Чтение 14–й страницы книги ~Кот в мешке~

* * *

Коля Трофимов, среди близких друзей известный под незамысловатой кличкой Трофим, не всегда был санитаром в морге.

Когда-то очень давно, как говорят, в другой жизни, Трофим был художником. Не каким-нибудь непризнанным и заносчивым бородатым гением из кочегарки, а вполне официальным, дипломированным, достаточно молодым художником, участником всероссийских выставок и членом Союза художников, что для его лет было очень и очень не, плохо. Ему замечательно хорошо удавались образы молодых современников, знатных сталеваров, монтажников, токарей и механизаторов. Вышестоящие товарищи всерьез подумывали, не выдвинуть ли новую работу молодого перспективного коллеги на соискание премии.., не самой главной, конечно, но тоже очень и очень престижной. Однако, чтобы эти планы успешно претворились в жизнь, Николаю Трофимову нужно было еще немного потрудиться.

Для этого решающего броска ему организовали творческую командировку на БАМ.

Прежде Николай жил в условиях, можно сказать, тепличных: своих сталеваров и механизаторов он рисовал в просторной и комфортабельной мастерской, а доменные печи и трактора пририсовывал на заднем плане, сверившись с каким-нибудь специальным журналом. Поэтому тяжелые и не слишком комфортные условия на строительстве магистрали оказались для художника неожиданными и вызвали у него глубокий стресс. К счастью, молодые строители магистрали оказались людьми компанейскими и общительными, они поняли тонкую и ранимую душу художника и прониклись к нему сочувствием. Сочувствие, разумеется, сопровождалось большими литрами крепких и особо крепких напитков, то есть спирта, как медицинского, так и технического.

Постепенно Николай так привык к этим напиткам, что не мог без них заснуть, а проснувшись поутру, не мог без стакана стать человеком. Руки у него быстро начали дрожать. Когда он вернулся с БАМа и представил комиссии плоды своей творческой командировки, вопрос о премии отпал сам собой.

Впрочем, самого Николая премия уже не слишком интересовала. Вообще говоря, его уже ничто не интересовало, кроме крепких и особо крепких напитков. Постепенно с медицинского и хорошо очищенного технического спирта он перешел на всевозможные суррогаты. Кисть он держать уже не мог, и чтобы было на что пить, ему пришлось устроиться грузчиком в винный магазин. Оно и лучше - всегда можно достать выпивку.

Постепенно из Николая Трофимова он превратился просто в Колю, а потом - в Трофима. Где-то далеко позади осталась красивая образованная жена, трехкомнатная квартира в центре, просторная мастерская. Жизнь быстро менялась, но Трофим этого совершенно не замечал: его интересовала только доступность любимых напитков. Трофим несколько раз пробовал лечиться, но по-настоящему он не хотел бросать пить, потому что в трезвом состоянии немедленно возникали такие проблемы, от которых хотелось выть волком или немедленно надраться...

Однако во время своих неудачных попыток излечиться он обзавелся некоторыми полезными знакомствами в медицинских кругах, благодаря которым попал в Пятую "истребительную" больницу, в ее морг - пока что не "клиентом" этого ужасного заведения, а только санитаром. Работа пришлась ему по душе: "клиенты" тихие и не капризные, родственники "жмуриков" всегда готовы были налить, да и деньгами Трофиму перепадало. Кроме того, на него удивительно умиротворяюще действовало ежедневное лицезрение тех, кому еще хуже, чем ему... или уже лучше.

Трофим закатил в мертвецкую каталку с очередной жертвой бесплатной медицины и задумался на свою излюбленную тему: где бы немедленно раздобыть выпивку. В это время на пороге его ледяного царства появился обаятельный мужичок тридцати с небольшим лет.

Трофим сразу почувствовал, что нежданный посетитель решит его насущную проблему, и в очередной раз поразился тому, как милостивы высшие силы, если они, конечно, есть. Симпатичный мужчина приблизился к санитару и шепотом спросил:

- Мужик, выпить хочешь?

