Чтение 14–й страницы книги ~Падение Гипериона~

единиц.

- Вы... - начал Морпурго, побагровев.

- На совещании вы не упомянули об этом, - голос Гладстон звучал на
редкость бесстрастно. - Как и во время предыдущих обсуждений.

Альбедо пожал плечами.

- Генерал прав, - сказал он. - Мы не поддерживаем контактов с
Бродягами. Наши предположения не более надежны, чем расчет ВКС, просто они
основаны на других предпосылках. ООШ:ИТИ работает великолепно. Будь
быстродействие ее ИскИнов на порядок выше по шкале Тьюринга-Деммлера, мы
приняли бы их в Центр. - Его изящные пальцы вновь пробежали по невидимым
клавишам. - Ну что ж, наши прогнозы можно учесть при планировании
следующих операций. Разумеется, мы готовы в любое время передать их вам.

Гладстон кивнула.

- Сделайте это немедленно.

Она вновь повернулась к экрану, и все последовали ее примеру.
Отреагировав на наступившее молчание, автоматы увеличили громкость, и мы
опять услышали рев победителей, хрипы, мольбы о помощи и размеренную
декламацию - перечисление позиций, указания по корректировке огня,
команды.

- На ближайшую к нам стену напрямую поступала информация с факельщика
"Нджамена", занятого поиском уцелевших среди каши обломков, оставшихся от
Отряда В.5. Поврежденный факельщик, к которому он приближался, увеличенный
в тысячу раз, походил на взорванный изнутри гранат с медленно
разлетающимися в разные стороны зернами и обрывками красной кожуры. Он на
глазах превращался в облако мусора и замерзших газов, миллионов обломков
микроэлектронных устройств, вырванных из гнезд, пакетов с пайками,
искалеченных механизмов и распознаваемых по марионеточным судорогам руки
ног человеческих тел. Великого множества человеческих тел. Прожекторный
луч "Нджамены", преодолевший двадцать тысяч миль и достигший
десятиметровой ширины, играл на ледяных обломках, голубых от звездного
света, выхватывая из мглы отдельные предметы, грани, лица. Его отраженный
свет сразу состарил Гладстон.

- Адмирал, - медленно произнесла она, - неужели Рой ждал, пока
эскадра 87.2 перейдет в систему?

Сингх коснулся своей бородки.

- Вы хотите знать, не было ли это ловушкой?

- Да.

Адмирал скользнул взглядом по лицам коллег и обернулся к Гладстон.

- Не думаю. Я считаю... мы считаем... что Бродяги решили должным
образом отреагировать на высокую концентрацию наших войск. Однако это
означает, что они твердо намерены овладеть системой Гипериона.

- И они в силах добиться этого? - Мейна Гладстон не отрывала взгляда
от кувыркающихся обломков у себя над головой. Перед камерой проплыло тело
молодого мужчины, наполовину вывалившееся из скафандра. Я увидел вылезшие
из орбит глаза и взорванные давлением легкие.

- Нет, - отрезал адмирал Сингх. - Они могут обескровить нас. Могут
оттеснить нас к самому Гипериону. Но не могут ни вышвырнуть нас из
системы, ни нанести нам поражение.

- А портал? - Голос сенатора Ришо дрогнул.

- Ни уничтожить нуль-портал, - добавил Сингх.

- Он прав, - подтвердил Морпурго. - Тому порукой мой профессиональный
опыт.

Гладстон со странной улыбкой поднялась с места. Все присутствующие, в
том числе и я, поторопились подняться.

- Вы поручились, - негромко сказала она, обращаясь к Морпурго. - Вы
поручились. - Она скользнула взглядом по лицам своих сотрудников. - Мы
встретимся здесь, когда этого потребуют события. Связным между мной и вами
назначаю Ли Хента. Работа правительства, господа, будет идти в обычном
режиме. Всего хорошего.

Все стали расходиться, только я вернулся на свое место и вскоре
остался в комнате один. Динамики вновь заработали на полную громкость. На
одной волне слышались громкие мужские рыдания. На другой, сквозь треск и
щелчки помех, гремел чей-то маниакальный хохот. Надо мной, за моей спиной
и с обеих сторон медленно двигались во тьме созвездия, и свет звезд
равнодушно серебрил руины и обломки

Дом Правительства был выстроен в форме звезды Давида. В центре ее,
защищенный низкими стенами и кущами деревьев, рассаженных в особом
порядке, находился сад. Конечно, не такой обширный, как Олений Парк со
своими зелеными просторами, но не менее живописный. Поздним вече ром я
вышел туда на прогулку. Яркое сине-белое небо Центра уже покрывалось
позолотой, когда меня догнала Мейна Гладстон.

