Чтение 14–й страницы книги ~Праведники Меча~

- Разве отец вам не рассказал? - Алазариан отпил глоток чая, наблюдая за дедом поверх чашки. - Он ведь вчера с вами виделся, кажется?

- Политика, - проворчал Гэйл. - Мы с твоим отцом говорим только об этом. А я хочу знать, что с тобой происходило в Наре. Что ты делал? Дакель хорошо с тобой обходился?

- Очень хорошо, - ответил Алазариан. - Мне в Башне Правды отвели отдельную комнату. До чего она была хороша! И из нее открывался вид на весь город!

Его дед вздохнул.

- Да, что за город! Давно я его не видел - но могу поспорить, что в нем мало что изменилось. - Отрезав кусок колбасы, он положил его в рот и начал с удовольствием жевать, потянувшись за тарелкой с печеньем. - А Черный Дворец - что ты о нем скажешь?

Он протянул тарелку печенья Алазариану, который тщательно выбрал себе одно.

- Спасибо, - поблагодарил он деда. - Да, я видел дворец. Его трудно было не увидеть. Это ведь самое высокое здание в городе!

- Выше самого Бога, - заметил Гэйл. - Такое высокое, что цепляет облака. - Он улыбнулся собственной шутке. - А как насчет женщин, а? - Король осмотрелся, притворяясь, будто секретничает. - Там ведь даже по улице нельзя пройти, чтобы тебе не предложили услуги.

Алазариан почувствовал, что краснеет: он вспомнил молодую женщину, которую встретил по дороге в библиотеку. Внезапно он почувствовал, что счастлив снова быть с дедом. С Элрадом Летом он никогда так не разговаривал. Но радость исчезла почти так же стремительно, как пришла. Скоро он предаст короля. Он откусил кусок печенья, но сладкий вкус не отбил горечи стыда.

- А где отец? - спросил он, меняя тему разговора. - Я думал, что он будет здесь за завтраком.

- О, твой отец сегодня рвет и мечет, - ответил король. - И всю ночь занимался тем же.

- Джал Роб? - предположил Алазариан. Тэссис Гэйл кивнул.

- Этот поп - сущий дьявол. Но нам не стоит о нем говорить, Алазариан. Пусть Праведниками занимается твой отец. У нас есть другие темы для разговора, правда? Я очень рад, что ты вернулся, мальчик мой. Мне не хватало тебя. С тех пор как умерла твоя мать... - Он уперся взглядом в тарелку. - Ну, мне было трудно.

Алазариан прикоснулся к плечу старика.

- Мне тоже ее не хватает.

Ему показалось, что король вот-вот расплачется - и внезапно он понял, что именно об этом его предупреждал Бьяджио. Уныние, бесконтрольные вспышки эмоций, тайны... Все это - проявления поврежденной психики. Именно это делает Тэссиса Гэйла опасным.

- Мне хотелось повидать вас вчера вечером, но отец не позволил, - сказал Алазариан. - Он сказал, что ему нужно обсудить с вами дела.

Гэйл дернул плечом, сбрасывая руку внука.

- Хватит о делах, - резко сказал он. - Меня от них тошнит. Расскажи мне побольше о столице. Что еще ты там видел?

Тут Алазариан понял, что дед намеренно от него отстраняется. Возможно, он ощутил его подозрительность и решил не давать ей лишней пищи. Или, может быть, ему просто хотелось избавить внука от столкновения с неприятными вещами. Однако в любом случае он только подтверждал то, что говорил Бьяджио.

- Я почти ничего больше и не делал, - сказал Алазариан. - Мы пробыли там очень недолго. После того как отец дал показания, он сразу же захотел уехать. Кажется, ему хотелось поскорее увидеть вас.

Гэйл взял еще кусок колбасы. Алазариан внимательно наблюдал за дедом. При каждом упоминании о Лете, даже самом мимолетном, брови короля нервно дергались. Алазариан решил действовать по-другому.

- Мне не пришлось появляться перед Протекторатом, - сказал он. - Отец вам говорил? Дакелю я не понадобился. Наверное, он узнал от отца все, что хотел.

