в миске. - проворчала черепаха. - Я могу положить еще соломы. И, смотри,
вот, что я принес. Куча зелени свалилась Ому на голову. - Это с кухни, -
сказал Брута . - кожура и обрезки. Я их украл. - добавил он. -Но потом я
подумал, что это не может быть воровством, коли я сделал это для тебя. Вонь
полусгнивших листьев упрямо вела к мысли, что Брута совершил свое
преступление, когда данная зелень была на полпути к компостной куче, но Ом
этого не сказал. Не сейчас. - Хорошо. - пробормотала черепаха. Должны быть
другие. - сказал он себе. Обязательно. Где-нибудь в глубине страны. Это
слишком рафинированное место. Но... ведь были все те пилигримы у Святилища.
Это были не просто крестьяне, а самые набожные. Целые деревни складывались,
чтобы послать одного с прошениями многих. Но огня не было. Были страх,
опасение, тоска и надежда. Во всех этих эмоциях была своя прелесть. Но огня
не было. Орел уронил его возле Бруты. Он... пробудился, что ли. Он смутно
помнил то время, когда был черепахой. А теперь он вспомнил, что он был
богом. Как далеко от Бруты он будет помнить? За милю? За десять? Интересно,
каково это, чувствовать, как истекает знание, опускаться вновь до низменного
пресмыкающегося? Может быть, какая-то его часть всегда будет беспомощно
вспоминать... Он содрогнулся. Временно Ом разместился в плетеной коробке,
висевшей у Бруты на плече. В лучшие времена он не счел бы это комфортным, но
сейчас его всего-навсего встряхивало когда Брута чеканил шаг по предутренней
прохладе. Через некоторое время прибыло несколько грумов с лошадьми. Брута
удостоился нескольких презрительных взглядов. Он всем улыбался. Это казалось
наилучшим выходом. Он начал чувствовать голод, но не рискнул покинуть свой
пост. Ему велели быть здесь. Но через некоторое время звуки, доносившиеся
из-за угла, заставили его украдкой продвинуться на несколько ярдов и
посмотреть, что там творится. Внутренний дворик здесь был U-образной формы,
вокруг крыла здания Цитадели, и из-за угла он выглядел так, словно там
собиралась отправляться другая группа. Брута знал о верблюдах. В деревне его
бабушки была пара. Здесь их были сотни, стонущих, как несмазанные насосы и
воняющих, как тысяча мокрых ковров. Люди в джелибах расхаживали среди них и
время от времени ударяли их палками, что является испытанным методом
обращения с верблюдами. Брута направился к ближайшему зверю. Какой-то
человек крепил ремнями бутыли с водой вокруг его горба. - Доброе утро, брат.
- сказал Брута. - Пошел на... сказал человек даже не оглянувшись. - Пророк
Аввей учит нас /часть 25, стих 6/: "горе тому, кто оскверняет свой рот
сквернословием, ибо слова его будут, яко пыль."-сказал Брута. - Правда? Ну,
пусть он тоже идет на... продолжил беседу человек. Брута колебался.
Формально, незнакомец забронировал себе вакантное местечко в тысяче
преисподен и пару месяцев внимания Квизиции, но, как сейчас заметил Брута,
он принадлежал к Божественному Легиону; его меч наполовину скрывали одежды
пустыни. Для легионариев следует делать особое исключение, такое же, какое
делается для инквизиторов. Близкие контакты с безбожниками воздействуют на
их сознание и ввергают их души в смертельную опасность. Он решил быть
великодушным. - И куда же ты направляешься со всеми этими верблюдами этим
прекрасным утром, брат?
рассмеявшись. - прямо за тобой. - Серьезно? По словам Пророка Ишкибла,
человеку не нужен верблюд, чтобы достичь преисподни, да, ни конь, ни мул.
Человек может отправиться в преисподню на своем собственном языке. - сказал
Брута, позволяя нотке неодобрения проскользнуть в его голосе. - А что старые
пророки говорят о том, чтобы заехать одному назойливому ублюдку по уху?
как с неверным". - сказал Брута, - Это Оссори, Запрет 11, стих16. - "Отвали
и забудь, что вообще нас видел, иначе у тебя будут большие неприятности,
друг". - Сержант Актар, часть 1 стих1. - сказал солдат. Брута наморщил лоб.
Такого он не помнил. - Уходи отсюда. - сказал глас Божий в его голове. -
Неприятности тебе не нужны. - Надеюсь, ваше путешествие будет приятным. -
вежливо сказал Брута. - Куда бы вы не направлялись. Он попятился и
направился к воротам. - Насколько я могу судить, этот человек должен будет
провести некоторое время в исправительных преисподнях. - сказал он. Бог
промолчал. Группа путешествующих в Эфебу наконец начала собираться. Брута
был очень внимателен и старался убраться с дороги каждого. Он увидел дюжину
конных солдат, но, в отличие от верблюжьих наездников, они были в до блеска
надраенных чешуйчатых кольчугах и черно - желтых плащах, в которые Легионеры
облачались только в особых случаях. Брута подумал, что они выглядят очень
впечатляюще. Под конец к нему подошел один из конюших. - Что ты тут делаешь,
послушник? требовательно спросил он. - Еду в Эфебу. - сказал Брута. Человек
взглянул на него и рассмеялся. - Ты? Ты даже не рукоположен! И ты едешь в
Эфебу?
