Чтение 14–й страницы книги ~Ричард Длинные Руки

В зале послышались смешки, женщина покраснела, беспомощно огляделась по сторонам. Хозяин открыл и закрыл рот, посмотрел на рыцаря опасливо и отступил, разводя руками.

- А она хороша, - сказал один громко. - Люблю таких вот хрупких...

- Да ты что? Там же взять не за что!

- Найду. К тому же с такой сразу чувствуешь себя мужчиной. А с твоей Долорес - это что на буйвола залезть...

- Ты про Долорес заткни пасть, дурак!

- Да я ничего, мы же про эту говорим...

Рыцарь снял ногу с каминной решетки, шагнул к девушке, разводя руки.

- Женщина, - голос его звучал уже не просто нетерпеливо, а с быстро вскипающим гневом, - я не привык, чтобы мне перечили.

Она быстро отступила, испуганно оглянулась, там дальше столы с гуляками, что смотрят заинтересованно, рыцарь надвигался, она отступила еще на шажок.

- Оставьте меня! - вскрикнула она с мольбой. - Я порядочная девушка!

- Это наш хозяин исправит быстро, - проговорил один за столом.

Ненавижу вмешиваться, я не затычка в каждой бочке, не люблю ссоры и скандалы, всегда предпочитаю, чтобы кто-то поднялся и проявил себя героем, но когда никто не встает, а женщину обижают на моих глазах, то...

Я сказал громко, не вставая из-за стола:

- Эх, благородный сэр! Оставь девушку в покое.

Он сделал еще шаг, почти ухватил девушку в объятия, тут до него дошло, что кто-то осмелился бросить ему вызов, в безмерном удивлении развернулся в мою сторону.

- Это кто там подал голос...

Я сказал громче:

- Сэр Ричард Длинные Руки, если тебе это что-то говорит. Ричард де ля Амальфи.

Он продолжал смотреть все так же тупо. Я подосадовал, что новости распространяются так медленно, все мои соседи уже знали о моей мощи и не рискнули бы связываться по таким пустякам, как эта случайная женщина.

- И что же, - прорычал он наконец, - ты осмеливаешься бросить вызов мне?.. Сэру Альбрехту де Вильи?

Я покачал головой:

- Никому не желаю бросать вызов. Я - человек мирный. Однако благородный рыцарь никогда не обидит даму. Он взревел:

- Даму? Где ты, дурак, видишь даму?

В зале замерли. Женщина дрожала и смотрела на меня большими испуганными глазами.

Тяжело вздохнув, я поднялся во весь рост, сразу оказавшись если не выше этого Альбрехта, то по крайней мере вровень. Не глядя на него, обратился к хозяину:

- Хороший обед для леди. И еще вина... для нас. Леди сядет с нами.

Перенеся ноги через лавку, я шагнул в сторону опешившего Альбрехта. За его спиной со всех сторон начали вскакивать люди, кто-то схватился за рукоять ножа. Я быстро окинул их взглядом. Человек восемь, не меньше, а вон еще трое с той стороны стола, по их виду заметно, что они его люди.

- Слушайте, сэр Альбрехт, - сказал я мягко. - Мы все устали, раздражены. Не будем спорить по пустякам. Если вам захочется помериться со мной воинским мастерством, то я еду на рыцарский турнир в Каталаун... Похоже, вы тоже туда направляетесь...

Один из людей за спиной Альбрехта сказал предостерегающе:

- Сэр Альбрехт - самый сильный рыцарь в этих землях!

Сколько можно, подумал я тоскливо, на каждой улице свой герой, в каждой деревне есть лучший кулачный боец, в каждом городе кто-то сильнее всех...

- "Эти земли", - ответил я так же кротко, но уже закипая, - не больше участка за моим хлевом.

Альбрехт побагровел, ухватился за рукоять меча. Он уже обнажил его, когда я сделал быстрый шаг вперед и ударил в этот надменно выдвинутый подбородок. Это мухачи могут лупить друг друга часами, а удачный удар тяжеловеса сразу отправляет в нокаут: Альбрехт вздрогнул, пальцы разжались, меч со звоном звякнул о пол, а за ним рухнул и сам рыцарь. Столы подпрыгнули, будто обрушилась каменная колонна.