- Да, - согласился король, - наверное.

- У меня камень с души свалился. Я ведь совершенно не понимаю, какие у Дакеля были на меня планы. Да и на отца, если уж на то пошло. Некоторые считали, что нас обоих казнят.

Король пытливо посмотрел на Алазариана.

- Да, это было большим облегчением, когда вас отпустили. Однако и загадкой тоже. Я не понимаю, зачем Дакель вызывал тебя, если не для того чтобы самому с тобой поговорить. Он ведь с тобой не говорил, Алазариан?

- Только приветствовал меня, когда мы приехали, - ответил Алазариан. Это было достаточно честно. А признаваться во встрече с Бьяджио ему не обязательно. - По правде, говоря, он показался мне довольно приятным человеком. По-моему, ему просто хотелось испугать отца, заставив его считать, будто мне что-то угрожает.

- Возможно, - согласился Гэйл. - Я и сам так подумал, - Тут на его лицо снова вернулась улыбка. - Как бы то ни было, я рад, что вы оба вырвались оттуда живыми. И я рад, что тебе не пришлось предстать перед трибуналом. Мальчику выносить такое ни к чему.

- Не такой уж я мальчик, - возразил Алазариан, увидев удобную возможность повернуть разговор в то русло, которое его устраивало. - Мне уже шестнадцать.

- Почти мужчина, - согласился Гэйл, ухмыльнувшись.

- Да, я так думаю. Я хочу сказать - ведь вы в шестнадцать лет уже были всадником?

- И превосходным. Они засмеялись.

- Так что шестнадцать - это не так уж мало, - продолжал Алазариан. - По-моему, я уже достаточно взрослый, чтобы помогать отцу управлять Арамуром.

Гэйл оторвал взгляд от тарелки.

- По-моему, это неудачная мысль.

- Но я могу что-нибудь делать, - сказал Алазариан. Он старался не спорить, не заходить слишком далеко. И ему хотелось говорить совсем не об отце. Ему просто нужно было с чего-то начать разговор. - Мне не хотелось бы, чтобы меня держали в теплице. Как вы сказали, я почти мужчина. Наверное, мне пора брать на себя какие-то обязанности. Лицо Тэссиса Гэйла потемнело.

- Не спеши вырасти, Алазариан, - сказал он. - Старость - это самое плохое, что бывает с человеком.

- Я не боюсь, - возразил Алазариан. - Почему я должен бояться?

- Потому что, становясь мужчиной, приходится брать на себя все те обязанности, о которых ты говоришь, - резко ответил король. - Взросление означает потери. И ты теряешь не только юность, но и людей, которые тебе дороги. Даже своих детей.

На лице старика отразилась такая боль, что Алазариан немедленно пожалел о своем упорстве. Король оттолкнул от себя тарелку и отодвинулся от стола. Он устремил взгляд вдаль, на океан. Впервые после встречи с дедом Алазариан тоже заметил море.

- Молодежь только о том и думает, как стать старше, - сказал Гэйл. - Но молодые не понимают, что это значит. У них есть мечты, они хотят достичь заветных целей, и им кажется, что все это с ними случится, стоит им только стать взрослыми. Вот и ты такой, Алазариан. Ты - мечтатель, весь в мать. Но время твоей матери истекло, и ты сам это видел.

Алазариан не знал, что сказать.

- Да, так.

- Когда-нибудь закончится и твое время. И тогда тебе придется оглядываться назад, на все то, чего ты хотел достичь и не смог, и тебе придется согласиться с тем, что, возможно, ты жил зря.

- Дедушка, я...

- Это будет больно, - продолжал говорить король, не слыша внука. - Можешь мне поверить. И тогда тебе вовсе не понравится быть старым.

- Дедушка, - сказал Алазариан, - но вы же достигли очень многого! Как вы можете в этом сомневаться?

Король не ответил - слышался лишь звук его хрипловатого дыхания. Казалось, он балансирует на краю. Никто бы сейчас не узнал того человека, который поздоровался с Алазарианом всего несколько минут тому назад.

