- резко заметил Ланг. - Значит, ваши мужчины принадлежат к деградировавшей
расе, а женщины нет?
чтобы приглядеться к снимку корабля, забальзамированного в окаменевшей
лаве на Пагре.
другом, и нахмурила лоб. Но у Ланга был столь убедительный вид человека,
который начисто забыл, о чем говорил прежде, что пага отказалась от своих
намерений и ответила:
времени, и на том участке, откуда по независимым оценкам наших археологов
пагская раса распространилась по планете.
карту Станции, которой его снабдили по прибытии. - На Станции всего
шестнадцать стыковочных узлов для кораблей, - сказал он. - Не считая
четырех маленьких. Достаточно близкое совпадение, госпожа археолог Узри.
Все данные в вашем распоряжении, можете выводить свои умозаключения.
попрощался с ними, прежде чем скрыться за кустами.
- Путешествует по галактике. Услышав слухи про Станцию, прибыл посмотреть,
насколько они правдивы, после чего отправится восвояси.
У меня создалось впечатление, что, хотя он раньше не бывал на Станции, он
знает о ней - и о нас - больше, чем мы узнали за столько лет ее изучения.
по всему ее сильному телу под черной блузой.
нравится!
он идет так много веков. Эхо сказанных им слов продолжало звучать у него в
голове, билось о грани сознания, как волны, подтачивающие скалистый берег.
Мозг его пульсировал в такт бешеному биению сердца, дыхание было тяжелым и
прерывистым.
должно быть сошел с ума Ты должно быть сошел с ума Ты должно быть сошел с
ума..."
устремил взор на Город. Но это был невидящий взгляд. Перед его глазами
были совершенно другие картины - его планета, Майкос; его народ; его
прошлое, которое было и его будущим, и которое он перечеркнул одной
неосторожной фразой.
властям и молить о прощении - твердолобые кэтродины никогда не простят
такого. Он сначала будет страдать, потом умрет. Умирать Викор не хотел.
пригодится. Может быть, он станет, как Ларвик, агентом, сеющим недуг среди
надменных кэтродинов - хоть его и отталкивало дурно пахнущее занятие
Ларвика.
город, где родился и вырос; людей, которые одевались в тускло-коричневые
цвета и должны были ступать в грязь, освобождая дорогу наглым кэтродинским
чиновникам, но умудрялись все же сохранить искру независимости; вспомнил
лицо своего отца и гордость, отразившуюся на нем, когда он узнал, что сын
работает курьером для революционного движения, которому он сам отдал много
лет жизни...
тусклом не по природе, а потому что господство кэтродинов отбрасывало тень
на самые светлые дни.
острую боль в его душе, осталось лишь легкое саднящее чувство. Он стал
размышлять, что же ему предпринять. Стоит ли рисковать, возвращаясь на
корабль, чтобы забрать свои пожитки? Он решил, что не стоит. Лигмер был
так разгневан, что, скорее всего, уже предупредил кэтродинские власти. Так
что стоит Викору на мгновение выйти из-под охраны глейсов, его схватят и
упрячут за решетку.
смеясь и возбужденно переговариваясь. Они тотчас принялись играть в
пятнашки на склонах. Их веселье казалось ему издевательским, и по
контрасту его несчастье выглядело еще непоправимее. Викору захотелось
иметь возможность прокричать им, что он страдает - но если бы даже он это
сделал, они бы не поняли. Они бы оскалили зубы в своих кэтродинских
ухмылках и заявили, что так ему и надо - если бы вообще снизошли до
разговора с представителем низшей расы.
его поймет - и которому в любом случае придется все рассказать. Викор
встал и побрел к люку, ведущему из туристской зоны, склонив голову еще
ниже, чем обычно, под бременем обуревающих горестных мыслей.
красновато-оранжевым светом, куда можно было попасть, только зная
секретный код. Он нажал на кнопку на двери небольшого офиса и вошел.
работать в одном из приемных залов или где-нибудь еще..." До него не сразу
дошло, что он видит. С запозданием он принялся бормотать извинения.
двух кресел и, похоже, служил единственной мебелью в каюте Рейдж, лежал на
полу в виде толстого матраса. Обычно пустые переборки выглядели
по-другому: слева от входа была оставлена открытой дверца шкафа, за
которой виднелись одежда и обувь; напротив нее за похожей дверцей
открылось взгляду собрание печатных книг и книг на магнитных лентах. Были
и другие перемены.
освещена, как и коридор. Обычное освещение было приглушено до бледного
сумеречного полусвета. В этих сумерках он увидел Рейдж, которую разбудил
его внезапный визит. Она лежала под блестящим шелковым покрывалом на
матрасе из пластика и смотрела на него, сонно моргая.
сбивчивых извинений Викора.
Ты выглядишь таким несчастным! Что стряслось?
мельком увидел обнаженное плечо и соблазнительные очертания груди, и
включила яркий свет. Рейдж выглядела крошечной и хрупкой, как фарфоровая
статуэтка. Ее босые ступни выглядывали из-под покрывала, завершая образ.
Викор облизал пересохшие губы.
на меня, но...
повиновался, стараясь не смотреть на нее слишком пристально. Отрывистыми
нескладными фразами он рассказал, что произошло, и почему он никогда
больше не будет свободным человеком. Рейдж слушала его молча, чуть склонив
голову набок.
к тому, чтобы я перечеркнул всю свою жизнь одной дурацкой вспышкой
раздражения!
плечо.
и почувствовал, как мышцы его живота судорожно сократились в первом из
длинной серии всхлипываний.
где-то на краю его затуманенного слезами сознания. Когда он смог поднять
голову и снова обрести способность ясно видеть, Рейдж стояла рядом,
завязывая пояс простого платья длиной до пола. Лицо ее выражало больше
чувств, чем он когда-либо видел.
Викора подняться.
неуловимое, и матрас разделился на две части. Из каждой части Рейдж
образовала привычное ему по прежним визитам кресло и усадила Викора в
ближайшее из них.
скрытую дверцу в переборке и достать из шкафчика красивой формы кувшинчик
и две небольшие кружки.
глотнул и обнаружил, что напиток мягок на вкус, но обжигает внутри. Через
несколько мгновений по телу его разлилось приятное тепло.
положила ногу на ногу и расправила подол белого платья.
Посняков Андрей
Посняков Андрей
Бажанов Олег
Василенко Иван
Акунин Борис
Маккарти Кормак