продвижения перкунцев, думал Ту Хокс. Сила огня этого оружия должна быть
просто подавляющей.
под прикрытием зарослей кустарника направились к дремучему лесу. Они шли
до наступления темноты, потом поспали пару часов и отправились дальше. На
третий день пути после обстрела беглецы наткнулись на четырех убитых.
Недалеко от них, на лесной дороге, стоял автомобиль повышенной
проходимости. Повреждений в нем не обнаружилось, но бензобак был неполным.
На нем они и поехали, все дальше пробираясь на север. А когда кончился
бензин, снова пошли пешком. И через неделю подошли к самой границе.
зашел в надежде раздобыть что-нибудь съестное, они наткнулись на
перкунского дезертира. Это был крупный детина с гладкими черными волосами
и широким лицом.
перкунском языке. Тот принадлежал к национальному меньшинству, называемому
Кинуккинук, и звали его Квазинд. Он рассказал, что вступил в стычку с
офицером, за что должен был предстать перед трибуналом, но ему удалось
бежать. Теперь он хотел пробраться через границу в Инскапинтик.
брела на север. Местность казалась безлюдной, а война нереальной и
далекой. Но на утро следующего дня они проснулись от гула моторов. Ту Хокс
пробрался к краю леса и выглянул на дорогу, которая проходила у подножия
холма метрах в четырехстах от них. Колонна броневиков и грузовиков с
прицепными орудиями двигалась на юг. Все машины были темно-синего цвета с
красными полосами на бортах, а на каждой дверце сверкала эмблема - черный
медведь на золотистом фоне.
Готинозонию. Недавно нам сообщили, что Перкуния вынудила эту страну
заключить с ними союз, на условиях, что Инскапинтик якобы получит северную
часть Готинозонии.
потянулись отряды снабжения и машины с пехотинцами. Потом снова пошли
бронемашины. Лица солдат были скрыты под круглыми шлемами.
отваживались высовываться из своего укрытия: повсюду были патрули. И
только вечером отряд продолжил путь.
крышей, который казался вполне надежным укрытием. Но когда они вечером
собрались идти дальше, то обнаружили, что сарай окружен.
строению с трех сторон со взятыми наизготовку ружьями, и беглецам ничего
не оставалось, как выйти наружу. Их тут же разоружили, и всем, в том числе
и Ильмике связали руки. Чуть в стороне гордо стоял низенький молодой
парень, очевидно, сын крестьянина, который и привел полицейских.
большими, выступающими вперед зубами, усмехнулся, обернувшись к Ильмике.
Он подошел, взял ее за подбородок, свободную руку завел за ее спину и
бросил девушку на траву. Пленники ничем не могли помочь Ильмике. Они
только беспомощно и бездеятельно смотрели на это отвратительное, ужасное
зрелище.
чем кто-либо успел толком понять, что происходит, О'Брайен уже в прыжке
выпрямил согнутые в коленях ноги и... Кто-то за долю секунды до этого
крикнул; широкое лоснящееся лицо повернулось на крик, и носки сапог
О'Брайена, со всей силой устремившегося вперед, ударили в подбородок.
Что-то хрустнуло, словно переломили деревянную палку. Насильник откатился
от своей жертвы и остался неподвижно лежать на траве.
пришлась основная сила удара. Он перевернулся и попытался встать. Приклад
ружья ударил его по затылку и О'Брайен снова опрокинулся. Полицейский,
ударивший его, перехватил ружье, приставил дуло к затылку О'Брайена и
нажал спуск. Ирландец вытянулся, слабо вздрогнул и затих.
шейные позвонки и челюсть. Полицейские начали остервенело избивать
пленников. Ту Хокса ударили по спине прикладом ружья, и он упал.
Полицейский пинал его сапогами, целясь в ребра и живот. Когда очередной
удар пришелся по черепу, летчик потерял сознание.
покое и собрались вокруг мертвого командира. Одни пленники стонали и
охали, причитали, другие лежали тихо и неподвижно. Геро, которого избили
особенно жестоко, рвало.
