Чтение 14–й страницы книги ~Тайга и зона~

- Знаю.

- Таксист раскололся?

- Ну - Баркаса, кстати, первым и шлепнули.

Гена вынул из бокового кармашка мешка несколько одинаковых пластмассовых коробочек, выбрал с синей сигнатурой, приставил к раненой ноге, сжал. Коротко пшикнуло.

- Обезболивающее, - объяснил он. - Есть, кстати, транквилизаторы и стимуляторы. Никому не требуется?

- Я лучше другого стимулятора выпью, - проворчал Гриневский и наклонился над упавшей набок крышкой от термоса - в ней еще оставался чифирь. Поднял, подул, отхлебнул.

- Но как Пугач сумел сгоношить весь народ на прорыв? - спросил Карташ.

- А ему и гоношить особо не надо было, - грустно улыбнулся Гена. - Водочка-то не простая была...

Алексей вспомнил лицо Лупня, бегающие глазки недавних "гостей"... и его осенило:

- С добавкой какой-то химической?!

- Молодец, соображаешь. Я тоже это понял, только слишком поздно. Какая-то отрава, вызывает стремительный выплеск неконтролируемой агрессии - так что Пугачу оставалось только направить эту агрессию в нужное русло...

Карташ представил себе, как в сумерках гонцы разносят по баракам гостинцы от Пугача, как зэки выпивают и... Он поежился. А ведь замешкайся ты, браток, в клубе, и быть тебе растерзанным на мелкие клочья.

- Но зачем?!

- Это ты у него спроси, - Гена зло кивнул на Гриневского.

- Я не знаю, - покачал тот головой, прихлебывая. - Я уже говорил... Знаю только, что Пугач собрал здесь, на зоне что-то типа уголовного спецназа - обученных бойцов, ну, которые в горячих точках были, раньше в какой-нибудь там "Альфе" служили, еще что-нибудь. Некоторых даже специально сюда переводил с других лагерей. Ему, короче, нужен был отряд, чтобы с ним именно сейчас и именно отсюда уйти незаметно. А как еще семерым угловым можно было с зоны уйти незаметно?

- И ты тоже, что ли, спецназовец? - фыркнул Карташ. - Знаменитый сербский полевой командир Йобан Всрачану?

Гриневский лишь пожал плечами и вновь склонился над крышкой.

- Они туда рвутся. К Шаманкиной мари, - тихо сказал "археолог".

- Давайте уйдем отсюда... - прошептала Маша.

Глава четвертая

ВО ГЛУБИНЕ СИБИРСКИХ МХОВ

29июля 200* года, 01.48.

Наверное, это как-нибудь объяснимо с точки зрения психологии и какой-нибудь там физиологии, но едва они нашли новое место для стоянки, возле начала распадка, у устья ручья, едва перекусили концентратами из "аспирантского" мешка, как Маша тут же провалилась в глубокий, спокойный, прямо-таки младенческий сон, словно не она только что едва не погибла от заточки накаченного наркотиком уркагана. У троих же оставшихся сидеть возле костра беглецов сна не было ни в одном глазу. Хотя поспать ох как не мешало - учитывая, сколько им еще предстоит топать до станции.

Над ручьем стлался туман, мерно клокотал далекий лягушачий хор, изредка взбулькивала рыба. В таежной чаще давешний ручеек теснился в обрывистых берегах, временами превращаясь чуть ли не в речку; нырял под коряги, подмывал корни вековых елей, разделялся мизерными островками на микроскопические протоки, закручивался водоворотами.

Гена и Гриневский говорили по очереди - сначала неохотно, но когда поняли, что только совместно могут нарисовать общую картину, то разошлись, дополняя друг друга и уточняя детали. Карташ же все больше слушал - и в голове его наконец стала выстраиваться та самая мозаика, стройная, в которую вписывались все загадки, странные события последнего года и необъяснимые, на первый взгляд, факты.

