Чтение 14–й страницы книги ~Огни Азерота~

Она наклонила голову, выражая уважение старому кел.

- Доброй ночи, милорд, - сказала она, повернулась и вышла. Вейни
аккуратно поставил лампу на место и, когда старый кел уселся в кресло,
поклонился, как это делали люди его народа - коснулся лбом земли.

- Человек, - тихо сказал Мерир, - лишь благодаря тебе я поверил твоей
леди.

- Почему, лорд? - спросил он, ибо его удивили слова старика.

- Твоя преданность ей - вот что больше всего меня убедило. Самолюбие
обычно приводит к тому, что человек и кел не доверяют друг другу. Но ни
ты, ни твоя госпожа не подвержены этой болезни. Ты служишь ей, но не
потому, что боишься. Ты презираешь слуг, но ты для нее больше, чем просто
слуга. Ты воин, как сирриндим, но все же не похож на кемай. Ты с уважением
относишься к старости, даже если имеешь дело со стариком не твоей крови.
Такие мелочи говорят больше, чем слова. И потому я склонен доверять твоей
леди.

Вейни был потрясен этим, понимая, что они не оправдают доверие
старика, и испытал страх. Он почувствовал себя совершенно прозрачным и при
этом нечистым.

- Постарайся сохранить Леллина, - попросил его старик.

- Да, лорд, - прошептал он, понимая, что действительно будет
выполнять это обещание. Слезы застлали его глаза, он заговорил с трудом,
снова усевшись на циновку. - Благодарю вас за заботу о моей леди, которая
очень устала, мы оба устали от сражений и странствий. Спасибо за то, что
вы дали нам передышку, и за то, что поможете пройти через ваши земли. Могу
ли я идти, милорд?

Старый кел попрощался с ним, он поднялся с циновки и вышел из шатра.
Моргейн он нашел на прежнем месте, среди слушающих в темноте пение кел.

- Нам надо выспаться, - сказала Моргейн. - К тому же, доспехи здесь
бесполезны. Спи спокойно. Боюсь, в следующий раз это нам удастся сделать
не скоро.

Он согласился с ней, повесил между ними в качестве занавеса одно из
одеял, с наслаждением освободился от доспехов и одежды, завернулся в
одеяло и лег. Моргейн поступила так же и улеглась на мягкие шкуры,
служившие им постелью. Самодельный занавес не доставал до пола, а снаружи
проникал слабый свет от костра. Он видел, что она смотрит на него, оперев
голову на руку.

- Что задержало тебя у Мерира?

- Мой ответ может показаться странным.

- Я задала вопрос.

- Он сказал, что верит вам только из-за меня... что будь в наших
душах зло, оно не осталось бы от него сокрытым... Они, несомненно,
принимают вас за одну из своих.

Она горько рассмеялась.

- Лио, мы принесем этим людям несчастье.

- Успокойся. Даже в Эндарине я не говорила о таких вещах. Эндарин
связан с кел тесными связями, и там было небезопасно. Кроме того, кто
знает, на каком языке говорят эти сирриндимы? И как много кел знают этот
язык? Ведь не напрасно же с нами отправляется Леллин. Не забывай, что мы
все время будем не одни.

- Я не забуду.

- И все же ты знаешь, Вейни, что у меня нет выбора.

- Я знаю. Я понимаю.

На ее мрачном лице проступила печаль.

- Спи, - сказала она и закрыла глаза. Это был самый лучший совет,
какой она могла ему дать.

Они уезжали, не пытаясь сохранить свой отъезд в тайне. К шатру Мерира
подвели коней, и там Леллин попрощался со своим дедом, отцом, матерью и
дядей - это были серьезные, доброглазые кел вроде Мерира. Родители его
выглядели слишком старыми для такого молодого сына и отъезд его восприняли
тяжело. Сизар тоже трогательно попрощался с ними, поцеловал им руки и
пожелал им всего доброго. Похоже, кемейс не имел родственников в этом
лагере.

Им предложили еды на дорогу, и они не стали отказываться. Затем Мерир
вышел вперед и протянул Моргейн золотой медальон изящной и прекрасной
работы.

- Я даю это вам, - сказал он, - чтобы вы могли безопасно
путешествовать. - Другой медальон, серебряный, он повесил на шею Вейни.

- Эти вещи дают вам право просить все что угодно у любого из наших
людей, кроме тех эрхе, которые мне не повинуются. Но даже они отнесутся к
ним с уважением. В Шатане это - лучшее средство защиты, чем любое оружие.

Моргейн в знак уважения поклонилась ему, а Вейни склонился к его
ногам, ибо без помощи старого лорда путешествие грозило стать трудным и
опасным.

