Чтение 14–й страницы книги ~Гробницы Атуана~

- Он станет рабом Гробниц! А теперь придержи язык и делай, что
приказано!

С видом более печальным, чем обычно, Манан, подчинившись, легко
взвалил юношу на плечи, и нагруженный таким образом, зашагал вслед за
Архой. Но возраст Манана в конце концов сказался, и на обратном пути им
пришлось останавливаться добрый десяток раз, чтобы Манан мог перевести
дыхание. На каждой остановке коридоры выглядели совершенно одинаково:
грязно-желтые стены из плотно пригнанных друг к другу камней, сводчатый
потолок, неровный пол, спертый воздух. Отдувающийся Манан, неподвижный
незнакомец, два тусклых фонаря и уходящая в оба конца туннеля
непроницаемая для глаз тьма. На каждой остановке Арха выливала немного
воды в запекшийся рот незнакомца, совсем чуть-чуть, чтобы возвращающаяся
жизнь не убила его.

- В Зал Цепей? - спросил Манан, когда они подошли к туннелю, ведущему
к железной двери. При этих его словах Арха впервые задумалась, куда же
девать пленника. Она не знала.

- Нет, только не туда! - воскликнула Арха, у которой при воспоминании
о дыме, вони и безжизненных, тупых лицах узников закружилась голова и к
горлу подступила тошнота. Кроме того, в Зал Цепей может прийти Кессил...

- Он... он должен остаться в Лабиринте, тут он не сможет вернуть себе
магическую силу. Где-то тут есть комната...

- Госпожа, в Раскрашенном Зале есть дверь с замком и потайное
отверстие... Если он ничего не сможет сделать с дверью...

- Здесь внизу не сможет. Вернемся.

И Манан потащил его назад, а это было уже почти половина пройденного
пути. Бедняга слишком устал, чтобы протестовать... Добравшись наконец до
Раскрашенного Зала, Арха сняла с себя длинный шерстяной плащ и расстелила
его на пыльном полу.

- Клади его сюда.

Манан уставился на нее в печальном оцепенении и чихнул.

- Маленькая госпожа...

- Манан, пойми, я хочу, чтобы этот человек жил. Тут он замерзнет,
смотри, как он дрожит!

- Твое одеяние будет осквернено. Одеяние жрицы. Он же не верит в
Безымянных, он мужчина! - почти выкрикнул Манан, закатывая глаза, словно в
непереносимой душевной муке.

- Тогда я сожгу плащ и велю соткать другой! Ну, давай же, Манан...

Манан послушно нагнулся и пленник соскользнул с его плеч на черное
одеяние. Он лежал, как мертвец, только жилка судорожно билась на его шее и
спазмы время от времени сотрясали его изможденное тело.

- Нужно его приковать, - сказал Манан.

- Боишься? - с издевкой спросила Арха, но когда Манан показал ей
торчащий из стены железный стержень, к которому можно было прикрепить
цепь, она разрешила ему принести ее из Зала Цепей. Топая и повторяя
вполголоса указания Архи, Манан удалился - он уже много раз бывал в
Лабиринте, но без Архи - никогда.

Архе показалось, что в свете фонаря картины на всех четырех стенах
зала ожили - задвигались, задергались жуткие фигуры печальных людей с
обвисшими крыльями, пребывавшие до этого в безысходной неподвижности.

Она нагнулась и влила еще несколько капель воды в рот пленника. На
этот раз он закашлялся и движением, в котором отсутствовала какая-либо
сила, протянул руку к фляге. Арха позволила ему выпить пару глотков, и
пленник, лицо которого было мокрым, перепачканным кровью и грязью, снова
откинулся назад и пробормотал что-то на непонятном Архе языке.

С грохотом волоча за собой железную цепь, вернулся Манан. Прикрепив
ее одним концом к торчащему из стены стержню, а другим к железной полосе,
обернутой вокруг пояса узника, он с сомнением осмотрел свою работу.

- Не очень-то туго. Он может выскользнуть.

Страх Архи перед пленником почти пропал. Она смело подошла к нему и
попробовала просунуть ладонь между железной полосой и его ребрами.

- Видишь? Не выскользнет, если не поголодает еще дня четыре.

- Маленькая госпожа, - жалобным голосом произнес Манан, - обычно я не
осмеливаюсь беспокоить тебя вопросами, но скажи, какой толк будет от него
как раба Безымянных? Ведь он мужчина...

- Манан, ты просто старый дурак. Хватит кудахтать.

Пленник наблюдал за ними острыми, яркими, но бесконечно усталыми
глазами.

