попрочнее на своих выступах и хватались за оружие, а Хрисса начинала
рычать.
были надежными, но друзья очень мерзли.
меньше, чем вчера, возможно потому, что большая часть Звездной Пристани
уже осталась внизу.
точке, где начиналась трещина, и это было большой удачей, поскольку
снегопад стал таким сильным, что поиски были бы сильно затруднены.
шириной, ненамного более глубоким и настолько же бугристым изнутри,
насколько скала снаружи была гладкой. В отличие от вчерашнего камина,
этот, казалось, тянулся вверх в бесконечность без каких-либо изменений по
ширине и, насколько путники могли видеть, в нем не было пробок. Он был во
многом похож на каменную лестницу, наполовину защищенную от снега. Даже
Хрисса могла подняться здесь, как на Обелиске.
полны энтузиазма и нетерпения, однако заставили себя не спеша прожевать
еду и запить ее. В тот момент, когда они вошли в камин, - Фафхрд шел
первым - послышались три слабых раската: возможно, гром, и, без всякого
сомнения, зловещее предзнаменование; однако Мышелов рассмеялся.
которую можно было опереться спиной, подъем был легким, не считая того,
что приходилось расходовать много сил, а это требовало довольно частых
остановок, чтобы отдышаться в разреженном воздухе. Лишь в двух местах
камин сузился настолько, что Фафхрду пришлось преодолевать короткий
участок по внешней стороне; более худощавый Мышелов смог остаться внутри.
поскольку снегопад все усиливался, и раскаты повторялись снова и снова, но
более резкие и сильные - теперь уже точно гром, потому что звукам
предшествовали короткие вспышки, озарившие камин, - приглушенные падающим
снегом отблески молнии - однако Мышелов и Фафхрд чувствовали себя так же
весело, как дети, поднимающиеся по таинственной изгибающейся лестнице
зачарованного замка. Они даже тратили немного воздуха на шутливые выкрики,
которые отдавались слабым эхом вверх и вниз по неровным стенам шахты, то
озаряемой бледным светом, то погружающейся во мрак вместе со вспышками
молний.
снаружи, и в то же самое время начала медленно расширяться, сначала на
ширину ладони, потом еще на одну, потом еще на палец, так что друзьям
приходилось подниматься со все возрастающим риском; они прижимались
плечами к одной стене, ботинками к другой, и так "шли" при помощи рывков и
толчков. Мышелов подтянул к себе Хриссу, и снежная кошка скорчилась на его
вздымающейся, раскачивающейся из стороны в сторону груди - не столь уж
незначительная тяжесть. Однако оба приятеля все еще чувствовали себя
довольно неплохо - так что Мышелов начал задумываться, не было ли и впрямь
здесь, рядом с Небесами, чего-нибудь возбуждающего в самом воздухе.
приспособлен к такого рода восхождению и все еще мог подниматься в тот
момент, когда Мышелов осознал, что его тело вытянуто почти в полный рост
от плеч до подошв ботинок - и сверху на нем, как путешественник на
маленьком мостике, устроилась Хрисса. Мышелов не мог подняться больше ни
на дюйм, и очень смутно осознавал, как это ему удалось добраться хотя бы
досюда.
которого, казалось, страдания приятеля не произвели особого впечатления, -
и, честно говоря, при вспышке молнии стало видно, что его большое
бородатое лицо ухмыляется от уха до уха.
далеко. По-моему, я видел ее при предпоследней вспышке молнии. Я поднимусь
и втащу тебя наверх; всю веревку привяжем между мной и тобой. Около твоей
головы есть трещина: я вобью туда колышек на всякий случай. А пока
отдыхай.
пути вверх так скоро, что Мышелов воздержался от высказывания всех тех
сардонических замечаний, которые бурлили внутри его напряженного тела.
и длиннорукая фигура Северянина становится все меньше и меньше с радующей
глаз скоростью, пока он не стал казаться таким же маленьким, как
паук-охотник в глубине своей норки. Еще одна вспышка - и он исчез; однако
Мышелов не был уверен, достиг ли он вершины, или просто скрылся за изгибом
камина.
осталась только небольшая петля. Все тело Серого болело теперь совершенно
невыносимо, и еще ему было очень холодно, но он крепко сжал зубы и терпел.
Хрисса выбрала этот момент, чтобы начать беспокойно расхаживать
взад-вперед по своему маленькому человекообразному мостику. Вспыхнула
ослепительная молния, и удар грома сотряс Звездную Пристань. Хрисса
съежилась.
перенести на нее свою тяжесть, прижав Хриссу к груди, но потом решил
подождать окрика Фафхрда. Это было явно мудрым решением, потому что именно
в этот момент веревка резко ослабла и начала падать на живот Мышелова,
словно струя черной воды. Хрисса прижалась к его лицу, пытаясь
отодвинуться как можно дальше от веревки, которая все падала и падала. Но
вот ее верхний конец, щелкнув, ударил Мышелова под ложечку. Единственная
радость заключалась в том, что Фафхрд не сверзился вслед за веревкой.
После очередного слепящего и сотрясающего гору удара стало ясно, что
верхняя часть камина была абсолютно пуста.
своего уха колышек, который Фафхрд забил одним ударом топора. Что бы ни
случилось с Фафхрдом, ничего иного не оставалось, как только привязать
веревку к колышку и спуститься с ее помощью туда, где камин был более
узким.
вниз по камину, пока очередной удар грома не поглотил замирающий звук.
Мышелов решил "сойти" вниз по камину. В конце концов, он же поднялся эти
последние несколько десятков ярдов.
судорогой. Он никогда не сможет согнуть ногу и выпрямить ее снова, потому
что просто соскользнет с опоры и упадет.
тут же задушил в себе эту мысль.
выражением, которое в сиянии следующей молнии казалось печальным и в то же
время критическим, словно кошка хотела сказать:
прикрытый сверху скальным выступом, когда в скалистой стене бесшумно
распахнулась дверь ярдов двух высотой, в ярд шириной и две пяди толщиной.
поверхностью темного камня, образующего боковые стороны двери, косяка и
порога, был поистине замечательным.
тяжелые испарения, насыщенные снами о прогулочных лодках, дрейфующих по
тихому морю в час заката.
ударяющим в голову, словно алкоголь, разреженным воздухом почти заставили
Фафхрда забыть о своей цели, но когда он коснулся черной веревки, это было
все равно, что прикоснуться к Хриссе и Мышелову на другом ее конце. Фафхрд
отвязал веревку от пояса и приготовился закрепить ее вокруг толстой
каменной колонны рядом с открытой дверью. Ему пришлось довольно сильно
натянуть веревку, чтобы можно было завязать надежный узел.
чувствовал Мышелова и Хриссу на другом конце веревки. Честно говоря, он
начал полностью забывать о своих двух друзьях.
слышал его один раз смеющимся и один раз хихикающим, - позвал:
тихо прошелестел по камню и вниз по камину.
как раз вовремя, чтобы заглушить отчаянный крик Мышелова.
уровне головы. Их мягкое теплое сияние окрашивало в розовый цвет портьеры
и ковры, но особенно было заметно на светлом покрывале огромного ложа,
которое составляло единственный предмет меблировки комнаты.
скрывало все, кроме ее лица под черной кружевной маской, однако не могло
спрятать плавные изгибы женской фигуры.
рыжебородого варвара, потом опустилась на ложе. Тонкая рука с кистью,
обтянутой черным кружевом, выскользнула из-под складок платья, похлопала
по покрывалу рядом с собой и замерла. Маска, не отрываясь, смотрела в лицо
Фафхрда.