- Голубь, да что же ты такое спрашиваешь? - воскликнул Трофим, прослезившись. - Да не просто хочу, а жажду всеми фибрами своего измученного организма!

- Сразу видно творческую натуру, - незнакомец окинул Трофима заинтересованным взглядом, - не из писателей ли будете?

- Из художников, - с гордостью уточнил санитар. - В прошлом - лауреат Государственной премии...

Он, конечно, несколько преувеличил свои былые заслуги, выдал желаемое за действительное, но в его оправдание можно сказать, что прошлое вспоминалось ему не совсем четко, поэтому он часто заблуждался относительно своих прежних творческих успехов.

- Неужели Государственной! - уважительно ахнул отзывчивый мужик. - Ну это же надо!

- Только велели мне Брежнева нарисовать, а я отказался! Не уважаю, сказал! Так прямо в лицо и заявил! А они мне тогда - ах, не будешь? Ну, так мы тебя в морг отправим! И немедленно всего меня лишили, всех наград и званий, и отправили в этот самый морг санитаром!

- Ну это же надо! - повторил симпатичный мужик.

Трофим так проникся только что изобретенной историей, что сам в нее совершенно поверил, и от сочувствия к самому себе прослезился. Крупные горячие слезы поползли по его давно не бритым щекам, и от этого достоверность трагической истории усугубилась. Бывший лауреат поспешил добавить к ней новые впечатляющие детали:

- После каждый год приезжали ко мне на четырех черных машинах маршал и при нем три генерала. Маршал из машины выйдет, зайдет ко мне в морг и спросит: "Ну как, Трофим, не передумал?" А я ему прямо в глаза: "Никак нет, товарищ маршал, не передумал! Поскольку не уважаю его!

Вот вас - сильно уважаю и могу хоть сейчас нарисовать, как вы есть боевой командир! Мастерство, его ведь не пропьешь! Дайте мне, товарищ маршал, кисть и какую ни то краску - и прямо сейчас я с вас портрет нарисую, мама родная не узнает... то есть не отличит!" А маршал прослезится и скажет так с душой: "Спасибо тебе, Трофим, за добрые слова, только нельзя с меня портрет рисовать, засекреченный я!" А потом к своим генералам повернется и скажет: "Смотрите и учитесь, каков у нас народ! Его хоть и в морг отправили, в самую глубину, а он поперек воли своей не поступает!

Кого уважает - того уважает, а кого нет - того нет!" И после обязательно мне нальет коньяку специального, маршальского, и сам со мной выпьет...

При этих словах Трофим с надеждой посмотрел на внимательного мужика и откашлялся со значением:

- Такой коньячок душевный.., как вспомню, так прямо слеза прошибает. А ты ведь, голубь, тоже чего-то сейчас говорил насчет выпить?

- Говорил, говорил, - кивнул симпатичный незнакомец, - только сперва мне одну вещь прояснить требуется. Тетя моя родная третьего дня из дому ушла и затерялась... Так вот, не могла ли она ненароком в вашем морге обнаружиться? Я уж все как есть окрестные больницы обошел, везде спрашивал, ваша последняя осталась...

- Не положено, голубь... - протянул Трофим, оглядываясь на дверь покойницкой, - только если через доктора Ахмеда Абгаровича...

- А говорил - хочешь выпить! - поморщился незнакомец. - Если через Ахмеда Абгаровича, так тебе, друг, мало чего останется...

- Уж это точно... - тоскливо согласился Трофим.

- А у меня хороший коньяк, - понизил голос змей-искуситель, - не то чтобы маршальский, но тоже очень душевный...

- Когда, говоришь, тетка твоя из дому-то потерялась? Ну давай поглядим, какие тут имеются жмурики невостребованные...

Трофим подошел к стене, где, как стандартные ячейки автоматической камеры хранения, располагались в несколько рядов выдвижные лотки с замороженными покойниками, терпеливо дожидающимися решения своей посмертной участи.

