сознательно, а не случайно". С годами я понял, что это отличный совет, Ты
сцикун.
взревел:
сомневался в своей реплике.
уволенным вами. Я всегда буду думать об этом как о вашей Пирровой победе.
юношеского чувства триумфа, который продолжался, должно быть, секунд
десять.
самая настоящая правда. Но как только тело приучается обращаться с ней,
как с иллюзией, оно быстро проходит. Теперь, в последний раз в
невесомости, где-то за полчаса перед тем, как я вернусь в поле земного
притяжения, я снова почувствовал, будто падаю. Проваливаюсь в какой-то
бездонный гравитационный колодец, куда меня затягивает гулко стучащее
сердце, а обрывки мечты, которой следовало бы поддерживать меня в
парении, разлетаются во все стороны.
доставило мне детскую радость, но потом я припомнил, что Кэррингтон
вызвал его сюда, не оплачивая ни горючее, ни команду. Часовой в шлюзе
отсалютовал, когда мы вошли. Кокс провел нас на корму в отсек, где мы
должны были пристегнуться. По дороге он заметил, что я подтягиваюсь
только левой рукой, и, когда мы остановились, сказал:
мягким частям рукой, а по твердым - чем попадется под руку". В остальном
я не вижу изъянов в вашей технике. Я бы хотел иметь возможность пожать
вашу руку.
вам осмотрели руку до того, как мы приземлимся. Мы начинаем возвращение
в плотные слои атмосферы немедленно.
всем хорошего путешествия и ушел. Мы пристегнулись к перегрузочным
ложам и стали ждать старта. Бравада только подчеркивала долгое и тяжелое
для нас молчание, которое сгущало общую печаль и подавленность. Мы не
смотрели друг на друга, как будто эта печаль могла достигнуть критической
массы. Горе оглушило нас, но я знаю, что в нем было очень немного жалости
к себе.
непрестанная болтовня по внутренней связи, но наш видеофон подключен не
был. Наконец мы бессвязно заговорили: обсуждали возможную реакцию
критики на "Масса есть действие"; решали, стоящее ли занятие анализ; умер
ли действительно театр; все, что угодно, кроме планов на будущее.
всего мы были в шоке.
воскликнул:
безнадежно запутался, прежде чем сообразил, что они идут по Гринвичу, а не
по Уолл-стрит, и понял, что Том высчитал верно.
том, чтобы не подвергать Шеру дольше воздействию невесомости! Я пойду
туда.
быстрее, чем я. - Проклятие, оставайся тут и остынь. Я пойду и выясню,
почему задержка.
воздушном шаре.
сомнения, у него натуральным образом поехала крыша. А это означало, что я
каким-то образом попал в свой любимый кошмарный сон, где все, кроме
меня, сходят с ума и начинают надо мной издеваться. Поэтому я, как
разъяренный бык, пригнул голову и так рванулся из каюты, что дверь едва
успела убраться у меня с дороги.
ведущей на мостик, меня могла бы остановить только бетонная стена. Я за-
стиг всех врасплох, в дверях произошла небольшая суматоха, и я ворвался на
мостик. И тут я решил, что тоже рехнулся, и это по непонятной причине
примирило меня с происходящим.
- и как раз настолько не по центру, чтобы вызвать у меня смутное раз-
дражение, на фоне глубокой черноты так же ясно, как огоньки сигарет в
темной комнате, действительно роились мириады красных светляков.
естественным, но Кокс вернул меня к действительности, проревев: "Прочь с
мостика, мистер!" Если бы моя голова работала нормально, меня бы
мгновенно сдуло за дверь и в самый дальний угол корабля; но в моем
теперешнем состоянии его окрик только встряхнул меня и заставил наконец
хоть как-то воспринять эту невероятную ситуацию. Я отряхнулся, как мокрая
собака, и повернулся к нему.
отказавшийся преклонить колено, так и майору показалось нелепым, что кто-
то осмелился не подчиниться ему. На этом я выгадал ответ:
это способные к восприятию плазмоиды.
прыгавший лягушкой по Солнечной системе с тех пор, как я впервые попал
на Скайфэк, был живым. Я постарался переварить это, затем отказался от
своего намерения и вернулся к тому, что было для меня главным.
ного совершенно не трогает остывающий ужин. Я буду считать себя
счастливчиком, если увижу Землю снова. Теперь уходите с мостика.
более чем с пятьюдесятью разумными существами, которые появились
поблизости из гиперпространства двадцать минут назад - следовательно,
эти существа используют двигатель, не имеющий видимых частей, его
принцип действия выше моего понимания. Если это вам поможет, я могу
сказать, что вполне сознаю, какой пассажир находится у нас на борту, я
знаю,
что Шера представляет большую ценность для нашей расы, чем корабль и вся
его команда. И если это вас успокоит, могу сказать, что осознание данного
факта меня выводит из себя, и вся эта история мне нужна, как собаке пятая
нога, но мне проще отрастить у себя на лбу рога, чем покинуть эту орбиту.
видеоконтуру на мостике. Шера и Том изучали его с увлеченным вниманием.
стремительности движения. Я не мог точно их сосчитать: что-то около
пятидесяти. И они действительно находились в воздушном шаре - едва
заметной штуковине на грани между прозрачностью и просвечивающей
полупрозрачностью. Хотя они двигались резко, как злые красные комары, их
путь ограничивался сферой шара - они не покидали его и, казалось, не
дотрагивались до внутренней поверхности.
желание осталось. Я пытался осознать печальный факт, что эти спецэффекты
Космической Команды представляли собой нечто, что было важнее Шеры.
отвергнуть.
глотку, каждый не обращал внимания на вопросы второго. Один кричал:
эти понятия? Велики ли они? Как далеко находятся? Откуда они явились?"
Другой голос был менее амбициозным, но таким же громким. Он спрашивал
одно и то же, одно и то же: "Сколько еще сможет Шера продержаться в
невесомости, не обрекая себя на смерть?" Голос Шеры был полон изумления.
Панов Вадим
Дальский Алекс
Андреев Николай
Жюль Верн
Шилова Юлия
Махров Алексей