- Дедушка! Вы ведь знаете, что достигли многого, правда?

- Чего я достиг, мальчик? Ты можешь это перечислить? Алазариан робко засмеялся.

- О, очень многого! Вы же король. Под вашим правлением Талистан стал процветать. Вы отвоевали Арамур. Вас уважают. И вы сильны.

Король кивнул:

- Да, я силен.

- Этого должно быть достаточно любому человеку. Гэйл посмотрел на него так, словно понимал скрытое значение этих слов.

- Но я мечтал о гораздо большем. Я хотел оставить такое наследие, которым восхищался бы весь Нар. Я оставил бы все моему сыну, если бы его у меня не отняли. - Голос старика стал гневным. - Я виню людей в смерти Блэквуда, Алазариан. Из него вышел бы великий правитель. Он был сильным, как я. Но теперь империя этого не узнает. Из-за...

Он замолчал, не произнеся никакого имени. Алазариан весь напрягся, надеясь, что дед просто скажет все, что думает, - но этого не произошло. Тэссис Гэйл взял себя в руки, провел пальцами по волосам и осмотрел стол с завтраком, пытаясь отойти от края пропасти. Алазариан нервно кашлянул.

- Ну, вам не следует огорчаться, - пробормотал он, не зная, что говорить. - Вы оставили наследие, дедушка. Вас никогда не забудут.

На мгновение в глазах короля вспыхнули искры сарказма.

- Да, - согласился он, - никогда.

Завтрак продолжался в неловком молчании. Алазариан старался снова вернуть деду благодушное настроение: он мазал маслом лепешки, предлагал ломтики бекона... Однако над столом словно нависла туча, которая упорно не желала рассеиваться. Продолжая, есть, Алазариан мысленно обругал себя за то, что слишком надавил на деда. Конечно, старик что-то скрывал - но Алазариан не ожидал, что это окажется столь для него болезненно. Очевидно, Бьяджио был прав относительно Тэссиса Гэйла. Король не признался, что участвует в заговоре, но в этом и не было нужды. Чувство вины пронизывало каждое его слово.

Наконец Алазариан решил нарушить молчание и сказал:

- Как вы думаете, отец придет завтракать? Все уже стынет. Гэйл показал головой.

- Я же сказал тебе - твой отец рвет и мечет. Он планирует отправиться на охоту за Джалом Робом.

Алазариан уронил вилку.

- Что? Он собирается идти в горы?

- Его терпение кончилось, и я его не виню. Этот поп убил члена моего правительства. Я не могу допустить подобного беззакония. Пора негодяю заплатить за свои преступления.

- Но как же трийцы? - вопросил Алазариан. - Как же львы?

Тэссис Гэйл хладнокровно взмахнул вилкой.

- Риск есть, конечно. Поблизости могут оказаться трийцы, и тогда будет плохо. Но самому Джалу Робу и его Праведникам как-то удается там выживать. Их убежище должно находиться ближе к границе, чем мы думали раньше.

Алазариан откинулся на спинку стула, осмысливая услышанное. Если Лет отправит отряд в горы...

- Дедушка, а когда это должно произойти? Вы не знаете? Гэйл пожал плечами.

- Полагаю, как только вы вернетесь в Арамур.

- Отец сам поедет?

- Не думаю. По-моему, он намеревается отправить сторожевой отряд. Наверное, его возглавит Шинн. - Тэссис Гэйл замолчал и с подозрением посмотрел на Алазариана: - А почему тебя это так заинтересовало?

"Потому что я только что нашел способ попасть в горы", - подумал Алазариан.

- Мне просто интересно, вот и все. А вы не знаете, где отец сейчас? Мне хотелось бы поговорить с ним об этом.

- Прямо сейчас? А как же твой завтрак?

- Дедушка, этой еды хватило бы на целую армию! Пожалуйста, разрешите мне пойти поговорить с отцом.

- Кажется, он на конюшне. Разговаривает с Шинном. Он сказал, что хочет поупражняться в стрельбе и немного развеяться. - Гэйл поманил Алазариана к себе. - Но сначала поцелуй своего сумасшедшего старого деда.