- Этот, кажись, не годится, - озабоченно проговорил Трофим, выдвинув первый лоток и с сомнением разглядывая молодого мертвеца с разбитым лицом и резаными ранами груди, - это бандюган, ночью возле метро подобрали, а никто за своего не признает...

Санитар задвинул бандита в стену и выкатил следующий лоток, на котором покоилась маленькая сморщенная старушка.

- Во, голубь, погляди - не твоя ли тетка? "Скорая" с улицы привезла, а никто не хватился.., не иначе твоя!

- Нет, - в ужасе замотал головой незнакомец, - это не моя! Моя-то тетя молодая, видная, а ты мне хочешь рухлядь какую-то подсунуть.., этой, наверное, лет сто будет!

- Вот еще - разбираться он будет! - поморщился Трофим. - Покойник - он и есть покойник, не все ли тебе равно? Заколотил гроб, никто и не поинтересуется! Ишь какой привередливый!

- Нет уж, дядя, хочешь выпить - предоставь мне мою тетю в натуре! Она мне, может, дорога как память о золотом детстве!

- Ну ладно, - прокряхтел Трофим, убирая невостребованную старушку и выкатывая следующий экземпляр своей коллекции.

- Да, - проговорил он, присмотревшись к трупу и судорожно сглотнув, - навряд ли это твоя тетя!

На лотке покоилась девушка редкостной красоты и от силы двадцати лет от роду.

- А с этой-то что случилось? - удивленно спросил "племянник".

- Что-что... - проворчал Трофим. - Наркоты перебрала.., не видишь, что ли? - Он показал мелкие отчетливые следы от уколов на руке покойницы. - Каждый день таких привозят.., только этих быстро забирают, родители ищут.., а эта, видно, не здешняя, так никто и не хватился.

Трофим задвинул обратно лоток с мертвой наркоманкой и выкатил из стены следующий.

- А эта вроде своими ногами до приемного покоя добралась, в очереди преставилась, - проговорил он, разглядев новый труп, - тоже видать не твоя, больно молода...

- Она, она! - воскликнул "племянник", разглядев очередную покойницу. - Она это, тетя моя!

- Ну видишь, голубь, как оно удачно обернулось. - Трофим облизнулся и с ожиданием уставился на клиента. - У нас оно всегда в порядке.

Ежели к нам попадет, ничего не затеряется! Чего ты мне давеча говорил, вроде бы насчет выпить у тебя имеется?

- А как же! - "Племянник" покойницы полез во внутренний карман. - У нас тоже полный порядок, если что обещано, так не заржавеет. - Он достал из кармана плоскую стеклянную фляжку дагестанского пятизвездочного коньяку на четверть литра.

- Это.., как бы.., маловато будет, - разочарованно протянул Трофим, - что тут пить-то.., хоть бы поллитру за труды полагается...

- Будет и поллитра, - понизив голос, проговорил "племянник", - только еще одно дело сделать требуется...

- Что еще за дело? - подозрительно покосился Трофим на клиента. - Ежели что.., меня Ахмед Абгарович не приласкает... Он знаешь какой крутой - чуть что не так, и в рожу может...

- Не волнуйся, ничего тебе не будет. Всех-то делов - по телефону разок позвонить.

Клиент достал из кармана мобильный телефон, набрал на нем номер и протянул трубку Трофиму:

- Как ответят, скажи: "Вы разыскиваете по известному делу Ирину Леопольдовну Крылову? Так вот, она лежит без документов в морге Пятой городской больницы".

- И тогда еще целую поллитру дашь? - с надеждой посмотрел на клиента Трофим.

- Железно! - Мужик полез в карман и действительно вытащил оттуда аккуратную бутылку с пятью звездочками на этикетке.

- Следственная часть! - раздался в трубке бравый молодой голос. - Капитан Ананасов!

- Ой! - Трофим от неожиданности чуть не выронил трубку, но клиент уставился на него немигающим гипнотическим взглядом и выразительно повертел в руке пятизвездную бутылку. - Это... - Санитар с трудом преодолел испуг и проговорил, запинаясь и не отводя взгляда от бутылки. - Вы, значится, Ирину эту разыскиваете... Леопард овну.., как ее...

