Почему обязательно "вода"?
Положение ведь у нас еще то...
лишайником стены, что ревностно оберегали тайну Тихо.
вымпелом движется стая "собачек".
Амелии. Они бросили нас и присоединились к своим товаркам, которые,
похоже, устремились в погоню.
засыпал девушку пылью, оставив торчать наружу только шлем. Поверхность,
которую целый день напролет жарили лучи солнца, была еще более-менее
теплой; пыль же с успехом послужит изоляцией.
улетучилось в космос; сохранилась лишь малая толика, накопившаяся в
залежах пыли у подложий крутых склонов. Термоэлементы скафандров не
справлялись с холодом. Пока человек двигался, все было в порядке -
скафандр удерживал тепло, которое исходило от тела. Однако остановиться
отдохнуть без дополнительной изоляции, без того, чтобы зарыться в нагретую
за день лунную пыль, означало записаться в самоубийцы.
Мышцы настойчиво требовали отдыха. Так продолжалось не один час, однако мы
не осмеливались останавливаться до тех пор, пока не достигли этого места,
где громоздились кучи пыли.
которой мы прошли пятьдесят миль, причем как бы на едином дыхании,
позволив себе лишь две короткие передышки. О сне не могло быть и речи.
преодолеть это расстояние до того, как похолодало и наступила ночь, только
потому, что идти было сравнительно легко. Дно кратера было ровным;
попадались, конечно, воронки, которые приходилось обходить, встречались
холмы и фантастические каменные шпили, которые следовало огибать, но в
общем и целом равнина резко отличалась от того нагромождения камней, какое
представляет собой по большей части Пустыня.
Они сопровождали нас всю дорогу. Мы шли словно под конвоем.
Хорошо, сон ей необходим. Последние миль пять она преодолела исключительно
благодаря остаткам своего мужества - и моим окрикам. По тому, как я с ней
разговаривал, не будет ничего удивительного, если она, когда проснется, не
пожелает иметь со мной дела.
забраться сам. Так я смогу отдохнуть, не боясь, что замерзну, но вот
засыпать мне никак нельзя. Я должен бодрствовать, ибо задержись мы хотя бы
чуточку дольше чем следует, вполне вероятно, останемся тут навсегда. Пыль
мало-помалу остынет, станет холодной, как поверхность планеты, и тогда мы
превратимся в сосульки.
неприятности кончатся. На гребне стоит трейлер, укрывшись в котором мы
окажемся в безопасности.
страшного. Главное - добраться до трейлера.
нас - не сообразили спуститься в кратер. Впрочем, все понятно. Тому две
весьма убедительные причины.
сумели определить, старая она или новая. На Луне не существует способа
установить, давно ли проложена колея: и старая, и новая выглядят одинаково
свежими. Вдобавок к тому времени, когда спасатели поднялись на гребень
кратера, в колею скорее всего угодило несколько понаделавших воронок
метеоритов; к тому же в некоторых местах ее, возможно, присыпало пылью. А
потому отличить, где наша колея, а где та, какую проложили двадцать лет
назад, попросту немыслимо.
опыта не занимать. Он не настолько глуп, чтобы сунуться в Тихо".
спохватывался в самый последний момент, когда уже был готов погрузиться в
сон.
колеса. Ни дать ни взять стая стервятников. Мне показалось, что они
опустились ниже. Походило на то, что им хочется удовлетворить свое
любопытство.
взгляд, а когда снова посмотрел на них, обнаружил, что они находятся чуть
ли не над моей головой.
я догадался, что вижу Сьюзи. Не спрашивайте как - догадался, и все. Она
слегка подрагивала, словно от радости, что вновь нашла меня. Затем к ней
присоединились другие, я потерял Сьюзи из виду; куда ни посмотри, всюду
сверкали огоньки. Они как будто проникали в мой мозг.
точно так же они облепили умирающего Брилла.
трейлеру, от которого нас отделяет склон протяженностью двенадцать тысяч
футов. После пятидесяти миль эта цифра представлялась не слишком
внушительной, но я не обманывал себя, Двенадцать тысяч футов почти
наверняка окажутся столь же трудными, как и те пятьдесят миль.
заснуть, потому что мы в жизни не одолеем такой подъем.
шлема - или мне чудится? Она пытается заговорить со мной, как пыталась уже
не один раз.
факт оставался фактом. Кто-то говорил на тысяче языков, на миллионе
диалектов. Казалось, ко мне обращается толпа, в которой все говорят
одновременно и каждый о своем.
вроде меня не ведает, что такое безумие. Иначе все мы, обитатели Луны,
давным-давно бы спятили.
диковинной реки, по руслу которой текла не вода, а ярко-голубой жидкий
кислород. Под ногами что-то непрерывно хрустело; посмотрев вниз, я увидел,
что мы шагаем по своего рода ковру из шаров, похожих на те, какими
украшают рождественские елки.
ли, домашним, нежели окрестности ярко-голубой реки, однако дома и деревья
производили весьма странное впечатление; к тому же между ними сновали жуки
размерами с лошадей.
удивительно, я все понимал. Кто-то говорил на звонком языке кристаллов; я
опять же вполне сносно улавливал смысл сказанного и слышал множество
других голосов. Это было не то чтобы сборище приятелей или шумное
застолье, однако где-то близко. Невидимые существа рассказывали друг другу
свои истории; я разбирал отдельные слова и фразы, но услышанного оказалось
достаточно, чтобы сообразить, что все истории повествуют о давно -
неизмеримо давно - минувших днях.
предупредить товарищей.
мной говорил Брилл, мертвец, которого мы оставили лежать в малом кратере!
вскочить на ноги. Поднявшись, я замахал руками, словно человек, который
отбивается от пчел. "Собачки", похоже, не сразу поверили в то, что их
прогоняют, однако в конце концов все же разлетелись в разные стороны,
после чего взмыли в небо и зависли там сверкающим облаком. Все
возвратилось на круги своя.
Последние двенадцать тысяч футов.
призраками? "Собачки" же, как выяснилось, были не чем иным, как шайкой
призраков.
Пехов Алексей
Корнев Павел
Лукин Евгений
Володихин Дмитрий
Посняков Андрей
Рыбаков Вячеслав