Острая боль обожгла пальцы, и тут же все прошло, на костяшках быстро исчезла даже краснота. Наверное, даже возжелай я сохранить раны, трусливый организм не допустит такого надругательства и в первую очередь залечивает себя, любимого, а уж потом остальных.

Я постоял некоторое время, обвел окружающих холодным, надеюсь, взглядом. Раздвинул плечи и чуть отодвинул руки, чтобы выглядеть угрожающе, дурацкий вид, так ходят мальчишки, мечтающие, чтобы их воспринимали как крутых и сильных, еще черные шапочки надевают, чтобы походить на бандитов, так вот и я прикидываюсь не умным, а именно сильным.

На меня смотрели в нерешительности, ладони так и застыли на рукоятях мечей, топоров, ножей. Я молился, чтобы этот дурак Альбрехт оставался без сознания как можно дольше.

Женевьева в тишине сказала громко:

- Как тебя зовут?

- Кристина, - ответила девушка дрожащим голосом.

- Иди сюда, Кристина, - велела Женевьева. - Этот сэр Ричард хоть и нехороший человек, но женщин защищает везде. Он не даст тебя в обиду. Да и я не дам.

Она с вызовом окинула мужчин надменно-царственным взором. Они смотрели на нее с восторгом, не отводя глаз. Девушка села возле Женевьевы, судорожно вздохнула, как после долгого плача.

Сэра Альбрехта оттащили к стене, приподняли и усадили. Кто-то из чересчур усердных облил его водой, рыцарь очнулся. Мутные глаза охватили взглядом таверну, он заворчал, поднялся во весь громадный рост. Его поддерживали под руки, он зло повел плечами, освобождаясь, шагнул в нашу сторону.

- О Господи, - вздохнул я, - когда же это кончится...

Леди Женевьева встала и сказала звонким, ясным, не терпящим возражений голосом:

- Эта бедная девушка находится под моей защитой. Кто попытается обидеть ее, тот обижает и меня!

Альбрехт зарычал, пальцы стиснулись на рукояти меча. Налитые кровью глаза смотрели на меня неотрывно, разбитые губы злобно кривились, он сделал еще шаг, но двое приятелей ухватили за плечи, удержали, он рычал и вырывался, но уже на публику: одно дело драться со мной, другое - выступить против благородной леди.

Когда его увели, я сказал Женевьеве вполголоса:

- Спасибо. Честно говоря, не ожидал.

Она посмотрела на меня, как на пустое место, повернула голову к девушке.

- Ты голодна?

- Нет, леди, - ответила она поспешно, - нет-нет, спасибо.

- Ешь, не бойся. Никто тебя не обидит.

Альдер скосил глаза в мою сторону.

- С вами еще могли бы потягаться, сэр Ричард, а вот с леди Женевьевой...

Я кивнул с кислым видом. Конечно, ее слово всегда будет выше моего: если сейчас этот дурак Альбрехт попытался бы отнять девчонку, восстановил бы против себя всех мужчин. Даже его приятели вряд ли поддержат, если бы он начал спорить еще и с этой ослепительно красивой леди.

Мы ужинали медленно, все устали за длинный день в дороге. Даже Альдер с Ревелем, больше всех привыкшие к постоянным передвижениям по королевствам, и то неспешно потребляли каждое блюдо, еще неторопливее запивали вином, смакуя каждый глоток. Клотар ел с прежним хмурым видом, я ни разу еще не видел, чтобы он улыбался, и сейчас он не сказал, а прорычал в свою тарелку:

- Я слышал, в этом городе пользуются запретной магией.

Он так редко заговаривал по своей инициативе, что я, как отец народа, поспешил поддержать разговор:

- Запретной? Разве наша христианнейшая церковь не считает любую магию...

Он отмахнулся, словно я не Ричард де Амальфи, а еще Амило и Вердена в придачу, а зеленая навозная муха, что норовит сесть ему на губу и почесать лапы.

- Церковь запрещает. Но церковь не последняя дура...

Он коротко взглянул на брата Кадфаэля, почти что улыбнулся.