Они подошли к коням. Шкуры Сиптаха и Мэй блестели после мытья, и по
самим ним было заметно, что о них хорошо заботились. Кто-то украсил упряжь
Сиптаха звездчатыми синими цветами, а упряжь Мэй - белыми... Странное
украшение, даже для коня жителя Карша, подумал Вейни. Но это был дружеский
жест, как и все жесты этого доброго народа, и он тронул его.

Для Леллина и Сизара лошадей не было.

- Мы получим их позже, - объяснил Леллин.

- Ты знаешь, куда мы направляемся? - спросила Моргейн.

- Мы отправимся туда, куда вы желаете. Когда понадобятся лошади, они
у нас будут.

Таким образом, сразу стало ясно, что в пути за ними будут следить не
только глаза Леллина.

Когда они выезжали из лагеря, люди и кел провожали их глубокими
поклонами - словно бы трава гнулась под сильным ветром. Они будто бы
провожали старых друзей. Это продолжалось почти до края леса.

Там Вейни повернулся и глянул назад, чтобы убедиться, что это место
существует на самом деле. Они уже находились в тени леса, но лагерь был
залит золотистым светом - городок из шатров, готовый в любую минуту
сняться с места и быстро исчезнуть, раствориться в лесу.

Они въехали в лес, и сразу стало прохладней. На этот раз они поехали
по другой тропе, не по той, по которой приехали сюда, и Леллин пояснил,
что они будут придерживаться ее до полудня. Леллин шел перед Сиптахом, в
то время как Сизар тенью скользил в кустах. Время от времени кел тонко
посвистывал, и впереди тогда отзывалось эхо, а иногда, на радость Леллину,
звуки эти были мелодиями кел, дикими, странными.

- Не надо слишком рисковать, - сказала ему Моргейн после одной из
таких перекличек. - Среди наших врагов есть такие, которые знают лес.

Леллин повернулся и ответил легким поклоном. Прогулка, похоже,
доставляла ему удовольствие, на лице его появилась улыбка. - Здесь пока
повсюду наши люди, - сказал он. - Но я не забуду вашего предупреждения,
миледи.

Он казался хрупким, этот Леллин Эрирен, но сегодня, как это ни
выглядело странным для его народа, он шел вооруженным - с маленьким луком
и колчаном со стрелами с коричневым оперением. Вейни отметил, что этот
высокий худощавый кел, скорее всего, может пользоваться своим оружием с
таким же искусством, с каким его кемейс умеет бесшумно ходить в кустах.
Несомненно, они с Моргейн производили такой шум, что их проводникам могло
казаться, что они шумят нарочно. С таким же успехом они могли ехать по
лесу, распевая во все горло песни.

Днем они отдохнули, Леллин подозвал Сизара и велел ему сесть рядом,
возле ручья. Кони напились, а путники перекусили. Они привыкли за
последние дни питаться хорошо, привыкли к регулярным трапезам, тогда как
прежнее путешествие измотало их так, что доспехи висели на них как на
вешалке. Теперь они снова были в пути и остановились на привал погреться
на теплом солнышке. Глаза Моргейн были полуприкрыты, но сама она была
настороже и смотрела на двух своих проводников так, будто те что-то против
нее замышляли.

- Нам следует двигаться дальше, - сказала она гораздо раньше, чем им
хотелось, и встала. Они поднялись, Вейни взял с земли седельные сумки.

- Миледи Моргейн говорит, что наши враги знают леса, - сказал Леллин
Сизару. - Будь очень внимателен.

Человек прижал руки к поясу и коротко кивнул.

- Пока все тихо, никаких признаков опасности.

- Опасностей на нашем пути будет сколько угодно, - сказала Моргейн. -
- И сейчас мы уже отъехали на заметное расстояние от вашего лагеря.
Сколько еще времени вы будете нас сопровождать?

Оба посмотрели на нее с явным удивлением, но Леллин опомнился первым
и церемонно поклонился.

- Я назначен вашим проводником и буду сопровождать вас, куда бы вы ни
пошли. Если на вас нападут, мы будем вас защищать. Если вы нападете на
других, мы будем в стороне. Если вам понадобится уйти на равнину, мы с
вами не поедем. Если наши враги проникнут в Шатан, мы будем иметь с ними
дело, и до вас они не доберутся.

- А если я попрошу вас проводить меня в Нихмин?

Леллин посмотрел ей прямо в лицо, словно бы пытаясь ответить
взглядом.

- Меня предупреждали, что вы хотите попасть туда, и теперь я
предупреждаю вас, миледи: это опасное место, и не только для ваших врагов.