экспонированные пластинки в кассеты; когда он начал укладывать кассеты в
футляр, проклятый рефлектор снова погас. Пришлось отложить пластинки,
чтобы еще несколько раз стукнуть по шлему и включить свет. Пиркс заметил,
что, пока он стоит выпрямившись, лампочка горит, а стоит ему нагнуться,
как она гаснет. Пришлось продолжать работу в неестественной позе. Наконец
свет погас уже окончательно, и никакие удары не помогали. Но сейчас
не могло быть и речи о возвращении на станцию, потому что вокруг лежали
пластинки. Пиркс прислонился к нижней ступеньке, отвинтил крышку
рефлектора, всадил ртутную лампочку поглубже в патрон и снова надел
крышку. Теперь свет горел, но, как назло, заело винт. Пиркс пробовал и так
и сяк, наконец, разозлившись, сунул стеклянную крышку в карман, быстро
собрал пластинки, разложил новые и полез вверх. До края колодца оставалось
всего с полметра, когда Пирксу показалось, что к белому свету его
рефлектора приметался какой-то другой, колеблющийся и угасающий; он
посмотрел вверх, но увидел лишь звезды над краем колодца.
Он не шел, а бежал большими скачками, хотя лунные прыжки, вопреки мнению
многих, ничуть не ускоряют движения - прыжки длинные, но зато летишь
в шесть раз медленнее, чем на Земле. Он был уже у станции и положил руку
на перила, когда снова увидел, как что-то блеснуло, будто на юге
выстрелили из ракетницы. Он не увидел самой ракеты - все заслонял купол
станции, - только призрачный отблеск нависших скал: они вынырнули
на секунду из черноты и снова исчезли Пиркс молниеносно, как обезьяна,
взобрался на купол. Кругом была тьма. Будь у него ракетница, он выстрелил
бы. Он включил свое радио. Треск. Ужасный треск.
метеор. Метеоры не светятся в атмосфере, потому что ее нет на Луне, но
вспыхивают, когда с космической скоростью врезаются в скалы.
необходимое давление - 0,8 килограмма на квадратный сантиметр, открыл
дверь и, стаскивая на ходу шлем, вбежал в прихожую.
взглядом. Кухня была пуста! На столе - тарелки, приготовленные к ужину,
в кастрюльке - размешанная для омлета кашица, сковородка рядом с уже
включенной горелкой.
радиостанции. Там тоже было пусто. Неизвестно откуда появилась у него
уверенность, что не стоит подниматься в обсерваторию, что Лангнера на
станции нет. Значит, эти вспышки все же были ракеты? Лангнер стрелял? Он
вышел наружу? Зачем? И идет по направлению к пропасти!
А бегавший по окружности лучик радара выхватывал из мглы маленький яркий
огонек - в самой нижней части экрана! Лангнер шел к обрыву...
отрывая глаз от экрана.
махали, но не так, как при нормальном дыхании: они двигались медленно,
неуверенно, порой надолго замирали, будто кислородный аппарат Лангнера
перестал работать. А резкий блеск в радаре был очень далеко: на
координатной сетке, прочерчивающей стекло, он сверкал в самом низу экрана,
за полтора километра по прямой линии, значит, уже где-то среди огромных
вздыбившихся скал под Солнечными Воротами. И больше он не двигался. При
каждом обороте водящего луча он вспыхивал в том же самом месте. Лангнер
упал? Лежит там - без сознания?
к герметической двери. Но, когда он пробегал мимо кухни, что-то бросилось
ему в глаза, черное, на белой скатерти. Фотопластинки, которые он принес
и машинально бросил здесь, испуганный отсутствием Лангнера... Это словно
парализовало Пиркса. Он стоял у дверей камеры, держа в руках шлем, и не
двигался с места.
вдруг вышел. Сейчас я выйду за ним и... и оба мы не вернемся. Через
несколько часов "Циолковский" начнет вызывать нас по радио. Ответа не
будет..."
там! Может, его захватила лавина, она сорвалась с вершины, ты не слышал,
ведь здесь ничего не слышно, он еще жив, он не движется, но жив, он дышит,
торопись..."
помещение радиостанции и внимательно присмотрелся к индикаторам. Никаких
перемен не было. Через каждые четыре-пять секунд - медленный взмах
крылышек "мотылька", подрагивающий, неуверенный. И блеск в радаре - на
краю пропасти...
не охватывала территории, прилегающей к станции, - она посылала импульсы
на максимальное расстояние. Пиркс вплотную приблизил лицо к глазку.
