Чтение 14–й страницы книги ~Экстрим на сером волке~

- Да.

- Говори скорей, я все сделаю!

- Оставьте меня в покое.

Я попятилась.

- Извини, не поняла...

- Чего особенного? - прищурилась Катя. - У вас в семье люди друг к другу постоянно пристают. В комнаты без стука вваливаются, орут, по кафе таскаются, чаем без конца наливаются...

- Да нет, - я попыталась почему-то оправдаться, - все работают, наверное, поэтому очень любят в редкие минуты отдыха пообщаться.

- Меня колбасит от этого слова, - скривилась Катя. - Пообщаться! Фу! Я предпочитаю посидеть в одиночестве, почитать, поиграть в комп.

- Но..

- Учебный год я закончила на одни пятерки, имею право отдохнуть!

- Мы...

- Вас бесит мое неучастие в посиделках? Я обязана торчать по вечерам в гостиной и лыбиться?

- Нет, конечно. Просто мы хотели развлечь тебя.

- Не надо. Я не маленькая, - отрубила Катя и повернулась ко мне спиной.

Я топталась у двери, не зная, как поступить. Внезапно Катя крутанулась на кресле.

- Большое спасибо, что взяли меня к себе. В интернате я бы умерла!

- Ерунда, - улыбнулась я, - наш дом большой, а ешь ты как птичка.

Катя мрачно кивнула.

- Угу. От меня никаких хлопот. Учусь на "отлично", не курю, не колюсь. Главное, не приставайте, и я вас не обременю. А потом, в восемнадцать лет, рассчитаюсь, и мы простимся.

- Ладно, - снова растерялась я, - скажу своим, чтобы тебя не трогали.

- Буду очень благодарна, - кивнула Катя.

- Если захочешь в город, то...

- Спасибо, нет нужды.

- Будешь все лето сидеть в комнате?

- И что? Мне так хочется, - с вызовом выпалила Катя.

- Ладно, ладно, - согласилась я, - кстати, можно задать тебе один вопрос?

Катя закатила глаза.

- Только не надо сейчас читать мне наставления.

- Я вовсе не собиралась. Скажи, у твоего дедушки была охрана?

- Нет.

- Он сам водил машину?

- Нет.

- Имел шофера?

- Да.

Манера Кати односложно отвечать, сдвигая брови и недовольно кривя губы, стала меня раздражать. Огромным усилием воли я взяла себя в руки и продолжила допрос.

- Помнишь, как его звали?

- Кого?

- Водителя.

- Нет.

- Может, Юра?

- Нет.

- А как?

- Ну.., не помню.

- У вас в доме жил мужчина по имени Юрий?

- Нет.

- Может, так звали садовника?

- Нет.

- Или дворника?

- Нет.

- То есть ты ни про какого Юру не слышала?

- Нет.

Я уставилась на Катю. Не ребенок, а партизан на допросе в гестапо. Ну и характер. Интересно, каким образом мягкая, интеллигентная, никогда ни с кем не ссорившаяся Соня управлялась с Катей? Или она стала такой после гибели Адашевой? Я видела Катю на выставке собак, и тогда она произвела на меня впечатление самой обычной девочки.

- Если это все, то я хотела бы наконец заняться компом, - буркнула Катя.

Я кивнула.

- Конечно. Только скажи, где работал Зелимхан?

- Не знаю.

- Как?

- Просто.

- Дедушка не рассказывал про службу?

- Нет.

- Ну.., ладно.

- До свидания, - подвела черту Катя, - спокойной ночи.

- Ужинать не придешь?

- Нет.

- Хочешь, Ира принесет еду в комнату?

- Нет.

- У нас сегодня замечательное лакомство, - оживилась я. - Творожная запеканка с цукатами и сметанным соусом. А еще я привезла пирожные.

- Не хочу.

- Не соблазнишься?

- Нет. Я не ем после шести.

- Бережешь фигуру? - я отчаянно пыталась наладить контакт с девочкой. - Тебе нечего беспокоиться!

- Если сейчас разожрусь, - презрительно вымолвила Катя, - то стану такой, как ваша Маша!

Гнев ударил мне в голову.

- Вот что. Катя, я обещала Соне Адашевой приглядеть за тобой. Я всегда держу слово, поэтому создам для тебя нормальные условия проживания. Выучу и дам путевку в жизнь, - высокопарно заявила я.

- Я все оплачу, - сбила мой пафос Катя.

- Ладно. Живи, как пожелаешь, никто к тебе в душу не полезет, в комнату не войдет и к общению принуждать не станет. У меня есть лишь одно условие. Ты следишь за своей речью и не оскорбляешь домочадцев, в частности, не обзываешь Машу толстой.

- Это констатация факта, - парировала Катя, - если жабу величать жабой, оскорблений нет, она такая и есть. Маша весит в два раза больше меня.

