Чтение 14–й страницы книги ~Все живое...~

такой уж тошнотворный завах, и, однако, было в нем что-то нечистое, меня
даже передернуло. Вероятно, к этому можно привыкнуть, подумал я. Шкалик
живет здесь так долго, что, скорей всего, принюхался и уже ничего не
чувствует.

Я оглянулся на город - сквозь темную массу мрачных, будто в дурном
сне приснившихся деревьев на миг блеснул луч уличного фонаря, что
раскачивался на ветру. Да, можно не беспокоиться, я наверняка доехал
незамеченным. Прежде чем свернуть с шоссе, я погасил фары и дальше, по
проселочной дороге, которая, петляя, доходила до хижины Гранта, полз, как
черепаха, при одном лишь тусклом свете луны.

Яко тать в нощи, подумалось мне. Да так оно и есть, вот только красть
я ничего не собираюсь.

Тропинка привела меня к двери, слепленной, будто из заплат, из
кривых, бросовых дощечек и обрезков; дверь заперта была на тяжелый засов с
огромные висячим замком. Я попробовал один из больших ключей, он подошел,
дужка замка откинулась. Толкнул дверь, она со скрипом отворилась.

Я засветил карманный фонарик, который на всякий случай прихватил из
машины. С порога повел лучом вправо и влево. Стол, три стула, у одной
стены койка, у другой очаг.

И - чистота. Деревянный пол устлан заботливо пригнанными друг к другу
кусками линолеума. И линолеум протерт до блеска. Стены оштукатурены и
тщательно оклеены клочками обоев, причем на какое-либо соответствие света
и узора мастеру было в высшей степени наплевать.

Медленно поводя по сторонам лучом фонаря, я вошел в комнату. Теперь,
кроме самых больших вещей, которые первыми бросились мне в глаза, - печка,
стол, стулья, кровать, я стал замечать и другие, помельче.

И среди прочего - то, что должен был бы заметить прежде всего, но
почему-то не заметил: на столе стоял телефон.

Я направил на него луч фонаря и долгие секунды смотрел, проверял то,
что было очевидно с самого начала, с самого первого взгляда: у этого
телефона не было ни диска, ни провода. Да и окажись у него провод, его
здесь не к чему было бы присоединить: телефонная линия никогда не доходила
до этой халупы на краю болота.

Стало быть, их три... то есть, это я знаю три. Один стоял у меня в
конторе, другой - в кабинете Джералда Шервуда, а вот и еще один - в лачуге
первейшего милвиллского лодыря и забулдыги.

А впрочем, не такой уж он забулдыга, как воображает весь Милвилл.
Мы-то думали, он зарос грязью в своей развалюхе. А между тем пол вымыт,
стены оклеены обоями, все чисто и опрятно.

Джералд Шервуд, я и Шкалик Грант - что, спрашивается, может нас
объединять? И сколько еще в Милвилле таких телефонов? С кем еще соединяют
нас неведомые, непонятные узы?

Я повел фонариком, луч взобрался на постель, застланную лоскутным
одеялом - не смятым, не скомканным, а расправленным гладко, без единой
морщинки. А потом луч осветил еще столик по ту сторону кровати. Под ним
стояли две картонные коробки. Одна без всякой надписи, на крышке другой
яркие крупные буквы - известная марка превосходного шотландского виски.

Я подошел к столику и вытащил ящик из-под виски. То, что я в нем
увидел, меня огорошило. Я думал, там сложено белье и прочие пожитки или
свален никчемный старый хлам, но никак не ожидал, что это и правда виски.

Не веря глазам, я доставал бутылку за бутылкой - непочатые, даже
нераскупоренные. Потом снова поставил их все в ящик и осторожно присел на
корточки. Где-то внутри росло желание расхохотаться... но, если вдуматься,
тут было не до смеха.

Только сегодня Шкалик выклянчил у меня доллар, уверяя, что ему с
самого утра нечем было промочить горло. А в это самое время у него под
столом стоял целый ящик первоклассного виски.

Неужели весь его вид, его повадки завзятого пьяницы и забулдыги -
просто маскарад? Грязные, обломанные ногти; мятая драная одежда; вечно
небритая физиономия и немытая шея, и вечно он клянчит на выпивку, и не
брезгует самой грязной случайной работой ради хлеба насущного... так что
же, все это - подделка и обман?

Но если это притворство, то - чего ради?

Я затолкал ящик с виски обратно под стол и вытащил вторую коробку.
Тут было уже не виски, но и не какой-нибудь старый хлам. Тут были
телефоны.

Я оцепенел, вытаращив глаза. Так, значит, вот каким образом тот
аппарат попал ко мне на стол! Его принес Шкалик, а потом дожидался меня,
подпирая стенку. Возможно, выходя из конторы, он увидал меня в конце улицы
- и попытался единственно правдоподобным образом объяснить, с какой стати
он тут околачивается. А может быть, это просто нахальство и больше ничего.
И все время он втихомолку надо мной насмехался.

