огоньков. Бусинки мягко светящегося разноцветного огня тесно прижимались
друг к другу на каждом борту, на каждом боку статуй. Руизу пришло в
голову, что баржи, должно быть, представляют из себя замечательное
зрелище, если любоваться ими со стороны канала. Он подумал, что интересно
было бы знать, смотрит ли на них кто-нибудь.
Ты уверен, что это не какой-нибудь лихорадочный бред? Или, может быть, мы
с тобой свалились в одну из сказок про гоблинов, какие няня мне в детстве
рассказывала? Такие сказки няни рассказывают детям, чтобы их напугать.
была, только иногда и редко. В любом случае, герой всегда точно знает, что
нужно делать. Он никогда не беспокоит принцессу дурацкими вопросами на
этот счет. По крайней мере, он ее не спрашивает, ту, которую он спасает,
что, по ее мнению, им надо делать.
герой.
мягкими и так нежно прижимались к его губам, словно спелый сочный плод,
липкий от сладости, но в то же время полный жизни и энергии. Его рот потом
покалывало иголочками там, где она его поцеловала.
чем за все прошедшие дни. Он снова поцеловал ее, более настойчиво, и
почувствовал, как ее язык скользит по его губам. Он задышал тяжелее, и
сердце его застучало.
казалось, стали немного ошеломленными, губы припухли. Она долго смотрела
на него неподвижным взглядом, потом, все еще глядя ему в глаза, она легла
на скамью на спину.
что ему все равно, хотя какая-то древняя его часть в ужасе скорчилась от
такой беззаботности.
и она возвела взгляд вверх, к звездам. Он медленно, восхищаясь красотой ее
кожи, поднял край ее рубахи, гладя сильные мышцы ее ног. Он расстегнул
подвязку, которая прижимала к ее бедру кинжал, и уронил его на палубу.
Он встал на колени возле нее и стал целовать ее колено, потом поцелуями
проследил линию внутренней поверхности ее бедра, пока она не задышала
бурно и прерывисто и не выгнулась ему навстречу, подставляя свои бедра его
поцелуям.
влажные пряди волос спутались на спине, голова была закинута, она
постанывала в такт его сильным толчкам. Его руки впились в ее бедра, и он
смотрел на ее тонкую талию и округлые ягодицы, которые образовывали
перевернутое сердечко, он восхищался ее красотой.
толкая его бедрами, голос ее стал хриплым и прерывистым.
эту ночь, он взглянул вверх и увидел совершенное лицо статуи на той барже,
что следовала за ними. Может быть, это было навеяно лихорадочным восторгом
минуты, но в тот миг ему показалось, что статуя наблюдает за их
соединением, и что глаза ее сияют ничем не смущенным удовольствием. Словно
бы статуя восхищалась жаром страсти между Руизом и Низой. Впечатление было
поразительно острым. В этом взгляде статуи было что-то извращенное, и в то
же самое время в нем было нечто настолько свирепо эротичное, что Руиз
подчинился ему, задрожав всем телом, вжимаясь как можно сильнее в тело
Низы, как только можно глубже. Он вливал в нее свои жизненные соки волна
за волной невыразимой радости. Она заметалась под ним, беззвучно что-то
выкрикивая, протянула назад руки, чтобы впиться в его бедра и прижать его
к себе еще теснее.
рубахами. Это помогало сохранить то тепло, которое еще источали их тела, и
потом он целиком отдался восхитительному чувству, которое он испытывал,
лежа с Низой под звездным небом. Он находил почти дух захватывающее
удовольствие в том, чтобы чувствовать мельчайшие движения ее влажной плоти
рядом с его телом. Он пронзительно чувствовал тонкости ее тела, там, где
они соприкасались. Мягкость ее грудей, слегка колкое давление ее сосков на
его груди, перистое легкое прикосновение ее волос, более жесткие волосы и
скользкое тепло между ног, там, где она сжала бедрами его бедро.
сдержанность, которую он раньше чувствовал в ней, в тот первый раз в
купальном бассейне, та сдержанность, вторая относила их близость к разряду
случайных связей, - исчезла.
себя, что же изменилось для нее.
мелочах. Сладость и мягкость ночного воздуха, красота звезд, которые
проскальзывали сквозь проплывающие мимо ветви деревьев, успокаивающее
мурлыканье моторов баржи.
захотят? Каждый месяц, когда кончается кровотечение, они пьют отвар корня
далафреи - а потом, когда они выпили его, до тех пор, пока кровь не придет
снова, они могут получать удовольствие безо всяких последствий.
Пангалактические женщины делают то же самое?
тебе можно не волноваться. Когда тебя взяли в плен, то доктор приживил
тебе вот это.
капсула чуть выступала над кожей еле заметным бугорком.
открытие, - это для того, чтобы рабы оставались в товарном виде?
себе покрепче, и она не стала протестовать.
момент, когда ты захочешь.
Там, далеко, на твоих пангалактических мирах, есть женщина, которой сейчас
хочется, чтобы ты был там? Есть ли такая, к которой тебе хотелось бы
вернуться?
не пожелал бы ни за что на свете другого спутника.
задумываться, почему он так изменился и что в нем пошло в перекос.
остаться где-то здесь и больше не увидеть дома".
что стала еще мягче.
услышал, как Мольнех вскрикнул.
ноток паники, что раньше, поэтому Руиз все-таки оделся, прежде чем подойти
к лестнице.
все еще была сонная. Она кивнула, роскошно потянулась и наклонилась, чтобы
собрать свою одежду.
Мольнех и Дольмаэро. Он увидел, что они таращатся во все глаза на что-то,
что лежит на палубе.
нержавеющей стали, на котором стояло множество стеклянных сосудов, две
буханки поджаристого хлеба, круг сыра, корзина, которую переполняли