проявление высших психических способностей, если это действие можно
объяснить проявлением психических способностей более низкого порядка".
жаргоне, а мне оставалось только скрежетать зубами от ярости. Возможно, я
не выдержал бы и взорвался, если бы вовремя не уловил предостерегающий
взгляд Зиры. Мне стало ясно, что она не согласна с орангутангами и просто
стыдится, что они несут в моем присутствии подобную чепуху.
меня свое категорическое мнение, орангутанг приступил к новым опытам. Для
начала он обошел все помещение, останавливаясь перед каждой клеткой и
внимательно разглядывая пленников. По мере того как орангутанг давал
указания, Зира их записывала. Судя по выражению ее мордочки, всех нас
ожидали большие перемены. Я довольно скоро догадался, в чем заключается
план Зайуса, и понял смысл замечаний, которые он делал, сравнивая
определенные качества тех или иных мужчин и женщин.
шефа гориллам, и те приступили к их выполнению. Нас рассортировали по
парам. Но какой же дьявольский опыт предвещали эти приготовления? Какие
еще особенности человеческой природы стремились изучить обезьяны,
охваченные исследовательской горячкой? Знакомство с работой
физиологических лабораторий подсказало мне ответ: для любого ученого,
занимающегося изучением инстинктов и рефлексов, половой инстинкт
представляет первостепенный интерес.
в том числе и на мне, раз уж я по иронии судьбы оказался в этом стаде, все
особенности любовных игр людей: поведение самца, поведение самки, как люди
сближаются в неволе и тому подобное, - может быть, для того, чтобы потом
сравнить результаты с прежними наблюдениями, сделанными над людьми в
естественных условиях.
объектом их отвратительных опытов. В жизни я еще не испытывал подобного
унижения! Впрочем, хотя решимость моя и оставалась непоколебимой, мне
стало значительно легче, когда я увидел женщину, которую ученый орангутанг
предназначил мне в подруги. Это была Нова. За такой выбор я был готов
простить старому болтуну даже его глупость и упрямство и не стал
противиться, когда Зорам и Занам бесцеремонно схватили меня и бросили к
ногам нимфы водопада.
17
течение следующих недель. Как я и предполагал, обезьяны решили изучить во
всех подробностях сексуальную жизнь людей и принялись за дело со
свойственной им методичностью.
наскучило, поскольку ничего нового я так и не увидел. Ничего, если не
считать странного способа ухаживания, к которому прибегал мужчина, прежде
чем приблизиться к женщине. Это было нечто вроде танца, весьма похожего на
брачный танец некоторых птиц. Мужчина медленно и неуверенно начинал ходить
вокруг женщины, делая шаг вперед, потом назад, потом в сторону. Так он
кружился, постепенно сужая круги, в центре которых женщина оставалась
неподвижной и только поворачивалась на месте к нему лицом. Я неоднократно
наблюдал за этой любопытной церемонией: основные фигуры брачного танца
всегда оставались неизменными, и лишь детали иногда варьировались.
которые невозмутимо вели наблюдения, фиксируя в своих блокнотах все
подробности.
Заметив, что я не собираюсь предаваться любовным утехам, наши
сторожа-гориллы втемяшили себе, что могут добиться своего силой. И вот они
принялись меня поощрять, подкалывая пиками, как обыкновенное животное,
меня, Улисса Меру, человека, созданного по образу и подобию божьему! Я
отбивался с неукротимостью отчаяния. Однако гориллы не отступались, и
неизвестно, что бы они со мной сделали, если бы не появление Зиры.
задумалась. Потом она подошла к клетке, посмотрела на меня своими
прекрасными умными глазищами и заговорила, поглаживая меня по голове. Я
думаю, смысл ее слов сводился примерно к следующему:
себя так ведут? Посмотри на них! Сделай то, о чем тебя просят, и ты
получишь что-нибудь вкусненькое.
отчаянии! Значит, и она считает меня животным, разве что чуть-чуть более
сообразительным, чем остальные. В ярости я помотал головой, отвергая
подачку, и забился в угол клетки, подальше от Новы, которая смотрела на
меня в полном недоумении.
