Чтение 14–й страницы книги ~Эльдорадо

- Вот сделаем дело, пусть тебе и поклоняются столько, сколько в тебя влезет, - отрезал кинолог. - А сейчас нам не нужно, чтобы ацтеки раньше времени узнали, что ты вернулся. Та тольтекская деревня, которую мы вчера прошли, не в счет, поскольку сочувствует мятежникам и твердо верит, что ты давно им помогаешь. Дальше пойдут поселения, преданные Чимальпопоке. Поэтому будем тебя маскировать. Капелькуаль, что-нибудь можешь посоветовать?

Трактирщик, польщенный таким вниманием, пристально осмотрел тольтекского бога, прикидывая, что с ним можно сделать, а затем заявил, что самым идеальным вариантом было бы облачение его в одежды жреца Уицилопочтли. Во-первых, и одеяния они носят длинные, что прикроет нечеловеческую кожу Пернатого Змея. А во-вторых, выдающийся клюв, куда как превосходящий по размерам ставшие притчей во языцех носы кавказских народностей, легко спрятать под маской ягуара, которые часто надевают жрецы Уицилопочтли.

- Чтобы я скрывал свою внешность под личиной этого самозванца и узурпатора?! - возмутился Кецалькоатль. - Да никогда! Уж лучше я вообще никуда не пойду.

- Тогда мы тебя свяжем и силой потащим во дворец, - пообещал тольтекскому богу омоновец.

- Да не расстраивайтесь вы так, - попытался успокоить Пернатого Змея вежливый Ахтармерз. - Мне вон тоже приходится эти дурацкие перья на себе таскать, но я терплю. Ради великого дела всегда приходится какие-нибудь тяготы переносить. И потом, это ненадолго. Вам же всего один день нужно маскировочный костюм таскать, а мне уже почти неделю в перьях ходить приходится.

- А я тоже считаю, что переодевать великого Кецалькоатля в одеяния жреца его врага унизительно, - приосанившись, заявил Ачитометль. - Я вот тоже никогда бы не облачился в одежду воина из ордена Ягуара.

- Тебе кто вякать разрешал? - тут же полюбопытствовал у военачальника ордена Орла старшина ОМОНа. - Сто отжиманий заработать хочешь?

- Кецальчик, - вмешалась в диспут Тлала. - Ты не расстраивайся, а просто считай это переодевание очередной забавой. Потом будешь хвалиться в пантеоне, как ты, прикинувшись служителем своего врага, прокрался прямо в его логово и одержал великую победу. Разве это не забавно?

- Я даже могу костюм дать. У меня тут один с прошлого места работы остался, - неожиданно предложил помощь Шипинуаль, до сего момента из-за вчерашней обиды ни с кем не общавшийся.

- А ведь правда! - восхитился Пернатый Змей. - До такого хитрого хода с переодеванием еще никто из богов не додумался. Я буду первым, а потом обо мне станут слагать легенды!

- Да уж, сложный случай мании величия. Готовый клиент для психиатрической больницы, - пробормотал себе под нос Рабинович, а вслух сказал: - Вот и договорились. Натягивай на себя костюм жреца, маску, и отправляемся в путь. Впрочем, всё время носить маску необязательно. Достаточно будет надевать ее тогда, когда мы будем подходить к населенным пунктам.

- Ну уж нет! - неожиданно возмутился Кецалькоатль. - Если уж играть роль жреца, так до конца, и пусть потом никто не говорит, что я хитрил и давал себе слабину. Маску мне. Полцарства за меня... Или за коня?.. Или это совсем из другой оперы? А что такое конь? Что-то запутался я совсем...

- А ты болтай поменьше, тогда и путаться не будешь, - благоразумно посоветовал Рабинович. - Так ты идешь переодеваться или нет?

Облачение Кецалькоатля в маскарадный костюм потребовало куда больше времени, чем рассчитывал кинолог. И всё из-за того, что Пернатый Змей вел себя, как девица на выданье, постоянно придираясь к своей новой личине. То ему костюм коротковат, то украшений на нем недостаточно. Затем тольтекский бог и вовсе озверел. Оказалось, что маска, и так тесноватая для клюва Кецалькоатля, была в нескольких местах поедена молью. Это просто взбесило Пернатого Змея, и он закатил настоящую истерику, требуя от ментов немедленно пристрелить свежего ягуара и сделать из него новую маску. Но если бы тольтекский бог чего и добился, так это того, что Жомов пристрелил бы его самого, раз и навсегда избавив себя и друзей от необходимости терпеть общество капризного божества.

Ну а положение спас изобретательный Попов. Он предложил чуть-чуть укоротить маску снизу, а из отрезанной части сделать заплатки и прикрепить их к поеденным молью местам древесной смолой. Кецалькоатль поначалу продолжил капризы, отказавшись носить вещи с заплатками, но Попов отобрал у него из рук маску и сделал всё так, как хотел. В результате получилось очень даже неплохо, и тольтекский бог, покапризничав больше для проформы, отремонтированный предмет туалета жрецов на себя нацепил.

- Всё, я готов идти дальше, - заявил Кецалькоатль.

- Слава тебе, господи, - облегченно вздохнул Рабинович, опасавшийся, что тольтекский бог еще найдет что-нибудь, к чему можно придраться.

- Точно. Слава мне! - принял хвалу на свой счет Пернатый Змей, и Рабинович, дабы не впадать в теософские споры, возражать этому не стал.

Сеня поначалу с некоторой опаской ожидал встречи с отступившим из-под Теотнуакана карательным войском. Опасался того, что кто-нибудь из гвардейцев Жомова проболтается соотечественникам, кто именно приближается к столице в наряде жреца. Однако Жомов, проведя соответствующий случаю инструктаж, твердо заверил кинолога, что до получения нового распоряжения его бойцы будут немы как рыбы. Рабинович не очень верил этому и был готов к тому, что Кецалькоатля разоблачат. Но то ли армия драпала от Теотнуакана до самой столицы, то ли ацтекские войска где-то во время пути сменили направление, но никаких солдат в дороге путешественникам не встретилось.

