борьбой.
подкладывая умирающему под спину подушки. - Когда родился самый первый из
жителей Кринна, наш Мастер уже был здесь, чтобы внести это событие в свою
книгу. И он пребудет на этой земле, дабы описать смерть последнего из ее
жителей. Так учит нас Гилеан, Бог Книги!
же, Рейстлин из Утехи, я слушаю. Чего ты от меня хочешь? Пока я предаюсь
праздной беседе с тобой, в летописи возникают пробелы...
Рейстлина вместе с кровью. - Мне осталось... жить... несколько часов.
Позволь же мне... провести их... занимаясь в великой библиотеке...
юноши. Со страхом глядя на Астинуса, эстет ждал казнящего отказа,
перенести который молодому магу будет не легче, чем если бы с него содрали
кожу живьем.
сипение в груди Рейстлина. Выражение лица Астинуса не переменилось ни на
йоту. Наконец он холодно произнес:
повернулся и пошел к двери.
трясущуюся тощую руку, и тот остановился. - Ты... спросил меня... что я
вижу, глядя на тебя. Вот и я... хочу спросить тебя о том же. Я... видел
твой взгляд, когда ты... наклонился ко мне... Ты вспомнил меня! Ты меня
знаешь!.. Кто я?.. Что ты увидел?..
ответил он магу. Помедлив мгновение, он снова пожал плечами и повернулся
идти: - Ну, а я вижу человека, который умирает.
положенные Тебе Испытания в одной из Башен Высшего Волшебства, а также
доказал Свою Способность владеть и подчинить Себе Око Дракона или иной
Магический Предмет, одобренный для этой Цели (смотри Приложение С). Далее,
Ты доказал Свою Способность творить Заклинания..."
письмена, пауками бежавшие по книжным страницам. Потом нетерпеливо
просмотрел Список Заклятий и обратился к Заключению:
Требованиям, установленным Старшими. Вооружись же Ключом и постигай с
Прилежанием наши Тайны..."
полночно-синем переплете с серебряными письменами на корешке. И
трясущимися руками подтащил к себе следующий фолиант - их рядом с ним
стояла целая стопка. Приступ кашля заставил его прерваться. Борясь за
каждый вздох, он успел испугаться, что уже не сможет продолжить...
соскользнуть в беспамятство и покончить с этой пыткой, которую он терпел
ежедневно. Голова кружилась от слабости, и он опустил ее на стол, на
скрещенные руки. Отдых... благословенный отдых от боли... Он снова подумал
о брате. Там, в посмертии, Карамон ждал своего братика. Рейстлин воочию
увидел грустные собачьи глаза близнеца, заново ощутил его жалость...
Карамоном!.. Какие глупости. Что, ядовито укорил он сам себя, - уже ум за
разум заходит?..
подтянул к себе очередной пухлый том. Серебряные буквы так и вспыхивали
при свете свечи, обложка и переплет были на ощупь холодней льда - как,
впрочем, и у всех остальных, громоздившихся на столе. Книга очень походила
на ту, которой он завладел в Кзак Цароте и давно выучил наизусть, впечатав
себе в душу, - книгу величайшего мага всех времен, Фистандантилуса.
вобрали первую страницу. Она содержала все те же скучные требования -
только-де маги высшего Посвящения обладали достаточным самообладанием и
искусством, чтобы изучать содержавшиеся в ней заклинания. Всем остальным,
мол, текст покажется полнейшей бессмыслицей.
магов Алых и Белых Одежд, лишь он сам да великий Пар-Салиан могли сказать
о себе это. И тем не менее - заглянув в книгу, Рейстлин обнаружил там лишь
бессмысленные каракули!
захлебнулся в очередном приступе кашля. Гнев и досада сделали свое дело -
Рейстлин рухнул на стол, рассыпав по полу книги. Потом снова закричал,
царапая скрюченными пальцами воздух. И гнев подстегнул его, давая силы
вершить магию, на которую у него только что не было сил.
испуганно переглядывались, слыша его ужасные крики. Потом к крикам мага
добавился сухой треск, сопровождаемый гулкими раскатами грома.
Встревоженные члены Ордена собрались перед дверью. Кто-то попробовал
повернуть ручку, но дверь оказалась заперта изнутри. В следующий миг все
шарахнулись прочь: из-под двери полыхнула мертвенно-синяя вспышка. Повеяло
серой, но запах был тут же сметен титаническим шквалом, который едва Не
высадил библиотечную дверь. И снова - хриплый крик ярости... Перепуганные
эстеты кинулись бежать, отчаянно призывая Астинуса.
Это не особенно удивило его. Отрешенно вздохнув, он извлек из кармана
одежд небольшую книжицу, уселся в кресло и принялся писать своим
стремительным разборчивым почерком. Эстеты сгрудились вокруг него,
вздрагивая при каждом новом звуке, доносившемся изнутри...
Молнии били одна за другой - казалось, внутри комнаты стоял день, а не
ночь. Завывания ураганов мешались с выкриками мага. Что-то бухало и тяжело
шлепалось на пол, шуршали листы бумаги, несомые бешеным вихрем. Языки
пламени выметывались из-под двери...
Он уничтожает книги!..
тьмой, угасли огни. Опасливо прислушиваясь, эстеты приблизились к двери...
но не услышали ничего, кроме какого-то тихого шороха. Бертрем осторожно
надавил ладонью на дверь, и дверь подалась.
больше нечего делать.
торопливо ушли по гулким коридорам, оставив Астинуса одного. Подождав
немного и убедившись, что они действительно ушли, историк медленно
растворил дверь в библиотеку.
Аккуратные ряды полок, хранивших многие тысячи книг, терялись в темноте.
Ниши для свитков усеивали стены, как соты. Луны освещали заваленный
бумагами стол. Посредине его стояла оплывшая свечка, рядом лежала книга
заклинаний в полночно-синей обложке, с белыми, как кость, пергаментными
страницами. Другие книги валялись на полу.
измараны черными следами копоти. Сильно пахло серой. В воздухе еще парили
взвихренные страницы. Подобно осенним листьям, они медленно засыпали тело,
распростертое на полу...
через разбросанные бумаги, подошел к телу. Он ничего не сказал и не
нагнулся, чтобы помочь магу подняться. Просто стоял рядом с Рейстлином - и
задумчиво смотрел на него...
металлически-желтой руки. Почувствовав прикосновение, маг шевельнулся и
открыл глаза, которых уже коснулась тень приближавшейся смерти.
спросил Астинус.
Затерялся... во времени... глупцы!.. - Его рука судорожно сжалась. Лишь
ярость еще поддерживала в нем жизнь. - Как просто!.. Все... знали его... и
ни один... не удосужился записать!.. Ключ... он так нужен мне... он
пропал... утерян...
без малейшего намека на жалость.
ужасающий крик, и костлявая рука ухватила историка за одежду, принудив
остановиться: