Чтение 14–й страницы книги ~Доллары царя Гороха~

Машка прыснула, Дегтярев позеленел, я попыталась не расхохотаться, а тупая Ирка поинтересовалась:

- И при чем тут дурацкий анекдот?

- А при том, - меланхолично ответил Кеша, - что, если сунуть в воду, где сидит Александр Михайлович, включенный кипятильник, то мы получим замечательно сваренного полковника, впору людоедов на ужин звать.

- Сделайте что-нибудь! - взвыл приятель.

Мы начали генерировать идеи. Положить бочку на бок и прикатить ее вместе с содержимым в дом, вскрыть крышку консервным ножом, поставить агрегат на отжим до тех пор, пока железная емкость не откроется, поднять "собакомойку" на высоту метров трех и бросить вниз, авось крышка отскочит...

Каждое предложение вызывало бурю негодования у полковника. Словно заезженная пластинка, он повторял одну и ту же фразу:

- С ума сошли! Все! Я живу с умалишенными.

На мой взгляд, особь, решившая освежиться в автоматической мойке для собак, не имеет права упрекать других в отсутствии разума, но я решила не доносить это верное наблюдение до приятеля, потому что Дегтярев сейчас неадекватно воспринимает окружающих. Кричит и злится на тех, кто искренне желает ему помочь.

- Надо вызвать МЧС, - завопила Машка, - у них алмазные резаки есть!

- С ума сошла! Никогда!

- Почему?

- Я не собираюсь выглядеть идиотом, - завопил Дегтярев, - только попробуй!

Но мне идея показалась здравой. Действительно, следует позвать специалистов, у них явно есть такая штука, похожая на пилу с мотором. Подобными режут металл машины на месте аварии.

Воспользовавшись тем, что Александр Михайлович отвернулся, я юркнула на тропинку и побежала домой.

Чтобы к моему вызову отнеслись со всей серьезностью, я сказала диспетчеру:

- Это вас беспокоит член семьи полковника милиции, человека серьезного, занимающего высокую должность.

- Слушаю, Волошина, - отстраненно-любезно ответила диспетчер.

- Он попал в сложное положение.

- Пишите телефон, - велела она.

Я слегка удивилась, но потом, решив, что сановных клиентов обслуживает VIP-отдел, схватила ручку и поинтересовалась:

- А чей он?

- Похмельщика, с ним и договаривайтесь.

- Что вы, Дегтярев не пьет!

- Тогда в чем дело?

- Он не может вылезти из собакомойки. Крышку заклинило.

- Откуда? - растерялась диспетчер.

- Ну... такая бочка с мотором, закрывается плотно. Мы в ней ротвейлера мыли.

- А зачем ваш полковник туда полез? - с искренним любопытством спросила Волошина. - За ротвейлером?

- Нет, конечно, вдвоем им там не поместиться.

Дегтярев вымыться хотел!

- В бочке?

- Да.

- С мотором?

- Верно.

- Где полощете пса?

- Ага.

- Вы меня за дуру принимаете?

- Точно! То есть нет, конечно! Бога ради простите, - зачастила я, - но его надо вынуть, мы заплатим за визит!

- Подождите, - сказала Волошина.

Воцарилась тишина, потом я услышала, как диспетчер разговаривает по другому телефону.

- Иван Степанович, поступил вызов явно от психически ненормальной женщины. У нее в бочке с мотором сидит полковник милиции... сейчас...

- Как фамилия? - прозвучало в моем ухе.

- Васильева, Даша.

- Не ваша, а милиционера.

- Дегтярев Александр Михайлович.

- Она Дарья Васильева, а он... - снова завела разговор с другим собеседником Волошина, - а... ага... ясно.

Неожиданно дело закончилось быстро. Взяв у меня адрес, Волошина велела:

- Ждите, уже едут.

Знаете, что меня потрясло больше всего? Спасатели прибыли буквально через десять минут. Еще столько же времени им понадобилось на то, чтобы вскрыть бочку. Серьезные парни просто срезали замки на крышке и вытряхнули голого Дегтярева наружу.

Отчаянно чихающего Александра Михайловича отвели в дом. Мы расползлись по комнатам. Чувствуя неодолимую усталость, я села на кровать и завизжала.

Естественно, спальня мигом заполнилась народом.

- Что еще? - безнадежно спросил Кеша. - Ты сломала софу?

Я ткнула пальцем в нагло улыбающегося мопса.

- Вот!