В первой же лояльной правительству деревне менты были удивлены тем, с какой скоростью распространяются вести среди местного населения Мезоамерики. Воздав полагающиеся почести, точно так же, как во время пути группы к Теотнуакану, деревенский староста осторожно поинтересовался, не участвовал ли в сражении с мятежниками, в котором правительственные войска потерпели поражение, "почтенный жрец Уицилопочтли"? И если да, то не окажет ли он честь удовлетворить любопытство и успокоить волнение местных жителей своим правдивым рассказом об этом удивительном бое?

Рабиновичу, дабы предотвратить какую-нибудь глупость со стороны "почтенного жреца", пришлось вмешаться. Он сказал, что жрец в сражении не участвовал, а ходил в паломничество к месту рождения Уицилопочтли. Сами они сражения тоже не видели, но знают, что ацтекская армия была вынуждена отступить и что это, несомненно, какой-то тактический маневр. Старосте пришлось довольствоваться таким объяснением и оставить удовлетворение любопытства до лучших времен.

В следующей деревне, той самой, что была последним населенным пунктом на пути в Теночтитлан, ситуация повторилась. Правда, в этот раз Кецалькоатль уже был предупрежден, и Сене не нужно было бояться, что он что-нибудь ляпнет невпопад. В обоих местах, услышав объяснения Рабиновича, ацтеки новых вопросов больше не задавали. Исключение, правда, составил управляющий кукурузной плантацией. Да и то вопрос, заданный им, к сражению под Теотнуаканом отношения не имел.

- А почтенный Попочитль больше не будет меня бить? - опасливо поинтересовался он у Рабиновича.

- Не будет, если ты его Попочитлем называть не станешь, - посоветовал кинолог. - И вообще, держись от него подальше.

Управляющий совету внял и всё время торжественного обеда старался в Андрюшину сторону даже не смотреть. Да и миролюбивый Попов, вспомнив то странное для себя состояние, которое охватило его во время прошлого визита на плантацию, старался управляющего не замечать и, с максимальной скоростью набив желудок, первым выбрался из-за стола.

Едва увидев вышедшего на улицу Попова, все рабы, напуганные еще его прошлым "благословением", тут же разбежались в стороны и попрятались по углам своих хибарок. Лишь старик с девчушкой остались стоять посреди двора.

- Ну что, чужеземец, смог ли ты побывать в пещере? - полюбопытствовал он. Андрей кивнул. - И твое желание исполнилось?

- Пока не знаю, но буду надеяться, что исполнится непременно, - ответил криминалист и, простившись с престарелым тараском, вернулся к телеге, где в одиночестве обедала Тлала.

- Уже отправляемся? - полюбопытствовала девушка.

- Угу, - крайне дружелюбно буркнул Попов.

- А ты со своей женой так же общаешься? - наивным голосом спросила богиня.

- Нет у меня жены, - отрезал Андрей.

- Бедняжка! - всплеснула руками Тлала, видимо, не забывшая вчерашних подколок Попова. - Уже лысенький становишься, а жены всё еще нет? Или она умерла у тебя от недостатка внимания?

- Слушай, отвали от меня, - покраснев, огрызнулся эксперт. - Сейчас выйдет твой Рабинович, к нему и приставай, а меня оставь в покое!

Всю оставшуюся до Теночтитлана дорогу Попов сидел на своей телеге, нахохлившись и ни с кем не разговаривая. Андрей затаил страшную обиду на богиню и желал как можно скорее завершить здесь, в Мезоамерике, все дела, раз и навсегда избавившись от ее общества. Конечно, винить его в такой нелюбви к богине было трудно, но ведь даже школьникам известно, что соревноваться в язвительности с женщиной может только язвительная женщина. Те, кто не верит этому, могут проверить на себе!

В Теночтитлане, взбаламученном известием о поражении ацтекской армии в битве под Теотнуаканом, куда российские служители сил правопорядка прибыли поздно вечером, возвращение экспедиции вызвало огромный интерес. Люди, заполонившие улицы, перешептывались, но подойти к чужестранцам, а тем более задать им какие-либо вопросы никто не решался. Народ просто следовал за путешественниками до самого дворца Чимальпопоке и торчал на площади в ожидании известий еще несколько часов. Последние, самые настырные зеваки, разошлись по домам за полночь, негодуя, что до утра никаких объявлений сделано не будет.

Прямо перед дворцом экспедиция разделилась. Ачитометль отвел гвардейцев в казармы, а затем ушел к себе домой. Капелькуаль убежал проверить, как без него справлялись с трактирными делами. Оба обещали вернуться ранним утром, чтобы вместе с ментами явиться к Чимальпопоке. А российские милиционеры, отправив Шипинуаля сказать тлатоани, что они вернулись и на следующий день хотели бы лично встретиться с Уицилопочтли, отправились в те дворцовые апартаменты, которые с недавних пор были закреплены за ними.

И только там выяснилось, что Тлала исчезла! Причем никто из ментов не мог точно сказать, когда именно видел ее в последний раз. Вроде бы все сходились на том, что во дворец девица входила вместе со всеми, но поручиться за это опять же не мог никто. Рабинович, естественно, был вне себя от беспокойства за судьбу богини и собрался было мчаться на ее поиски.

- Да ладно тебе, Сеня, - попытался урезонить его омоновец. - Может, дела у нее какие-нибудь женские. Вот увидишь, ночевать она вернется, никуда не денется.

- Сомневаюсь, - усмехнулся Кецалькоатль. Все повернулись в его сторону.

- Ты на что намекаешь? - угрожающе полюбопытствовал кинолог.

- Так вы что же, до сих пор не поняли, кто она такая? - Пернатый Змей взглядом из-под маски обвел друзей. - Она богиня неприятностей, греха и порока, ясно вам? Ночь - это время ее максимальной власти. Вот увидите, раз уж она здесь, к утру полгорода погрязнет в грехах.

- Вот оно что! - почти обрадованно воскликнул Попов. - А я всё удивлялся, что это со мной происходит? Мысли всё время в голове дурацкие крутились. Опять же дубинкой управляющего избил, не имея на это веских оснований. Должностное преступление совершил, можно сказать. А это ведь, по сути, грех! Да и мы с тобой, Сеня, ругались всё время, получается, неспроста.

- Вот только это на Тлалу не нужно вешать! - не сдался Рабинович. - Мы с тобой и так немало собачимся...