не принес старого Зайуса. В тот день орангутанг был нетерпим и
самодоволен, как никогда. Он потребовал отчета о результатах опытов и для
начала, по своему обыкновению, осведомился обо мне. Зире пришлось доложить
ему о моем упрямстве.
спину, но через минуту принял решение и категорическим тоном что-то
приказал сторожам. Зорам и Занам открыли клетку и увели от меня Нову.
Проклятый Зайус с его тупым педантизмом и научной сверхдобросовестностью!
широкоплечий детина, настоящий великан с волосатой грудью, который сразу
же подскочил к Нове и принялся топтаться вокруг нее, исполняя уже
описанный мною нелепый любовный танец.
вылетели у меня из головы. Я потерял рассудок и снова повел себя как
одержимый. Поистине я обезумел от ярости! Я рычал и улюлюкал не хуже людей
Сороры. Так же как и они, я в бешенстве бросался на решетку, с пеной у рта
грыз прутья клетки, скрежетал зубами - короче, вел себя как самое
настоящее животное.
Глядя, как я беснуюсь, Зайус вдруг улыбнулся. Впервые он был доволен мной.
Наконец-то перед ним была знакомая картина типично человеческого
поведения. Его теория оказалась верной. Орангутанг пришел в благодушное
настроение и даже согласился по просьбе Зиры отменить свой приказ и
сделать последнюю попытку. Сторожа-гориллы вернули Нову в мою клетку,
прежде чем волосатый скот успел к ней прикоснуться. Обезьяны отошли, но
продолжали издали внимательно наблюдать за нами.
сломили. Мне оставалось только сдаться перед сатанинской проницательностью
орангутанга, который, посмеиваясь, торжествовал победу. И вот, сгорая от
стыда, я сделал первое робкое па.
красавицы! Перед всеми этими обезьянами, которые не спускали с меня глаз,
перед старым орангутангом, диктовавшим заметки своей секретарше, перед
снисходительной самкой-шимпанзе и двумя ухмыляющимися самцами-гориллами,
я, человек, вершина тысячелетней цивилизации, трусливо оправдываясь в
душе, что во всем-де виноваты превратности космических странствий и что,
мол, теперь-то я знаю, - поистине в небесах и на планетах есть немало
такого, чего не снилось даже мудрецам, - я, Улисс Меру, словно павлин,
топтался вокруг восхитительной Новы, исполняя любовный обряд.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
1
клетке, даже слишком легко и быстро. С точки зрения материальной мне, в
сущности, нечего было желать: днем обезьяны выполняли малейшие мои
прихоти, а ночью я делил подстилку с одной из прекраснейших женщин
мироздания. Я настолько свыкся со своим положением, что перестал замечать
всю его нелепость и унизительность и в течение целого месяца не
предпринимал каких-либо серьезных попыток положить этому конец. Самое
большее, на что я оказался способен, это выучить еще несколько слов
обезьяньего языка. Я не возобновлял попыток установить контакт с Зирой,
так что если раньше она и подозревала во мне разумное существо, то теперь,
видимо, согласилась с Зайусом и смотрела на меня, как на человека своей
планеты, то есть как на животное, может быть, и неглупое, но, уж во всяком
случае, лишенное интеллекта.
особенно не выпячивал, чтобы не пугать сторожей, сделало меня важной
персоной, гордостью института. К стыду своему, должен признаться, что это
вполне удовлетворяло мое честолюбие и какое-то время я даже гордился своим
положением. Зорам и Занам относились ко мне по-дружески: их забавляло,
когда я им улыбался, хохотал или произносил отдельные слова. Перепробовав
на мне все классические опыты, они старались изобрести новые, более
сложные, и мы вместе радовались, когда мне удавалось решить очередную
задачу. Они никогда не забывали принести мне какое-нибудь лакомство,
которым я охотно делился с Новой. Мы считались привилегированной парой. В
Орлов Алекс
Самойлова Елена
Херберт Фрэнк
Суворов Виктор
Лукин Евгений
Соломатина Татьяна