- Это Хуч, - сердито сообщила Зайка, - смею напомнить, он давно живет в нашем доме, вполне благовоспитанный мопс, ни в чем преступном не замечен, ну, может спереть в столовой печенье. С какой стати ты пугаешь Хучика?

- Он опять принес мышь! Вон там, на подушке!

Ирка закатила глаза.

- Рехнуться можно! Давайте сюда, я вышвырну ее в туалет!

- Только проверь сначала, вдруг она в обмороке, - попросила я, - нельзя топить живое существо!

Ирка прищурилась.

- Обязательно, всенепременно! Сделаю ей искусственное дыхание и вызову реанимацию. Ложитесь спать, Дарья Ивановна, всем спокойней будет.

И так уж сегодня начудили! Вон бедный полковник еле жив остался.

Меня охватило возмущение:

- Он сам залез в бочку!

- Конечно, - подал голос закутанный в халат Дегтярев, - а кто меня соблазнил? В чью голову пришла мысль о купании Снапуна?

После этого заявления мне осталось лишь потушить свет и, спихнув на пол нестерпимо пахнущего мышатиной Хуча, попытаться заснуть.

Глава 15

Утром я пошла к Кисе и стала извиняться:

- Нам пришлось разрезать собакомойку...

- Ерунда, - отмахнулся старичок.

- Взяли ее без спроса...

- Забудьте.

- Я привезу вам сегодня новую бочку.

- Не надо.

- Но как же! Сделаете новый автомат. Машка говорит, что в Ложкине многие с большим удовольствием приобретут такой агрегат.

- Не хочу!

- Так за деньги.

- Мне это неинтересно, - отрезал Киса.

- Вам заплатят, - не успокаивалась я.

- Не надо. Сейчас я занят более увлекательным проектом, - отмахнулся Киса.

- Каким же? - Я решила проявить интерес к делам старичка.

- Секрет, - сердито ответил Киса, - скажу лишь, что это произведет переворот в самолетостроении, спасет тысячи человеческих жизней, поэтому мне недосуг заниматься ерундой. Денег и так на все хватает. Уходите, не мешайте.

Я повернулась к двери и услышала тихий протяжный стон. Мороз побежал по коже.

- Это что?

- Летучие мыши, - спокойно объяснил Киса, - они иногда такой звук издают. Висят себе в углу, потом ноют, небось голова болит.

- Ой! Я страшно их боюсь! - завопила я.

Но Киса уже перестал воспринимать звуки, его взлохмаченная голова склонилась над столом.

- Пи в квадрате... - забормотал он. - Теперь умножим...

Я молча ушла. Каждый день в мерзких Вербилках приносит новые неприятные сюрпризы! С одной стороны, я знаю, что летучие мыши не способны нанести человеку вред, с другой - панически их боюсь.

Клавдия Якунина оказалась маленькой, слегка расплывшейся женщиной, очевидно, давно плюнувшей на свой внешний вид. Волосы ее были собраны в неаккуратный хвостик, на лице полностью отсутствовала косметика, застиранный, некогда ярко-красный халат отнюдь ее не красил. Свой истинный цвет он сохранил лишь вокруг пуговиц, все остальные части стали бледно-серыми, а босые ноги хозяйки, скорей всего никогда в жизни не делавшей педикюр, торчали из мужских шлепок с надписью "Пума".

- Проходите, - сказала она.

Я хотела снять босоножки и была остановлена Клавой:

- Так ступайте, недосуг мне полы мыть, грязи и без вас полно.

Оказавшись в крохотной кухоньке, я втиснулась на узенькую скамеечку, положила на столик конверт и сказала:

- Это вам. Извините, что не сразу принесла, только Сергей адреса не сказал, лишь имя ваше произнес: Клара.

Клавдия открыла конверт, заглянула внутрь и протянула:

- Не пойму никак. Вы бы все по порядку рассказали.

Я объяснила ситуацию. Хозяйка молча меня выслушала, потом отодвинула деньги.

- Заберите, это не мое!

- Как же так? - удивилась я. - Сергей четко сказал: "Отдай Кларе".

- Вот и ищите ее, - с неожиданной злостью воскликнула Якунина, - Клару эту.

- Разве вас не так зовут?

- Клавдия я.

- Но многие переделывают это имя в Клару, - залепетала я.

- С какой дури мне подобными глупостями заниматься? - презрительно ухмыльнулась Клава. - Сейчас идиоток полно! Вон у нас соседка была Зина, а стала Стэлла. Во смех! Нет уж, как крестили, так я и хожу. Имя мне мама выбирала, с ним по жизни до конца и пойду.

- Простите, а вы не знаете, какую Клару имел Сергей в виду?