Крылову, так она имеется без документов в морге, значится, Пятой городской больницы... - И он отбросил телефон, как будто это была ядовитая змея.

Затем он поднял на хитрого мужика глубоко обиженный взгляд мутно-серых глаз и проговорил:

- Это что же, ты, выходит, из ментов? Я ведь с ментами никаких дел в жизни не имел...

- Ничего не из ментов, - успокоил его Маркиз, - я и сам с ментами не очень.., не того... Просто так уж положено, чтобы если покойника нашли, обязательно в ментовку сообщить. Они опознание теперь устроят, свидетелей всяких привезут... Ну что я тебе рассказываю, ты ведь сам в морге не первый год работаешь, должен эти порядки знать.

- Это да, это конечно, - солидно кивнул Трофим, - опознание, это уж как полагается... Однако беспокойство тут начнется, ходить будут всякие, антисанитарию разводить...

Поскольку бутылка коньяка благополучно перекочевала в карман его несвежего халата, настроение отставного живописца значительно повысилось, и он уже собрался уединиться и приступить к дегустации благородного напитка, но посетитель, представившийся племянником покойницы, все не уходил и снова начал искушать нестойкую душу Трофима:

- А как насчет литра?

- Это значит - еще одного литра? - уточнил сообразительный Трофим, поглубже засовывая прежде заработанное питье.

- Само собой, - подтвердил племянник.

- Что надо сделать? - деловито осведомился Трофим. За литр хорошего коньяка он запросто согласился бы продать незнакомцу всех своих подопечных покойников в оригинальной подарочной упаковке. Но того покойники больше не интересовали. Он задумал такую шутку, что Трофим, выслушав, что от него требуется, расхохотался.

- И за это литр? - на всякий случай еще раз уточнил осторожный санитар. - Да со всем нашим удовольствием! Это же надо, такую штуку придумать! Это просто умереть можно со смеху!

- Умирать не нужно, по крайней мере, пока все это не закончится, - сказал "племянник" на прощание.

* * *

- Лолка, дело на мази! - весело приветствовал Леня открывшую ему дверь Лолу. - А что ты такая сердитая?

- А тебе не приходит в голову, что я боюсь? - процедила Лола.

- Слышал, слышал! - Леня удалился в ванную и теперь старался перекричать льющуюся воду. - Ты боишься не за свою жизнь, а за Пу И, который останется сиротой. Не горюй, обещаю тебе позаботиться о малыше...

- Дурак ты, Ленька, - тихо сказала Лола, - я боюсь за тебя...

- Что ты там бормочешь, из-за воды не слышно! - кричал Маркиз. - И вообще, есть очень хочется, ты что-нибудь приготовила?

Лола молчала, и Леня забеспокоился.

- У тебя что - весенний упадок сил, что ты такая бледная? - Он высунулся из ванной.

"У меня аллергия на тебя!" - рассердилась Лола, но вслух ничего не сказала.

- Так я не понял - есть нечего или как? - теперь в голосе Лени послышалось раздражение голодного мужчины.

- Или как, - буркнула Лола, - когда это я тебя оставляла голодным?

И действительно, при виде свиной отбивной, занимающей полтарелки, Леня восторженно охнул. Лола положила еще разноцветный овощной гарнир и придвинула поближе миску, наполненную зеленым салатом.

- Ты такая сердитая оттого, что на диете, - заявил Маркиз с набитым ртом, - на самом деле тебе просто хочется есть.

- Да ничего я не на диете! - закричала Лола. - Просто сидишь тут одна, как в фамильном склепе, и думаешь, что тебя поймают, и эта стерва Алла Викторовна будет тебя пытать...

- Ну, девочка моя, - растрогался Маркиз, - не волнуйся, все будет в полном порядке.

- А где ты был? - спросила Лола голосом ревнивой жены.

