пассажиров, сидели в узком и душном железнодорожном купе. Наши спутники
говорили между собой на непонятном для меня языке, который не давал мне ни
малейшего представления об их национальности.
затруднительного путешествия через всю Европу... К вечеру в то самое
время, когда в уединенном замке-больнице, вероятно, проснулся тот, кого я
привык называть Прозопом, мы оказались в стране, где слышалась только
немецкая речь. Мне - человеку, знающему всего несколько слов по-немецки,
было бы бесполезно расспрашивать окружавших меня людей. Этим я только
обратил бы на себя излишнее внимание и доставил бы неприятности своему
спасителю, который очень меня просил ничего пока о себе не рассказывать и
не стараться ничего разузнавать. Поэтому я лишь продолжал делать то же,
что делал уже и раньше, а именно прилагал все усилия к тому, чтобы
сохранить в памяти названия станций, очертания гор, контуры зданий,
надеясь, что буду в состоянии узнать их в будущем. Но, в сущности, к чему
все это?
несся вдоль берега широкой, как морской пролив, реки. До моего слуха
донеслись названия городов "Нюрнберг", "Карлсруэ".
через Рейн благодаря любезности конвоиров, сопровождавших телеги с военным
материалом, которые переправлялись через Рейн для сдачи союзникам.
военными врачами. В моих показаниях незначительная доля правды смешивалась
с невероятным количеством лжи... Все остальное вы знаете. Официально мое
приключение зарегистрировано, подшито к делу и закончено. От души хочу
верить в то, что оно и фактически закончено, но мне тем не менее кажется
необходимым всегда иметь при себе револьвер. И я должен вам признаться,
мой милый Бар, что ваша недавняя попытка подсмотреть за мной в лесу из-за
ствола дерева порядком меня напугала...
дом Лебри, был слегка освещен проникавшим из его окон светом.
в траве, затем другую. - Солнце вот здесь, а здесь созвездие Южного
Креста. Надо сознаться, что я все-таки первый человек, который видит его,
находясь в северном полушарии.
Прозопа. Они были очень похожи на очки автомобилиста и, плотно прилегая к
лицу вокруг глаз, совершенно скрывали фосфоресцирующие электроскопы. Их
свободно можно было принять за обычные темные, дымчатые консервы очень
толстого стекла, и ничто в них не вызывало никакого сомнения. Всякий мог с
полным основанием думать, что Жану приходилось время от времени надевать
их, следуя предписаниям окулиста.
скрылся за дверью своей комнаты, я еще долго стоял, опершись на перила, в
лихорадочном волнении. Я старался найти какой-нибудь предлог, чтобы
подняться во второй этаж и хотя бы на минутку еще раз увидеть мадемуазель
Грив. Сердце мое так сильно билось, что я слышал его удары. Я радовался
звуку раздавшихся наверху голосов, как влюбленный мальчишка...
смотрит необычайный слепой; я медленно стал спускаться по лестнице,
размышляя над чудом, которое он мне открыл.
тем не менее, когда я перечитал все предыдущее, я испытал искреннее
огорчение от сознания, как плохо мне удалось выполнить свою задачу. Я
стремился к тому, чтобы дать короткое, простое и фотографически точное
изложение происшедших событий. Но, против моей воли, я останавливался на
описании зародившейся в моем сердце любви или же предавался восторженным
размышлениям над чудом открытия шестого чувства. Собственно говоря, я
должен был бы высказывать свое мнение и давать известное освещение фактам
лишь постольку, поскольку это необходимо для ясности рассказа. И здесь
совсем не место говорить о токах Фуко, о самоиндукции, и гистерезисе. Ведь
в моей памяти и без того прекрасно сохранились все те технические
подробности, в которые посвятил меня Жан Лебри, благодаря своим
глазам-электроскопам. Отныне я приложу все усилия к тому, чтобы идти к
цели более прямым путем.
тайну. В моей душе они оставили воспоминание об исключительно богатом
переживаниями времени. Любовь, дружба, преданность больному, научная
любознательность - вот те причины и поводы, которые побуждали меня
принимать близкое участие в жизни моих соседей. Таким образом, нет ничего
удивительного в том, что через несколько дней мы стали почти неразлучны.