- Значит, - еле сдерживая желание заорать, ответила я, - ты не занимаешься констатацией фактов.

В нашем доме члены семьи любят друг друга независимо от веса, наличия лысины, оттопыренных ушей и кривых ног. Ясно?

- Угу, - кивнула Катя, - не хотите правду о себе знать!

- Нет! - рявкнула я и вышла в коридор, чувствуя себя как деревенский кузнец, который от полной дури решил подковать вместо смирной тягловой лошадки главного племенного быка стада.

Дверь хлопнула, в замочной скважине повернулся ключ. Катя, не желавшая видеть в своей комнате незваных гостей, предпочла как следует запереться.

Глава 16

Я поднялась в свою спальню и, невзирая на усталость, схватилась за телефон.

" - Алло, - бодро отозвалась Яковлева. - - Это Даша. Хочу сказать, что Катя устроилась нормально, сейчас сидит в Интернете.

- Ну и хорошо, - равнодушно обронила Роза, - попомни мои слова, она тебе еще покажет небо в алмазах. Та еще штучка! Сплошные капризы! Кстати, я так понимаю, что ты будешь оформлять опекунство над девкой, значит, у нас возникнут тесные рабочие контакты. Соньке полдела принадлежало. Послушай, ты же ничего в нашем бизнесе не понимаешь...

- Никогда не стану встревать в торговлю продуктами, - быстро успокоила я Розу, - свои привилегии как опекуна я не знаю, деньги Сони мне не нужны, нам собственных средств вполне хватает. Уж извини за прямоту, но я взяла в дом Катю не из-за какой-либо материальной выгоды, имею только одну причину для того, чтобы довести ее до восемнадцатилетия, - хочу отплатить Соне добром за добро. Вырастет девочка и уйдет.

Финансовыми вопросами сейчас займется адвокат.

- Это хорошо, - повеселела Роза, - честно говоря, я испугалась. Ты кретинка, в торговле ни бельмеса не смыслишь. Одного не пойму: какое такие добро тебе Сонька сделала? Вы же даже не дружили! Адашева всем улыбалась, но в душу не пускала, даже меня на некотором расстоянии держала, хотя наши отцы лучшими друзьями были!

В моей голове внезапно возникло воспоминание.

Ледяной декабрь сковал Москву, до Нового года остается всего ничего. В институте все кашляют, чихают, кое-кто из преподавателей приползает на работу с температурой, в столице бушует грипп. Конечно, нужно бы, увидав, как столбик термометра убегает вверх от отметки "37", остаться в постели, пить чай с малиной и спать, спать, спать. Но у студентов сессия, и наш ректор, отец Розы, в самом начале декабря собрал коллектив и предупредил:

- Те преподаватели, которые возьмут бюллетени в дни экзаменов и зачетов, не могут рассчитывать на мое хорошее отношение к ним.

Вот почему абсолютное большинство профессуры, еле-еле удерживаясь в креслах, слушают студентов и потом расписываются в зачетках.

Тридцатого числа я приволоклась на кафедру и, сев за стол, стала просматривать письменные работы. Мне повезло больше, чем другим, инфекция по непонятной причине пока обошла меня стороной.

Глаза бегали по строчкам, руки машинально исправляли ошибки, но в голове крутились не имевшие никакого отношения к службе мысли. Где взять денег?

Финансовая яма, в которую я попала, была настолько глубокой, что рублей не нашлось даже на праздничный продуктовый заказ, и я отдала свой талончик Лесе Кононовой. Слава богу, хоть подарки для своих припасла заранее, но, похоже, на столе у нас не будет ничего вкусного.

Я безуспешно пыталась придумать выход из ситуации, и тут зазвонил телефон. Секретарша ректора, Елена Борисовна, каменным тоном заявила:

- Васильева, зайдите немедленно к Михаилу Николаевичу.

Я перепугалась до отключки сознания. Ректор никогда не обращал на меня своего княжеского внимания, чему скромная преподавательница французского языка была очень рада. "Минуй нас пуще всех печалей и барский гнев, и барская любовь". Я всегда была согласна с этим заявлением классика, и вдруг вызов к САМОМУ?

Михаил Николаевич, увидев, что я вхожу в кабинет, встал из-за стола, чем поверг меня в еще больший шок.

- Рад видеть вас, Дарья Ивановна, в добром здравии, - прогудел ректор, указывая мне на кресло, - похоже, инфекция вас не затронула.

- Да, - осторожно кивнула я.

- Как работается? - ректор проявил отеческую заботу.

- Спасибо, великолепно, - заблеяла я, совершенно не понимая, что происходит. Единственное, что пришло мне в голову: начальство перенесло грипп, получило осложнение на мозг и решило, что Дашутка дочь нужного влиятельного человека.