- Но не до такой степени, - поддержал криминалиста Жомов, и Сеня, не зная, что на это возразить, прикусил губу.

- Всё равно не верю я в то, что Тлала плохая! - рявкнул он. Причем было совершенно непонятно, кого Рабинович оправдывает, себя или ее.

- А кстати, вы никогда не задавались вопросом, зачем она с вами искать меня пошла? - подлил масла в огонь Кецалькоатль.

- Она сказала, что ей нужно тебя увидеть, - ответил Сеня.

- И?.. - щелкнул клювом тольтекский бог. - Увидела она меня, и что дальше? Зачем ей это надо было? Или вы думаете, что Тласолтеотл достаточно со мной пообщаться, чтобы целый год счастливой себя чувствовать?..

- Ты хочешь сказать, она за нами шпионила? - предположил догадливый Попов, а Пернатый Змей кивнул. - Так что же ты, гад такой, раньше этого не сказал?!

- А зачем? - усмехнулся Кецалькоатль, которого слово "гад" обидеть никак не могло. - Мне забавно посмотреть, как вы из этой ситуации выкрутитесь. Если победите, хорошо. А если нет, так мне бояться нечего. Сбежать я всегда успею, тем более у меня есть свои входы и выходы на небеса, над которыми пока Уицилопочтли еще не властен.

- Ну, вот тут вы оба ошибаетесь! - радостно рассмеялся Рабинович. - Тлала не могла шпионить для ацтекского бога. Она сказала, что они с ним враги...

- Она сказала? О, святая наивность! - воскликнул Пернатый Змей. - Да она была первой, кто поддержал Уицилопочтли, когда тот стал прибирать власть в пантеоне к своим рукам. Они до сих пор в отличных отношениях. К тому же любовники, насколько мне известно. - И Попову с Жомовым пришлось вцепиться в кинолога, чтобы тот раньше времени Кецалькоатля не убил.

Глава 3

Эти женщины так переменчивы!

Казанова

Я это знал! Я это всегда чувствовал, а не говорил только потому, что меня всё равно никто слушать бы не стал, поскольку из моих спутников нормальный песий язык понимать никто не способен. Сеня, кроме воплей, подчеркивающих его стремление быть альфа-лидером, ничего нормального сказать мне не может. По крайней мере, пока трезв. Жомов только и вопрошает, не нужно ли меня к ветеринару на осмотр отправить. Слава богу, в последнее время немного за ум взялся. Да и на Попова никакой надежды нет. Изредка мелькает в его глазах тень понимания, но Андрей настолько сосредоточен на воплях своего желудка, что голос разума совсем не замечает. Он, правда, был единственным, кто к Тлале с недоверием относился, но поповской подозрительности оказалось недостаточно. В общем, заявление Кецалькоатля открыло всем глаза. И я был солидарен с моим хозяином: желание растерзать тольтекского бога и у меня возникло. Правда, причины были несколько иными, чем у Сени. Если тем двигала по большей части обычная ревность и разочарование, то меня злила откровенная забава, с которой Пернатый Змей наблюдал за нами, тычущимися по углам, словно слепые кутята в поисках мамкиной титьки, и ожидал дальнейшего развития событий. Мне кажется, он и рассказал-то нам о Тлале только затем, чтобы увидеть, что именно мы предпримем для выхода из тупиковой ситуации, в которую себя не без помощи Кецалькоатля загнали. Это меня еще больше разозлило, и я не сдержался - зарычал.

- Сеня, да успокойся ты, - взмолился Попов, вместе с Жомовым пытавшийся удержать моего хозяина от расправы над тольтекским богом. - Видишь, и Мурзик уже беситься начал.

- А может, он и вправду взбесился? Ты давно его к ветеринару водил? - поинтересовался омоновец. Ну, здравствуйте! Только что похвалил - и на тебе, сглазил.

- Тебя самого к ветеринару надо. На оскопление, - неожиданно успокоился Сеня и, вздохнув, посмотрел на Кецалькоатля. - Перья бы тебе повыщипывать, да ты нам еще пригодишься.

- Да что вы так расстраиваетесь? Исправить-то всё равно ничего нельзя! - удивился Пернатый Змей. - И потом, даже если Тласолтеотл и помчалась к Уицилопочтли, быстро связаться с ним она не сможет. Этот узурпатор намертво перекрыл обычные пути, ведущие на небеса. Лишь только остатки старой гвардии, вроде меня, Тлалока, да Шиутекутли имеют собственные, еще не перекрытые выходы в пантеон. Остальным нужно будет посылать сообщение и ждать ответа. Может быть, если вам повезет, весть от Чимальпопоке достигнет Уицилопочтли раньше, чем сообщение Тласолтеотл. Правда, особо на это я бы не рассчитывал.

- Спасибо, утешил, - буркнул мой хозяин. - Впрочем, в одном ты прав - изменить уже ничего нельзя! Поэтому будем действовать так, как и планировали ранее.

- То есть ты хочешь, чтобы мы сами влезли в расставленную ловушку? - ехидно осведомился Попов.

- Именно. Особенно если учесть, что еще неизвестно, будет ли готова нам западня, - утвердительно кивнул мой хозяин. Ну, прямо тактический гений! - И потом, Уицилопочтли и Эксмоэлю пока неизвестно, что мы о ловушке знаем. Поэтому изобразим из себя деревенских дураков и будем готовы действовать по обстоятельствам.

- А что, мне нравится, - хмыкнул Ваня Жомов. - Посмотрим, что там эти бараны придумают, а потом просто надаем всем по чайнику.

- А я бы предпочел найти другой способ, - не согласился с ним Горыныч. - По-моему, глупо воевать с врагом на его территории, даже не зная планов и возможностей противника. Я помню, на уроках по сравнительной психологии иномирных рас мы проходили, что большинству славянских народов подобное шапкозакидательство свойственно, но от тебя, Сеня, такого я не ожидал. Это же глупо и непрактично! Я полагаю, нам следует срочно скрыться из дворца, в частности, и города, в целом, а затем придумать какой-нибудь более разумный способ добраться до Эксмоэля.