В самом деле, не было никакой соболиной фермы в Шаманкиной мари. А есть там нелегальный платиновый прииск - по отрывочным сведениям, неимоверно, несказанно богатый.

Кто и когда его открыл - неизвестно, однако достоверно, что он вовсю разрабатывался до самого недавнего времени. Платина превращалась в доллары, доллары уходили за бугор и там оседали - непонятно на чьих счетах.

А вкалывают на прииске рабы. Иначе говоря, примитивно похищаемый по окрестным городам и весям рабочий материал - мужчины, женщины, подростки - желательно из тех слоев населения, кого не кинуться разыскивать с собаками и вертолетами, но который способен к физическому труду. Материал сей эксплуатируется на выработке до полного износа, а затем уничтожается. Просто, дешево и удобно.

Но никакая тайна не может храниться вечно - и о почему-то неподконтрольном ему прииске узнал некто Пугач. И, разумеется, тут же решил прибрать его к рукам, потому как непорядок. Однако не на тех нарвался: когда Пугач, под видом богатенького буратины-бизнесмена, вышел на контакт с владельцами прииска - дескать, берите меня в долю, не то хуже будет, - те просто-напросто его завалили... Точнее, завалили бы, не случись в ненужное время и в ненужном месте некий доброхотный таксист Петя Гриневский, который и отволок истекающего кровью папика в больницу...

Однако и хозяева прииска не знали, с кем имеют дело. Получив столь недвусмысленный отказ, Пугач, что называется, завелся. И решил костьми лечь, но прииск захапать. Тем более, шантарский сходняк его поддержал - конечно, такие деньги... Какими путями Пугач вышел на Шаманкину марь, как узнал, что именно здесь в землю зарыты миллионы, с этим еще предстоит разобраться, но факт остается фактом: он задумал операцию столь же наглую, сколь и простую - но, как обычно в истории и случается, именно поэтому имеющую все шансы на успех.

Не так далеко от Шаманкиной мари расположена крохотная, тихая зона, где отсиживают свое урки мелкого и среднего звена, причем местного значения. И вот Пугач садится, набирает из среды контингента боевой отряд - как совершенно справедливо выразился гражданин Таксист, "уголовный спецназ", - завозит в лагерь взрывчатку, оружие, наркотики (это очень, чрезвычайно дорого провернуть, но дело того стоит, хотя много ввозить, на самом деле, не надо, главная захоронка со снаряжением и оружием находится в тайге, неподалеку) и уходит в рывок, имея целью перекрошить в капусту персонал прииска, захватить вертолет, прилетающий за грузом, и смыться...

Но.

Московский ОБЭП при поддержке Шантарского ФСБ тоже давно искали подходы к прииску. И тоже кое в чем преуспели - хотя и отставали от угловых на несколько корпусов. Им неизвестно было, ни где находится прииск, ни как туда пробраться - по возможности без стрельбы, ни кто стоит за всем этим, кто управляет и дергает за ниточки. Для ответа на первые два вопроса, и был взят в разработку охотник Егор Дорофеев. Который, кстати, как выяснилось позже, работал на два фронта - собственно на ФСБ и на некоего никому неизвестного старшего лейтенанта ВВ Алексея Карташа, который, в свою очередь, тоже зело прииском интересуется. Так родилась встречная операция: использовать и охотника, и Карташа втемную добраться до загадочного прииска и при этом не спугнуть его хозяев.

Однако Дорофеев погибает. А по некоторым сведениям, прииск уже выработан до донышка и его собираются закрывать, буквально со дня надень, вертолетом вывезут последнюю партию платины, место зачистят и никаких концов не остается. Ищи ветра в поле. Вот и пришлось частично перед старлеем раскрыться...

* * *

- Так за что же все-таки убили Егорку? - спросил Алексей после длительной паузы. Голова пухла от обилия информации.

Значит, что же это получается, значит, Маша была с ним по заданию ФСБ - и только?.. Твою мать...

- А вот за это убили, - "археолог" полез в карман, достал сложенный вчетверо листок бумаги. - Это карта: где конкретно расположена Шаманкина марь, как обойти внешний периметр колючки, как проникнуть со стороны кряжа...