И тогда он заметил нечто странное. Зеленый "мотылек" не только складывал и
расправлял "крылышки", но в то же время мерно подрагивал, будто на слабый
агонии? Конвульсии? Там умирал человек, а он с полуоткрытым ртом жадно
всматривался в движения катодного огонька, все те же - и замедленные,
и отмеченные иным ритмом. Вдруг, сам толком не понимая, почему он это
делает, Пиркс схватил кабель антенны и вырвал его из гнезда. Случилось
нечто поразительное: индикатор с отключенной антенной, оторванный от
внешних импульсов, не замер: "крылышки" все продолжали трепетать...
угол наклона радарной антенны. Далекая искорка, застывшая под Солнечными
Воротами, начала двигаться к рамке экрана. Радар выхватывал из мрака все
более близкие участки местности - и вдруг на экране появилась новая
вспышка, гораздо ярче и сильнее. Второй скафандр!
вниз, сворачивал то влево, то вправо, видимо обходя какие-то препятствия,
и направлялся к Солнечным Воротам, к той, другой, далекой искорке -
к другому человеку?
искры: близкая - движущаяся и далекая - неподвижная. На станции было
только два человека - Лангнер и он, Пиркс. Аппаратура показывала, что их
трое. Третьего быть не могло. Значит, аппаратура лгала.
с ракетницей и патронами. Еще через минуту он стоял на куполе и палил
сигнальными ракетами, целясь в одном направлении - прямо вниз, в сторону
Солнечных Ворот. Пиркс едва успевал выбрасывать горячие гильзы. Тяжелая
рукоятка ракетницы прыгала у него в руке. Он не слышал, только ощущал
легкую отдачу после нажатия спускового крючка, потом расцветали полосы
света, алмазная зелень и пурпурное пламя, брызжущее красными каплями, и
фонтаны сапфировых звезд... Он все стрелял и стрелял. Наконец внизу, в
нескончаемом мраке, вспыхнул ответный огонек, и оранжевая звезда,
взорвавшись над головой у Пиркса, осветила его и осыпала, словно в
награду, дождем пламенных страусовых перьев. И вторая - дождем шафранного
золота...
сближались. Наконец в свете одной из вспышек Пиркс увидел призрачный
силуэт Лангнера. Он внезапно ослабел. Все его тело покрылось испариной.
Даже голова. Он весь взмок, будто из воды вылез. Не выпуская ракетницы,
Пиркс уселся, потому что ноги стали ватными. Он свесил их в открытый люк
и, тяжело дыша, ждал Лангнера, который был уже рядом.
следил за приборами. Он посмотрел на них лишь через несколько минут.
Точно неизвестно, через сколько именно. Во всяком случае, это,
по-видимому, было тогда, когда Пиркс возился с гаснущим фонариком. Когда
он исчез из поля зрения радара, автомат начал уменьшать угол наклона
антенны, и это продолжалось до тех пор, пока кружащийся лучик не коснулся
подножия Солнечных Ворот. Лангнер увидел там сверкающую искру и принял ее
за отражение скафандра, тем более что ее неподвижность объясняли показания
"магического глаза"; этот человек (Лангнер, конечно, подумал, что это
Пиркс) дышал так, будто потерял сознание и задыхался. Лангнер тотчас надел
скафандр и бросился на помощь.
алюминиевых мачт - ту, что стоит над пропастью. Лангнер, может, и
разобрался бы в своей ошибке, но ведь были еще показания глазка, которые,
казалось, дополняли и подтверждали то, что показывал радар.
аппаратура вроде электронного мозга, а в нем во время гибели Роже
зафиксировался дыхательный ритм умирающего канадца, и, когда возникла
"аналогичная ситуация", электронный мозг воспроизвел этот ритм. И что
это - нечто вроде условного рефлекса, вызванного определенной
последовательностью электрических импульсов. На самом деле все обстояло
гораздо проще. На станции не было никакого электронного мозга, а только
автоматическое управление, не имевшее никакой "памяти". "Неправильный
ритм дыхания" возникал потому, что был пробит маленький конденсатор;
неисправность эта давала о себе знать, лишь когда был открыт или не
завинчен верхний входной люк. Напряжение тогда перескакивало с одного
контура на другой, и на сетке "магического глаза" возникало "биение". Оно
лишь на первый взгляд напоминало "агональное дыхание", ибо,
присмотревшись получше, можно было без труда заметить неестественное
дрожание зеленых "крылышек".