Нельзя сказать, что я был с Горынычем полностью не согласен. По сути трехглавый школьник, с третьей попытки переведенный-таки в третий же класс, был прав. Рисковать собственными шкурами, не зная, на какие пакости способен противник, было по крайней мере неразумно. Но и с моим Рабиновичем не согласиться я не мог.

Во-первых, у нас действительно будет преимущество в том, что к любым действиям противника мы будем готовы. Во-вторых, Уицилопочтли и компания знают о наших возможностях ничуть не больше, чем мы об их. В-третьих, завтра, возможно, нам представится единственная возможность добраться до Эксмоэля, поскольку в случае нашего бегства опальный эльф станет предельно осторожным и заляжет на дно в своем логове, о местонахождении которого мы и понятия не имеем. Ну и в-четвертых, время неумолимо идет вперед. И если нам когда-нибудь удастся отыскать Эксмоэля, уже будет поздно что-то менять!

Примерно в том же духе высказался и мой хозяин, убеждая друзей в неизбежности предстоящего риска. Его слова, впрочем, большого влияния на оппозицию не оказали, и мнения так и остались разделенными. Сеня с омоновцем были за то, чтобы не менять первоначальных планов и при встрече с Уицилопочтли попытаться действовать по обстоятельствам, Попов же с Горынычем были категорически против неоправданного, как они считали, риска. Меня, естественно, никто не спрашивал! И чашу весов в пользу предложения Рабиновича склонило твердое обещание Кецалькоатля помочь нам завтра, если придется драться с Уицилопочтли и его приспешниками... Конечно, придется! Не пирогами же они нас потчевать станут.

- Во! И Мурзик с нами согласен, - проявил редкое понимание Жомов. - В общем, мужики, давайте спать. А может, выпьем перед завтрашним боем?

- Я тебе так выпью, что забудешь, в какое отверстие водка заливается, - рявкнул на него мой хозяин.

- Да ты хуже моей Ленки! Та хоть пилит меня реже, - возмутился омоновец. - Что нам от фронтовых ста грамм будет?

- Ничего не будет, потому что и пить их никто не будет, - отрезал неуступчивый Рабинович. - И всё, вопрос исчерпан!

Жомов так не считал, но, поворчав несколько минут, с временно введенным сухим законом был вынужден смириться. Мои менты разбрелись по своим комнатам. Причем Сеня почему-то, в отличие от того, как угождал Тлале, Кецалькоатлю свое место не отдал, оставив того ночевать в гостиной, и бог развалился на диване, даже не сняв с себя маски. Поначалу я хотел проследовать за хозяином, но затем решил, что безопаснее будет, если я посплю у наружной двери наших апартаментов. Заодно на всякий случай за Кецалькоатлем присмотрю. Вот и провел всю ночь у выхода в коридор и просыпаясь от каждого подозрительного шороха.

Утром, говоря честно, я ожидал если и не взвода автоматчиков за входом в наши покои, то по крайней мере каких-нибудь изменений в ставшем привычным утреннем распорядке дворца тлатоани. Однако то ли информация от Тлалы до верховного бога ацтеков еще не дошла, то ли Чимальпопоке просто решил не подавать вида, что знает о наших истинных намерениях, но всё шло как обычно, о чем и свидетельствовала уборщица, наступив мне на хвост... Блин, под ноги, корова, смотреть надо!

Именно это я и заявил вслух, от возмущения едва не цапнув прислугу за лодыжку. Может быть, фраза получилась несколько более громкой, чем следовало, но это еще не повод визжать так, будто на тебя бешеный кот напал! Мой рык и вопль уборщицы послужили сигналом к побудке. Полуодетые Сеня, Попов и полностью снаряженный омоновец - спать, что ли, в форме и с пистолетом на боку он ложился? - выскочили в гостиную из своих комнат с воплями и во всеоружии. То есть с дубинками в руках.

Кецалькоатль тоже чуть не выскочил. Правда, не в гостиную, где он и так находился, а с балкона. А уборщица, окончательно ошалевшая от такого радушного приема, никуда не скакала. Она просто грохнулась в обморок, и моему Сене пришлось вылить на ее головушку литров пять воды, чтобы привести в чувство. После этого прислуга со всей возможной поспешностью выскочила в коридор. Из коридора - во двор, со двора - на улицу и так далее, вплоть до побережья Тихого океана. Возможно, там она и остановилась, но у японцев сохранилась легенда о женщине-рыбе, без устали совершавшей кругосветные путешествия. Не берусь утверждать, что это правда, но если такая женщина и существовала, то она должна была бы быть нашей уборщицей!

Я даже вспомнил похожий случай, происшедший у нас в отделе. Там, правда, до заплыва через Тихий океан дело не дошло, но внезапный испуг привел к довольно печальным последствиям. Не помню точно, когда именно, но к нам из Высшей школы милиции прислали девицу Таню, находившуюся в звании младшего лейтенанта. Не могу сказать, насколько это правда, поскольку в прелестях человеческих самок не разбираюсь, но многие говорят, что почти все женщины, работающие в милиции, исключительно красивы. Так вот, про эту девицу абсолютно весь личный состав говорил, что она и вовсе королева красоты.

Естественно, особа эта тут же подверглась всевозможным заигрываниям, ухаживаниям и прочим человеческим завуалированным формам выражения желания интимной близости. Таня, видимо, давно привыкла к такому отношению к себе и спокойно принимала ухаживания, однако предпочтения никому не отдавала. Многие пытались найти ее слабое место, надавив на которое можно расположить девушку к себе, но долгое время никому это не удавалось, пока один дурак из следственного отдела не изобразил за спиной ничего не подозревающей Тани змеиное шипенье.

Реакция девушки на такую шутку выглядела очень впечатляюще. Завизжав, Таня подпрыгнула на месте и с разворота острым носком туфельки влепила шутнику прямо и промежность. Выглядело это как удар кун-фу из какого-нибудь китайского боевика, и, хотя девушка впоследствии утверждала, что никаких боевых искусств не знает, да и драться вовсе не умеет, шутнику от этого легче не стало - из отдела его увезли на машине "Скорой помощи".