Других путей нет, только по кряжу - вокруг топь тропы не существует... Дорофеев, шельмец, нарисовал две карты, одну послал нам, вторую собирался отдать тебе. Но не успел. Кто-то его зарезал.

- Кто?

"Археолог" понуро пожал плечами.

- Я не успел выяснить. Слишком быстро все началось...

."Подарочек для тебя имеется, - как наяву услышал Алексей голос Егорки Дорофеева. - Сам сделал, вот этими вот рука ми. Лучше всяких зарубок..."

Прошептал потрясение:

- Карта... - и вдруг почти крикнул:

- Так!

Минутку! Карта, етить ее дрыном... От я ж кретин, а!.. - Он судорожно зашарил в потайном кармане, выудил полетную карту, найденную им во время шмона и уже напрочь позабытую, и резко сунул ее под нос Гриневскому. - Не нашли. Шуруп со товарищи, искать не умеют...

Твое, сволочь?!

Таксист молча кивнул.

- Ты же рассказывал раненому Пугачу, что был вертолетчиком, там, в такси, как я сразу не допетрил! Поэтому он тебя в свой спецназ и определил, когда встретил на зоне! И это твоя карта, по ней ты должен был вывозить Пугача с грузом из Шаманкиной мари! Так?! Говори, падаль!

- Так! - выкрикнул тот нисколько не тише. - Да, Пугач сказал, что я должен буду вести вертолет, а что или кто будет в вертолете, об этом мне знать не положено! Ясно? И я перед тобой отчитываться не должен, у меня свой опер есть!

- Тихо! - рявкнул "археолог". - Ну-ка дай сюда. - Он буквально выхватил карту из рук Алексея.

Но тот уже успокоился. Неконтролируемая вспышка агрессии, только и всего. Просто еще один элементик головоломки встал на свое место. Только и всего...

- Значит, у Пугача теперь нет летчика, - сказал он. И хмыкнул:

- Вот бедолага - устроить такое шоу и оказаться с носом...

- Вряд ли, - возразил Гена. - Пугач не такой дурак, чтобы не перестраховаться. В этом его спецназе наверняка есть дублер - как есть дублеры и всех прочих необходимых ему в деле бойцов...

- Ясно. - Алексей хлопнул себя по колену. - С этим вопросов больше нет. А теперь отвечай прямо. Ежели это операция ФСБ, секретная операция... так какого ж лешего ты нам - вэвэшнику и уголовнику - все про нее выложил?!

И Гена вдруг запнулся, низко опустил голову.

- А я могу тебе ответить, - победно продолжал Карташ. - И мой тебе еще один вопрос: а что в таком случае с Машей будет?

- Таксист ее выведет к станции, все расскажет, она подтвердит... - глухо ответил "археолог", глядя в огонь. - Если... если с нами что-нибудь случится, то информация через Таксиста попадет, куда надо. - Он вдруг резко вскинул взгляд, посмотрел прямо в глаза Карташу - как тогда, во время первой вербовки. - Ты понимаешь, что мы должны остановить вывоз платины?! Вертолет заберет ее - и все! И никаких концов! А я один не справлюсь. Слишком внезапно все получилось - я не успел подать сигнал, сообщить...

- Значит, я опять угадал, - удовлетворенно хмыкнул Алексей. - Ай да Карташ, ай да сукин сын... Ты хочешь, чтобы я пошел с тобой и помешал вывозу. Взорвал вертолет, перестрелял охранников на прииске, поубивал этот спецназ уркаганский. Да?

Гена молчал, но взгляд не отводил.

- И ты за это орден хочешь получить, что ли?

- У меня нет другого выхода. Это дело чести, - сказал "археолог". - Не знаю, поймешь ли ты...

Но я пойду туда и сделаю все, чтобы платина досталась только государству. Пойду с тобой или без тебя.

- Я тоже пойду туда.

