхности, стер дождевые капли, нашел рычажок, нажал. Ничего не произошло, и он разочарованно прищелкнул языком. Ради очищения совести покрутил колесико громкости. Динамик неожиданно затрещал, захрипел, и по комнате разнесся треск. Радиопомехи, и ничего больше. Поскольку Герман - не Старый Кра, появление радиопомех не могло его обрадовать, и все же всегда приятно обнаружить целый работающий аппарат, пусть и совершенно бесполезный.

- Работаешь, с-стерва! - счастливо изрек Герман, словно он собственноручно собрал этот хитроумный прибор из далекой ушедшей эпохи.

Он прокрутил колесико настройки, но по всей линии цифрового бегунка был слышен то усиливающийся, то вновь затихающий статический треск. Герман нашел еще какую-то кнопку. Нажал. Треск стал тоньше. Табло из желтого стало зеленым. Цифры изменились. Герман прогнал бегунок настройки в обратную сторону. На одной из отметок треска не было, а слышались повторяющиеся через каждые пять секунд звуки: Пим-м-м... Пим-м-м... Ради интереса с минуту Герман послушал эту волну, а затем вновь включил настройку. Бегунок добежал до конца, и цифры остановились. Вновь нажатие кнопки - зеленое табло стало желтым. Еще раз - желтое стало зеленым. Решив, что от радио больше ничего не добьется, Герман вздохнул и отошел от окна, даже не потрудившись выключить бесполезный прибор. Скоро энергия иссякнет, и аппарат замолчит сам собой.

На дальней стене комнаты охотник увидел висящую картинку. Герман подошел поближе, поднес фонарик, чтобы разглядеть детали. Голография, заключенная в магнитную рамку. С картинки на него смотрели молодые мужчина и женщина. Держатся за руки. Улыбаются и кажутся такими счастливыми...

- Волк, как слышишь меня? - Голос заставил Германа резко обернуться и схватиться за нож.

- Слышу тебя, Енот.

- Поднимайся еще на восемьдесят. Конец связи.

- Понял тебя. Конец связи.

Только теперь Герман понял, что голоса, усиленно сдобренные треском помех, текут из радиоприемника. Он подлетел к аппарату, склонился над ним. На зеленом табло горели те же цифры, что и в тот момент, когда он оставил радио в покое. Кто-то говорил! Он явственно слышал чьи-то голоса! Перекличка каких-то Волков и Енотов!

- Что еще за зверинец? - пробормотал Герман и стал напряженно вслушиваться в треск динамика.

Минут пять ничего не происходило, и Герман начал подумывать, что все слышанное - плод его воображения, но затем вновь раздался бодрый, молодой голос:

- Хорошо летим, а?

- Да, только ни черта не видно, - прозвучал ответ.

- По приборам, дружище, по приборам.

- Да по мне, так хоть и вслепую. Первый засмеялся.

- Когда у нас дозаправка, Волк?

- Минут через двадцать, судя по летному журналу.

- Так, ребята, в двадцати километрах от нас центр грозового фронта, - раздался третий голос. - Сбрасывайте скорость и следуйте дальше через квадрат сорок два.

- Понял тебя, Орлан.

- Ну, кто ждет завтрашнего дня? - снова зазвучал голос второго.

- Все. А особенно десантники у меня в брюхе, - ответил третий.

- Ух, повеселимся! Нет ничего лучше, чем боевой вылет!

- А ну заткнулись! - В разговор внезапно влез кто-то сиплый и донельзя простуженный. - Какого хрена используете открытую частоту?!

- Да кто нас услышит, герр майор? - обиженно и несколько испуганно спросил второй.

- Заткнулись, я сказал! Конец связи! - резко бросил голос.

Повисла оглушительная тишина. В надежде вновь услышать странные голоса, Герман просидел возле радиоприемника целый час, но теперь из аппарата доносился только бесконечный треск помех...