Уж не знаю, что там с ним врачи сделали, но я больше не видел, чтобы этот весельчак к девушкам приставал, а неполюбившиеся персоналу новички у нас теперь так боевое крещение и проходят: идут к Таньке и изображают у нее за спиной змею. Еще не было случая, чтобы девица промахнулась. По крайней мере двое после такого крещения из отдела уволились и, насколько мне известно, больше в милиции работать не пытались!

Впрочем, простите, я опять отвлекся. Девушка Таня с удивительной реакцией на змеиное шипение сейчас далеко и, может быть, никогда не будет служить в милиции, если нам не удастся остановить Эксмоэля. Этим мы сейчас и занимались. То есть не ловили опального эльфа по всей Мезоамерике, а готовились к предстоящей встрече с его союзником - Уицилопочтли. И не улыбайтесь! Плотный завтрак тоже одна из необходимых ступеней при подготовке к бою. По крайней мере, хотел бы я посмотреть, как бы вы заставили Попова драться на голодный желудок... Хотя, может быть, от этого бы он только злее стал? В следующий раз стоит попробовать!

Завтрак нам доставили сразу три рабыни Чимальпопоке. Причем все девицы, в отличие от уборщицы уже некогда испытавшие на себе все прелести наказаний за некультурное поведение, входили к нам только после того, как, постучавшись, получали разрешение. Расставив завтрак на столе, вышколенная прислуга тут же исчезала.

Едва с завтраком было покончено, как явились Капелькуаль с Ачитометлем. Попов тут же предложил отослать обоих назад, поскольку сильно сомневался, что от этих аборигенов будет хоть какая-то польза, если дело дойдет до стычки с Уицилопочтли и компанией. Наш эксперт-криминалист вообще не верил, что они смогут выступить против тлатоани. Однако Жомов заверил всех присутствующих в преданности ацтекского военачальника, и, зная о симпатии оного к Кецалькоатлю, с этим было трудно не согласиться. Капелькуаль, как и все торгаши, вызывавший у меня стойкое подозрение в отсутствии честности, остальным доверия тоже не внушал, но за него заступился Сеня. Дескать, кто знает, может быть, и пригодится нам трактирщик, а большой беды от его присутствия точно не будет. На этом обсуждение было закрыто, и двум аборигенам позволили войти в наши апартаменты. И почти сразу после этого раздался тихий стук в дверь.

- Войдите, - разрешил мой хозяин, делая остальным знак, чтобы были готовы к любому повороту событий.

Мы, естественно, приготовились, но оказалось, что еще не время, поскольку на пороге появился Шипинуаль. Ничто на его крысиной физиономии не указывало на то, что секретарь тлатоани и неудавшийся наместник Теотнуакана знает о приготовленной, скорее всего, нам ловушке. Хотя это и ни о чем не говорило. Может быть, Чимальпопоке еще не знал, что мы вели двойную игру, а может, просто не пожелал ставить в известность о своих планах слугу, хотя и высокопоставленного.

- Великий Чимальпопоке сообщает, что готов принять вас со всеми почестями, которых вы достойны, - торжественно заявил Шипинуаль. - Великому Кецалькоатлю больше нет необходимости скрывать свою внешность, и он может явиться к великому тлатоани всех ацтеков в своем истинном обличье и сделать это в любое время, когда сочтет нужным. А почтенных друзей тольтекского бога, как только они будут готовы, несравненный правитель Теотнуакана просит немедленно быть у него, дабы он мог из первых уст услышать радостные или печальные вести.

- Болтун хренов, - не столько критикуя затянувшуюся речь секретаря, сколько порицая его за разглашение тайны того, кто скрывался под маской жреца Уицилопочтли, пробормотал Кецалькоатль. Ну а поскольку маскироваться дальше не имело смысла, тольтекскому богу не осталось ничего другого, кроме как переодеться.

- Жди нас в коридоре, - приказал мой хозяин Шипинуалю и, едва за ним закрылась дверь, повернулся к остальным членам экспедиции. - Так, Горыныча понесу я, - распорядился Рабинович. - Ваня, будь готов открыть огонь в любую секунду.

- Всегда готов! - вскинул руку в пионерском салюте омоновец.

- Андрей, ты тоже приготовься. В этот раз, если сочтешь нужным, ори во всю глотку, тебе никто слова не скажет, - не обратив внимания на жомовские выкрутасы, продолжил инструктаж мой Сеня. - Кецалькоатль, возможно, нам твоя помощь понадобится, но пока держись позади и не высовывайся. Вы тоже! - обернулся к ацтекам мой хозяин.

- А что, могут быть неприятности? - спокойно полюбопытствовал Ачитометль.

- Может случиться всё, - констатировал Сеня и пристально посмотрел на аборигенов. - Если чего-то боитесь, можете уйти домой. Вас никто не осудит.

- Если Кецалькоатлю грозит беда, мой долг - защищать его имя до последней капли крови, - надменно заявил член ордена Орла.

- А я был бы плохим шпионом и отвратительным торговцем, если бы боялся рисковать и сидел постоянно дома, - в пику ему ответил Капелькуаль. - Уж если этот солдафон с вами идет, я от вас точно не отстану!

- Значит, решено, - кивнул головой мой хозяин. - Вы пойдете сзади. А если что-то случится, действуйте так, как подскажет вам ваша совесть.

Конечно, после столь эффектных речей мой Сеня мог бы претендовать на место заместителя начальника отдела по политико-воспитательной работе, но жаль, что Кобелев его не слышал. А может быть, это и к лучшему. Всё-таки мне не хотелось бы променять нашу довольно веселую жизнь с облавами, штурмами и походами на спортивно-массовые и культурные мероприятия на необходимость с утра до ночи слушать, как Рабинович наставляет провинившихся милиционеров на путь истинный. В таком случае нам в Египте остаться следовало и записаться в ученики к Моисею!

Отдав последние приказания, Сеня подхватил с пола Горыныча и, скомандовав мне - "рядом!", первым вышел из наших апартаментов. Шипинуаль тут же повел нас в тронный зал уже привычной дорогой. Если честно, на входе в данное помещение я ожидал любых пакостей, начиная от нацеленных на нас копий, кончая падением на голову двухтонной каменной плиты. Последнее, впрочем, было маловероятным.

