временем это пройдет и что, как бы там ни было, это лишь юношеская дурь.
тем, кто полагает, будто истинные страдания ограничены каким-то возрастом
или каким-то временем. Относительно же того, что это пройдет... В конце
концов, все пройдет, но как бы ни был желанен вечный покой, полагаю, очень
немногие хотели бы раньше времени оставить юдоль скорби.
сказать Тисс. Зависит ли спасение наших с Тирзой отношений от меня одного,
или от нас обоих, или от судьбы, или от случайности? Или все
предначертано, и глупо даже думать о борьбе?
заставить Тирзу смотреть на мир моими глазами, и потому спорил с нею,
пытался подавить; неужели нельзя, не отказываясь от самого главного в
себе, быть в то же время по отношению к ней более терпимым? Неужели нельзя
излечить ее - пусть не от честолюбия, но хотя бы от презрения ко мне?
нетерпения я почти бежал и оказался на Площади Бассейна, где мы обычно
встречались, слишком рано - но колокола на соседней церкви едва отзвонили
четверть часа, как раздался голос:
горела во мне.
не видишь ничего вокруг.
это звучит лучше, чем черножопый.
что нет. Странные же у тебя манеры, Ходж! Я еще могу примириться с
подобными выходками, но другие вряд ли их поймут. Как ты думаешь, что
сказала миссис Смит?
меня ходил в приятелях голый людоед с кольцом в носу?
одет. Возможно, он тайком и ест миссионеров, но это не может оскорблять
миссис Смит, ибо выглядит он вполне пристойно.
ты еще хоть раз покажешься с ним на людях, сюда можешь больше не
приходить. Я не стану общаться с тобой.
невозможностью отыскать какой-то компромисс с ее несообразной позицией. -
Тирза, но...
этими детскими фортелями. Единственный друг, подумать только! Да ведь если
б он сейчас тут появился, ты бы, наверное, заговорил с ним!
воспитанный человек.
действительно хочешь сказать, что и впредь собираешься вести себя подобным
образом?
что, по словам матери, от Ходжинсов во мне ничего нет.
единственного по-настоящему доброго и понимающего друга - за всю жизнь
единственного! - только потому, что у миссис Смит представления о
приличиях расходятся с моими?
больше не увидимся.
придурком, ни мученицей. Не собираюсь изменять мир. Я нормальная.
остановится, выслушает. Я не позвал. Энфанден прав, все дело во мне. Есть
вещи, от которых я не могу отказаться.
парк, через улицу - к дому Смитов. На верхних этажах горел свет, но на
цокольном, как всегда, было темно. Я не решился стучать или звонить; ее
запрет я помнил крепко. В душе был сумбур; я ходил и ходил взад-вперед по
выложенному плитками тротуару, покуда патрульный не начал с подозрением
посматривать на меня. Я малодушно ретировался.
умоляя позволить мне поговорить с нею, всего лишь поговорить - час, десять
минут, минуту. Я обещал законтрактоваться, эмигрировать, разбогатеть
каким-то чудом - только бы она выслушала меня. Я вспоминал наши лучшие
мгновения, я уверял, что люблю ее, что умру без нее. Исписав этими
сантиментами несколько страниц, я начал сначала и написал то же самое.
Светало, когда я отправил письмо пневматической почтой.
ли она телеграмму? Или отправит письмо, как я - тогда оно поступит не
раньше вечера. Или она зайдет в магазин?
в идиотской надежде найти ее, где находил всегда. Потом я буравил дом
Смитов взглядом, будто хотел гипнозом заставить ее выйти. На третий день
мои письма вернулись нераспечатанными.
печали. И правда, уже через несколько недель боль моя притупилась, а еще
через несколько - мое сердце вновь принадлежало лишь мне. Но то были
долгие недели.
почувствовал, что она оставила меня, а возможно, догадался даже, что это
как-то связано с ним - но он был достаточно тактичен и не упоминал о ней;
и я не упоминал. Мне было слишком тяжело.
и горе, и гнев, я попытался больше не поддаваться легкомысленным
увлечениям и оградить себя от новых страданий чем-то по-настоящему для
себя интересным - так или иначе, есть тут связь или нет, но именно с этого
момента я решил сосредоточить свое книгоглотание на работах по истории. С
некоторой робостью я сказал об этом Энфандену.
такое - история? Как ее пишут? Как ее читают? Это - бесстрастная хроника
событий, доподлинно установленных и последовательно изложенных в полном
соответствии с их сравнительной важностью? Но разве такое возможно? Или
это превращение обыденного в прославленное? Или хитроумное передергивание,
которое вдруг дает более точную картину, нежели аккуратное копирование?
- ответил я. - Только после того, как мы смогли обнаружить факт, мы можем
сформулировать свое мнение о нем.
является главным фактом всей истории, - он указал на распятие. - Для меня,
как для католика, этот факт ясен: я верую в то, что гласят Евангелия. Сын
Человеческий умер на кресте ради моего спасения. А каковы были факты для
тогдашнего римского чиновника? Никому не известный проповедник из
захолустья поставил под угрозу стабильность в провинции, где и без того
непросто, и был незамедлительно казнен в назидание другим официально
принятым в Римской империи способом. А для наших современников здесь?
Такого человека вообще не было. Вы думаете, эти факты исключают друг
друга? Но вы ведь знаете, нет двух людей, которые один и тот же предмет
видели бы одинаково; очень многие честные свидетели противоречат друг
другу. Даже Евангелия приходится согласовывать.
ведь не хотел сказать ничего подобного. Истина абсолютна, во веки веков.
Но один человек не может охватить ее всю, целиком; при всем желании он в
состоянии увидеть лишь один какой-то ее аспект. Поэтому я говорю вам,
Ходж: сомневайтесь. Всегда сомневайтесь.
согласуется с только что провозглашенным им символом веры. Он понял сразу.
отличить ложных богов от истинных? Только сомневаясь и в тех, и в других.
Одна из наиболее распространенных поговорок гласит: не верь глазам своим.
Почему вы должны верить своим глазам? Глаза даны вам, чтобы видеть ими, а
не чтобы верить им. Верьте своему разуму, своей интуиции, своему здравому
Афанасьев Роман
Никитин Юрий
Скальци Джон
Прозоров Александр
Шилова Юлия
Белогорский Евгений