- Что вы хотите сказать? - спросил Кадфаэль враждебно.

- Церковь на словах запрещает любую магию, но и она понимает, что есть магия лекарей, что умеют лечить коров и людей, а есть магия, что поднимает мертвых из могил...

Брат Кадфаэль сказал резко:

- Вся магия - от дьявола!

- Церковь не успевает во все дыры, - отрезал Клотар. - Она закрывает глаза, что деревенские колдуны лечат коров, выводят наверх подземные ключи, вызывают дождь в засуху... Но когда маги поднимают войско Мертвого Короля...

Он умолк, с треском разломил берцовую кость молодого оленя и начал шумно высасывать костный мозг. Леди Женевьева поморщилась, остальные переглядывались, сопели, Альдер сдвинул брови, постукивал краем чаши по столу.

- Ты хочешь сказать, что здесь они уже начали?

Клотар сдвинул массивными плечами.

- Я - нет. Просто услышал сегодня. Сперва на улице, потом здесь. Говорят слишком уж... упорно.

Альдер буркнул, нахмурившись:

- Слухи часто бывают просто высосанными из пальца.

- Бывают, - согласился Клотар. - Но людям, которые не прочь осесть где-нибудь и доживать жизнь спокойно, такие слухи не нравятся.

Альдер поднял голову, взгляды скрестились. Мне даже почудилось, что от встречного удара посыпались незримые искры.

Глава 16

После ужина Альдер и Ревель вежливо, но настойчиво проводили леди Женевьеву на верхний этаж. Девушку она взяла в собой, место отыщется и для двоих, не у стола же ей ночевать, за что я был признателен, иначе снова пришлось бы устраивать на ночь глядя.

Клотар постоял в задумчивости, странно поглядывая на меня, на Кадфаэля, затем как-то незаметно исчез. Я вышел во двор, а затем и на улицу, постоял в тени, осматриваясь. Что-то давно люди Грубера не показываются, даже не по себе как-то. Хотелось бы верить, что оставили нас в покое...

Увы, я не Кадфаэль, чтобы верить безоговорочно, я скорее тот хохол, что "нэ повiрэ, поки нэ помацае". А тут того и жди, чтобы не помацали самого по морде.

Когда я, насторожившись, возвращался, на крыльце появился, пьяно покачиваясь, огромный мужик с пудовыми кулаками. Я замедлил шаг, что-то в этом кулачном бойце не то, наконец сообразил, что, несмотря на все старания изображать пьяного, глаза совершенно трезвые, смотрит остро и прицельно.

- Ты, - сказал он громко, - тварь паскудная, чего к моей дочери ходишь?

- Сдурел? - поинтересовался я.

- Она ж еще ребенок! - заорал он. - А ты, ублюдок...

В открытых дверях показались головы, даже из подсобных помещений вышли кузнецы, шорники, все довольно улыбались в предвкушении зрелища доброй драки. Из трапезной тоже вышли несколько человек, я услышал голоса, подбадривающие мужика. Кто-то крикнул и мне, чтобы не трусил, мужчина-де отступать не должен, нельзя терять лицо, словом, все те слова, чтобы я не отступил и не испортил им зрелище.

Я вздохнул.

- Слушай, - сказал я примирительно, - иди проспись. Мне не хочется драться.

- Ты трус! - заорал он.

Вокруг быстро собиралась толпа, из-за спины мужика появлялись завсегдатаи, некоторые с кружками пива в руках, соскакивали с крыльца и присоединялись к зевакам. Удивительно, как эта жадно глазеющая дрянь страстно жаждет ток-шоу, интервью телеведущих друг с другом, телеразборки кому с кем спать и в какой позе трахаться, но сейчас у плебса только этот эквивалент, а так уже вижу морды будущих домохозяек и футбольных фанатов...

- Да, я трус, - согласился я. - А теперь дай пройти.

- Ты не пройдешь!

- Почему? - спросил я. - Мною заплачено за комнату. Могу зайти и спать, никого не задевая.

- Ты ублюдок!.. А ублюдкам здесь не место!

- Тогда исчезни, - посоветовал я.

