кадках, четыре служанки-валлийки в чистеньких фартучках и наколках разливали
чай. Еще дальше, за ними, сидел мистер Прендергаст с бокалом крюшона в руке
и в парике набекрень. При появлении гостей он судорожно приподнялся, отвесил
неловкий поклон и рухнул на стул.
пожалуйста, гостям бутерброды с foie gras. Но детям и капитану Граймсу не
давайте.
Поль проходил мимо нее.
обсуждал собачьи бега с Сэмом Клаттербаком.
сказал Граймс. -- Напрасно он только мальчишку подстрелил.
-- Вообще, сегодня у нас все идет шиворот-навыворот.
конец дебатам по поводу забега, но ситуация оставалась напряженной: угли
обиды продолжали тлеть. Общество раскололось на два враждебных лагеря. В
одном углу сосредоточились викарий, Периметры, Тангенс, полковник Сайдботтом
и Хоуп-Брауны, в другом углу -- семеро Клаттербаков, Филбрик, Флосси и
кое-кто из родителей, которым уже успело нагореть от леди Периметр. О забеге
разговоров не заводили, но в глазах у противников полыхала готовность
отплатить за поруганную спортивную честь и втоптанную в грязь
справедливость. Прочие гости, делая вид, что ничего не произошло, усиленно
угощались чаем в обществе Динги. Только миссис Бест-Четвинд и ее спутник
совершенно не подозревали о разгоревшихся страстях. В сложившихся
обстоятельствах их мнение могло оказаться решающим: с негром или без оного,
миссис Бест-Четвинд оставалась непререкаемым авторитетом.
она. -- Но мы ужасно медленно ехали. Здесь столько церквей, а Чоки не может
проехать спокойно мимо старинного собора. Мы все время останавливались. Он
просто без ума от старины, верно, радость моя?
отношусь к музыке! Очень даже неплохо -- вот как.
отношусь к музыке.
леди Периметр. У этого ангела комплекс неполноценности, -- пояснила миссис
Бест-Четвинд. -- Обожает общаться с аристократами, верно, солнышко?
Клаттербак. -- Она нас всех оскорбила.
китайцев не выношу, что правда, то правда. Дружка у меня ухлопали -- ножом
по горлу, -- и привет!
наверное, случилось во время Боксерского восстания?
Обычное дело!
Клаттербаки.
пирожное?
выяснилось, что перед отходом ко сну, когда девочка, стоя на коленках,
читала молитву, братик прошептал ей на ухо: "Ножом по горлу и привет!" --
так что еще долгое время мисс Клаттербак вздрагивала при виде автобуса с
табличкой "Эджвер-роуд".
Клаттербак, -- так я от него такого понаслушался о неграх... Не при дамах
будь сказано, они совершенно не умеют себя сдерживать... Понимаете, что я
хочу сказать?
устроены. Животные инстинкты, одним словом. Я лично так считаю -- подальше
от них надо!
вашего оркестра, -- пожаловался Полю лорд Периметр. -- Он спросил меня, не
хотел бы я познакомиться с его свояченицей;
берет за это фунт, но для меня готов сделать скидку. Как вы полагаете,
милейший Пеннифут, что он все-таки имел в виду?
полковник Сайдботтом. -- Я их знаю как облупленных еще по Судану. Отличные,
доложу я вам, враги и отвратительные союзники. Пойду-ка потолкую в миссис
Клаттербак. Откровенно говоря, леди П. хватила через край. Я, правда, забега
не видел, но всему, согласитесь, есть свои границы...
Англию вы надолго?
дороговизна, вы не находите?
Бест-Четвинд вдохновляло ее явно меньше, нежели общество полковницы
Сайдботтом или супруги викария. С людьми побогаче леди Периметр чувствовала
себя неуютно.
поживает Бобби Пастмастер?
Чоки что-то не очень поладили. Вам Чоки понравится. Он просто влюблен во все
английское. Мы уже осмотрели все соборы, а теперь начинаем знакомиться с
загородными особняками. Кстати, собираемся заглянуть и к вам в Тангенс.
соборы, мистер Чоки, произвели на вас наибольшее впечатление?
его Чоки. А вообще эту прелесть зовут мистер Себастьян Чолмондлей.
одного. Когда я гляжу на собор, у меня внутри все поет. Обожаю культуру.
Вы-то думаете -- раз ты негр, то тебе на все, кроме джаза, наплевать. Да
весь джаз в мире ничто перед одним камнем старинного собора!
жила недалеко от собора в Солсбери, но таких сильных чувств, признаться, не
испытывала, хотя джаз я и вовсе не переношу.
историческую ценность, но, на мой взгляд, в архитектурном отношении собор в
Йорке утонченнее.
тебя и съела.
понравились больше.
Харроу. Вот это да! Люблю, чтоб все было культурно. Кое-кто из наших
приезжает сюда и дальше ночных клубов ни ногой. А я Шекспира читал, --
сказал Чоки. -- Читал "Макбета", "Гамлета", "Короли Лира". А вы?
любим петь, любим яркие краски, у нас у всех врожденный вкус. А вы
презираете несчастного черного человека.
Согласитесь, что он -- просто чудо!
хотели на несчастного черного человека. Бейте его, опутайте цепями, морите
голодом и непосильным трудом... -- Поль обратил внимание, что при этих
словах глаза леди Периметр загорелись хищным огнем. -- Но черный человек и
тогда останется таким же человеком, как и вы. Разве он не дышит тем же
воздухом? Разве он не ест и не пьет? Разве он не ценит Шекспира, старинные
церкви, картины великих мастеров, как и вы? Он так нуждается в вашем
сострадании. Протяните же ему руку помощи ? и вызволите из пучины рабства,
куда ввергли его ваши предки. О, белые люди, почему вы отказываетесь
протянуть руку помощи несчастному черному человеку, вашему брату?
волноваться. Здесь все друзья.