Если судить по тому, что Эксмоэль просил нас уговорить Кецалькоатля вступить с Уицилопочтли в бой, а тот желал вести переговоры о мире, опальный эльф и со своими союзниками не был до конца честен. Может быть, истощив силы богов в поединке, Эксмоэль собирался покончить с обоими разом, присвоив себе титул верховного божества, может быть, у эльфа были какие-то другие виды на богов, но поскольку Уицилопочтли считал союз со своим противником необходимым, нам не стоило опасаться немедленной смерти.

В общем, в тронный зал мы вошли целыми и невредимыми. Никто на нас не набросился, камни на голову не посыпались, и вообще ровным счетом ничего не случилось! Более того, Чимальпопоке, сидевший на своем царском месте, увидев вошедшего Кецалькоатля, вскочил и первым почтительно склонил перед ним голову, отдавая дань уважения божеству. Конечно, вся эта дружелюбность могла быть лишь коварством, но в тот момент я засомневался, а не раньше ли времени мы обвинили Тлалу в предательстве? Может быть, она сейчас как раз нуждалась в нашей помощи, а мы поставили на ней крест! И судя по тому, каким взглядом Рабинович наградил Кецалькоатля, мой хозяин думал о том же самом.

- Вот это я понимаю, мужик сказал - мужик сделал! - приветствовал нас в своей обычной манере тлатоани. - Рад, что вам удалось уговорить великого Кецалькоатля на встречу с не менее великим Уицилопочтли. Надеюсь, разговор этих богов положит конец затянувшейся войне и между тольтеками, ацтеками и ольмеками наступит вечный мир.

- Я пока не вижу, с кем бы Кецалькоатль мог говорить, - перебил его Рабинович. - По-моему, я еще вчера передавал, чтобы на первой же встрече присутствовали все заинтересованные стороны. Или отсутствие Уицилопочтли и Эксмоэля говорит о том, что переговоры с Кецалькоатлем им неинтересны и мы можем уйти обратно?

- Вот это я понимаю, взять быка за рога! - восхитился Чимальпопоке и, поймав на себе взгляд Жомова, выставил перед собой руки ладонями вперед. - Всё-всё, больше не буду. Я уже успел забыть о том, что кому-то моя присказка может не нравиться. Ну а что касается Уицилопочтли, смею заверить, что он с минуты на минуту появится. Видимо, что-то непредвиденное задержало его. Ради встречи с вами и для того, чтобы не утруждать великого Кецалькоатля, мой повелитель даже изменил своей традиции и сказал, что появится не в святилище на вершине дворца, а прямо здесь, в тронном зале. В первый раз, между прочим! А насчет чудака по имени Эксмоэль ничего сказать не могу. Я общался с ним только пару раз и совершенно не представляю, где он может находиться. Ваша просьба была передана Уицилопочтли, и если он сочтет нужным, то приведет Эксмоэля с собой.

- Ну а если не приведет, разговора не будет, - неожиданно для нас проявил инициативу Пернатый Змей и, поймав одобрительный взгляд моего хозяина, вскинул вверх руку. - Хау! Я всё сказал.

- Может быть, пока ждем великого Уицилопочтли, вы мне расскажете, что произошло под Теотнуаканом? - предложил тлатоани, но его желание поддержки со стороны моих ментов не нашло.

- Тебе же сказали, пока здесь не соберутся все заинтересованные лица, никаких разговоров не будет, - отрезал Рабинович. - Кстати, у вас есть еще пять минут. Если Уицилопочтли и Эксмоэль не появятся, мы уходим. Ясно?

- Угу, - кивнул головой Чимальпопоке и пробормотал себе под нос так, чтобы Жомов не слышал: - Вот это я понимаю, обсидиановый характер!

На несколько долгих минут все в тронном зале затихли. Минуты текли, и я не знал, что и думать. С одной стороны, задержка Уицилопочтли напрямую подтверждала наши опасения относительно предательства Тлалы. Отсутствие ацтекского бога на столь важной для него встрече говорило о том, что он именно в этот момент мог беседовать с богиней порока. Вот уж не знаю, отчего изменилось мое мнение об этой девице, но только мне в это верить не хотелось. Может быть, просто потому, что было обидно за то, как легко ушлая бабенка одурачила моих умудренных жизнью ментов?..

Разобраться в своих чувствах я не успел, поскольку именно в этот момент в тронном зале появился Уицилопочтли. На сей раз он обошелся без спецэффектов, хотя маску ягуара с головы не снял, видимо считая, что жрецы, Шипинуаль и наши низкородные спутники не достойны лицезреть его лицо. И вообще, ацтекский бог выглядел каким-то растрепанным, словно ободранный кот, и совсем был лишен своего обычного показного величия.

- Вот, значит, как вы платите за оказанное вам доверие?! - вместо приветствия завопил он, подтверждая самые мрачные догадки. - Предатели! Думаете, этот общипанный пернатый червяк сможет вас защитить от моего гнева?

- Сука! - одними губами прошептал Попов, явно пытаясь оскорбить отсутствующую здесь Тлалу. Дурак! Ты ей только незаслуженный комплимент делаешь. - Жалко, что тебя тогда за завтраком Горыныч не насмерть обварил.

Никто из присутствующих, кроме меня, эти слова криминалиста не слышал или просто внимания на них не обратил. А мне стало понятно, что даже Попов, питавший к богине неприязнь с самого начала нашего знакомства, до последнего момента в глубине души надеялся, что Тлала всё-таки лучше, чем о ней думали. Если честно, я этому несказанно удивился. Впрочем, не я один. Испытал изумление и Чимальпопоке. Правда, отнюдь не из-за сентиментальных чувств Андрея в отношении предавшей нас богини.

- Великий Уицилопочтли, о чем ты говоришь? - завопил он, резко поднимаясь с трона. - Чужеземцы выполнили свое обещание. Они привели Кецалькоатля, и он готов к переговорам...

- Молчи, дурак. Ты ничего не знаешь! - загудел из-под маски ацтекский бог. - Эти предатели сговорились с Кецалькоатлем и явились сюда не для переговоров. Их цель - свергнуть меня и вернуть пернатому червяку главенствующую роль в пантеоне.

- Что он такое несет? - удивился Попов. - Совсем сдурел, что ли?