Алазариан тепло улыбнулся старику. После такого непростого разговора ему хотелось только поцелуя! Он наклонился к королю и чмокнул его в макушку.

- Мы увидимся попозже, - пообещал он. - И еще побудем вместе.

Король хмыкнул и махнул рукой, отпуская внука. Алазариан поспешно ушел с балкона. Он изумлялся своему везению. Все плавание он ломал себе голову над тем, как доставить письмо Бьяджио, - и теперь такая возможность ему представилась! Надо только убедить Лета разрешить ему ехать с отрядом. Это будет непросто, но все-таки возможно. Он уже несколько раз просил, чтобы с ним обращались как с взрослым. И теперь у него появляется возможность показать всем, что он заслуживает этого!

Алазариан миновал кухню и прошел по нескольким каменным коридорам, которые, в конце концов, вывели его во двор замка. Двор заканчивался опущенным подъемным мостом, а дальше был плац-парад, где муштровали солдат. Конюшни располагались у восточной стены замка, около лужайки, где Гэйлы традиционно занимались стрельбой из лука. Здесь, среди готовых расцвести полевых цветов и жужжания насекомых, стоял Элрад Лет. Скрестив руки на груди, он ждал, чтобы Шинн сделал выстрел. Телохранитель уже натянул тетиву и прищурил глаз, целясь в мишень - сноп соломы, установленный на поразительно большом расстоянии от стрелка. Алазариан знал, что для хорошего лучника этот выстрел не особенно труден, но Шинн разыгрывал спектакль, не спеша пустить стрелу. Вокруг мишени было немало стрел - большинство усеивали землю. Алазариан решил, что их выпускал Лет. Он тихо подошел к стрелкам, дожидаясь, чтобы Шинн сделал выстрел. Спустя мгновение телохранитель спустил тетиву - стрела полетела к цели, характерно свистнула в полете и впилась в центр снопа.

- Превосходно, - пробормотал Лет. - Сегодня мне тебя не победить.

Алазариан чуть было не расхохотался. "Как и в любой другой день", - подумал он.

- Отец, - окликнул он Лета, - можно мне с вами поговорить?

Казалось, Лет удивлен его появлением. Он собирался наложить на тетиву очередную стрелу, но опустил лук и стал дожидаться, чтобы юноша подошел к нему, странно на него глядя. Алазариан почувствовал его раздражение.

- В чем дело? - недовольно спросил Элрад Лет. - Что случилось?

- Ничего не случилось, - ответил Алазариан. - Просто мне хотелось кое о чем с вами поговорить.

- О чем это?

- Дедушка сказал, что вы собираетесь отправить отряд против Джала Роба. Это правда?

- А если да?

Алазариан выпрямил спину. - Я тоже хочу с ним ехать.

- Ты хочешь... - Лет переглянулся с Шинном и расхохотался. - Послушай, мальчик, это - работа для настоящих мужчин. Там будет опасно, и тебе там не место.

- Я хочу ехать, - повторил Алазариан, тщательно следя за своим тоном. Ему не хотелось, чтобы Лет решил, будто он капризничает, но и причину своей решимости он не мог выдать. Чтобы убедить отца, ему нужно сыграть роль рвущегося в бой юнца. - Как я говорил вам на корабле, я уже вырос. Я могу помогать вам, если вы мне разрешите.

Лет досадливо покачал головой.

- Нет! - отрезал он и повернулся, чтобы оценить расстояние до мишени.

- Но почему нет? - не отступался Алазариан. - Отец, я умею ездить верхом, и я сильнее, чем может показаться. Если вы дадите мне шанс, я вас не разочарую. Обещаю вам! - Алазариан постарался сделать умоляющую мину. - Разрешите мне доказать вам, что я чего-то стою. Ну, пожалуйста!

Секунду казалось, будто Лет готов дать Алазариану затрещину, но потом на его лице появилось нечто похожее не улыбку. Он обдумал это предложение, переводя взгляд с Алазариана на Шинна. Наконец он упер конец лука в землю и облокотился на него.

