Чтение 14–й страницы книги ~Языки Пао~

Беран прикусил губу:

- Меня волнует ситуация на Пао. Что там происходит? Никогда я не
видел своих соплеменников настолько униженными...

Палафокс изобразил изумление:

- Но служить на благо Брейкнесса - никак не значит унизиться!

Беран, чувствуя, что одно очко в этой схватке он выиграл, продолжал с
жаром:

- Ведь вы не ответили на мой вопрос!

- Да, это правда. - Палафокс придвинул стул. - Сядь. Я расскажу тебе,
что происходит на Пао на самом деле.

Беран робко присел. Палафокс глядел на него, полузакрыв глаза.

- То, что рассказали тебе о бедах и беспорядках - лишь полуправда.
Нечто в этом роде, конечно, имеет место - это досадно, но неизбежно.

Беран был озадачен:

- Засуха? Эпидемия? Голод?

- Нет. Ничего подобного. Лишь изменения в социальной структуре
общества. Бустамонте отважился на принципиально новое, требующее изрядного
мужества, предприятие. Ты помнишь вторжение вояк Батмарша?

- Да, но где...

- Бустамонте желает предотвратить любую возможность повторения этого
постыдного факта в истории Пао. Он формирует военный корпус для обороны
планеты. С этой целью он в качестве плацдарма избрал Химант Литторал на
Шрайманде. Коренное население было перемещено. В этом регионе теперь
проживает особая группа паонитов, которая воспитывается в воинственном
духе и говорит на новом языке. На Видаманде Бустамонте предпринял
аналогичные меры для создания мощного промышленного комплекса, чтобы Пао
обрела независимость от Меркантиля.

Беран молчал, пораженный масштабами этих потрясающих планов. Но
сомнения у него все еще оставались. Палафокс терпеливо ждал. Беран
неопределенно пожал плечами, прикусил костяшки пальцев, и наконец выпалил:

- Но паониты никогда не были ни воинами, ни механиками, они сроду
ничего не понимали в этих вещах! Как это удается Бустамонте?

- Ты должен помнить, - сухо сказал Палафокс, - что я являюсь
советником Бустамонте во всех этих предприятиях.

Это встревожило Берана - между Палафоксом и Бустамонте явно
существовала сделка. Беран подавил эти мысли, усилием воли загнав их в
потаенный уголок сознания. Он лишь произнес подавленно:

- А была ли необходимость в перемещении коренного населения?

- Да. На этих территориях не должно оставаться ничего, что напоминало
бы о старом языке и прежних обычаях.

Беран, урожденный паонит, знавший, что бедствия таких масштабов
обычны для Пао, принял объяснения Палафокса как должное:

- А эти новые люди - они останутся истинными паонитами?

Палафокс выказал удивление:

- А почему бы нет? И по крови, и по рождению, и по воспитанию.

Беран открыл было рот, но в замешательстве не сказал ничего. Палафокс
ждал, но Беран, явно удрученный, все-таки не мог найти логического
выражения своим эмоциям.

- А теперь скажи мне, - тон Палафокса стал совсем другим, - как дела
в институте?

- Очень хорошо. Я закончил свою четвертую курсовую работу, и ректор
заинтересовался моим последним эссе на вольную тему.

- И какова же тема?

- Исследование семантического поля паонитского ключевого слова
"настоящее" с попыткой перенесения его на образ мышления, характерный для
Брейкнесса.

Голос Палафокса прозвучал резко:

- Как ты можешь с такой легкостью анализировать образ мышления людей
Брейкнесса?

Беран, удивленный столь явным неодобрением, все же ответил смело:

- Несомненно, именно я - уже не паонит, и еще не человек Брейкнесса,
но частица обоих миров - могу легче всего сравнивать.

- И может быть, даже легче, чем я?

Беран осторожно произнес:

- У меня нет оснований для подобного вывода.

Палафокс ответил ему тяжелым взглядом, затем рассмеялся:

- Я должен затребовать твое эссе и изучить его внимательно. Ты уже
избрал основное направление твоей научной работы?

Беран покачал головой:

- Есть масса возможностей. Сейчас я поглощен историей человечества,
возможностью существования общей модели развития, равно как и ее полного
отсутствия. Но мне надо еще во многом разобраться, проконсультироваться со
специалистами, и, может быть, в скором времени этот вопрос для меня
прояснится.

- Похоже, тебя вдохновляют идеи Магистра Арбурссона, Телеолога.

- Да, я изучал его работы.

- И они тебя не заинтересовали?

Беран был осторожен:

- Лорд Арбурссон - Магистр Института Брейкнесса, я - паонит.