- Манан, где его посох? Вот он. Пусть побудет у меня - в нем его
магическая сила... Ага, и это пусть тоже станет моим! - Быстрым движением
она сдернула с пленника серебряную цепочку, хотя он и попытался схватить
ее за руку. Манан пнул его в бок. Арха покрутила цепочку перед пленником.

- Это и есть твой талисман? Неужели он дорог тебе? Какой он
некрасивый, неужели ты не мог позволить себе чего-нибудь получше?
Успокойся, я сберегу его для тебя.

С этими словами она надела эту цепочку себе на шею и спрятала
свисающий с нее кусочек металла под толстым воротником своего одеяния.

- Ты не знаешь, что делать с ним, - хрипло сказал пленник, произнося
слова каргадского языка не совсем правильно, но внятно.

Манан еще раз пнул его, пленник тихонько застонал от боли и закрыл
глаза.

- Хватит, Манан, пошли.

Она вышла в туннель. Манан, ворча, последовал за ней.

Вечером, когда огни во всех зданиях Места погасли, Арха в одиночестве
поднялась на холм. Она наполнила флягу водой из родника за Троном, отнесла
ее и большой ломоть грубого ржаного хлеба в Раскрашенный Зал и оставила
рядом со спящим пленником. Он даже не пошевелился. Вернувшись в Малый Дом,
Арха сразу уснула и спала долго и крепко.

Ранним утром она одна вернулась в Лабиринт. Хлеб исчез, фляга
опустела, а пленник сидел, прислонившись к стене. Его покрытое грязью и
шрамами лицо выглядело по-прежнему страшно, но на нем застыло невозмутимое
выражение.

Арха остановилась там, где по ее мнению прикованный пленник не мог
достать до нее. Она не знала, куда девать глаза, что-то мешало ей
говорить, а сердце колотилось, словно от испуга. Нет никакой причины
бояться его. Он - в ее власти.

- Как приятно снова увидеть свет!

Голос пленника был мягок, но в нем чувствовались глубина и
самообладание.

- Как тебя зовут? - властно спросила Арха. "Мой собственный голос, -
подумала она, - звучит слишком пронзительно и визгливо".

- Многие зовут меня Соколом.

- Сокол? Это твое Настоящее Имя?

- Нет.

- Так как тебя зовут?

- Я не могу назвать тебе свое Имя. А ты - Первая Жрица Гробниц
Атуана?

- Да.

- Как тебя зовут?

- Арха.

- Та, Что Съедена? - глаза волшебника внимательно и чуть насмешливо
смотрели на нее. - Ну, а все-таки, как тебя зовут?

- У меня нет Имени, не задавай глупых вопросов! Откуда ты?

- Со Внутренних Островов, с Запада.

- С Хавнора?

Это было единственное название, связанное в голове Архи с Внутренними
Островами.

- Да, с Хавнора.

- Зачем ты сюда явился?

- Гробницы Атуана знамениты среди моего народа.

- Но ты же не веришь!

Пленник покачал головой:

- Ты ошибаешься, Жрица! Я верю в Темные Силы. Я уже встречался с
Безымянными, правда, в других местах.

- Где?!

- В Архипелаге - это Внутренние Острова - есть места, где, как и
здесь, правят Древние Силы земли. Но нигде власть их не сильна так, как на
Атуане. Нигде нет больше у них храмов, жриц и такого поклонения.

Оскалив в злобной усмешке зубы, Арха спросила:

- Неужели ты явился поклониться им?

- Нет, я пришел ограбить их.

Арха внимательно всмотрелась в его совершенно серьезное лицо.

- Хвастун!

- Я знал, что это будет нелегко.

- Нелегко! Да это просто невозможно! Не будь ты неверующим, знал бы
это. Безымянные не расстаются со своей собственностью.

- То, что я ищу, не принадлежит им.

- Значит, тебе?

- Оно может стать моим.

- Кто ты? Бог? Король? - Арха бросила презрительный взгляд на
закованного в цепи, грязного, изможденного пленника. - Ты всего лишь
грабитель!

Он не ответил, но взгляды их встретились.

- Не смей смотреть на меня, - взвизгнула Арха.

- Леди, у меня и в мыслях не было нанести тебе оскорбление. Я
чужеземец и не знаком с вашими обычаями, я не знаю, как следует вести себя
с Первой Жрицей. Я в твоей власти и прошу прощения за нанесенную невольно
обиду.

Арха почувствовала, как мгновенно прилила к лицу горячая и глупая
кровь. Но волшебник уже отвел свой темный взгляд и не видел, как
покраснела Первая Жрица Гробниц Атуана. Он выполнил ее приказ!