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

ПУСТЬ СУЩЕСТВА, КОТОРЫЕ НАЗЫВАЮТ СЕБЯ ЛЮДЬМИ, ГОВОРЯТ:

И воспоет Рог, и спустится Он с лазурных небес в белых одеждах и придет к тем, кто пережил Черные века. Будет Он ласков и добр, глаза Его будут лучиться светом, а одежда пахнуть вереском. И наградит Он детей своих за их веру и стойкость. И больше всех воздается тем, кто хранил детей Его от мора и сомнений. И заберет он носящих красный крест в небеса - в вечное блаженство райских кущ.

ВНЕМЛИТЕ ГЛАСУ ЧИСТОГО РАЗУМА:

И воспоет Рог, и спустится Он с потемневших небес и придет к теням, обманом и по дьявольскому наущению пережившим Черные века. Будет Он безжалостен и непреклонен, глаза Его будут темны, а одежда пахнуть дымом. И накажет Он теней за их служение Тьме и зло, причиненное Его детям праведным. И больше всех накажет тех, кто хранил теней, не делая разницы меж ними и истинными детьми Божьими. И сдерет он с тех, кто носит на теле своем красный крест, кожу и плоть и вырвет Он им языки. И вскричат они, беззвучно открывая рты, взывая к Антихристу, но не услышит Тьма мерзких слуг своих. И отправит Он души тех, кого именуют Госпитальерами, в Нижние пределы - кромешный огненный ад.

Последний Завет. Книга Нового мира. Послание заново рожденным. Ст. 70

Герман решил вернуться в комнату, где спали остальные, только когда в радио полностью иссякла энергия и не стало слышно даже треска помех. Шатаясь от усталости, он прошен по темному коридору. В доме царила зловещая тишина, какая бывает только ночами в давно умерших городах. Такая тишина не похожа на кладбищенскую, но есть в ней нечто схожее и угрюмое. Почему-то все время кажется, что тишина - вот прервется диким воплем тысяч и тысяч людей, когда-то живших в этом городе и погибших в гекатомбе Последней войны.

Держа перед собой химфонарь, Герман заглянул в ближайший дверной проем: из темноты выступили очертания стенного шкафа, на котором в беспорядке была свалена запыленная, изъеденная временем рухлядь...

Где-то в отдалении послышался слабый неясный шорох. Герман решил не придавать ему значения - сил идти и проверять, кто или что шевелится во мраке, у него не было. Скорее всего, это ветер треплет обрывки целлофана, которым в далеком прошлом кто-то из жильцов прикрыл разбитое окно.

Герман вспомнил, как осторожно заклеивала окно в их комнате Альба, как аккуратно она проводила ладонью по сгибу цветного целлофана и, слегка наклонив голову, улыбалась тому, как красиво выходит. Охотник решительно отогнал видение. Воспоминания не приносили ничего, кроме болезненных уколов прямо в сердце.

Чувствуя, что глаза у него слипаются, Герман вошел в комнату. Костер погас, Дуго спрятал религиозную книгу и давно спал. Но стоило Герману войти, как Пилигрим тотчас проснулся и рука его метнулась к пистолету. Слух у Дуго остротой не уступал кошачьему. Увидев, что это не враг, Дуго недовольно пробурчал что-то и убрал оружие. Разведчик усмехнулся, улегся на пол, закутался в одеяло и провалился в сон без сновидений...

Проснулся он оттого, что на лестнице кто-то был. Неясный прежде шорох теперь стал вполне отчетливым. Герман взялся за арбалет и приподнялся с лежака. Дуго не спал, он прижал палец к губам и махнул рукой - пошли.

Они выбрались из комнаты, следуя в ту сторону, откуда раздавался шорох.

Герман сделал Дуго знак, призывая остановиться. Он коснулся запретного и принялся сканировать пространство лестницы. Ничего. Тишина... Значит - это не люди...

Они двинулись дальше. Шорох становился все отчетливее.

На лестнице копошился десяток маленьких серых зверьков. Как только объявились Герман и Дуго, следопыты кинулись врассыпную.

- А черт! - выругался охотник, всерьез подумывая о том, чтобы расчехлить маузер и начать расстреливать гадких любопытных тварей. Но это было бы уже слишком. Ни один грызун не стоит того, чтобы тратить на него драгоценные патроны.

