то, что мистер Домби шагнул ей навстречу.
невозможно. Дорогая моя Луиза, я едва могу поверить свидетельству своих
чувств.
она должна была бы признать, что день очень холодный. Это было совершенно
ясно. Она воспользовалась первым удобным случаем, чтобы восстановить
кровообращение в кончике носа, и незаметно согревала его носовым платком,
чтобы своею крайне низкою температурой он не вызвал неприятного изумления у
младенца, когда она подойдет поцеловать его.
Флоренс же под охраной своего энергического молодого констебля, Сьюзен
Нипер, замыкала шествие. Хотя все население детской носило к тому времени не
такой глубокий траур, как раньше, однако вид осиротевших детей не
способствовал прояснению погоды. Вдобавок и младенец - быть может, виноват
был нос мисс Токс - расплакался. Вследствие этого мистер Чик удержался от
неуместного осуществления весьма похвального намерения, сводившегося к тому,
чтобы уделить больше внимания Флоренс; ибо этот джентльмен, нечувствительный
к высоким притязаниям безупречных Домби (быть может, в силу того, что и сам
имел честь быть сопряженным с Домби и уже освоился с их высоким
достоинством), действительно любил ее и не скрывал, что любит, и теперь
готовился проявить это по-своему; но Поль расплакался, и супруга остановила
мистера Чика.
милочка? Покажись ему. Развлеки его, дорогая моя!
взирал на свою дочурку, которая, хлопая в ладоши и поднявшись на цыпочки
перед троном его сына и наследника, соблазняла его снизойти с высоты величия
и посмотреть на нее. Быть может, похвальные усилия Ричардс усиливали
впечатление - как бы там ни было, но он посмотрел вниз и успокоился. Когда
его сестра спряталась за свою няньку, он следил за нею глазами; а когда она
с радостным криком выглянула из-за ее спины, он встрепенулся и весело
заворковал - даже рассмеялся, когда она подбежала к нему, и, казалось,
разглаживал ей кудри своими крохотными ручонками, в то время как она осыпала
его поцелуями.
удовольствия, оставаясь невозмутимым; впрочем, внешние проявления каких бы
то ни было чувств были ему несвойственны. Если солнечный луч и прокрался в
комнату, чтобы осветить играющих детей, он не коснулся его лица. Мистер
Домби смотрел гак напряженно и холодно, что огонек угас даже в смеющихся
пазах маленькой Флоренс. когда они случайно встретитесь с ею глазами.
падали с деревьев листья.
перчатки, - пожалуйста, предложите руку моей сестре; моя рука принадлежит
сегодня мисс Токс. А вы идите вперед с мистером Полем, Ричардс. Будьте
осторожны.
Флоренс. В маленьком, следовавшем за ней экипаже - Сьюзен Нипер и владелец
его, мистер Чик. Сьюзен без устали смотрела в окно, чтобы избавиться от
смущавшего ее созерцания широкой физиономии этого джентльмена, и при каждом
позвякивании воображала, что он завертывает для нее в бумагу приличный
денежный подарок.
позабавить сына. Таким проявлением родительского энтузиазма мисс Токс была
очарована. Но за исключением этого инцидента единственная разница между
людьми, отправляющимися на крестины, и людьми в траурной карете заключалась
в цвете экипажей и масти лошадей.
выйдя первым, чтобы помочь леди, и стоя около него у дверей церкви, тоже
имел вид бидла. Это был менее торжественный, но более страшный бидл частной
жизни; бидл наших деловых забот и наших сердец.
почувствовала, что ее ведут вверх по ступеням, вслед за треугольной шляпой и
воротником вышиной с Вавилонскую башню. На мгновенье это напомнило ей о
другом торжественном обряде: "Желаешь ли ты выйти замуж за этого человека,
Лукреция?" - "Да, желаю".
открывая внутреннюю дверь церкви.
так было здесь жутко и сыро. Высокие, покрытые чехлами кафедра и налой,
угрюмый ряд пустых фамильных мест, тянувшихся под галереями, и пустые скамьи
на галереях, поднимавшиеся к потолку и терявшиеся в тени большого мрачного
органа; пыльные половики и холодные каменные плиты; унылые скамейки в
приделах и сырой угол, где висела веревка от колокола, где были свалены
черные козлы, употребляемые при похоронах, а также лопаты, корзины и
свернутая кольцом зловещая веревка; странный, непривычный, раздражающий
запах и мертвенный свет - все гармонировало между собою. Холодная и
печальная картина.