- Как дети? - лучился улыбкой Михаил Николаевич.

- Спасибо, в полном порядке.

- А мама?

- Великолепно! - бодро воскликнула я. Ну не объяснять же ему, что матушку свою я не помню, она скончалась, когда дочь еще не научилась ходить, воспитывала меня бабушка, практически никогда ничего не рассказывавшая о моих родителях. Я знаю только, что отец и мать у меня когда-то были.

- Супруг, надеюсь, в добром здравии? - задал следующий вопрос Михаил Николаевич.

- Работает, очень занят, - лихо соврала я, давно пережившая развод с очередным мужем.

- Ну, прекрасно, - закивал ректор, - видите ли, Дашенька...

Я вцепилась пальцами в сиденье стула. Дашенька!

Матерь Божья! Михаил Николаевич явно не в себе!

- ..хочу попросить вас о небольшой дружеской услуге. Елена Борисовна.., знаете ее?

- Да, - шепнула я, - ваша секретарша.

- Именно так! Елена Борисовна говорит, что товарищ Васильева скромный, неболтливый, интеллигентный человек. Просьба моя не имеет отношения к работе, она очень личная.., частная. Конечно, вы можете отказаться.

- Постараюсь сделать для вас все! - воскликнула я.

- Замечательно. Понимаете, я заказал для жены подарок, браслет из ее любимого жемчуга. Сегодня нужно забрать изделие, ювелир уезжает через пару часов в Подмосковье, в санаторий. И вот незадача! Мой водитель слег с температурой. Елена Борисовна пожилая дама, ей на метро трудно ехать... Так вот.., э.., она сказала, вы.., порядочный человек.., сделайте одолжение, съездите за сувенирчиком, не в службу, а в дружбу.

Вот адрес и конвертик с деньгами.

У меня отлегло от сердца. Бог мой, какая ерунда!

Начальство всего лишь решило использовать преподавательницу в качестве курьера.

- Елена Борисовна пообещала, что вы не станете распространять по институту сплетни о наших хороших отношениях, - пел Михаил Николаевич.

Я схватила листок бумаги и конверт.

- Уже еду!

- Спасибо, поверьте, я буду очень вам благодарен.

Да, кстати, мне надо в министерство; если, вернувшись назад, вы обнаружите кабинет пустым, не отдавайте сверточек Елене Борисовне. Между нами говоря, она сплетница. Хорошо, душенька? Вручите его мне лично в руки.

Я кивнула и пошла одеваться. Путь предстоял неблизкий, в другой конец Москвы, на дворе стоял лютый холод, колкий, острый ветер больно бил по лицу.

На обратной дороге мне досталось в вагоне метро место. Я села и не утерпела, открыла красную бархатную коробочку. Внутри оказался браслет из жемчуга, красивое, совершенно недоступное большинству советских женщин украшение. Полюбовавшись на роскошь, я положила коробочку в сумку и закрыла глаза.

Вагон покачивался, от пассажиров пахло мандаринами и шампанским. Кое-кто уже начал праздновать Новый год.

Прибежав на кафедру, я обнаружила ее пустой, все сотрудники разошлись по домам, лишь у окна сидела Соня Адашева, она готовила билеты к завтрашнему экзамену для второкурсников.

- Ты еще тут? - удивилась она.

Я кивнула, сняла куртку, повесила ее в шкаф, потом раскрыла сумочку и.., не нашла там коробки.

То, что я пережила в следующие пять минут, не пожелаю испытать даже злейшему врагу. Сначала я вытряхнула содержимое сумки на стол, потом прощупала подкладку, хотя ежу было ясно: коробочка туда не провалится!

- Что случилось? - спросила Соня, наблюдавшая за мной во все глаза.

И тут я, рухнув на стул, зарыдала. Адашева вскочила и бросилась ко мне.

- Тише, - сказала она, - любое горе поправимо.

Я, обезумев, закричала:

- Хорошо тебе говорить! А меня выгонят с работы, поставят клеймо воровки.., браслет.., жемчуг.., ректор...

Соня, разобравшись в произошедшем, воскликнула:

- Фу, какая ерунда! Погоди секундочку!

С робкой надеждой я наблюдала, как Соня подошла к телефону, набрала номер и сказала:

- Юрий, пройди в мою спальню, открой комод, в верхнем ящике лежит зеленая шкатулка... Да, да, она.

Немедленно привези ее сюда.

Потом она повернулась ко мне.

- Иди умойся, напудри нос, выкури сигаретку. Да не дрейфь. Михаила Николаевича нет, хорошо, если он к девяти явится, времени у нас навалом.

Спустя час в моих руках оказалось украшение.

- Похоже? - улыбнулась Соня.

- Как две капли воды, - прошептала я, разглядывая чудо.