Мужик шагнул вперед, широко размахнулся и ударил. Я никудышный боец, нет практики у городского маменькина сынка, но в этом мире, где размахиваются вот так, словно в замедленной киносъемке, я отклонился без особого труда. Его кулак прошел над моим плечом, а сам он ударился о меня грудью и брюхом. Я обхватил его руками и, вскинув на плечо, круто развернулся и сбросил с крыльца грузное тело.

То ли я так быстр, то ли эти люди соображают совсем уж медленно, но он опомнился, только скатившись по ступенькам на улицу. И поднялся медленно, хотя цел, в глазах ярость и недоумение. Я спустился с крыльца, а мужик взревел и ринулся на меня, издали прицелившись кулаком, как вот щас вобьет меня в землю по ноздри.

Я вновь уклонился без труда, поддал ему под зад, стена вздрогнула от удара грузного тела. Мужик обернулся, на лбу ссадина, нос кровоточит, снова заорал и бросился на меня. Уклонившись, я жестко ударил в бок, этот бугай прервал рев, словно выключили. С трудом затормозив, развернулся, постоял и пошел на меня, изготовившись схватить в объятия.

Мои ноги сами отодвинули меня, я приготовился драться на длинной дистанции, нельзя допускать этого гада близко, а то еще укусит, это еще те мушкетеры.

Он протянул лапищи, я отступил и с силой ударил в живот. Громила дернулся, лицо сразу стало белым, как будто из воска, он весь застыл, пасть раскрыл настолько широко, пытаясь ухватить воздуха, что я едва не плюнул туда в вонючую красно-черную дыру. Но вместо этого я ударил коротко и сильно в нос. Хрустнули тонкие кости, кровь выплеснулась тонкими горячими струйками.

Мужик взвыл и ухватился за лицо. Между пальцами побежали красные ручейки. Не такая и жуткая рана, но на самом видном месте, и крови всегда хлещет столько, что любой теряется от шока.

- Не ндравится? - спросил я громко. - Кто идет за шерстью...

С размаха, он уже не видит моего кулака, ударил в лицо еще сильнее. Мои пальцы ожгло больно, но его и вовсе хрустнули. Охнув, он завалился навзничь, обе ладони все еще зажимают раздробленный нос. Вокруг начал собираться народ, мужики кричали, подбадривали, требовали, чтобы встал и дрался, но он остался лежать, выл по-звериному, а кровь хлещет с такой силой, что грозит заполнить весь двор.

- Переключите на другой канал, - посоветовал я народу, - сейчас пойдут новости культуры, а затем погода.

Передо мной расступились опасливо, у меня даже кулаки не разбиты, хотя все видели, как зверски я бил в его окровавленное лицо с переломленными костями носа. Это значит, что могу и еще врезать, ведь только раздразнили.

На крыльце я остановился, выдвинул нижнюю челюсть и, обернувшись, обвел всех феодалье-бараньим взглядом. В голове быстро складывались слова, способные напугать кого угодно и обеспечить нам пустое пространство, куда бы ни двинулись, но в это время краем глаза я заметил в сумерках, как в дверях дальней конюшни появился с обнаженным мечом в руке человек, взглянул на лезвие, вытер клочком ткани, сунул меч в ножны. Он все еще в тени, только я рассмотрел его, сердце застучало чаще. Стараясь не выходить из тени, он крадучись прошел вдоль стены, мелькнул за спинами зевак.

Я еще раз обвел взглядом притихшую толпу, повернулся и вошел в дом. Сердце еще больше участило бег, в голову бросилась кровь, зашумела в ушах.

Не останавливаясь в трапезном зале, я поднялся на третий этаж. Альдер и Ревель стоят в коридоре, я издали услышал хохот, Альдер рассказывает что-то, помогая жестикуляцией, Ревель одобрительно улыбается.

- Почему вдвоем? - спросил я.

- Да еще рано в постель, - объяснил Альдер. - А с полуночи я сменю Ревеля. Что-то случилось?

- Да вроде нет...

Альдер осмотрел меня с головы до ног.

- Да? Вид у вас несколько... взвинченный.

- Пустяки, - заверил я. - Со мной все в порядке. А вот...