- Слушай, у меня куча дел, - возмутился Маркиз, - такую операцию готовлю! В этом деле нам с тобой вдвоем никак не обойтись, придется привлекать людей и технику, одних машин сколько нужно.

Вот Ухо по моей просьбе этим и занимается, только все ведь нужно проверить самому. Ну на Ухо можно положиться, он никогда еще меня не подводил...

- Удалось что-нибудь выяснить про того человека, который собирается покупать Охтинский металлургический комбинат?

- Да, ты представляешь, Рудик Штейнман совершил невозможное! - воскликнул Леня. - Ему с большим трудом удалось выяснить, кто это. Не на сто процентов, конечно, но поговаривают, что это сам Ольшанский!

- Вадим Ольшанский... - как эхо повторила Лола. - Ну надо же, как интересно...

Она порылась в журналах, валявшихся на тумбочке, и нашла нужный, потом показала Лене статью на развороте, после чего в задумчивости уставилась на фотографии.

На снимках был изображен плотный коренастый мужчина, брюнет, с редеющими волосами.

- Лишний вес у него, - заметил Леня, заглядывая Лоле через плечо, - и лысина намечается, и вообще, самый заурядный тип...

- Ты не прав... - Лола внимательно разглядывала снимки, - в нем определенно что-то есть...

Рано утром Леня растолкал сладко спящую Лолу.

- Пойдем, послушаем! Кажется, наши голубочки зашевелились! - сообщил он.

Лола со стоном села на кровати, не открывая глаз, нашарила домашние тапочки и побрела в Ленину комнату. Маркиз аккуратно придавал ей нужное направление. В комнате Леня подошел к письменному столу и сделал звук погромче. Лола плюхнулась на неубранную кровать и обняла попавшегося под руку кота, который тут же замурлыкал, да так громко, что Леня ревниво покосился на сладкую парочку.

- Это я, - раздался в динамике испуганный, запинающийся голос Альберта Николаевича, и Лола открыла глаза, прислушиваясь.

- Да уж понятно, что ты, - язвительно ответил женский голос, в котором нетрудно было узнать Аллу, - кто еще, кроме тебя, может звонить в такое время? Я тебе, между прочим, вообще запретила звонить! Сиди и жди, пока я сама тебя не вызову!

- Ты не понимаешь! Это очень важно! Она нашлась!

- Кто - она? Кто нашелся? Говори яснее или я повешу трубку!

- Она... Ирина.., моя жена!

- Ты сошел с ума! - вскрикнула Алла. - Что ты говоришь? Как нашлась? Неужели она действительно жива?

- Нет, слава Богу! Нашли ее труп, оказывается, он давно лежит в морге, просто при ней не было документов...

- Но это же замечательно! Почему тогда ты в панике, почему трясешься, как овечий хвост?

- Мне звонил следователь, и он хочет, чтобы я завтра явился в морг на опознание! Он даже пришлет за мной своих людей, чтобы я не передумал!

- Ну и что? Все замечательно складывается!

- О чем ты говоришь? Что замечательно? Все просто ужасно! Я не могу ехать на опознание! Я не могу на нее смотреть! Я не выдержу! Я сорвусь!

У меня нервы на пределе!

- Прекрати ныть! - крикнула Алла. - Тряпка!

С кем я связалась! Ты только по недоразумению родился мужчиной! И мало того, что ты законченный трус и слюнтяй, ты еще и круглый болван! Ну с чего ты взял, что тебе придется ехать на опознание?

- Как - с чего? Ведь они приедут завтра за мной.., милиция.., я ничего не смогу сделать...

- Идиот! Ведь это именно то, что нам нужно!

Все просто отлично! Просто замечательно! Мы хотели провернуть операцию во время похорон Ирины, но с похоронами явно не успеть, деньги нужно получить завтра. Так мы все сделаем во время этого самого опознания, это даже лучше. На него вместо тебя поедет твой двойник, его отвезет милиция, и он будет все время на виду. Люди Черепа тоже будут следить за ним, тем более что труп Ирины их тоже заинтересует. А пока все будут тусоваться в морге, мои люди отвезут тебя в ту самую фирму.., за деньгами. Ты получишь наличку, привезешь ее ко мне, получишь свою долю - и отправляйся на все четыре стороны! Я буду просто счастлива наконец расстаться с тобой, потому что твои истерики мне уже осточертели!