- Некогда разбираться, - рявкнул мой Сеня, опуская Ахтармерза на каменный пол и отстегивая от пояса резиновую дубинку. - Горыныч, делай, что хочешь, но этот придурок с места не должен двинуться!

Трехглавый маг-недоучка среагировал молниеносно, не успел мой хозяин сорваться с места, как Ахтармерз, видимо, аккумулировавший до сего момента энергию, выпустил в сторону Уицилопочтли какой-то грязно-зеленый шар и лишь затем начал свой обычный ритуал, вращаясь, сплетая шеи в косичку. Я среагировал мгновением позже. По одним жестам хозяина сообразив, что он собиратся делать, я рванул вперед, намереваясь одним прыжком настигнуть ацтекского бога и, повалив его на пол, не дал озможности скрыться из тронного зала. Несколько секунд растянулись в вечность. Уже в прыжке я услышал, как Чимальпопоке завопил: "Стража! Нac предали!", и позади меня с лязгом раскрылись двери, ловно солдаты только и ждали этого приказа. Впрочем, скорее всего, их-то сюда и пригнал Уицилопочтли, прежде чем лично появиться в тронном зале. Эта мысль промелькнула у меня в голове в одну секунду, а в следующую уже почти почувствовал, как ударяюсь всей массой в рудь ацтекского бога и, повалив его на каменный пол, цепившись зубами в предплечье, заставляю забыть обо всём от нестерпимой боли. Вот только вместо удара о податливую плоть я словно на стену налетел! Даже коснуться Уицилопочтли мне не удалось.

Было больно. О-очень больно! Признаться, я не удержался и даже заскулил, отлетев от ацтекского бога, словно мячик от забора. Вместо Уицилопочтли упав на пол, я заметил, что и атака Горыныча цели не достигла. Пущенный им зеленый шар хоть и увеличился в размерах, но также ударился о невидимую стену, окружавшую бога, и сверкающими струйками стек вниз, на несколько секунд образовав лужу у ног Уицилопочтли.

Сенин удар дубинкой тоже цели не достиг. А бог, шевельнув лишь кончиком пальцев, отбросил моего хозяина назад, под ноги ворвавшейся в тронный зал стражи. Я зарычал от злости и попытался снова достать Уицилопочтли, но от боли у меня потемнело в глазах, и я едва не лишился сознания. Тряся головой, я кое-как смог подняться на лапы, однако ни о каких прыжках в первые секунды после этого и речи быть не могло.

А в тронном зале уже вовсю царил хаос. На появление внутри стражников первым отреагировал Ачитометль. Каким-то странным, внешне корявым ударом он достал до горла первого же солдата, примчавшегося на зов тлатоани, и, когда тот начал падать, легко вырвал копье из ослабевших рук стражника. Старому вояке не нужно было ничего объяснять: обожаемого им Кецалькоатля атаковали, а это решало всё, и воин ордена Орла без вопросов вступил в бой.

А вот Капелькуаль поначалу замешкался. В чем его, собственно говоря, трудно обвинять! Всё-таки он был торговец, а не воин, да и к действующему правительству Теночтитлана всегда относился лояльно. И всё же трактирщику не понадобилось много времени, чтобы понять простую истину - в то, что он не знал о "заговоре", не поверит никто. И дабы не оказаться на жертвенном алтаре, Капелькуаль решил умереть здесь и сейчас, продав свою жизнь подороже. Про Жомова и Попова даже говорить не приходится. Осознав, что тылы кроме них прикрыть некому, оба моих сослуживца оставили Уицилопочтли на расправу мне, Рабиновичу, Горынычу и Кецалькоатлю, посчитав, что наших сил должно хватить на одного бога. Развернувшись к ворвавшимся в тронный зал стражникам, они врубились в толпу, совершенно не обращая внимания на то, что творится за их спиной.

К счастью для Андрея и омоновца, почти все солдаты, напавшие на нас, согласно уставу дворцовой службы были обязаны выглядеть пристойно и, словно витрины ювелирного магазина, оказались усыпанными драгоценностями, в числе которых золото играло не последнюю роль. А это всё-таки металл, и на прикосновение резиновых дубинок он реагировал точно так, как от него и ждали! Первые ряды ацтеков Жомов с криминалистом скосили в считаные секунды. Но прямо по ним в тронный зал рвались другие и, судя по забитому солдатами коридору, недостатка в подкреплениях у ацтеков не будет и на место сраженных бойцов будут вставать другие, пока мои сослуживцы просто не выдохнутся.

В этом хаосе, воцарившемся во дворце, единственными существами, сохранившими спокойствие, оставались жрецы, с небольшим оттенком любопытства взиравшие на битву, да Кецалькоатль, который застыл посреди зала, сложив руки на груди и не отрывая взгляда от Уицилопочтли. Ацтекский бог, отразив первую атаку, тоже застыл, взирая на извечного врага. А вот Чимальпопоке на свою беду решил проявить ненужную доблесть и, выхватив откуда-то из-под трона богато украшенный обсидиановый меч, бросился к Рабиновичу, всё еще пребывавшему в нокауте.

Дурак ты, тлатоани! Кто же к хозяину мимо его верного пса с оружием в руках кидается? Собрав остатки сил, я прыгнул вперед и вцепился зубами в правое запястье Чимальпопоке. Что-то хрустнуло, и правитель ацтеков истошно завопил. Похоже, я сломал ему руку, но ничего страшного! У него всё до свадьбы заживет, а вот доберись он до моего Сени, вряд ли тот погулял бы с перерезанным горлом на собственной свадьбе!

- Да, вижу. Твои друзья - доблестные воины! - обращаясь к Кецалькоатлю, прокричал ацтекский бог, заглушая шум битвы и вопли отползающего к стене тлатоани. - Думаю, пару минут они еще продержатся. А на что способен ты?

Поначалу заявления Уицилопочтли о двух минутах я не понял. И, лишь напрягши слух, разобрал, что со стороны дверей, расположенных позади трона, доносится глухой, но быстро приближающийся топот. Похоже, мы были окружены. И не имея путей к отступлению, были обречены на поражение. Как вы думаете, кого-нибудь такая перспектива способна обрадовать?!