Несколько минут мы молча шли бок о бок. Я заметил, что она
переоделась в длинное платье, какие носят величественные матроны на
Патофе: свободного покроя, с пышными складками и вставками сложного
темно-синего и золотого рисунка - точь-в-точь вечерний небосвод у нас над
головами. Руки она держала в карманах, широкие рукава раздувались на
ветру; подол касался молочно-белой каменной дорожки.

- Вы позволили им допросить меня, - начал я. - Любопытно, почему.

- Они не транслировали допрос для своих сообщников. - Голос Гладстон
звучал устало. - Никакого риска разглашения секретной информации не было.

Я улыбнулся.

- И тем не менее я подвергся всем этим испытаниям с вашего ведома.

- Служба безопасности хотела узнать о них все, что только возможно.
Все, что они выболтают.

- Ценой кое-каких... не очень приятных ощущений с моей стороны, -
заметил я.

- Да.

- Ну и известно теперь безопасности, на кого они работают?

- Этот человек упомянул фамилию Харбрит, - ответила секретарь Сената.
- Наши люди почти уверены, что речь шла об Эмлеме Харбрит.

- Управляющей биржей на Асквите?

- Да. Она и Дайана Филомель связаны со старыми монархистскими
фракциями организации Гленнон-Хайта.

- Они вели себя по-дилетантски, - сказал я, вспоминая легкость, с
какой Гермунд обронил фамилию Харбрит, и непродуманность вопросов его
жены.

- Конечно.

- Связаны ли монархисты с какими-нибудь серьезными организациями?

- Только с церковью Шрайка, - ответила Гладстон. Она остановилась
перед каменным мостиком через ручей и, подобрав свое роскошное
сине-золотое одеяние, присела на кованую железную скамью. - Ни один
епископ до сих пор не вышел из подполья, знаете ли.

- Учитывая беспорядки, их трудно осуждать. - Я остановился перед
скамьей. Поблизости не было ни телохранителей, ни мониторов, но я знал:
одно угрожающее движение в сторону Гладстон, и я очнусь в изоляторе службы
безопасности.

Облака над нашими головами растеряли последнюю позолоту и светились
теперь ровным серебряным светом, отражая огни бесчисленных экобашен ТКЦ.

- Как поступила служба безопасности с Дайаной нее мужем? - спросил я.

- Они были подвергнуты доскональному допросу и... находятся под
арестом.

Понятно. Доскональный допрос означал, что их мозги плавают сейчас в
полностью изолированных от внешнего мира баках. Их тела будут содержаться
в криогенном хранилище до тех пор, пока секретный суд не определит, можно
ли квалифицировать их деяния как государственную измену. После процесса
тела будут уничтожены, а Дайана и Гермунд останутся под "арестом" с
полностью отключенными каналами восприятия и связи. Уже несколько, веков
Гегемония не применяла смертной казни, но альтернативы ей были не из
приятных. Я опустился на другой конец скамьи.

- Вы по-прежнему пишете стихи?

Вопрос удивил меня. Я посмотрел вдоль садовой дорожки, где только что
загорелись летучие японские фонарики и скрытые листвой люм-шары.

- Как вам сказать... - Я задумался. - Иногда я вижу сны в стихах.
Точнее, видел. Раньше.

Мейна Гладстон принялась разглядывать свои руки, сложенные на
коленях.

- Вздумай вы описать то, что сейчас происходит, - спросила она, - что
за поэма бы получилась?

Я засмеялся.

- Я уже дважды начинал ее и бросал... или, вернее сказать, "он"
начинал и бросал. Это поэма о гибели богов и о том, как они противились
своему низвержению. Поэма о метаморфозах, страданиях, несправедливости. И
о поэте, который, как "он" считал, пострадал от несправедливости больше
всех.

Гладстон повернулась ко мне. В полумраке ее лицо казалось
нагромождением морщин и теней.

- И каких же богов свергают с престола сейчас, господин Северн? Само
человечество или ложных богов, которых мы создаем себе на погибель?

- Откуда мне знать, черт возьми? - вспылил я и отвернулся к ручью.

- Но вы принадлежите обоим мирам, не так ли? И человечеству, и
Техно-Центру?

Я рассмеялся.

- В обоих мирах я чужак. Здесь - чудовище, там - экспериментальный
образец.

- Но кто же проводит эксперимент? А главное, зачем?

Я пожал плечами.

Гладстон поднялась. Я последовал ее примеру. Мы перешли ручей,
слушая, как журчит вода. Дорожка вилась между высокими валунами, покрытыми