без шума, без крика. Он попытался связаться с адвокатом.
дворе, где стены начисто отсекли сигнал. Он попытался выбраться, обнаружил,
что дверца не поддается, и страшно удивился, ощутив, что теряет сознание...
Глава 8.
и позабыл дать ей знать об этом. Но ей в это не верилось. Бен был обязан
своим успехом тому, что всегда помнил обо всех днях рождения, и скорее
позволил бы себе не заплатить карточный долг, чем забыть о приглашении на
чаепитие. Куда бы он ни отправился, как бы ни был занят, он мог - он должен
был! - потратить две минуты на то, чтобы дать знать о себе.
переговорила с Осбертом Килгалленом.
и что ничего не произошло со времени ее предыдущего звонка.
прояснится.
из "Комнат Паоли" в Филадельфии.
медсестер, взяла обед, села за столик и уставилась в тарелку. Она твердила
себе, что это не тот случай, про который говорил Бен. Пока нельзя сказать,
что все пошло не так или что она влюбилась в подлеца...
кухней.
не может платить за лечение?
заплатить доктору, чтобы он следил за каждым ее вздохом.
года она лежала в бесплатном отделении гериатрии.
сложный рацион... довольно жирная диета и длинный перечень противопоказаний
плюс лекарства, о которых она не должна знать. Поверь, дорогая, рацион
больного порой так же индивидуален, как отпечатки пальцев, - мисс Уиллрайт
поднялась. - Ну, я побежала, птенчик.
соседним столиком.
Марса, проверив диетические кухни, но тут же выбросила эту мысль из головы:
потребовалось бы несколько дней, чтобы обойти их все.
госпиталем, громадным уже тогда. Впоследствии госпиталь был передан обществу
"Богатство, Воспитание и Благополучие" и расширился еще больше. Сейчас он
принадлежал Федерации и был небольшим городком.
Бетесда принимала всех больных: частных, бесплатных и правительственных;
этаж, на котором работала Джил, предназначался, в основном, для
привилегированных больных, в его палаты помещали сенаторов и
высокопоставленных чиновников. Частных лиц сюда не клали.
остальные отделения были переполнены. Да, скорее всего, так и было.
размышлений. Вскоре ей понадобилась энергетическая кровать. Обычно в таком
случае она звонила на склад... но склад располагался в подвале, в четверти
мили от их крыла, а кровать нужна была немедленно. Она вспомнила, что видела
одну, принадлежащую К-12, в смежной комнате для посетителей. Она еще велела
морякам не сидеть на ней. Наверное, ее вытащили туда, когда устанавливали
гидравлическую кровать.
кровать.
не подходит. Она подумала, что следует сказать об этом ремонтникам, и вошла
в К-12 намереваясь узнать о кровати у лечащего врача миссис Бэнкерстон.
врачом, живущим при больнице. Доктор Гарнер, как он говорил, попросил его
присмотреть за этой женщиной. Услышав, как отворяется дверь, Браш поднял
голову.
- нет.
пятью минутами? И держать ваш ротик на замке?
скажу своей помощнице, где я.
пока я не постучу на мотив "Мы все умеем: стрижем и бреем".
что-нибудь нужно? Я что-нибудь могу сделать для нее?
персонала?
посмотрела показания приборов. Женщина спала, экраны показывали сильный
пульс и ровное дыхание. Джил удивилась постоянному врачебному наблюдению:
больная вовсе не собиралась помирать с минуты на минуту.
что не побеспокоит больную. Уж она-то знала, как пройти по палате, не
разбудив пациента.
беспрекословно слушаться докторов. Она открыла дверь и тихонечко вошла.
забылась в типичном старческом сне. Ступая совершенно бесшумно. Джил подошла
к смежной комнате. Дверь была заперта, но универсальный ключ легко открыл
ее.
увидела, что палата занята: в кресле, держа на коленях книгу с картинками,
сидел Человек с Марса.
быть, его же перевели, она сама видела запись в журнале.
стереопрограмме... старуха, одной ногой стоящая в могиле, просто прикрывает
тот факт, что в палате есть еще один пациент... дверь, к которой не подошел
универсальный ключ... мучивший ее ночью кошмар про выезжающий из ворот
Бетесды "мясной фургон" с путевым листом, в котором значилось не два трупа,
а один.
представив, что с нею могут теперь сделать.
языке, остановился, вспомнив, что она не понимает его, и сказал, тщательно
подбирая слова: - Ты здесь, мой брат. Тебя не было. Теперь ты здесь, и я
впиваю тебя.
от которого таяло сердце, и другое - леденящий страх. Смит ничего не
заметил.
сделал несколько шагов и остановился - восторженный, задыхающийся,
улыбающийся. Она заставила себя улыбнуться.
пора идти... Я забежала просто поздороваться. На его лице тут же проступило
отчаяние.
не знал.
не говори никому, что я была здесь... Пожалуйста!