Они синхронно обернулись. Маша уже не спала, сидела на лапнике и внимательно слушала.

- Мария Александровна... - начал было Гена, но "хозяева" дочь его перебила, ответила в тон:

- Это дело чести. Я пойду туда и убью того, из-за кого погиб мой отец. Пойду с вами обоими или без вас... Меньше надо было орать, разбудили.

- А я, значит, один пешедралом на станцию? - хохотнул Гриневский и яростно почесал темечко. - Не, братва, не прокатит. Я с вами. Если победим, то мне, глядишь, и амнистия будет - за спасение платинового запаса родины...

- Маша, - просительно сказал Алексей, - Ма-аша! Я же еще не решил. Я вообще никуда не пойду - с одним "макаркой" под пулеметы лезть!

- Ну, положим, не с одним "макаркой"... - "археолог" задумчиво посмотрел на свой вещмешок. - Найдутся игрушки и для каждой Марфушки.

- А я пойду - Она упрямо тряхнула челкой.

- Без карты?

- Без карты.

И Карташ вдруг захохотал - оглушительно, на весь лес.

- Такого приключения я на свою жопу еще не искал, - простонал он сквозь слезы. - Даже и вообразить себе не мог. Ну и команда спасателей подобралась - вэвэшник, кагэбэшник, дочка "хозяина" зоны и беглый уголовник с этой же зоны!..

* * *

В общем, можно сказать, что им пока фартило изо всех сил. У Гены-псевдоархеолога в вещмешке обнаружилось масса полезных штуковин - начиная от репеллента против комарья и гнуса, походного складного топорика и саморазогревающихся консервов (поворачиваешь крышечку, в банке что-то шипит по-змеиному, и пышущий паром, например, гуляш готов) и заканчивая прибором ночного видения, двумя бесшумными пистолетами 6П9, пятью светошумовыми гранатами "Заря" и даже СВУ-АС в количестве одной штуки - снайперским автоматом с дальностью аж до трехсот метров, который Карташ прежде видел только на картинках в методичках ДСП. Коньячку не было.

- Мы сейчас здесь, - на ходу ткнул Гена в карту покойного Дорофеева. Они двигались цепочкой по дну глубокого песчаного оврага, стены которого были, как очередями из крупнокалиберного пулемета, истыканы стрижиными гнездами.

Спасибо Егорке, толковую карту нарисовал - с указанием вовсе уж непроходимых участков, окольных путей и достопримечательностей вроде скального отрога или исполинского кедра на верхушке сопки - для пущей ориентации. - А Шаманкина марь - вот она. Нашими темпами "дня два пути...

- Ну и дальше что? - спросил Алексей, косясь на карту.

- Ввяжемся в бой - а там посмотрим, - уверенно сказал Гена. Помолчал и добавил:

- Главное - не дать им увезти платину. А уж как сообщить своим, я придумаю, не боись...

- Если "уголки" нас не опередят.

- А вот тут уж - на все воля аллаха. Но не должны: им еще вертолета ждать.

Алексей вздохнул. Искала его деятельная натура приложения сил - и вот пожалте, нашла...

Нет, ему по-прежнему не было страшно, скорее просто интересно, жутко интересно... однако, господа офицеры, ежели рассуждать здраво, то ничем иным, кроме как глупостью, безрассудством и самоубийством, их поход назвать нельзя. Трое мужиков, не считая девки, - против вооруженной охраны прииска, против уголовного спецназа! А еще и девку под пули подставляем... Он посмотрел на спутников.

Машка, вот же зверь-баба, шла вперед как заведенная, упрямо прикусив губу и глядя прямо перед собой из-под сведенных бровей. Гриневский же, шалопай уркаганский, двигался вроде как даже весело - отгонял комаров веточкой и радостно щурился на солнце. Ну да, ну да, почуял свободу - да еще и возможность искупить вину перед обществом опять же...

К вечеру небо затянуло тучами, стал накрапывать мелкий дождик - бесконечный, как тайга, и унылый, как пеший переход по ней. Быстро темнело.