- Не волнуйся, скучно тебе не будет, - совершенно спокойно ответил на вопрос Уицилопочтли Пернатый Змей и запустил в ацтекского бога огненный шар. Тот взорвался искрами о невидимую преграду узурпатора, не принеся ему никакого вреда. Уицилопочтли расхохотался.

- Действительно весело. Посмотрим, как посмеешься ты, испытав на себе мою силу, дарованную жертвенной человеческой кровью, - проговорил он.

Ответный удар ацтекского бога был не столь эффектен внешне, но весьма результативен. Уицилопочтли лишь пошевелил пальцами, и какая-то невидимая сила начала вдавливать Пернатого Змея в пол. Несколько мгновений Кецалькоатль держал удар, не сгибаясь, а затем каменные плиты под его ногами пошли трещинами, и тольтекский бог упал на колени, скрючившись от нестерпимой боли. Именно в этот момент Горыныч наконец-то приготовился. Конечно, по сравнению со здешними богами в магии наш третьеклассник смыслил не так уж и много, но и этих знаний хватило. По крайней мере для того, чтобы прикрыть себя, Рабиновича и Кецалькоатля защитным энергетическим куполом. Страшная сила, давившая на тольтекского бога, ослабла, и тот смог подняться на ноги.

- А я тебя, малявка, недооценил, - удивился Уицилопочтли. - Что же, проверим и тебя.

Та же сила, которой ацтекский бог едва не размазал Пернатого Змея по камням, обратилась теперь против энергощита Ахтармерза. Я отчетливо видел, как что-то напоминавшее огромное невидимое копье медленно продавливает бирюзовый защитный купол Горыныча, постепенно приближаясь к его переплетенным головам. Пришедший в себя Кецалькоатль постарался помочь Ахтармерзу, вливая в него свою силу. Невидимое копье замедлило движение, но казалось, что остановить его невозможно. И в этот момент на поле брани появился еще один персонаж.

- Слушайте, я ничего не перепутал? Меня сегодня именно сюда повеселиться приглашали? - поинтересовался тольтекско-ацтекский бог грозы, пожалуй, единственный обитатель пантеона, кого одинаково уважали оба народа. - О-о! Да я вижу, веселье тут в самом разгаре. И чего вы не поделили?

- Уйди отсюда, реликт, - небрежно бросил в его сторону ацтекский верховный бог. - То, что тут происходит, тебя не касается.

- Ты забываешься, Уицилопочтли, - рассердился Тлалок. - Я всё-таки, хоть не такой породистый, как Кецалькоатль, всё же древнее тебя родом!

- А мне плевать! - прорычал ацтекский бог, не ослабляя натиска на защиту Горыныча. - Или ты сейчас уберешься отсюда, или я на твою должность другого претендента найду.

- Ах, вот ты как, мальчишка?! - окончательно разъярился бог воды и швырнул в сторону Уицилопочтли сначала пару молний, а затем и мощную струю воды.

На несколько мгновений у меня затеплилась надежда на то, что с помощью Тлалока мы сможем изменить ход боя в свою пользу. Ацтекский бог хоть и был силен, но не мог одновременно и атаковать, и защищаться. Оставив в покое Горыныча, он нарисовал руками щит, о который и разбилась магия бога грозы. Воспользовавшись секундной передышкой, Ахтармерз, видимо, по просьбе Кецалькоатля, снял энергозащиту, и Пернатый Змей швырнул в Уицилопочтли еще один огненный шар.

Ацтекский бог пошатнулся, но отразил и этот удар, а затем атаковал сам. Горыныч успел вернуть энергетический щит, закрывая Кецалькоатля, а вот Тлалока прикрыть было некому. Старый маразматик то ли был слишком слаб против магии Уицилопочтли, то ли просто позабыл поставить защиту, но тряхнуло его хорошо. Однако на ногах бог воды устоял, и я уже обрадованно взвизгнул, но на этом мои радужные надежды и рухнули вниз тем самым двухтонным камнем, о котором я думал раньше.

- Не-ет, что-то мне совсем не весело! - заявил Тлалок и в одно мгновение растворился в воздухе, позорно покинув поле боя.

- Ну что же, думаю, теперь нам мешать никто не будет, - расхохотался ацтекский бог, обрушивая удар на энергощит Горыныча.

Видя, что тот мнется, готовый уступить силе Уицилопочтли, я понял, что нужно немедленно что-то предпринять. Но пока я пытался сообразить, что же именно мне сделать, всё испортил Попов. Выбрав секунду, Андрюша обернулся, чтобы увидеть, что творится у него за спиной, и застонал:

- Да что же вы с этим козлом до сих пор никак не справитесь, чтоб у него руки отсохли!

Вот уж не знаю, намеренно ли криминалист это сделал, вспомнив о странных свойствах своих пожеланий, или просто выругался в пылу борьбы, но его слова достигли цели. Уицилопочтли, еще мгновение назад стоявший, вытянув вперед правую руку, вдруг уронил конечности. Давление на энергощит Горыныча исчезло, и он, сняв защиту, позволил Кецалькоатлю нанести удар по врагу. К сожалению, сил у тольтекского бога почти не осталось. Уицилопочтли хоть и упал на каменные плиты пола, но тут же поднялся и начал что-то бормотать, пытаясь вернуть рукам былую силу. И именно в этот момент в тронный зал через задние двери ворвались новые отряды врага. Мы были окружены.

- Лежать, падлы! - заорал Попов. От его крика трон сорвало с постамента, а первые ряды ворвавшихся свежих сил врага едва не расплющило о стену, но ацтеков было слишком много.

- За мной. Уходим! - неожиданно завопил Капелькуаль, бросаясь к глухой с виду стене.

Поначалу я решил, что трактирщик от перенапряжения, вызванного битвой, слегка тронулся умом, но затем чутье мне подсказало, что Капелькуаль прекрасно знает, что делает. Развеивая сомнения моих коллег, я тоже бросился к стене, призывно лая на ходу. Кецалькоатль, подхватив на руки Горыныча, помчался следом. Попов с Жомовым несколько секунд удивленно смотрели нам вслед, а затем Андрей, на правах старшего по званию - младший лейтенант всё-таки! - приказал омоновцу:

- Хватай Сеню и иди за ними. Я вас прикрою.