Стоило королю и его свите отправиться на охоту, как Джил стала бродить по
всему замку, задавая вопросы таким невинным детским голоском, что никто ее
не мог заподозрить ни в каком тайном умысле. И хотя язык ее ни на секунду
не останавливался, трудно было назвать разговором эту болтовню и
хихиканье. Она любезничала со всеми служанками, лакеями, фрейлинами,
престарелыми великанами, у которых дни охотничьих забав были уже позади.
Она сносила поцелуи и ласки многочисленных великанш, по неизвестной
причине называвших ее бедняжкой. Особенно подружилась девочка с поваром,
обнаружив при этом одно крайне важное обстоятельство: на кухне имелся
черный ход, позволявший, минуя главные ворота и двор, выбраться за
крепостную стену. На кухне она притворялась страшной обжорой и поглощала
все поджарочки, которыми ее потчевали обрадованные кухарки. Но наверху,
среди придворных дам, она спрашивала о своем наряде для пира, и сколько ей
позволят пробыть среди гостей, и нельзя ли ей будет потанцевать с
каким-нибудь малюсеньким великанчиком. И, наконец, она склоняла голову
набок совершенно идиотским манером (почему-то это умиляет взрослых - и
великанов, и обыкновенных), потряхивала кудряшками и сюсюкала: "Ой, как не
терпится! Как вы думаете, время пройдет быстро?" Вспоминать всю эту
клоунаду ей было впоследствии ужасно стыдно. Но все великанши находили ее
очаровательной малышкой, а некоторые из них подносили к глазам огромные
носовые платки, будто собирались разрыдаться.
- Даже немножко жалко...
все-таки лучше, чем мальчикам, хотя мальчики умеют это делать куда лучше,
чем квакли-бродякли.
захотелось поскорее удрать из великанского замка. Им накрыли в главном
зале, за особым столиком у камина. Метрах в двадцати, за большим столом,
обедало человек шесть великанов. Болтали они так громко и так высоко над
головой, что дети вскоре перестали слушать - как не слушаешь уличного
шума. Все ели холодную оленину. Джил никогда раньше ее не пробовала, и
находила мясо очень вкусным.
бледность проступила даже через серовато-зеленый цвет его кожи.
один. "Значит, этот олень нас обманул", - сказал другой. "Почему?" -
спросил первый. "Когда его поймали, - отвечал второй, - он вроде бы просил
его не убивать. Мясо, дескать, у меня жесткое, говорил, вам не
понравится".
Ерш широко раскрыл глаза от ужаса.
была в этом мире. Она жалела оленя и думала, какое свинство со стороны
великанов было его убивать. Ерш еще в прошлый раз в Нарнии подружился по
крайней мере с одним говорящим зверем, и потому ужаснулся примерно так же,
как мы ужасаемся убийству. Но Лужехмур, коренной нарниец, чуть не упал в
обморок. Его тошнило, словно он узнал, что ел младенца.
следуешь знакам. Теперь мы наверняка прокляты. И если бы это разрешалось,
лучшим выходом для нас было бы вонзить эти ножи в собственные сердца.
больше не мог. При первой возможности они выскользнули из зала.
волновались. Они слонялись по переходам, ожидая, когда замок утихнет.
После обеда великаны в зале еще долго сидели за столом. Один из них,
лысый, рассказывал какую-то историю. Когда она кончилась, трое путников
прокрались на кухню. Но и там торчали великаны, моющие посуду. Было сущим
мучением дожидаться, покуда они кончат работу и, вытерев руки, один за
другим уйдут. Наконец на кухне осталась только одна пожилая великанша. Она
продолжала возиться так долго, что, казалось, вовсе не собиралась уходить.
поставим, чайком побалуемся. Теперь можно и передохнуть. Загляните-ка в
сени, будьте паиньками, и скажите, открыт ли черный ход.
бедняжка, могла входить и выходить.
растреклятые охотнички не вернулись слишком рано.
когда великанша упомянула о возвращении охотников.
лапочки.
бы великанша не открыла глаза, чтобы отогнать муху. "Погодите, пусть
покрепче уснет", - шепнул Ерш, - а то все испортим. И они сгрудились в
углу, дожидаясь удобной минуты. Мысль о том, что сейчас могут вернуться
охотники, была ужасной. А великанша никак не могла уснуть. Стоило им
подумать, что она совсем заснула, как она начинала шевелиться.
стол с двумя чистыми блюдами для пирогов и раскрытой книгой. Блюда,
разумеется, были гигантскими - Джил легко могла бы в любом из них
поместиться. Она забралась на лавку у стола, заглянула в книгу и
прочитала:
увидела великаншу, сидящую с закрытыми глазами, но еще явно не заснувшую.
Джил снова посмотрела в книгу, составленную в алфавитном порядке, и сердце
у нее чуть не остановилось. Вот что там было написано:
деликатесом, является традиционным блюдом на осеннем пиру, где подается
между рыбой и мясным. Каждый человек...
великанша проснулась от приступа кашля. Джил легонько толкнула своих
друзей, указывая им на книгу. Они тоже забрались на лавку и склонились над
огромными страницами. Не успел Ерш дочитать инструкции по изготовлению
блюд из человечины, как Лужехмур, полистав книгу, обнаружил и такие
строки:
несъедобным для великанов из-за его жилистой консистенции и привкуса тины.
Однако этот привкус можно значительно уменьшить, если...
обернулись на великаншу. Рот ее был приоткрыт, а из носа доносились звуки,
показавшиеся им небесной музыкой. Она храпела. Теперь надо было тихонько,
на цыпочках, не дыша, выйти в сени - ох, какой там стоял смрад! - и
выбраться, наконец, на бледный свет зимнего дня.
вниз. К счастью, она лежала справа от замка, и оттуда открывался вид на
разрушенный город. Еще через несколько минут они уже шли по широкой крутой
дороге, ведущей от главных ворот замка к руинам. Отсюда их можно было
заметить, между прочим, из всех окон замка. Из одного окна, или даже из
пяти, мог никто и не выглянуть, но окон было около пятидесяти. К тому же и
на дороге, и на всем пространстве вплоть до Города Развалин, в гальке,
траве и плоских булыжниках, не могла бы укрыться и лиса. И вдобавок дети
были в одежде, полученной вчера от великанов (на Лужехмура ничего не
подошло). Джил носила ярко-зеленое платье, слишком для нее длинное, и алую
мантию, отороченную белым мехом. На Юстасе были алые чулки, голубой
камзол, синий плащ, шпага с золотой чеканкой и шляпа с пером.
кто хочет, чтобы его издалека заметили в зимний день. Самый скверный
стрелок в мире - и то бы не промахнулся. Кстати, о стрелках, нам скоро
очень пригодились бы наши луки. Ваша одежонка к тому же, наверное,
холодная?
трудное - выбраться из замка. Теперь она поняла, что опасности только
начинаются.
спешите, ни в коем случае не бегите. Пускай думают, что мы на прогулке. В
таком случае даже если и заметят, то не станут поднимать шума. В ту
секунду, когда в нас распознают беглецов, нам конец.
мало-помалу они приближались к развалинам. Вдруг послышался шум. Ерш с
Лужехмуром замерли, а Джил, не распознавшая звука, спросила, что это
такое.
Джил, не удержавшись, обернулась. Минутах в десяти ходьбы, ближе к замку,
возвращалась охотничья кавалькада. И вдруг поднялся шум великанских