Палафокс издал короткий смешок:

- Форма твоего высказывания как бы ставит на одну доску два образа
существования, не так ли?

Беран, удивленный придирчивостью Палафокса, ничего не отвечал.

- Ну, хорошо, - сказал Палафокс, все еще слегка недовольно, -
кажется, ты уже нащупываешь собственный путь в науке и делаешь успехи. -
Он оглядел Берана с головы до ног. - Ты зачастил в космопорт?

Беран, как истинный паонит, покраснел:

- Да.

- Настало для тебя время стать продолжателем рода. Несомненно, ты уже
теоретически подкован?

- Студенты - мои ровесники редко говорят о чем-либо другом. Но, Лорд
Палафокс, сегодня в космопорту...

- А, так вот в чем причина твоего волнения! Ну-ну, и как же ее зовут?

- Гитан Нецко, - тихо сказал Беран.

- Жди меня здесь, - Палафокс вышел из комнаты. Минут через двадцать
он появился в дверях и сделал Берану знак идти следом.

Бочкообразный летательный аппарат уже ждал около дома. Внутри,
свернувшись калачиком, затаилась маленькая жалкая фигурка. Палафокс
взглянул на Берана.

- Наш обычай таков, что родитель дает сыну образование, его первую
женщину и минимум беспристрастных советов. Ты уже сделал успехи на ниве
просвещения, в этой машине - та, которую ты выбрал, машину также можешь
оставить себе. А теперь совет - и запомни, никогда ты не получишь более
ценного! Хорошенько контролируй эту паонитскую сентиментальность и
мистицизм, что так въелись в твое сознание. Сдерживай эти импульсы,
никогда не выпускай их наружу, никогда не давай им воли - иначе они в
конце концов разрушат твои устои. - Палафокс обычным для Брейкнесса резким
жестом вскинул руку: - А теперь я слагаю отныне с себя всю ответственность
на твое будущее. Желаю тебе успешной карьеры и сотен сыновей, которые
прославят твое имя своими достижениями, а также уважительной зависти
равных тебе, - Палафокс церемонно и торжественно кивнул головой.

- Благодарю вас, - столь же церемонно ответил Беран, повернулся и
пошел по направлению к машине.

Гитан Нецко вскинула на него глаза, затем отвела взгляд и
засмотрелась на великую Реку Ветров.

Беран сидел молча, его сердце переполняли чувства, и он не мог
говорить. Наконец он протянул руку и коснулся руки девушки, она была
мягкой и прохладной, лицо ее - спокойным.

- Теперь я буду о тебе заботиться. Я - паонит...

- Лорд Палафокс приказал мне служить тебе, - сказала она бесстрастно.

Беран вздохнул. Он чувствовал себя несчастным, его одолевали сомнения
- вот они, паонитские сентиментальность и мистицизм, которые Палафокс
советовал ему подавлять. Машину подхватил ветер, и вскоре она уже
снижалась над его жилищем. С противоречивыми чувствами он проводил девушку
в свою комнату. Они стояли посреди строгой небольшой комнатки, с
неловкостью изучая друг друга. Беран произнес:

- Завтра я подготовлю более подходящую комнату, а сегодня уже поздно.

Глаза девушки раскрывались все шире, и вдруг она опустилась на
кушетку и заплакала от одиночества, унижения и горя. Беран, преисполненный
чувства вины, присел рядом. Он держал ее за руку, гладил, бормотал слова
утешения, но она, казалось, их не слышала. Он впервые видел горе так
близко - это чрезвычайно взволновало его.

Девушка говорила тихо и монотонно:

- Мой отец был добрым человеком, он и мухи никогда не обидел. Нашему
дому было почти тысячу лет. Дерево почернело от времени и все камни
поросли мхом. Мы жили возле озера Мерван, а за озером были луга
тысячелистника и сливовый сад на склоне голубой горы. Когда прибыли
чиновники и приказали нам уезжать, отец был поражен. Оставить наш старый
дом? Да это шутка! Никогда! Но они произнесли лишь несколько слов, и отец
побледнел от ярости и замолчал. Но мы не уехали... И когда они снова
пришли... - ее грустный голос прервался, слезы горячо закапали на руку
Берана.

- Все будет по-другому, я... - начал Беран.

- Это невозможно. И я тоже скоро умру.

- Нет, никогда не говори так! - Берану хотелось утешить девушку. Он
гладил ее по волосам, целовал мокрые щеки. Юноша ничего не мог поделать -
близость девушки волновала, и его ласки делались все более пылкими. Она не
сопротивлялась, напротив, ласки утешали.

...Они проснулись ранним утром, небо все еще было стального цвета,
склон - непроницаемо-черным, словно деготь. Река Ветров ревела во тьме.