- Я чувствую, выспаться мне сегодня не дадут, - расстроено почесал бороду Дуго. - То ты, то следопыты. Идем спать, скоро рассвет.

Герман кивнул:

- Ох и не нравятся мне эти твари, чует мое сердце, не к добру они за нами прутся...

- В тебе говорит суеверие, друг мой, - сказал Пилигрим, - это идет еще с тех времен, когда с появлением грызунов в кланы приходили болезни, тогда люди умирали сотнями, у любого теперь крысы вызывают негативные эмоции, а между тем следопыты вполне безобидны. Только погляди на них. Они проявляют любознательность и дружелюбие.

- Не знаю, - буркнул Герман и дотронулся до кобуры, - ничего не могу с собой поделать. Чувствую, что, если увижу их еще хотя бы раз, сдержаться не смогу...

Когда они вернулись в комнату, навстречу им вышел Франц.

- Что случилось? - спросил он. - Я проснулся, а вас нет.

- Иди спать, - сказал Герман, - ложная тревога...

Отчаянно зевая, охотник разлепил веки, встал с лежака, подошел к окну и выглянул наружу. Было еще очень рано, прохладный утренний воздух задувал из-за разбитого грязного стекла клочья серого тумана. Дождь кончился, но в воздухе пахло сыростью, а небо кое-где оказалось затянуто облаками. Вдалеке Герман увидел несколько темных туч и подумал, что с погодой им не повезло, - скоро наверняка опять польет как из ведра.

Из-за возни с передатчиком, а затем из-за "охоты" на любопытных зверьков Герман совсем не выспался и теперь был на весь свет. Он отвернулся от окна и только сейчас почувствовал восхитительный и манящий запах жареного мяса.

- С добрым утром, - поприветствовал его Франц. На огне стоял походный котелок, в нем кипел бульон и плавали крупные куски мяса.

- Откуда такое чудо? - удивился Герман.

- Пока кое-кто спал, Черный Принц сходил на улицу и поймал кролика, - пояснил Франц.

- Слава Черному Принцу! - пробормотал Герман. - Не знал, что он такой отличный охотник.

И подумал: "Какого полоумного кролика занесло в эту часть города?"

От рушащихся зданий пугливые животные предпочитали держаться подальше. Наверное, этот кролик был не в себе, раз попался в руки Густава. Ненормальные все чаще и чаще встречались в последнее время. Люди лишались разума один за другим, что же говорить о животных?

В коридоре зашуршало.

- Что там? - поинтересовался Дуго. - Снова следопыты?

- Они! - Герман почувствовал, как в нем закипает волна ярости. - Проклятые твари! - выдавил он сквозь зубы и ударил кулаком в стену.

- Чего ты на них взъелся? - спросил Густав. - Они уже сюда забирались, глазели на нас, а потом убежали обратно на лестницу. Дуго говорит, что ты успел шугануть их ночью.

- Не нравятся они мне, - сказал Герман, сердито покосившись на Пилигрима. - Вот скажи, есть что-то в этом мире, что вызывает у тебя стойкую антипатию?

- Не-а, - покачал головой Густав, - разве что ты, когда заставляешь топать лишний пяток километров...

- Понятно, - крякнул Герман. - А у меня похожее чувство к разным грызунам, которые глазеют на тебя и преследуют по пятам... Они как мор - от них не избавиться. К тому же вполне возможно, что они и сами являются разносчиками чумы.

- Прошу к столу, - пропищал Густав и, плотоядно облизнувшись, снял котелок с огня.

- Как же хочется есть! - Франц потер ладони и широко улыбнулся.

- А я бы сейчас не отказался поспать пару-тройку часиков, - сказал Герман.

- А где тебя вчера полночи носило, друг мой? - поинтересовался Дуго, наблюдая, как Густав лезет в кастрюлю огромной складной вилкой, которую великан везде таскал с собой.

- Радио слушал, - недовольно ответил Герман и зевнул.