Якунина села за стол и мрачно сказала:

- Кто ж в его бабах разберется? Я давно им счет потеряла! Если шеренгой их поставить, она от Москвы до Питера протянется.

- Простите...

- Чего уж там, - махнула рукой Клава, - я привыкла. Мы давно только на бумаге мужем и женой считались.

- Сергей жил в этой квартире?

- Нет.

- Где же он обретался?

- Понятия не имею. Я ему после смерти Леонардо не нужна оказалась. Эх, вторую такую дуру поискать, - грустно заговорила Клавдия, - думала, он меня любит, а потом разобралась: он Леонардо мстил. Дескать, смотри, на ком я женился. Думаете, приятно?

- Простите, я не понимаю, о чем речь.

Внезапно маленькие потухшие глаза Клавы наполнились слезами.

- Что ты вообще в этой жизни понимаешь? Небось, горя не знала!

Клава уронила голову на стол и завыла. Тщедушный хвостик сальных волос начал трястись.

Я сидела тихо. Очень хорошо знаю, что истеричные личности рыдают обычно при свидетелях, наедине с собой им плакать неинтересно, нет зрителей. Поэтому успокаивать истеричку не надо. Любое проявление заботы или сочувствия вызывает новый виток стенаний. Лучше сделать вид, что вы ничего не слышите, и буря стихнет.

Клава повсхлипывала, потом подняла голову.

- Что ты о моей жизни знаешь? Явилась сюда Клару искать! Ткнула гвоздем в больное!

Мне стало неудобно.

- Не со зла же! Я хотела деньги вам отдать, думала, вы в них нуждаетесь.

- Точно! - снова с истерической нотой в голосе взвизгнула Клава. - Очень даже нуждаюсь! На хлебозаводе я пашу, в третьей смене стою, только эти не возьму! Они для другой приготовлены. У-у-у-у...

Я встала, налила в кружку воды и поставила перед бабой.

- Выпейте.

Клава толкнула фаянсовую емкость, украшенную цветочками.

- Не хочу!

- И не надо, - согласилась я, - ладно, прощайте, еще раз извините.

- У-у-у, - выводила Клава, стуча ногами по полу.

Мне стало противно. Только что она сказала, что Сергей с ней давно не живет, а теперь закатывается в припадке. К сожалению, встречаются особы, для которых истерика смысл жизни. У нас в институте когда-то работала Света Протопова, так она довела весь коллектив до нервного истощения. Она принималась визжать по каждому поводу, любое событие - радостное, печальное - вызывало у нее море слез и вопли.

Понимая, что ничего не узнаю, я встала и пошла к двери.

- Стой! - выкрикнула Клава. - Кому говорят, вернись!

Я собралась было спокойно ответить: "Пойдите в ванную и умойтесь", - как мне в голову полетела кружка. С детства я обладаю плохой реакцией, поэтому не успела отскочить в сторону. Довольно увесистая чашка ударила меня прямо в глаз. Из второго посыпались искры, я попыталась уцепиться за стену, краем сознания отмечая: падаю. Но не сумела удержаться на ногах и медленно сползла на пол.

Клава бросилась ко мне.

- Ой, я не хотела! Случайно в вас попала! Господи, вот ужас! Сиди, сиди, сейчас йод принесу.

Но я встала на ноги, дошла до ванной и глянула в зеркало. Фаянсовой кружкой трудно убить человека. Максимум, что можно устроить, - это сотрясение мозга, что, конечно, тоже достаточно неприятно. Если стукнуть такой чашкой по черепу посильней, посуда просто расколется.

- Ерунда, - вырвалось у меня, - даже синяка не останется.

- Вот, - воющим голосом вывела истеричка, - я ужасно перенервничала, чуть сознания не лишилась! Как же вы неаккуратно!

- В каком смысле? - не поняла я. - При чем тут моя аккуратность? Это ведь вы в меня запустили кружкой и чуть не убили!

- Можно было и увернуться! - звенящим голосом заявила Клава. - Знаете, какая у меня тяжелая жизнь? Знаете?

- Нет, - безнадежно сказала я, ощущая легкое головокружение.

- Так слушайте! - взвизгнула она. - Сейчас расскажу.

Если бы у меня не вертелось все перед глазами и нашлись бы хоть какие-то силы, я бы моментально ушла. Но дикая усталость словно придавила меня тяжелым бетонным блоком.

- Сергей женился назло Леонардо, - принялась вещать Клава.

Я молча добрела до кухни и плюхнулась на стул.

Пусть говорит что хочет, я хоть в себя немного приду.