- Значит, мне не придется ехать на опознание? - проговорил Крылов, постепенно успокаиваясь. - Но ведь за мной приедут люди из милиции.., может быть, сам следователь... Он заметит подмену...

- Дорогой мой, - усталым голосом протянула Алла, - до чего ты мне надоел! Неужели ты думаешь, что этот твой следователь внимательно смотрел на тебя, запомнил твое лицо? Да ты для него - просто пустое место, еще один тупой свидетель, страничка в следственном деле! А двойник очень похож на тебя, к тому же я подберу ему такую же как у тебя одежду и загримирую его... Уж об этом ты можешь не волноваться, никто его не узнает! От тебя нужно только одно - получить завтра наши деньги! А для этого ты должен успокоиться и ждать, я приеду за тобой завтра утром, к девяти часам!

* * *

Костя Черный, человек небезызвестного Черепа, ехал по городу в очень мрачном настроении.

Позиции его в организации Черепа очень пошатнулись за последнее время. Неприятности сыпались на Костю как из рога изобилия, и конца им не предвиделось.

Костя был не последним человеком в организации, не каким-нибудь рядовым бойцом. Можно было бы сказать, что Костя был правой рукой самого Черепа, но, фигурально выражаясь, Череп никого не подпускал к себе на расстояние правой руки. Череп был очень осторожен и маниакально подозрителен. Кроме того, Череп был мстителен и очень страшен в гневе. И Костя Черный умудрился навлечь на себя его гнев.

Костя не лукавил перед самим собой, он признавал, что гнев Черепа на этот раз вполне оправдан.

Потому что действительно имел место тот факт, что огромные деньги исчезли в неизвестном направлении, и, несомненно, Костина вина в том тоже есть.

Директор "Нординвеста" Ирина Крылова была под Черепом с самого начала. Она все делала по его указке. Череп ее даже ценил, потому что тетка была исполнительной и умела сказать пару слов репортерам с телевидения так, чтобы не наболтать лишнего.

Череп был очень хитрым и никому не доверял.

Поэтому он велел Косте приглядывать за Крыловой: баба, мол, не так чтобы очень молодая, таким ласки ой как хочется, так как бы конкуренты не подсунули ей какого-нибудь красавчика, в которого она втрескается без памяти и начнет ему выбалтывать производственные секреты. Костя и посматривал. Но ничего такого не замечал. Жила эта Крылова с мужем, муж моложе ее, но ненамного, и на взгляд Кости - форменный козел, хоть и на рожу ничего себе. Толком этот Альберт нигде не работал, денег в дом не приносил, жил за счет жены, и ее такое положение, кажется, вполне устраивало. Что ж, вольному воля, спасенному - рай...

Все Костины неприятности начались с того самого памятного вечера семнадцатого марта. В этот день, с утра, Крылова должна была побывать в банке и перевести деньги для обналичивания на счет одной фирмы. Такие вещи она успешно проделывала не один раз, так что волноваться по этому поводу, на взгляд Кости, не следовало.

Неизвестно, что по этому поводу думал Череп, но поздно вечером он вдруг поинтересовался у Кости, куда делась Крылова, дескать, ее нет дома и мобильник не отвечает. Костя готов был поклясться, что сама Крылова вот сейчас, на ночь глядя, Черепу и на фиг не нужна, просто он хотел проверить, надежно ли Костя за ней присматривает.

Секретарша Крыловой давно уже была прикормлена Костей, поэтому она ничуть не удивилась, когда Костя разбудил ее поздним телефонным звонком. Ей понадобилось минут десять, чтобы окончательно проснуться и вспомнить, что она сегодня заказывала столик в ресторане "Сальери" для Ирины Лепольдовны и ее мужа. Секретарша от себя добавила еще, что у Крыловой с мужем в последнее время были ссоры, потом они окончательно помирились и решили отметить такое событие ужином в ресторане.