Но я отчетливо припоминаю, что мне стоило громадных усилий заставить себя
уделять одинаковое внимание всем и скрывать под видом обычной любезности
все возраставшую в моей душе страсть.
почти не расставались. Фанни, пользовавшаяся полной свободой, была вечно
охвачена жаждой деятельности, постоянно искала случая помочь ближнему и,
вместе с тем, всегда была готова наслаждаться жизнью и делила свое время
между слепым, спортом и маленькими вечеринками, пикниками и т.п., которые
мы сообща устраивали.
ее жизнерадостностью и соболезновали ей в постигшем ее несчастии. Со всех
сторон сыпались приглашения. Она не колеблясь и с удовольствием
пользовалась ими.
очень модным местом благодаря тому, что в его окрестностях расположено
много поместий и больших дач. По воскресеньям, после мессы, здесь можно
встретить множество светских элегантных людей, и по окончании обедни от
церкви всегда тянется длинная вереница автомобилей. Сам я люблю заниматься
спортом и далеко не склонен презирать радости современной жизни. Я всегда
с удовольствием посещаю это великосветское общество, где занимаю скромное
место добросовестного и опытного врача, который, при всем том, недурно
играет и в бридж и умеет сразиться в теннис.
отсутствия своей племянницы, оставалась дома. Таким образом, Фанни Грив и
я постоянно одни, без третьего лица, бывали в обществе. Результатом этого
явилась некоторая близость, доставлявшая мне безграничную радость.
всякого случая, который заставил бы его побороть присущую ему
застенчивость и дикость. Уже для одного того, чтобы приучить его к
обществу очаровательной беженки, понадобилась вся сила ее непреодолимого
обаяния. Однако вскоре, благодаря ее внимательной заботливости и ее
постоянному стремлению поделиться своими впечатлениями, благодаря ее
"товарищескому" отношению, которое было особенно ценно ввиду того, что
исходило от такой исключительно одаренной и жизнерадостной девушки, он
стал ценить ее услуги. Он полюбил голос своей лекторши, он привык к ее
заботливому вниманию во время прогулок. Тем не менее, болезненный и
нелюдимый, он всегда отклонял наши настойчивые просьбы принять вместе с
нами участие в каком-нибудь маленьком празднестве.
сердце очень большое место Я лечил его с самой сердечной внимательностью,
пользуясь всем своим опытом, всеми знаниями. А его благодарность
проявлялась главным образом в том, что он охотно предоставлял мне
возможность пользоваться им для всяких научных исследований.
способностями Жана Лебри и его исключительной наблюдательностью для
нескольких целей.
которые возникают при разных электромагнитных явлениях. По своему
образованию я никоим образом не могу считаться специалистом в
электротехнике, но я приложил все старания к тому, чтобы восполнить этот
пробел. Я выписал себе новейшие журналы, приобрел несколько аппаратов. Под
предлогом того, что я желаю расширить свои знания, я добился разрешения
властей осмотреть вместе с Жаном динамомашины и трансформаторы огромной
электрической станции, которая превращала гидравлическую силу реки Соны в
электрическую энергию. Таким образом Жану удалось восстановить в памяти
почти все опыты, проделанные в свое время Прозопом.
профессиональной области. Сидя в комнате, соседней с кабинетом, где я
принимал пациентов, он свободно различал сквозь стену нервную систему
больных, которых я считал желательным подвергнуть электроскопическому
осмотру. Я должен сказать, что мне удалось излечить многих лиц именно
благодаря указаниям, полученным таким образом от Жана Лебри.
психофизиологических опытах, для которых я пользовался услугами этого
замечательного ясновидца человеческой души. Но опыты эти дали нам
малоудовлетворительные результаты ввиду крайней сложности и тонкости
аппарата, механизм которого был совершенно неизвестен. Для того, чтобы они
были более удачны, нам необходимо было иметь в распоряжении какой-то