- Стоп, - сказал наконец Гена и шумно перевел дух. Потянулся, сбрасывая с плеч рюкзачок, - дальше не пойдем, промокнем на фиг...

- Смотрите! - Маша вдруг вытянула руку, указывая на бурелом слева по курсу.

Алексей вгляделся. И впрямь: за серыми нагромождениями поваленных деревьев отчетливо угадывался темный силуэт, напоминающий косо воткнутый в землю крест. Причем явно сие было человеческих рук творение - уж слишком правильных форм.

- Что это, как думаете? - отчего-то шепотом спросила Маша.

"Аспирант" же молча достал топорик и двинулся к бурелому. Карташ пожал плечами и пошел следом...

Самолет.

Алексей сунул сигарету между губ, прикурил со второй попытки - пальцы дрожали, все ж таки давненько он не ходил в столь длительные пешие прогулки...

Крошечный двухмоторый "ан", свалившийся посреди тайги неведомо когда и неведомо по какой причине - но, судя по всему, очень давно. Борта проржавели, сквозь фюзеляж проросли крепкие осинки и прочие лопухи. Дверь нехотя подалась, когда Гриневский потянул за ручку, - и вдруг с шумом отвалилась, упала на жухлую листву, разбрызгивая дождевые капли, как крышка гроба. А в кабине... Маша испуганно ойкнула, даже Алексею на миг стало не по себе - в кабине, на истлевшем кресле первого пилота, сидел натуральный скелет и таращился на незваных гостей пустыми глазницами. Ухмылялся приоткрытым ртом. Правая костяная рука лежала на колене, прихлопнув ржавый пистолет - "ТТ", машинально определил Карташ.

Второе кресло пустовало.

- Однако, - негромко прокомментировал Геннадий. - Чего только в тайге не найдешь...

Он потыкал носком сапога порог - не провалится ли - осторожно поднялся и скрылся в салоне. Самолет качнулся со скорбным скрипом.

- Там змеи могут быть, господин археолог! - запоздало предупредил Карташ. И добавил вполголоса:

- Любят они такие укрытия...

- Гляди-ка, начальник, - Гриневский аккуратно, чтобы не потревожить кости, колупнул пальцем обшивку кресла под черепом, и на ладонь ему упала какая-то металлическая хреновинка. - А здесь весело было...

Алексей наклонился поближе. Пуля. Пистолетная пуля, немного деформированная... И только теперь он заметил, что в отвалившейся дверце имеют место несколько аккуратных дырочек. Стреляли явно снаружи.

- Чудны дела твои, господи, - в кабине показался "аспирант" с расползающимся от дряхлости холщовым мешком, спрыгнул вниз, бухнул мешок на землю.

Мешок развалился окончательно, и на прелую хвою веером разлетелись пачки красных купюр в банковской упаковке. Старые "червонцы".

- И таким добром там - весь салон набит, - сообщил "археолог", отряхивая ладони.

- Мама моя, - Маша наклонилась, осторожно взяла пачку, - это сколько ж здесь?

- Старыми - миллиона на два, - усмехнулся Гена, - а по нынешним временам - даже на антиквариат не сгодятся. Гнилые к тому же...

- Интересное кино... - Алексей поднял воротник бушлата. - Что ж его, самолет этот, получается, сбили?

- Не факт, - возразил Гриневский. - Мог и сам шмякнуться. А мог и напарничек этого, костлявого, принудить сесть. Второе-то кресло ведь пустует, а по одному никто не летает...

- А почему тогда второй деньги не забрал? - тихо спросила Маша.

Таксист пожал плечами.

- Всяко могло быть, - философски ответил за него Геннадий. - Друг друга постреляли, а второй снаружи был, его тело зверье потом растащило... А могли и местные, какие-нибудь мимо проходящие охотники услышать, что самолет упал - да и поспешили на помощь, с ружьями да рогатинами. А что такого, пилотов в расход, деньги, естественно, себе, а тайга - она все спишет... В те годы старатели по государственным золотым приискам знаете сколько зарабатывали? А ежели одному такое богатство? Да вот что-то не срослось...