- Что ж, хорошо, - сказал он. - Если ты настолько в себе уверен, попробуй убедить в этом других. Настоящий сын был бы мне кстати. Может, в этом отряде ты станешь мужчиной.

Алазариан усмехнулся про себя. Порой Лета так легко провести!

- Спасибо вам, отец, - сказал он. - И вы увидите: я вас не разочарую.

Элрад Лет кивнул, не скрывая своего нетерпения.

- Хорошо-хорошо. А теперь иди и не мешай мне стрелять.

Алазариан еще раз поблагодарил отца, а потом поспешно вернулся в замок. Он добился своего. Лет ему поверил!

"Из меня получился бы неплохой актер", - сказал он себе.

Теперь ему останется только отыскать львиных всадников. И если удача его не оставит, то, может быть, львиные всадники сами его найдут.

Элрад Лет смотрел вслед своему так называемому сыну, и его переполняло чувство горечи. Алазариан никогда ему не нравился. Он с трудом выносил мальчишку ради своего брака и не слишком надежного расположения короля. Однако эта последняя возмутительная выходка переполнила чашу его терпения, и он с трудом боролся с желанием пустить стрелу в спину щенку. Алазариан с каждым днем становился все заносчивее. Перемены, которые возмужание совершало в его теле, делали его и более дерзким, так что у него хватало смелости ставить под сомнение отцовскую власть и авторитет. При нормальном положении дел Элрад Лет не возражал бы против подобных проявлений характера у сына. Отвага - хорошее качество для юноши, и ее стоит поощрять.

Однако Алазариан не был его сыном. Лет знал это с той минуты, когда его светловолосая головенка появилась из материнской утробы. Шестнадцать лет назад леди Калида стала шлюхой для заезжего трийца, отдавшись ему под действием гипнотических чар неуместной любви. В те дни в империи часто появлялись путешественники из Люсел-Лора: это было частью культурного обмена, затеянного Аркусом. И хотя Элрад Лет так никогда и не узнал, как звали любовника Калиды, по молочным волосам Алазариана он понял, что этот гнусный любовник был трийцем. Когда-то он любил Калиду, но в тот день его любовь погибла. Теперь благодаря раку он избавился от потаскухи-жены, но плод ее измены по-прежнему дразнил его. И до этого дня он не надеялся получить удобную возможность избавиться от Алазариана.

- Шинн! - сказал он дрожащим голосом.

- Да?

- Когда мы вернемся в Арамур, я поручу тебе взять отряд в Железные горы, чтобы найти Джала Роба.

- Да, - спокойно ответил Шинн, - я это знаю.

- И вот еще что, Шинн...

- Что?

Элрад Лет повернулся к своему телохранителю.

- Возьми с собой Алазариана. И позаботься о том, чтобы с ним что-нибудь случилось.

Спустя два дня после прибытия на Кроут Касрин и Бьяджио по-прежнему ждали ответа Джелены.

Королева заперлась во дворце, отказываясь встречаться со своими гостями нарцами. Касрин предполагал, что ее окружают советники, пытаясь решить, что делать с предложением Бьяджио. Время мучительно замедлилось. Ожидая известий от своих лисских тюремщиков, Касрин занимал время тем, что обследовал дворец. В отличие от Бьяджио, которому не разрешали выходить из крыла виллы, Касрину было позволено ходить, куда ему заблагорассудится. Он мог выходить из дома, разговаривать с кем угодно и любоваться тем, что осталось от садов. Единственное, чего Касрину не разрешалось делать, - это устанавливать связь со своим кораблем, что безмерно его раздражало. С берега он мог видеть "Владыку ужаса", который качался на якоре в окружении все той же флотилии из лисских шхун. Его большой дредноут казался беспомощным, словно волк, на которого надели намордник. Для Касрина невозможность общаться со своей командой была самой неприятной стороной плена. Если бы не этот запрет, он мог бы даже получать удовольствие от пребывания на Кроуте.