вы пройдите сюда, в ризницу.
слегка улыбнулся, давая понять, что он (бидл) помнит, что имел удовольствие
присутствовать на похоронах его жены, и надеется, что с тех пор мистеру
Домби жилось недурно.
Невеста была слишком стара, а жених слишком молод; одряхлевший щеголь с
моноклем, вставленным вместо второго глаза, исполнял обязанности посаженого
отца, в то время как друзья новобрачных дрожали от холода. В ризнице дымил
камин; и престарелый, перегруженный работой и получающий скудное жалованье
адвокатский клерк, "пустившись на поиски", водил указательным пальцем по
пергаментным страницам огромной книги записей (одного из многих подобных же
томов), переполненной датами погребений. Над камином висел план склепов под
церковью; и мистер Чик, пробегая вслух для развлечения собравшихся
приложенное к нему объяснение, не мог остановиться, покуда не прочел до
конца справку о могиле миссис Домби.
одышкой, - место ей было на кладбище, а не в церкви, - предложила им подойти
к купели. Здесь пришлось немного подождать, пока участники брачной церемонии
записывали свои фамилии; а тем временем сопящая маленькая прислужница,
отчасти по причине своей болезни, а отчасти для того, чтобы участники
брачной церемонии не забыли о ней, бродила по церкви, пыхтя как дельфин.
тот был гробовщиком) подошел с кувшином теплой воды и, выливая ее в купель,
пробормотал, что здесь слишком холодно; впрочем, не хватило бы и миллиона
галлонов кипятку, чтобы там стало теплее. Затем молодой священник,
приветливый и кроткий, явно побаивавшийся младенца, появился, словно главный
герой в рассказе с привидениями, - "высокая фигура, вся в белом", при виде
коей Поль огласил церковь воплями и не умолкал до тех пор, пока его не
вынули с почерневшим лицом из купели.
голос его все же раздавался под сводами, вплоть до окончания церемонии, то
слабее, то громче, то затихая, то снова неудержимо протестуя против
нанесенной ему обиды. Это до такой степени отвлекало внимание обеих леди,
что миссис Чик то и дело показывалась в центральном нефе, чтобы передать
распоряжение через прислужницу, а мисс Токс раскрывала свой молитвенник на
Пороховом заговоре * и иной раз читала ответы из этой службы.
бесстрастным и безупречным, каким был всегда, и, быть может, именно
благодаря его присутствию она была такой холодной, что у молодого священника
шел пар изо рта, когда он читал. Один только раз выражение его лица слегка
изменилось, когда священник, произнося (очень искренне и просто)
заключительное увещание восприемникам о воспитании ребенка в будущем,
случайно взглянул на мистера Чика; и тогда можно было заметить, как мистер
Домби принял величественный вид, выражавший, что он не прочь был бы поймать
его за таким занятием.
о своем собственном достоинстве и больше - о замечательном источнике и
замечательной цели церемонии, в которой принимал такое формальное и чопорное
участие. Его высокомерие странно противоречило ее истории.
ризницу, где сообщил священнику, с каким удовольствием добивался бы он чести
видеть его у себя за обедом, если бы не печальное положение дел у него в
доме. Когда акт был подписан, деньги уплачены, прислужница (которая снова
жестоко раскашлялась) не забыта, бидл вознагражден, пономарь (который
случайно очутился у двери, чрезвычайно интересуясь погодой) не оставлен без
внимания, они снова уселись в карету и отбыли домой все той же безрадостной
компанией.
закуску, красовавшуюся в холодном великолепии хрусталя и серебра и похожую
скорее на покойника, выставленного для воздания ему последних почестей, чем
на гостеприимное угощение. Мисс Токс по прибытии преподнесла крестнику
чашку, а мистер Чик - нож, вилку и ложку в футляре. Мистер Домби в свою
очередь преподнес браслет мисс Токс; и при получении этого сувенира мисс
Токс была глубоко растрогана.
том конце стола. Что у вас там, мистер Джон?
растирая окоченевшие руки. - А что у вас, сэр?
Афанасьев Роман
Пехов Алексей
Мурич Виктор
Акунин Борис
Шилова Юлия
Роллинс Джеймс