- В общем, темная история, - подытожил Алексей.

- Так где ночевать будем? - подал голос Гриневский. - Дождик усиливается.

- А можно прямо тут, под фюзеляжем. Сухо и бумажек много, на костер хватит до утра, - сказал "археолог".

- Вот уж нет, - решительно заявила Маша. - Еще рухнет на нас такая махина... Да и рядом со скелетом что-то не хочется ночевать.

- Тоже верно, - сказал Карташ. - Предлагаю денежек набрать, сколько унесем, и передислоцироваться вон туда - там как будто скальный уступ виднеется, под ним и переждем...

- Такие деньжищи - и только на растопку, - покачал головой Гриневский. Цыкнул зубом:

- И впрямь, гражданин "аспирант", - чудны дела твои, господи...

К счастью, дождь закончился к полуночи.

* * *

- Люди!

Когда за сотни верст от жилья слышишь человечий голос, то реакции могут быть самые различные - от буйной радости до леденящего страха. Все зависит от того, насколько желательна тебе самому встреча с другим человеком. Как это ни странно, большинство из тех людей, что бродят по тайге, вовсе не жаждут встреч с себе подобными.

Крик донесся из оврага, мимо которого они проходили.

- Падай! - выпалил Гена и первым рухнул на землю, одновременно сбрасывая с плеча автомат.

Карташ прыгнул к замешкавшейся Маше, обхватил ее за талию, завалил за осину и сам упал рядом.

В них никто не стрелял. В общем-то, трудно ожидать, что сначала предупредят окриком, а потом начнут садить из всех стволов. Это надо чтобы враги были или очень благородные или очень дурные. Однако ежели в экстренных ситуациях будешь сперва рассуждать, а потом уж действовать, долгожителем не станешь. Лучше повиноваться рефлексам, лучше перебдеть. И плевать, что глупо и смешно они выглядят в чьих-то глазах... Зато поживут еще, даст бог.

Рассмотрев же сверху окликнувшего их человека, они переглянулись и стали спускаться по склону оврага - совершенно безбоязненно.

Дед, этакий таежный Берендей, идиллически восседал под елью. Возле его ног, обутых в самые натуральные лапти, валялся латаный-перелатаный "сидор", пустой, судя по виду. Совершенно белая борода топорщилась клочьями, на плечи свисали такие же белые, длинные волосы. Кожа - дубленая, коричневая, как сосновая кора, кожа человека, живущего под открытым небом. А морщин на лице, наверное, столько же, сколько и лет ему самому - огромное, в общем, множество. Головной убор старика напомнил Карташу иллюстрации в книге о Робинзоне Крузо - в такой, с позволения сказать, шапке обычно изображался популярный островной сиделец. Тело дедка прикрывало невообразимое рубище - то ли остатки какого-то кафтана, то ли кафтан, пошитый из остатков всего на свете.

- Ты кто, отец? - спросил Геннадий, присаживаясь напротив деда на небольшой выворотень. Автомат "археолог" перевесил на грудь.

Дед приоткрыл совершенно беззубый рот, прошамкал:

- Человек божьего мира, как и всяк. А наречен Силантием, по отчеству Петрович. Ваших имен не спрошу, не запомню. Памятью худ стал.

Ранешнее помню, а новое проваливается, как сквозь сито...

- Сколько ж вам лет, дедушка? - Маша во все глаза пялилась на диковинного старца.

- Одному богу ведомо. К чему считать? Проживу, сколько положил господь, а больше мне не надо. Но, вестимо, к закату идет. Ноги отказали. Потому и позвал вас. Самому, чую, до дому не дойти.

Дед говорил странно, словно спотыкаясь в конце каждого слова. Но какое-то спокойствие исходило от его слов и от него самого - такое исходит от реки утренней порой вместе с поднимающейся над водой дымкой и поразительным затишьем всей природы.