грудь, и, путаясь ногами, киммериец отлетел к стене. Зверь медленно
приблизился. Волосатая рука схватила варвара и потащила по камням.
Полуживой, едва не ослепший от пыли, пота и крови, варвар в последнем
отчаянном усилии всадил кинжал по самую рукоятку в огромное брюхо зверя.
Уродливая рука обхватила торс человека. Визг животного оглушил его,
страшные зубы, роняя клочья пены, искали его плоть. Но вот челюсти
клацнули в последний раз, обезьяна запрокинула голову, и по всему телу
твари пробежала предсмертная судорога.
протер глаза: его враг в агонии бил ногами. С ужасной обезьяной было
покончено. Клинок киммерийца, пройдя сквозь мускулы и внутренности,
вонзился прямо в свирепое сердце антропоида!
железо, - сумело выдержать яростный натиск чудовища, которое порвало бы на
куски любого, будь тот хоть на ничтожную малость слабее варвара. Но в эту
схватку Конан вложил всего себя до самой последней клеточки. Одежда едва
держалась на плечах, несколько звеньев кольчуги были разорваны. Пальцы с
острыми ногтями оставили на спине кровавые борозды. Человек стоял, тяжело
дыша, как после долгого бега, с головы до ног перепачканный кровью - своей
и животного.
каменным пиком. Конан усиленно размышлял над происшедшим, и постепенно
неясная прежде картина обретала четкость. Наверняка измученных пыткой
узников вышвыривают обезьяне через дверь в скале. Подобно тварям,
обитавшим у моря Вилайет, она питалась и растительной, и животной пищей.
Но только узники навряд ли могут насытить такого огромного и подвижного
зверя. Значит, джезмиты должны постоянно его подкармливать - отсюда и
объедки дыни, папайи и других плодов.
жуткого обитателя, но неизбежно погибнет от голода и жажды, если не найдет
способа, как выбраться из провала. В этой каменной пустыне где-то должен
быть ключ и должна быть лужа с дождевой водой, откуда пила обезьяна, но на
их поиски мог уйти целый месяц.
направился в правую расселину. Шагов через тридцать обе расселины
встретились, и дальше ход был просторнее. С каждым шагом гряды по сторонам
становились круче и выше, а в стенах все чаще встречались пещерки и ниши с
тошнотворным запахом обезьяны. Конану вдруг пришло в голову, что тварь,
возможно, не одна, что могут быть и другие, но он тут же отбросил эту
мысль: будь это так, на крик одного зверя немедленно явились бы сородичи.
изгибалось вверх все круче, и вскоре Конан уже карабкался по склону - все
выше и выше, пока не очутился на узком козырьке. Перед ним по ту сторону
провала лежал город джезмитов Джанайдар. Отдыхая, киммериец прислонился
спиной к гладкой отвесной скале - ни единой трещинки, муха и та не
зацепится!
достиг края плато. Здесь стены круто обрывались вниз.
пожалуй, его бечевы не хватит и до половины. Тем не менее он размотал с
талии веревку и опустил ее на всю длину. Крюк повис, свободно покачиваясь
в воздухе.
сторону, не теряя надежды так или иначе нащупать спуск с горы. Здесь склон
был не такой крутой. Он снова размотал веревку и повторил опыт - на этот
раз удачно. Где-то на глубине тридцати футов находился выступ. Конан
наклонился над пропастью - выступ едва заметной тропинкой вел дальше по
склону и терялся среди нагромождения скал. Чтобы спуститься с плато этим
путем, пришлось бы пробираться по каменным торосам, десятки раз рискуя
сломать себе шею. Малейшая оплошность - и вниз, с высоты сотен футов прямо
на торчащие клыки скал! Путь не из легких, однако Нанайя сильная девушка,
и она его одолеет!
лестнице во дворце Вираты, его дожидается Нанайя... если, конечно, ее до
сих пор не обнаружили. И самый верный способ - это подождать пока не
придет джезмит с кормом для обезьяны и не откроет эту дверь в преисподнюю.
К тому же, судя по времени, Тубал вместе с воинами из Кушафа должен быть
уже на пути к Джанайдару.
пожав плечами, киммериец повернул обратно.
расселинами лабиринта. Наконец он вышел в широкое ущелье, на другом его
конце высилась отвесная стена с поясом из стальных лезвий. Огни Джанайдара
отбрасывали в небо слабый свет, увенчивая скалу призрачным, мертвенным
ореолом; в воздухе слышались тягучие, заунывные звуки ситара. Высокий
женский голос вторил им жалобной песней. Стоя посреди разбросанных
скелетов, Конан мрачно усмехнулся в темноту.
гадать, как часто кормили этого зверя и будут ли вообще его кормить этой
ночью.
стоял, вжавшись в скалу сбоку от двери, неподвижный как статуя, а между
тем мысль о Нанайе, о том, где она сейчас, что с ней, буквально сводила
его с ума.
послышался лязг засовов, и дверь чуть приоткрылась.
что ужасного стража лабиринта нет поблизости. Секунды тянулись мучительно
медленно. Вновь заскрипели шарниры, дверь открылась, и из нее появился
человек, в руке он держал большую медную чашу с овощами и фруктами.
Джезмит наклонился, чтобы поставить чашу, и, вдруг заметив тень у стены,
удивленно вскрикнул. Но поздно: варвар взмахнул кинжалом, и человек
повалился на камни - вниз по ущелью катилась голова.
камеры-клетки. Тогда он подхватил обезглавленное тело под мышки и, оттащив
от стены, спрятал среди обломков скал.
аккуратно наложил засовы. С кинжалом в руке, весь настороже, Конан пошел к
потайной двери, ведущей в туннель и дальше - к лестнице. Там он укроется.
Правда, его с Нанайей могут обнаружить, но в таком случае они
забаррикадируются в коридоре с камерами и до подхода друзей будут держать
оборону здесь... если, конечно, друзья вообще когда-нибудь подойдут.
себя за спиной скрип шарниров. Конан круто развернулся - дверь на другом
конце коридора медленно приоткрывалась. Варвар стремительно бросился к
проему, в котором уже показался стражник.
из груди воина вырвался сдавленный крик, его рука метнулась к ятагану.
грудь стражника. Тот в страхе отшатнулся к закрывшейся двери.
подрагивали. Он осторожно выпустил рукоятку ятагана и протянул к варвару
руки, моля о пощаде.
знает это, но, с другой стороны... вдруг бегство обнаружили и ее вновь
схватили?
привели в темницу собак-зуагиров и тут, в камере, нашли своего товарища с
полуотрубленной головой, а девчонки там не было. От всего этого во дворце
такой переполох поднялся, такая беготня - куда там! Но мне приказали
увести зуагиров, так что больше я ничего не знаю.
оплошность они должны завтра утром умереть.
ступал по обнаженным лезвиям. Оба вошли в новый коридор с таким же рядом
камер. При появлении Конана по камерам прокатился изумленный шепот.
Бородатые лица сгрудились у решеток, жилистые руки обхватили железные
прутья. Семеро заключенных молча, не отрываясь, смотрели на киммерийца, в
их глазах пылала ненависть. Конан легонько подтолкнул стражника в спину, и
тот встал перед камерой с зуагирами.
варвар, - за что же он вас запер!
это магистр и приговорил нас всех к смерти еще до того, как тебя
раскусили. Он сказал: или мы продались, или нас облапошили, но в любом