болела, словно кто-то запустил в нее раскаленные когти и разрывал ими
мозг, а тело было сплошной кровоточащей раной.
осознал, что навсегда оторван от родины, он медленно умирал. Глубокая
скорбь переполняла все его существо, неутихающая печаль гасила волю к
жизни. Он пошел на смерть сознательно, и сделал это под видом
мужественного и рыцарского поступка. Для других его смерть не выглядела
самоубийством, но Ту Хокс знал своего друга намного лучше других.
полицейских от девушки. Они пинками и ударами подняли пленников на ноги и
загнали на борт подъехавшего грузовика. Их везли девять часов, не давая ни
еды, ни воды. Наконец они оказались в военном лагере, и всех пленников
поместили в усиленно охраняемый барак. Им дали воды, черствого черного
хлеба и немного вонючего супа с парой кусочков жесткой, жилистой говядины.
посвободней, но впереди был допрос. Один из офицеров, владеющий
блодландским и готинозонским языками, допрашивал их целый час. Их рассказ,
казалось, встревожил его. Во второй половине дня пришли солдаты и увели
Ильмику.
происходит. Геро пробормотал распухшими губами сквозь выбитые зубы:
бы и отпустили. Но теперь нет. Лучшее, что нам светит - это жизнь в
рабстве. Девушку, скорее всего, отдадут на забаву высшим офицерам. Когда
она им надоест, ее отправят к низшему командному составу. Бог знает, что
произойдет потом. Но Ильмика - дворянка Блодландии. Она убьет себя при
первой возможности.
два дня его и Квазинда привели в один из кабинетов комендатуры. Там
находилась Ильмика Хускарле, один из офицеров Инскапинтика и перкунец. На
последнем был белый с красным мундир с орденами и золотыми эполетами.
Девушка выглядела намного лучше: она вымылась, ей дали женскую одежду. Но,
несмотря на это, взгляд ее был отсутствующим; она, казалось, была
полностью погружена в свои собственные безрадостные мысли. Перкунцу
приходилось по несколько раз повторять вопросы, чтобы получить от Ильмики
ответы на них.
действенный аппарат тайной службы, который сразу же после доставки
пленников установил их личности. По-видимому, правительство Перкунии
немедленно направило Инскапинтику требование об их выдаче, и теперь Ту
Хокс пытался представить дальнейшую судьбу пленников.
Квазинда с Ильмикой. У Ильмики были родственники во влиятельных кругах
знати Перкунии, а Квазинда по ошибке приняли за О'Брайена. Такая ошибка не
могла долго оставаться незамеченной, но этого оказалось достаточно, чтобы
Квазинд вместе с остальными прибыл в столицу Перкунии, город Комаи. О
блодландцах Ту Хокс больше никогда не слышал: скорее всего, их отправили в
рабочий лагерь.
его может ждать что-то хорошее, но почувствовал ни с чем не сравнимое
облегчение, когда граница Инскапинтика осталась позади.
и Квазинда было личное купе. Еда была великолепной, и они могли пить пиво,
вино, водку - и столько, сколько хотели. Здесь можно было даже принимать
ванну. Так долго лишенные всех этих радостей, они почти забыли, что на
всех окнах - железные решетки, а с обоих концов вагона - вооруженные
охранники. Ответственный за их перевозку и обслуживание офицер, килиаркос
(капитан) по имени Уилкис, все время был рядом. Он обедал вместе с ними и
старался ознакомить Ту Хокса с основами перкунского языка.
сталкивалась в коридоре с Ту Хоксом, оставалась замкнутой и избегала любых
разговоров. Он объяснял такое отношение тем, что он был свидетелем ее
унижения. И к смущению примешивалось еще и презрение: ведь он же не
попытался защитить ее. Но Ту Хокс не собирался оправдываться. У него не
было никакого желания объяснять ей, что его понятия о чести отличаются от
ее представлений на этот счет. Тем более, она сама видела, что произошло с
О'Брайеном. Причем ее же собственные подчиненные, Геро и другие, не
пытались защитить ее. Они смотрели на происходящее трезво, и, как он
думал, были правы. Что она думала о них?