Костя приехал в ресторан "Сальери" ужасно злой.

В конце концов, у него были совершенно иные планы на этот вечер. Планы эти звались Люсей.

Люська работала барменшей в небольшой кафешке и не так давно стала одаривать Костю своей благосклонностью.

Костя нашел Крылову и передал ей приказ Черепа завтра с утра явиться к нему на доклад. Говорил он с ней, конечно, не слишком вежливо, но и церемонии разводить с ней незачем. Однако выяснилось, что Крылова такое обращение может снести только от самого Черепа, о чем она и не преминула сообщить Косте. Он вышел из себя и наорал на нее. Крылова ничуть не испугалась и наорала на него в ответ, потом, оттолкнув его, села в совершенно постороннюю машину.

Костя не стал ее преследовать, потому что очень разозлился на весь мир. Разумеется, если бы он знал, что видит эту Крылову в последний раз и какие беды падут на его голову с ее исчезновением, он бы приковал ее к себе цепью и не отпускал ни на шаг. Но в тот момент Костя решил, что Крылова никуда не денется, плюнул на все и поехал к Люсе.

Наутро выяснилась ужасная вещь: деньги, которые Крылова якобы отправила в фирму "Фобос", туда не пришли. Потом выяснилась не менее страшная вещь: Крылова пропала. Муж сообщил, что она не ночевала дома. Он ушел из ресторана по срочному делу и ее с тех пор больше не видел.

Вот тут-то Череп принялся за Костю Черного.

Костя и врагу не пожелает пережить те несколько минут самого страшного разговора в своей жизни, из которого он уразумел твердо одну вещь: если он не найдет в самое ближайшее время деньги, то Череп не оставит его в живых.

Сам собой напрашивался очевидный вывод: если пропала Крылова, то она и причастна к пропаже денег. В банке Костя устроил нечто совершенно невообразимое. Однако управляющий оказался тертым калачом, из бывших гэбистов, его на простой крик было не взять. Костины угрозы он выслушал, не моргнув глазом, и даже отстоял свою девчонку, которую Костя готов был немедленно убить. Поостыв немного, он понял, что девчонка говорила сущую правду и помогла украсть деньги исключительно по глупости, никто не стал бы посвящать в серьезное дело такую дуру.

Костя, на всякий случай запомнивший номер машины того самого типа, что подхватил Крылову у ресторана, кинулся разыскивать машину. Даже если мужик был случайный, то он оказывался последним человеком, видевшим Крылову, и мог знать, куда она делась. Однако поиски машины ничего не дали, потому что молодой неопытный боец не рассчитал удар и неосторожно прикончил менеджера фирмы, которая занималась продажей машины. Менеджер, несомненно, знал владельца, но после убийства нечего было и думать заново сунуться в офис фирмы. Костя чуть не прибил тогда парня - дескать, думать надо, прежде чем убивать, но от Черепа все равно влетело ему.

Про то, что Крылову ищет милиция, передавали по телевизору, и тот мужик, даже если он был ни при чем, все равно, видно, решил затаиться, во всяком случае, машину как корова языком слизала. Что-то подсказывало Косте, что с мужиком не так все просто.

Присматривали и за мужем Крыловой, но он сидел тихо, как мышь, у себя в элитной квартире и даже на звонки отвечал редко.

Срок, отпущенный Черепом для отыскания денег, неуклонно близился к концу, и Костя Черный чувствовал себя все более нервно.

Он ехал, поглядывая по сторонам, и когда заметил вывеску бистро, тотчас невыносимо засосало под ложечкой. Костя, как и многие люди, когда нервничал, очень хотел есть.

После еды немного полегчало. Он откинулся на спинку стула, допивая сок. И в это самое время в бистро зашел тот самый ненавистный водитель машины, который увез Крылову в тот вечер.