Послышались шаги, я обернулся, в глубине коридора поднялась снизу фигура Клотара. Он двигался все такой же медведистый, угрюмый, поглядывая исподлобья, маленькие глазки злобно зыркают из-под неандертальских надбровных дуг.

- А у Клотара, - поинтересовался я, - как видок?

Альдер скользнул по нему равнодушным взглядом.

- Как обычно.

- Да? - спросил я. - Клотар, что ты делал сейчас в конюшне?

Клотар не вздрогнул, не выразил удивления, плотные губы чуть изогнулись в саркастической гримасе.

- Решил посмотреть, как устроили коней. Кони Маркварда - дорогие кони, за ними нужен уход. И кормить надо отборным зерном, только тогда они быстрее всех на свете.

- Ну и как? - спросил я.

Альдер и Ревель насторожились, видно же, что спрашивал неспроста. Клотар ответил так же невозмутимо:

- Вода чистая, холодная. В кормушках полно зерна. Правда, кто-то еще решил проверить, чем кормят наших коней...

Он по-волчьи улыбнулся. Я молчал, ждал продолжения, Альдер не выдержал, спросил:

- Кто?

- Не знаю, - ответил Клотар со спокойствием каменной горы. - Не стал спрашивать. Я не любопытный.

Альдер смотрел испытующе, Ревель впервые нарушил молчание:

- Что с ними?

Клотар небрежно махнул рукой.

- Оставил там. Правда, перебросил на другую сторону прохода. Там кони того графа, что в зеленом.

- Сколько их было? - спросил Альдер.

- Всего трое.

Альдер кивнул Ревелю, тот бросился по коридору. Клотар с прежней невозмутимостью прошел мимо нас, мы молча смотрели, как толкнул дверь своей комнаты, скрылся.

- Крепкий мужик, - сказал Альдер со странной интонацией. - Думаю, он не случайно пошел проверить, как там с конями. Такие умеют чувствовать, когда и что произойдет. Кто с мечом в руке странствовал немало, тот задницей чует, чем пахнет.

- А ты? - спросил я.

Он ухмыльнулся.

- И я чую. Вот сейчас прибежит Ревель и скажет, что с нашими конями все в порядке, а в соседнем загоне три трупа, кони беспокоятся. И еще чую, что на сегодня наши напасти кончились. Можно спать спокойно. Кто-то послал того дурака начать с вами драку, чтобы народ отвлечь, а сами...

- Тогда я пошел, - сказал я. - Рад, что на сегодня лимит приключений исчерпан.

Сквозь сон я услышал скрип половиц. Мгновенно раскрыл глаза, комната залита слабым лунным светом. Моя кровать в тени, я уставился на дверь и в дивном прозрении увидел, как с той стороны подкрадываются два багровых силуэта: высокий, странно трепещущий, и второй, пониже ростом, но широкий, разогретый, словно в нем кипит котел, плотный, руку держит так, словно в ней кинжал.

Разогретый, как глыба металла в жерле вулкана. Пес приподнялся, ждет. Я произнес одними губами:

- Тихо!.. Не двигаться!.. Молчи.

Пес снова лег, это выглядит, как будто раскаленная глыба слегка расплылась по полу. Дверь неслышно подалась, в щели появилась голова, лица в тени не видно, затем возникла рука с обнаженным мечом. Человек вошел в комнату, за ним вдвинулся второй: пониже, широкий в плечах, в кожаном панцире. В руке кинжал, точно такой, какой я предположил, когда смотрел на обоих через дверь.

Ошибся Альдер, мелькнула злая мысль, здесь никогда лимит на такое вот не исчерпается, что за жизнь, сердце стучит настолько громко, что эти двое могут услышать, я высвободил руку с мечом и, направив острием на незнакомцев, произнес как можно тверже:

- Не двигаться!.. Вас двое, но еще не знаете, что я могу.

Они застыли, первый сказал нервно:

- Да знаем-знаем, потому и пришли.

- Не двигайся, - повторил я. - Бросай меч. Нет, просто разожми пальцы. А ты, с кинжалом, медленно сунь его в ножны. Оставайтесь там.

Высокий спросил: