растворился, утонул в теле пещерного великана. Шкинка и исполинский Сосун
слились воедино. И все. Она просто закрыла глаза и спокойно лежала, словно
спала.
заметно, но Сосун уже засасывает ее. Говорят, это реакция на тепло тела.
Через день она погрузится совсем. Через два она будет как этот... - Фонарь
нашел наполовину залепленное пленкой лицо.
нам поможет.
Впрочем, буря - не совсем то слово. Это было нечто огромное и грозное,
сильное и жгучее, оно ослепляло, от него захватывало дух. Но в то же время
- спокойное и нежное, хотя нежность была горячей иной ненависти. Кто-то
тихо звал меня, пел, как сирены, что-то неодолимо манило, влекло меня к
себе, омывая все мое существо ярко-красными волнами страсти. Оно
одновременно переполняло и опустошало. Откуда-то слышалась громкая
бронзовая музыка колоколов, песнь любви, бескорыстия и духовной близости,
приобщения к радости единения, возвещающая, что одиночества больше нет.
обыкновенную бурю эмоций, как вспышка сверхновой звезды напоминает взрыв,
и неистовство этой бури было неистовством любви. Меня любили, я был нужен,
колокола взывали ко мне и пели об этой любви, я протягивал руки и
прикасался к своей любимой, я хотел быть с ней, хотел слиться с ней и
никогда не разлучаться. Я вновь оказался на гребне громадной волны, волны
пламени, навсегда взмывшей к звездам, но теперь я знал, что волна никогда
не врежется в берег и я никогда больше не буду лежать один на темной
равнине.
пучиной любви. Я бежал, бежал, бежал, БЕЖАЛ... и захлопнул дверь в свою
душу, и наглухо закрылся на засов, но буря выла и неистовствовала снаружи,
а я держал дверь изо всех сил, пытаясь сопротивляться. Но дверь заскрипела
и подалась.
и закружила все быстрей и быстрей. Я полетел к холодным звездам, но они не
были холодными, и сам я становился больше и больше, и наконец стал
звездой, а звезды стали мной, и я стал Единением, и на одно-единственное
чудное мгновение я стал Вселенной.
стуле и читал одну из наших книг. Услышав мой стон, он поднял голову.
одну и попытался сесть.
сейчас лопнет. Хуже, чем когда я почувствовал Лиину боль. - Что случилось?
вас вдруг затрясло. Потом вы пошли прямо в объятия проклятого Сосуна. И
закричали. Дино с сержантом пришлось вас оттаскивать. Вы шагнули в этот
кисель, и он уже дошел вам до колен. Вы дергались. Странно. Дино ударил
вас, и вы потеряли сознание.
с вами, пока вы не придете в себя. Ладно, вы пришли в себя. Теперь
отдохните, и я отдохну. Поговорим завтра.
Кто-то явно боится Одаренных, разгуливающих по ночам. Но я никуда не
собирался.
быстро опустошил два бокала и съел легкую закуску. Головная боль немного
утихла. Я вернулся в спальню, выключил свет и отрегулировал стекло, чтобы
мне светили звезды. И снова лег спать
всего случилось. Мне надо было подумать. В первую очередь об этой головной
боли, о жуткой головной боли, которая терзала мой мозг. Как у Лии. Но Лия
не пережила того, что я. Или пережила? У Лии большой Дар, ее
чувствительность гораздо выше моей, и диапазон восприятия шире. Могла ли
эта буря эмоций настичь ее так далеко, на расстоянии многих миль? Глубокой
ночью, когда люди и шкины спят и их мысли теряют ясность? Возможно. И
может, мои полузабытые сны - лишь смутное отражение ее ночных ощущений. Но
сны мои были приятными. Беспокойство мучило меня после, когда я просыпался
и не мог их вспомнить.
Сосун? Должно быть, он. Я даже не успел сосредоточиться на шкинской
женщине. Точно Сосун. Но Лианна сказала, что Сосун не мыслит, даже не
сознает, что он живет...
на них еще вопросы, но ответов не было. Потом я стал думать о Лии, где она
теперь и почему она от меня ушла. Неужели то, что она пережила, толкнуло
ее на этот шаг? Почему я не понимал? Значит, я потерял ее. Я нуждался в
ней, а ее не было. Я остался один и остро чувствовал свое одиночество.
лежу на равнине, на бескрайней темной равнине, надо мной - беззвездное
небо, вдалеке - черные тени. Это равнина, о которой так часто говорила
Лия. Строчка из ее любимого стихотворения. Я остался один, навечно один, и
знаю это. Такова природа вещей. Я единственное существо во Вселенной, и
замерз, и голоден и испуган, и жестокие, неумолимые тени подступают ко
мне. И некого позвать, не к кому обратиться, некому услышать мой крик.
Никогда никого не было. Никогда никого не будет.
встала рядом со мной на равнине. Откинула назад волосы и, глядя на меня
сияющими, широко распахнутыми глазами, улыбнулась. И я знал, что это не
сон. Каким-то образом она оказалась со мной. И заговорила:
могла находиться здесь, в этом ужасном месте. Я должна была это сделать,
Роб. Люди всегда здесь, не считая кратких мгновений".
стихи лучше меня. Но ты ничего не забыла? Раньше. "Любовь, будем верны..."
открыта, чем остальные. Я могла не проходить через Собрание и Посвящение.
Мой Дар научил меня сопереживанию. И меня приняло Оно".
счастье. Навсегда, навеки, это единство душ, это близость, это отсутствие
одиночества. Я влюблена, Роб, влюблена в миллиарды и миллиарды людей, и я
знаю их всех лучше, чем я когда-либо знала тебя, и они знают меня
настоящую, какая я есть, и любят меня. И так будет всегда. Я. Ты.
Единение. Я все еще я, но в то же время они, понимаешь? А они - это я.
Посвященные раскрыли меня, Единение призывало меня к себе каждую ночь,
потому что любило меня. Ах, Роб, приходи к нам, приходи к нам. Я люблю
тебя".
вернись. Он еще не успел поглотить тебя. Скажи мне, где ты. Я приду к
тебе".
пещеры соединяются под холмами, маленькие Сосуны - частицы Единения.
Приходи ко мне, присоединяйся ко мне. Люби меня так, как ты говорил.
Присоединяйся ко мне. Ты так далеко. Я едва достаю до тебя, даже с помощью
Единения. Приходи ко мне, и мы будем все едино".
пища, а нам нужен Сосун. Но, Роб, Единение - это не только Сосен,
понимаешь? Сосун не имеет большого значения, он даже лишен разума, он лишь
связующее звено, посредник. Единение - это шкины. Миллион триллионов
шкинов, все шкины, жившие в течение четырнадцати тысяч лет. Все
Посвященные, все вместе, со своей близостью, вечной и бессмертной. Это
прекрасно, Роб, это больше того, что было у нас, гораздо больше, а ведь
нам повезло, помнишь? Нам повезло! Но счастье здесь".
Вернись ко мне".
именно к этому люди всегда стремились, плача по ночам от одиночества. Это
Черепнин Владимир
Андреев Николай
Березин Федор
Свержин Владимир
Шилова Юлия
Шилова Юлия