воздух прогрелся, а солнце самым удобным для, нас образом освещало Малдун.
И все же дыхание вырывалось у меня изо рта клубочками пара. Я был тепло
одет, и, пока двигался, мерзли только нос и щеки. Но что будет потом? И
это я сам предложил проторчать на верхушке башни Бог знает сколько
времени, не отрываясь от телекона!
нетерпеливый голос Эндертона:
прямо подо мной, ожидая очереди ступить на площадку. Далеко под ним,
словно игрушечные, были разбросаны домики, дороги, изгороди, поля.
Казалось невозможным, что и наш дом отсюда, всего с половины высоты
водокачки, будет казаться таким крошечным.
только мог. Даже слишком быстро. Только когда моя левая нога соскользнула
с очередной скобы, и на короткую, но страшную секунду я повис на руках, я
снизил темп до разумного предела. Я задыхался. Но скоро надо мной нависла
круглая туша резервуара.
теперь я понял, что громкое дыхание, которое я слышал, принадлежало не
только мне, но и Эндертону.
долгой работой в космосе, да в придачу несчастным случаем. Заставьте его
дышать воздухом таким ледяным, что даже здоровяк Джей Хара весь продрог. И
наконец, заставьте его лезть на стофутовую башню с тяжелым грузом на
спине.
какую-то секунду даже хотелось, чтобы он упал, но затем я спохватился и
решил спуститься и помочь ему. По крайней мере надо было посмотреть вниз -
как он там. Но прежде чем я сделал движение, скобы подо мной заскрипели, и
слабый хриплый голос произнес:
закружилась голова, и мелькнула странная мысль: "Что за чушь! Я хочу быть
космолетчиком и боюсь высоты!" И все же я сосредоточил внимание на Пэдди
Эндертоне. Он висел всего в нескольких скобах от площадки. Его обычно
бледное лицо окрасилось в неестественно сине-фиолетовый цвет. Рюкзак с
частями телекона был достаточно близко от меня, чтобы я мог схватить его
за лямки и потянуть вверх. Спустя двадцать секунд, задыхаясь и дрожа, мы
лежали лицом к лицу, на узкой галерейке, опоясывавшей верх башни.
знал тогда, - но уж в недостатке воли его никак нельзя было упрекнуть.
Пока я думал, что он умирает, он уже выпрямился, глядя через озеро в
сторону порта Малдун.
слова выдавливал из себя урывками: - Неплохо... Малдун... Сойдет...
Сойдет...
детали телекона. Даже в его трясущихся руках они, казалось, сами
соединялись друг с другом. Основная часть прибора была собрана за пару
минут; мне же оставалось только сидеть и смотреть.
берег и испустил странный свистящий звук, словно весь воздух разом вышел
из его легких.
Я поднял их и посмотрел сам. Холодный металл обжигал кожу.
сразу же увидеть безрукого мужчину, несущего на спине безногого брата. Но
ничего необычного в порту я не заметил. Он был тих и спокоен, между
зданиями слонялось не больше десятка человек. И тут я сообразил, что
именно было не так. Когда я побывал там в последний раз, порт гудел как
улей. Теперь он был почти пуст.
окуляры и развернул аппарат. Я не сразу понял, что он делает. Он
осматривал южный берег и дорогу, ведущую в Толтуну.
значит. Они умеют искать. Они уже в пути. Они могут быть здесь в любой
момент.
парапет. Сначала он глянул в сторону Толтуны, потом - в противоположную.
севере? Она идет вдоль берега или сворачивает?
сворачивает у моста в Тулламоре. Я сам там не бывал, но доктор Эйлин -
часто. Она говорит, что по глубокому снегу там вообще не проехать.
его и запихивать детали в мешок. Я не представлял себе, как это один
человек сможет утащить весь этот груз. Только когда он поставил ногу на
верхнюю скобу, я понял, что он оставляет его здесь.
Он твой. Можешь забрать его, когда хочешь. Пошли.
оставаться на верху водокачки мне тоже не особенно хотелось, а воздух
становился все холоднее. Я в последний раз взглянул на мешок с телексном,
закинул на спину пустой рюкзак и полез следом. Я не смотрел по сторонам, а
тем более я не смотрел вниз, но слышал отчетливо бормотание Эндертона подо
мной:
Значит, вода. Ничего другого не остается.
промежуточной площадке. Эндертон не останавливался отдохнуть, я - тоже. На
сто тринадцатой я, наконец, осмелился посмотреть вниз. Эндертон был уже у
самой земли. Лицо его приобрело пурпурный цвет, каждый вздох отдавался
стоном.
Блаженное чувство облегчения и безопасности овладело мной. Только на
мгновение. Ибо секунду спустя Пэдди Эндертон схватил меня за руку. Он
оперся на мое плечо, одновременно увлекая меня вниз по холму - прочь от
дома.
от боли. - Мы плывем через озеро, Джей!
разговор. Ты меня повезешь. Сейчас.
предпочтет увидеть сына мертвым? Выбирай!
лезвием.
сходя с этого места, перережу тебе глотку и попытаюсь переплыть озеро сам.
Шилин зимней ночью, когда порывы ветра швыряют маленький парусник, а у
твоего горла - лезвие ножа.
в животе. Когда она проходит, ты знаешь, что это было с тобой недавно, что
было больно, очень больно, но стоило ей пройти - и ты уже не можешь
почувствовать ее снова или хотя бы вообразить.
чтобы мерз. Я должен был поставить парус и править на далекие огни порта
Малдун, но этого я тоже не помню. Все, что я помню, - это сумасшедшее
чувство облегчения, когда в четверти мили от берега Пэдди Эндертон убрал
нож и вытащил из кармана тот же маленький прямоугольник из черного
пластика, который он вертел в руках дома. Казалось, будто с тех пор
миновали недели, хотя на самом деле это было только вчера.
вдруг наполнился разноцветными светящимися точками, которые к тому же
двигались. Эндертон долго смотрел на них, потом его рука протянулась в
самую середину этого сияния. Огоньки погасли. В его руках снова был
неприметный черный прямоугольник.
того, что я не заметил перемены в самом Эндертоне. Уже тогда, когда мы
спустились с водокачки и продирались сквозь метель к пристани, дыхание его
сделалось совсем хриплым и болезненным. Оказавшись же в лодке, я был
слишком занят, чтобы обращать на него внимание.
он схватился за горло. Его лицо казалось в темноте белым пятном, и я
Максимов Альберт
Орловский Гай Юлий
Володихин Дмитрий
Афанасьев Роман
Контровский Владимир
Куликов Роман