загородили, не спросили ничего, но посмотрели на меня вопрошающе.
Но оба полотнища входа на себя молча потянули, доступ в шатер мне
предоставляя.
Александр Сергеевич Пушкин мирно распивали вторую бутылку ренского.
Поклонился я у входа - вожак передо мною все-таки - и говорю весьма
возму-щенно:
сбились...
никогда не отличался. А тут - оживленный, улыбчивый, сияющий даже - без
всяких возражений.
Кантараю:
барон").
мы выходим из шатра.
и вдруг крепко обнимает меня. - Спасибо тебе, Сашка, великое тебе спасибо!..
осложнился. Пушкин, как и обещал, секундантом меня не взял, но я из не
признающего никаких уверток майора Раевского без труда вытянул, где именно
они стреляются. Прискакал туда заранее, осмотрел место, нет ли где
преимуществ в высоте да удобно ли стоять на номерах. Затем спрятал
арендованную лошадь в кустах и уселся в тени волошского ореха с бутылкой
прихваченного вина.
очень уж от настроения зависела, но мне думалось, что в это тихое,
безмятежное утро настроение Пушкина будет, как обычно, в равновесии с
настроением самой природы. В таком настроении Александр Сергеевич, бывало, в
пиковый туз попадал (почему-то он именно в него стрелять предпочитал), а вот
если, не дай Бог, раздражен он, если не в духе или в тревожных мыслях, тогда
не то что в туза - в корову мог промахнуться. Но, повторяю, верил я, что
сегодня все обойдется. Либо вообще миром, либо вообще - мимо. Александр
Сергеевич уже перестал горевать по поводу поломанного ногтя, а обидчик его и
поводов-то для дуэли никаких не имел, если Пушкин сказал мне правду тогда, в
фехтовальном зале.
лицу столкнувшись, не удержится либо от дерзости, либо от насмешки. И
невероятно, даже ненормально обидчивый бретер воспользуется этим, тут же
пригласив Александра Сергеевича к барьеру. Это для нас Александр Сергеевич
там, в Кишиневе, уже Пушкиным был, а для светского общества - неказистым,
подчас ядовито остроумным некрасивым человечком во фраке с дурацкой красной
ермолкой на голове. Он раздражал тупых и чванливых, потому что всегда умел
подчеркнуть, что они - тупые и чванливые. А тут - встреча с магнитом,
который и отталкивал Пушкина, и к себе тянул одновременно с силой
неумолимой. В зависимости от того, какой из полюсов господствовал в этот
момент в непредсказуемой пушкинской душе.
оставалось: отвести от Пушкина эту возможную ссору. На себя адрес ее
переписать, но уберечь любезного моего приятеля от дороховского пистолета...
неподходящий момент извлек...
досадно внешняя прибавляется. Тут уж зубы покрепче стискивай, Сашка, стонать
да вскрикивать дворянину только в беспамятстве дозволено...
чиста, гной нет. Организм силу имеет достойно сопротивляться. Можно вставать
очень немножко в один день.
потом - вставать. Чуть-чуть. Третий день.
помнится, что-то хотел...
горлышка. И на девятом добром глотке вижу, как скачет кто-то прямо ко мне.
верховой езды, с английским стеком в правой руке... И, еще лица не различив,
понял: он, Дорохов. Секундант противной стороны. Только почему же он вдруг
один сюда прискакал? Да еще заведомо раньше, вроде меня.
ко мне, пощелкивая стеком по коротким голенищам. Вот, думаю, Сашка, тебе и
все козыри в руки, ради чего ты и заявился сюда спозаранку...
остановившись. - Отдыхаете на пленэре? Давно ли здесь и долго ли намерены
предаваться сему удовольствию?
не приехал. Но Дорохов неожиданно улыбается вполне добродушно и говорит:
занятие.
прекращать сладостного моего удовольствия никакого желания не испытываю. Не
желаете ли вина отхлебнуть?
свирепеет, подлец. Он преспокойно берет бутылку из моих рук и с наслаждением
делает глоток.
вымолвить, а он преспокойно продолжает:
еще бы за полудюжиной съездил, да только обязанности мешают. Человек вы
весьма воспитанный, а потому скажу без обиняков. Через полчаса на этом месте
некие обидчивые молодые люди намерены выяснить свои отношения. Согласно
дуэльному, безусловно вам известному, кодексу зрителей при сем выяснении
быть не должно. Только это обстоятельство и дает мне право убедительно
просить вас своевременно покинуть сие роковое место.
не смел, что когда-либо получу шанс ощутить себя древним римлянином.
Попивать вино и любоваться ристалищем!.. Согласитесь, это куда забавнее и
куда как пикантнее, нежели пресловутое panem et circenses ("хлеба и
зрелищ").
переходит на латынь:
нравитесь: люблю людей cum grano salis ("с крупинкой соли", то есть
ироничных, язвительных). Выберем aurea mediocritas ("золотую середину"). Вы
ощутите себя древним римлянином на одной линии с доктором и каретами. По
рукам, юный патриций?
когда он этим, и признаться, довольно изящным, финтом атакующую рапиру из
рук моих вышиб?.. А тут уж и пыль вдали показалась: дуэлянты спешили к месту
поединка. Ладно, думаю, проиграл я свою первую партию вчистую, но робер-то
из двух партий состоит, как должно Дорохову знать. Стало быть, и рипост
(укол в фехтовании после взятой защиты) пока еще за мной.
купальни, чтоб Пушкин меня не заметил. Но его сразу же на место дуэли
провели, и я вернулся к пожилому и очень недовольному всем происходящим
доктору.
капризу служить. Семья большая, жалованье грошовое, да и то не вовремя
выдают...
Александра Сергеевича я не разглядел, но по ужимкам его понял, что он в
отличном настроении пребывает. И не то чтобы окончательно успокоился - дуэль
есть дуэль, а пуля есть дура, - но как-то внутренне уверовал, что все
обойдется.
хлыщ тот, ноготь ему сломавший. Ну, думаю, может, помирятся теперь.
сторона оскорбленная...
сорвался с места, к ним побежал:
Сергеевича на радостях в свою карету и умчал праздновать мировую.
Кажется, мой рипост..."