Во время плавания Бьяджио часто расхваливал Кроут. Он говорил, что это - лучший уголок империи, и у Касрина не было оснований усомниться в этом. Здесь ветер нес запахи моря и множества цветов, и даже сейчас, в самом начале весны, солнце было теплым. Хотя дворец превратили в крепость, он по-прежнему хранил черты великолепной архитектуры: с огромных балконов открывались чудесные виды на остров, цветные стекла витражей ловили лучи солнца под идеальными углами. Как тюрьма вилла Бьяджио была чем-то вроде рая, а светловолосые лиссцы играли роль ангелов. К собственному удивлению, Касрин быстро к ним привык. Они были любопытны и обычно вежливы, а смотреть на них было приятно: они немного походили на Бьяджио с его поджарым бесполым телом и безупречной кожей. Касрину и прежде приходилось видеть лиссцев, но до этого он никогда по-настоящему их не замечал, не осознавал тонких различий между ними и его собственным народом. Конечно, они были просто людьми - но в чем-то они были совсем не простыми. И порой он ощущал собственную неполноценность.

Вечером второго дня своего пребывания на Кроуте Касрин обнаружил небольшой пруд, спрятавшийся за восточной стеной дворца. Это было единственное место, которое инженеры Джелены не испоганили траншеями: возможно, потому что здесь густо росли деревья, которые сами по себе обеспечивали удовлетворительное укрытие. К тому же пруд располагался на некотором удалении от главного здания. Наскучив однообразными окрестностями, Касрин углубился в деревья, не обращая внимания на любопытные взгляды лиссцев, которые несли стражу вокруг дворца. Похоже, Джелена отдала приказ, чтобы ему разрешали идти туда, куда ему вздумается, так что он проверил свою свободу, нырнув в заросли. Стражники за ним не пошли. И в этот момент он обнаружил пруд.

Разведя ветки руками, он увидел совершенно неподвижную гладь воды, которую нарушали только круги от играющей рыбы. Увидев воду, Касрин радостно засмеялся. Вокруг пруда шла аккуратная галечная дорожка, по краю которой распускались голубые и оранжевые цветы. У ближайшего берега оказалась заброшенная и одинокая каменная скамья, белая поверхность которой наполовину заросла мхом. Касрин шагнул ближе, заинтересовавшись скамейкой и очаровательным уголком. Он решил, что в такое место можно было бы привести тайную возлюбленную. Птицы, покинувшие прочие окрестности виллы, распевали в кронах деревьев и прыгали по переплетенным веткам, опасливо поглядывая на пришельца. Стараясь ступать как можно тише, Касрин подошел к скамейке. Опустившись рядом с ней на колени, он стал рассматривать ее поверхность. Почему-то он почти ожидал увидеть вырезанное на ней имя Бьяджио - как озорное напоминание о юности императора. Однако скамья оказалась нетронутой - если не считать цепких пальцев мха. Касрин обтер сиденье ладонью, постаравшись убрать мох, а потом сел и стал любоваться миром, который он открыл.

- Красота! - прошептал он.

В последнее время Касрин много думал о Наре и рыбацкой деревушке, которую он когда-то называл родиной. Он слишком много пил и слишком мало работал головой, так что результаты этого уже начинали сказываться. Во время плавания он начал мыслить более ясно. Ему приятно было снова оказаться на воде. И он решил, что даже Никабар не сможет отнять у него все. Подняв камушек, он пустил его прыгать по воде.

- Три отскока, - отметил он вслух, глядя, как камень отскакивает от воды. - Недурно.

Однако он решил, что сможет улучшить этот результат. Набрав целую горсть камней, выбирая самые подходящие, он стал пытаться побить собственный рекорд, и вскоре уже стоял на ногах, изо всех сил пытаясь добиться пяти отскоков. Развлекаясь, он думал о своем корабле, стоящем у берега, и о Бьяджио, посаженном в золоченую клетку, где он нетерпеливо расхаживает их угла в угол, ожидая известий от королевы. Мысли его перескочили к самой Джелене. Образ юной королевы заставил его улыбнуться. Она была удивительно прекрасна. У нее была такая же привлекательная внешность, как и у всех ее подданных, но ее красота была уже на другом уровне. Как только Касрин ее увидел, он был очарован. Ему было любопытно узнать, сколько ей лет. Наверняка не больше восемнадцати. Она держалась как женщина гораздо старшего возраста, но кожа ее была свежей, как у юной девушки, и голос не потерял хрустальной звонкости молодости. Она действительно могла называться королевой-ребенком.

