по которому гуляли легкие облака. Выросли деревья, в листве
которых пели птицы и шумел ветер. Люди были заняты работой.
У них не осталось ничего, кроме ручных орудий труда и машин,
приводимых в движение животными, но зато это были прекрасно
изготовленные орудия. Опыт человечества не пропал даром.
Все люди были похожи друг на друга, так как были одеты
абсолютно одинаково, и мужчины, и женщины: голубые рабочие
брюки и куртки. Лица их были обветрены и покрыты прочным
загаром, волосы отросла до самых плеч, все мужчины с
бородами. Все они были низенькие по стандартам нашего
времени, у многих были очень плохие зубы - или же их не было
совсем. И все же они были гораздо более счастливы, чем их
предки эпохи Судного Дня.
ехавших верхом с аэродрома, а затем сразу же возобновляли
свою работу. Иногда встречались солдаты верхом на лошадях.
Они были одеты в голубую форму, стальные шлемы,
металлические кирасы защищали их грудь. Вооружены они были
кинжалами, луками со стрелами, топорами и пиками, на которых
развевались красные флажки. Они почтительно салютовали
путешественникам.
беспокойно заметил Хэйвиг.
мира, в том числе и этот континент, находится в состоянии
варварства и дикости. Мы не можем снабжать всех материалами
и другими средствами к жизни. Вокруг нас кишат дикие
монголы. Они могут нахлынуть, как торнадо, если мы снимем
наши защитные линии. Наши солдаты охраняют рабочих от
бандитов. Эти люди должны быть благодарны нам за все то,
что мы делаем для них.
не жили в отдельных домах, а селились вместе вблизи
крепостей, под их защитой, и вместе работали. Но, в отличие
от средневековых городов, здесь было довольно чисто, хотя и
недоставало того шарма, которым отличались города древности.
Тут преобладали однообразные кирпичные дома, стоящие вдоль
асфальтовой полосы дороги, - все было размеренно и скучно,
как в любом городке Викторианской эпохи. Хэйвиг решил, что
это связано с необходимостью быстро построить жилища, а в
этих условиях приоритет приобретают не красота, а быстрота и
прочность. Да и экономические соображения здесь играли не
последнюю роль. Они ехали дальше, и Хэйвиг заметил
деревянное здание причудливой архитектуры, в каком-то
азиатском стиле. Красицкий сказал ему, что это замок, где
люди молятся Ясу и приносят жертвы Октаю, божеству монголов.
- и люди будут подчиняться вам, - сказал Красицкий.
принимаешь?! - После паузы он добавил: - Неужели ты
думаешь, что мы могли бы сохранить человечество в течение
этих жестоких десятилетий только с помощью сладкой водички
проповедей?
бойницами, ров с водой из реки, окружающий стены.
Архитектура замка тоже носила печать функциональной
направленности, которая лежала на всем городе. По обеим
сторонам ворот и вдоль всех стен были установлены тяжелые
пулеметы, несомненно, собранные из частей, оставшихся от
прошлого. По мерному шуму Хэйвиг догадался, что в крепости
работают несколько генераторов, приводимых во вращение
моторами.
Опустился подъемный мост, и копыта лошадей зацокали по
каменным плитам небольшой площади.
сбегались люди, возбужденно крича. Судя по ливреям, это
были в основном слуги. Но Хэйвиг почти не обратил на них
внимания, все оно было поглощено женщиной, уверенно
прокладывавшей путь через толпу и наконец вставшей прямо
перед ними. Она заговорила громко, возбужденно. Хэйвиг
едва понимал ее хриплую речь.
с широкими плечами и бедрами, сравнительно маленькой грудью.
У нее были высокие скулы, широкий нос, большой рот,
прекрасные зубы, правда, двух передних не хватало. Потом он
узнал, что ей выбили их в драке. Волосы ее, густые и
тяжелые, спускались до пояса, в ушах болтались варварские
серьги - большие медные кольца. Глаза у нее были карие
наемного раскосые, под тяжелыми густыми ресницами, загорелая
кожа в нескольких местах была обезображена шрамами. Вообще
в ней чувствовалась примесь азиатской или индейской крови.
Одета она была в просторную красную тунику, кожаные сапоги.
У нее был нож, револьвер, лента с патронами, на цепочке
болтался вырезанный из кости череп ласки.
приятель.
руками за шею и крепко поцеловала в губы. От нее пахло
солнечным светом, кожей, потом, дымом... и женщиной. Так
он встретился с Леонсой Народа Ледников, Скуллой Вахорна.
убранства поражали. Пол был покрыт темно-серым густоворсным
ковром, стены отделаны панелями темного дуба. Тяжелые шторы
на окнах отливала мягким блеском. Хэйвиг присмотрелся и
понял, что это шторы из меха - натуральная норка. Благодаря
своей массивности и тщательности отделки стол, стулья и
диван были неотъемлемой частицей этой эпохи, этого замка,
но, насколько мог видеть Хэйвиг через открытые двери, они
контрастировали с аскетизмом обстановки в других помещениях.
На стенах в серебряных рамках висели фотографии. На одной
из них - старинном дагерротипе - была изображена печальная
женщина в одежде девятнадцатого века. Остальные фотографии
были сделаны современными камерами с телеобъективом. Хэйвиг
узнал Сесила Родса, Бисмарка, молодого Наполеона, однако не
смог узнать желтобородого человека в восточном халате.
открывался вид на город и его окрестности. Полуденный свет
лился через стекла. Приглушенно стучали двигатели
генераторов.
миниатюрный магнитофон, сделанный во время непосредственно
предшествующее Судному Дню. Зазвучала музыка. Уоллис
уменьшил громкость и сказал:
ужасно рад, что ты с нами, Хэйвиг! - Хэйвиг узнал Шествие
Богов из "Золота Рейна".
уже исчезли. Уоллис имел с ними лишь короткую беседу, не
скрывая своего пренебрежения.
именно такой, какие нам очень нужны. Хочешь сигару?
достаточно громко:
поддерживаем дисциплину и субординацию. Меня называют
"сир".
телосложения, с грубо вылепленным плосконосым лицом, густыми
бровями, серо-рыжими усами, которые переходили в бакенбарды.
Он весь был в черном, с серебряными пуговицами и эмблемами.
Воротник, эполеты и обшлага были обшиты золотом. За поясом
кинжал в богатой оправе и автоматический пистолет. Однако в
нем не было ничего смешного. Напротив, он внушал почтение.
Голос его звучал уверенно и мог бы производить гипнотическое
действие, если бы Уоллис захотел этого. Его маленькие
светлые глаза смотрели уверенно, с превосходством.
сказал Хэйвиг. - Мне нужно время, чтобы привыкнуть... сир.
по спине. - Все будет в порядке. Ты далеко пойдешь, мой
мальчик. Здесь нет границ для человека, который знает, чего
хочет, и имеет все, чтобы добиться своей цеди. Ты ведь тоже