В глазах Пилигрима и Франца застыло непонимание. Густав попросту не обратил на слова разведчика никакого внимания - он был слишком поглощен предстоящей трапезой.

Герман вздохнул и принялся рассказывать, как он нашел радио и как на одной из частот услышал странный разговор. Его слушали, не перебивая, хотя Франц недоверчиво хмурился.

- Так, и о чем же они говорили? - поинтересовался Дуго.

- Да откуда я знаю? - буркнул Герман. - Ерунду какую-то несли. Квадрат какой-то, закрытая частота, на восемьдесят вверх, кто-то в брюхе...

- В брюхе? - недоверчиво произнес Франц.

- Угу.

- А кто говорил? Они имен не называли?

- А дьявол их знает! Зверинец какой-то. Какой-то волк, енот и кто-то еще.

- Волк и енот? - с еще большим сомнением спросил Франц.

- Угу.

- И что они делали?

- Летели куда-то, - понимая, как глупо это должно прозвучать, процедил Герман.

- Свихнулся! - огорченно заявил Густав, на мгновение перестав жевать. - Волк и енот летят куда-то в брюхе. Интересно было бы на это посмотреть. Я бы не отказался. Честно-честно.

- Сам ты свихнулся! - не остался в долгу Герман. - Думаешь, я тут сказки сочиняю?! Как было, так и рассказываю!

- Да нет, мы тебе верим, - поспешил успокоить следопыта Дуго. - Они еще что-нибудь говорили?

- Да не помню я, - отмахнулся от Пилигрима охотник. - Я так удивился, что... Постой! Они еще говорили о какой-то дозаправке!

- Дозаправке?! Точно? - вскинулся Дуго.. Точно! Именно о дозаправке.

- Хм...

- Ну давайте есть, что ли? - не удержался Густав. - А то я сейчас один все сожру, будете потом целый день голодные и злые.

- Хорошо, - согласился Пилигрим, - то, что мы услышали очень странно. Я должен это обдумать.

- Еще бы не странно, - ухмыльнулся Густав, - Герман спятил просто. Волк и енот в брюхе. Летают. Ну-ну. Никогда не поверю...

Завтрак прошел в тишине, нарушаемой только оглушительным чавканьем Черного Принца. Мяса на четверых все равно не хватило бы, и, чтобы все хорошо наелись, в довесок решили распаковать сухой паек.

Густав покопался в кастрюле и извлек на свет божий еще одну кроличью лапку. Он с умилением обнюхал ее и впился в мясо зубами.

- Сколько же ты кроликов поймал? - с подозрением спросил Герман, перестав жевать.

- Одного, - отозвался Густав.

- А почему тут уже пять лап?

- Ну, пять - не пять - какая разница? - пожал плечами Густав.

- Да это же не кролик, - выкрикнул Герман, - а черт-те что!

- Ну и что? - сказал Густав. - Кролик - не кролик... Какая разница? Зато поймать его было легко, сам на меня накинулся, зубами щелкая! Вот так вот! - Великан отвлекся от ножки и изобразил, как именно "кролик" щелкал зубами и кидался на него. Выходило жутковато.

Даже Дуго прекратил жевать плитку сухого пайка, лицо его покраснело, и он закашлялся.

- Кролик? - сказал он.

- Чего кролик? - не понял Густав.

- Я говорю, зубами кролик щелкал?

- Ну да, он, родимый. - Черный Принц закивал. - Здоровенный такой, тут три лапы, здесь три лапы, а вот тут еще две торчат, хотел меня, понимаешь, схватить... но я его... кэ-э-эк ногой пнул. Потом подбежал и еще разок. И все, нету кролика...

- А если у него мясо ядовитое? - выдавил Герман сквозь зубы.

- Да не, не может такого быть, - покачал головой Густав, - потом я его хорошо проварил, очень хорошо, так что все будет в порядке...

Лица у всех сделались очень бледными, а Густав, напротив, раскраснелся. Над столом повисла напряженная пауза.

- А вы где были?! - накинулся Герман на Франца и Дуго. - Вы что, не видели, что этот кретин притащил?