-И он здесь, всецело покорный моей воле. Брута хорошо видел лицо человека.
Выражения на нем менялись, подобно форме жирного пятна на поверхности лужи.
Потом конюший повернулся так, словно его ноги были прибиты к гончарному
кругу. - Лорд Ворбис. - промямлил он. - А сейчас ему нужно верховое
животное. - сказал Ворбис. Лицо конюшего пожелтело от ужаса. - С
удовольствием. Лучшая из наших лошадей... - Мой друг Брута - смиренный
служитель Ома. Я не сомневаюсь, что он просит не более, чем о муле. Брута?
на мула. - сказал Ворбис. - Обычно, множество раз за небольшой промежуток
времени. Кажется, теперь все в сборе?
дожидаемся Генерала Фрайята, лорд. - сказал он. - А, сержант Симони, не так
ли?
слегка поблек, потом конвульсивно отдал честь. - Да! Сэр!
оконтурили "Н" слова "но" и заняли исходное положение. - У Генерала Фрайята
другие дела. - сказал Ворбис. - Куда более тяжелые и срочные. О которых лишь
он может позаботиться.
***
смутно, как набор граней в воздухе. Меч... Он обронил меч, но возможно, ему
снова удастся его найти. Он сделал шаг вперед, ощущая легкое сопротивление в
районе лодыжек, и поглядел вниз. Там был меч. Но его пальцы прошли сквозь
него. Это было словно спьяну, но он знал, что не пьян. Он не был даже трезв.
Он чувствовал... странную ясность рассудка. Он обернулся и взглянул на то,
что на мгновение сдержало его движение вперед. - Ох...-сказал он. - ДОБРОЕ
УТРО. - Ох... - СНАЧАЛА ВСЕГДА БЫВАЕТ ЛЕГКОЕ ЗАМЕШАТЕЛЬСТВО. НИ НА ЧТО
ДРУГОЕ НЕВОЗМОЖНО И РАССЧИТЫВАТЬ. К своему ужасу Фрайят увидел высокую
черную фигуру на расстоянии шага сквозь серую стену. - Постой!
знаю. - сказал он. - Я много раз встречал тебя. Смерть пристально посмотрела
на него. - НЕТ. НЕ ВСТРЕЧАЛ. - Уверяю тебя... - ТЫ ВСТРЕЧАЛ ЛЮДЕЙ. ЕСЛИ БЫ
ТЫ ВСТРЕТИЛ МЕНЯ, УВЕРЯЮ,...ТЫ БЫ ЗНАЛ. - Но что происходит со мной сейчас?
является преградой. Он очутился в пустом коридоре. Смерть пропала. И тут он
понял, что это не такой коридор, каким он его помнил, с тенями и скрипом
песка под ногами. В конце того коридора не было сияния, которое притягивало
бы его, как магнит - железные опилки. Нельзя избежать неизбежного. Потому,
что рано или поздно, попадаешь туда, где неизбежное стоит и поджидает. Это
было тут. Фрайят ступил сквозь сияние в пустыню. Небо было темным, увешенным
крупными звездами, однако черный песок, простирающийся насколько хватало
глаз, был ярко освещен. Пустыня. После смерти - пустыня. Пустыня. Пока
никаких преисподен. Возможно, в этом была надежда. Он вспомнил песенку
времен своего детства. Как ни странно, она была не об избиении. Никого не
затаптывали. Она была не об Оме, страшном в своей ярости. Простая,
коротенькая песенка, пугающая своим безнадежным рефреном. "Ты должен
пересечь пустыню одиночества..."
"Ты должен пройти всю ее один..."
перейти ее в одиночку? - прошептал он. - Но в песнях говорится, что эта
пустыня ужасна... - ДА? А СЕЙЧАС, С ВАШЕГО РАЗРЕШЕНИЯ... Смерть исчезла.
Фрайят глубоко вздохнул, с непривычки. Возможно, ему удастся найти здесь
несколько скал. Маленькую скалу, чтобы укрепиться и большую, чтобы можно
было укрыться в ожидании Ворбиса. Эта мысль тоже была данью привычке. Месть?
Здесь?
пустыня. В свое время ты пересек не одну. И ты выжил, изучая их. Существуют
целые племена, умудряющиеся выжить в наихудших из них. Слизывающие росу с
теневой стороны дюн, и такой порядок вещей... Они называют это домом!
Приведи их на огород и они сочтут тебя сумасшедшим. . Промелькнуло
воспоминание: пустыня - это то, что ты о ней думаешь. А теперь ты можешь
думать без помех... Здесь нет лжи. Исчезают все прикрасы. Это случается во
всех пустынях. Только ты и то, во что ты веришь. Во что же я всегда верил?
так, как учат священники, но так, как в глубине души он считает правильным и
честным, то все, в конце концов, должно обернуться к лучшему. Это, конечно,
не знамя и боевой клич. Но пустыня уже выглядела получше. Фрайят двинулся.
***
Лукьяненко Сергей
Контровский Владимир
Корнев Павел
Корнев Павел
Никитин Юрий
Березин Федор