Нет, неправда. Не станет Грант надо мной насмехаться. Мы с ним
старые, верные друзья, и не станет он надо мной измываться и дурачить
меня. Тут кроется что-то серьезное, что-то очень, очень серьезное, тут
совсем не до смеха.

Если это Шкалик принес телефон ко мне в контору, так, может, он сам
его и забрал? Может, потому он и заявился вечером ко мне домой - хотел
объяснить, отчего телефон исчез?

Нет, едва ли. Не похоже.

Но если телефон забрал не Шкалик, значит, тут замешан кто-то еще.

Вынимать телефоны из коробки не было никакой надобности, я отлично
знал, что это такое. И все-таки вытащил их - и, конечно, не ошибся. Ни
дисков, ни проводов у них не было.

Я поднялся на ноги и постоял в раздумье, глядя на тот телефон, что
стоял на столе; потом решился, подошел к столу и снял трубку.

- Слушаю! - отозвался уже знакомый мне деловитый голос. - Что вы
можете сообщить?

- Это не Шкалик говорит, - сказал я. - Шкалика отвезли в больницу. Он
заболел.

Короткая заминка, потом голос сказал:

- А, это мистер Брэдшоу Картер, не так ли? Очень мило, что вы
позвонили.

- Я нашел телефонные аппараты у Шкалика. Я сейчас у него дома. А тот
телефон, который был у меня в конторе, куда-то пропал. И я виделся с
Джералдом Шервудом. Мне кажется, приятель, вам пора объясниться начистоту.

- Да, конечно, - сказал голос. - Как я понимаю, вы согласны
представлять наши интересы.

- Стоп, одну минуту. Сперва объясните толком, в чем дело. И дайте мне
время подумать.

- Ну, вот что, - сказал голос, - вы все обдумайте и позвоните нам. А
что вы сказали про Шкалика, куда его увезли?

- В больницу. Он заболел.

- Почему же он не сообщил нам! - ахнули в трубке. - Мы бы привели его
в порядок. Ведь он прекрасно знает...

- Может быть, он просто не успел. Когда я его нашел, он был очень
плох.

- Как называется то место, куда его увезли?

- Элмор. Элморская больница.

- Элмор. Да, да, конечно. Мы знаем, где это.

- Может, вы и Гринбрайер знаете?

Сам не понимаю, как это сорвалось у меня с языка. Я и не думал про
Гринбрайер. Он вдруг выскочил из подсознания - быть может, где-то там, в
глубине, наши здешние происшествия связались для меня с тем, что
рассказывал о своей работе Элф.

- Гринбрайер? Да, разумеется. Это в, штате Миссисипи. Маленький
город, совсем как Милвилл. Так вы нас известите? Когда окончательно
примете решение, вы нас известите?

- Извещу.

- Большое спасибо, сэр. Рады будем сотрудничать с вами.

И телефон заглох.

Значит, и в Гринбрайере тоже. Не только в Милвилле. А может, и во
всем свете то же самое. Кой черт, что же это творится?

Надо поговорить с Элфом. Пойду сейчас домой и позвоню ему. Или лучше
поеду к нему, поговорим с глазу на глаз. Наверно, он уже в постели -
придется разбудить. Прихвачу чего-нибудь выпить.

Я взял телефон под мышку и вышел. Притворил дверь, проверил,
защелкнулся ли замок, и пошел к своей машине. Открыл заднюю дверцу,
поставил телефон на пол и накрыл плащом (он лежат сложенный на заднем
сиденье).

Глупо, конечно, а все же как-то спокойнее, когда эта штука спрятана
подальше и не бросается в глаза.

Потом я сел за руль и задумался. Пожалуй, не стоит ничего делать
второпях, очертя голову. Завтра утром мы с Элфом все равно увидимся, и
тогда будет вдоволь времени на разговоры: если надо проговорим хоть целую
неделю. А пока попробую сам обмозговать положение.

Час уже поздний, а надо еще собрать и уложить в машину все, что нужно
для рыбалки и хоть немного поспать.

Не делай глупостей, говорил я себе. Не спеши. Постарайся все
продумать.

Дельный совет. Только для кого-нибудь другого. И даже для меня - но
только в другое время и при других обстоятельствах. А тут надо было
действовать совсем иначе. Надо было гнать во весь дух к "Стоянке Джонни" и
вломиться к Элфу. Быть может, тогда все пошло бы по-другому. А впрочем,
кто его знает. Наверняка никогда ничего не знаешь.

Короче говоря, я все таки вернулся домой, уложил рыболовную снасть и
все прочее в машину, соснул часок-другой (теперь понять не могу, как мне
удалось уснуть), а ни свет ни заря меня поднял будильник.

И, не успев добраться до Элфа, я наткнулся на невидимый барьер.