Через полчаса Касрину надоело бросать камушки, и, стряхнув грязь с ладоней, он вернулся на скамью. Солнце стояло высоко над головой, но Касрину идти было некуда. Поскольку он не успел проголодаться, возвращаться во дворец было ни к чему, а видеться с Бьяджио ему не хотелось: после прибытия на Кроут император стал крайне раздражителен и мрачен. Касрин решил, что Бьяджио потрясен жуткой картиной своей разрушенной виллы, и почти жалел его. Поистине ужасно видеть, как осквернили твой дом.

"Может быть, именно для того они это и сделали", - решил он.

В конце концов, это было вполне объяснимо. Нарцы надругались над Лиссом - и делалось это по приказу Ренато Бьяджио. И теперь императору и его роскошному дому пришло время расплачиваться.

- Какая глупость! - прошептал Касрин, качая головой.

Десятилетняя осада Лисса, ее кровавые последствия и даже его собственная карьера на флоте - все это было таким бессмысленным фарсом! И, по словам Бьяджио, все это поставило империю на грань краха. В последнее время Касрин не знал, чему можно верить, однако все сильнее доверял Бьяджио.

- Капитан Касрин! - окликнули его.

Касрин от неожиданности вздрогнул. Повернувшись, он увидел у края рощи трех человек. К его изумлению, среди них оказалась королева Джелена. Она шла между двух лисских солдат, причем оба недовольно хмурились. Лицо самой Джелены было непроницаемым и чувств королевы не выдавало. Немного наклонив голову, она смотрела на капитана изучающим взглядом.

- Что вы здесь делаете? - спросила она. Касрин немедленно встал.

- Я нарушил какие-то правила? Мне сказали, что я могу идти, куда захочу.

Джелена не ответила. Один из охранников что-то зашептал ей на ухо. Касрин вспомнил, что этого человека он уже видел два дня назад. Тимрин - кажется, так его звали. Выслушав его, королева Джелена кивнула, а потом сделала шаг вперед. Тимрин попытался возразить, но Джелена от него отмахнулась.

- Уходите, - сказала она своим сопровождающим. - Я хочу поговорить с капитаном наедине.

Оба мужчины неприветливо посмотрели на Касрина, молча, предупреждая его, чтобы он вел себя подобающим образом, после чего скрылись за деревьями. Касрин смотрел, как Джелена приближается к нему, осторожно приподнимая край платья, чтобы не испачкать его о глинистую почву. Она казалась нежной, как роза, но суровое выражение ее лица напоминало, что шипы у нее тоже имеются. Пока она приближалась к капитану, ее лицо оставалось жестким. Касрин решил, что не будет тушеваться.

- Я ничего плохого не сделал, - объявил он. - Ваши люди видели, куда я направляюсь, и они меня не остановили.

- Я это знаю, - согласилась Джелена. - Именно они и сказали мне, где вас можно будет найти. Я пришла не для того, чтобы вас ругать, капитан Касрин.

- Вот как? Тогда почему вы здесь?

Такая прямота заставила королеву ощетиниться.

- Потому что мне нужны ответы! - Она уселась на скамью, тщательно расправив складки изумрудно-зеленого платья. Когда она подняла взгляд на Касрина, выражение ее лица изменилось. - Я вижу, что вы не ожидали меня увидеть. Пожалуйста, не бойтесь.

- А я и не боюсь! - возмутился Касрин, хотя на самом деле он немного нервничал, что очень его раздосадовало. - Чем я могу быть вам полезен?

- Я думаю уже два дня, капитан. Вы и ваш император дали мне немало пищи для размышлений. И я никак не могу прийти к решению.

- Вполне понятно, - согласился Касрин.